Талмудизм волос Каролин Возняцки как сквозной цикл

               
     Перепутавший Пушкина с Тютчевым Паганель не мог не перепутать разнополых детишков капитана Грунта и, недоуменно разглядывая торчащий ввысь вертикально небольших размеров хер Роберта, шептал в сторону пригнувшегося с винтовкой наперевес майора МакНаббса, хотя и был тот, сука рваная, тем самым Макмурдо, лишь упоминаемым сэром Артуром в эпизоде с шумящим Холмсом, ну, там, апперкот, в рот чих - пых, почему ухойдакали ядом кураре и где, мать вашу, сокровища Агры, тоже неверно поименованной англосаксом, все же знают, что Аккра :
     - И у берегов Патагонии вполне наблюдаются разнообразные феномены, ежели встать супротив ветров задом.
     - Мозги не е...и, - отмахивался от географа армейский, яростно жуя сухую травинку, попутно благоприобретенную Паганелем в гербарий у какого - то мимохожего пошехонца, - и так вместо потупчиковской Франции угодили х...й знает куда, ты еще своим задом. Какой, на х...й, зад ? - злился и уже кипешевал маленько майор, непосредственно наблюдая приближение каравана Айртона, его еще потом на Таинственном острове найдут, точнее, не на острове, а на другом, но тоже острове, б...дь, так можно и запутаться - существуют вот сквозные персонажи в мировой литературе, что хошь делай, но они есть.
    - Пить, - предложил с огромной двухколесной арбы Айртон, креативно по - нашистски щитая отсутствующим орехом, заменяющим отвеку всем холуям мозг, что лишний раз упомянуть факт приобщения к сказочкам некоего Ивлукича - вещь. Х...й вот тебе !
    - Е...ся хочет, - заметил Айртон, не слезая с арбы. Подманил Роберта тушкой эмигрировавшего анекдотом с бородой кондора и ...
    - Педофилия, - подумал я, тупо смотря на выскочившие строчки. Почему Паганель, зачем Айртон, какого хера Верн - то, если думал, что аллес с Машкой ? Вскочил с кровати и заходил по комнате, пытаясь настроить разум на личную неприязнь. Ничего не получалось. Лезли в голову невеселые мысли о поправках к конституции. Как вот я теперь на лолок дрочить - то буду, если Терешкова ?
    В общем, мои прелестницы, приходится еще раз констатировать, хотя и предполагал, как в случае с Машенькой, что аллес. А вот ни хера вот не аллес, навеки в сердце, как любимая книга, с какого - то перепугу названная  " детской ". Вы это лорду Кларку расскажите, посмеется сэр Кеннет, ведь каждый бритт знает, что Кэрролл - это не Пушкин. И даже не Сурков.
— Ну, а вас … — закричала Алиса, в сердцах поворачиваясь к Черной Королеве, которая, как ей казалось, была всему виновницей. Но Королевы рядом не было: она стала маленькой, как кукла, и крутилась по столу, ловя свою шаль, которая волочилась за ней словно хвост.
В другое время Алиса очень бы этому удивилась, но сейчас она была слишком рассержена, чтобы чему-то еще удивляться.
— Ну, а вас … — повторила Алиса и схватила Королеву как раз в тот миг, когда она прыгнула на севшую на стол бутылку, — вас я просто отшлепаю, как котенка!
Глава X ПРЕВРАЩЕНИЕ
С этими словами она схватила Черную Королеву и стала трясти ее изо всех сил.
Черная Королева и не думала сопротивляться, только лицо ее сморщилось и стало совсем маленьким, а глаза округлились и позеленели. Алиса все трясла и трясла ее, а Королева у нее в руках становилась все меньше… и мягче… и толще… и пушистее… и
Глава XI ПРОБУЖДЕНИЕ
… и в самом деле оказалось, что это просто котенок!
Глава XII ТАК ЧЕЙ ЖЕ ЭТО БЫЛ СОН?
— Ваше Чернейшее Величество зря так громко мурлычет, — сказала Алиса котенку почтительно, но строго и протерла глаза. — Ты меня разбудила, Китти, а мне снился такой чудесный сон! И ты там со мной была — в Зазеркальной стране. Помнишь?
У котят есть одна неприятная привычка (как заметила однажды Алиса): что им ни говори, они в ответ всегда мурлычат.
— Вот если бы они мурлыкали вместо «да», а мяукали вместо «нет», тогда с ними можно было бы иметь дело! Но разве можно разговаривать с человеком, когда тебе отвечают всегда одно и то же?
Котенок опять замурлыкал, но что он хотел этим сказать — неизвестно.
А Алиса принялась перебирать шахматные фигурки, лежащие на столе. Наконец, она нашла Черную Королеву, села на коврик у камина и поставила ее перед котенком, чтобы они посмотрели друг на друга.
— Признавайся, Китти! — закричала Алиса и с торжеством захлопала в ладоши. — Вот в кого ты превратилась!
(«Но Китти на Королеву и не взглянула, — рассказывала она потом сестре. — Отвернулась в сторону и притворилась, что даже ее и не видит! Правда, вид у нее при этом был несколько виноватый. По-моему, все же Черной Королевой была она!»)
— А ну-ка, выпрямись! — воскликнула с веселым смехом Алиса. — Пока думаешь, что… промурлыкать, делай реверанс! Это экономит время, помнишь?
Она схватила Китти на руки и легонько поцеловала.
— В честь того, что ты была Черной Королевой!
— Снежинка, милая! — сказала она, поглядывая на Снежинку, которая все так же послушно подвергалась умыванию. — Когда это Дина вас, наконец, отпустит, Ваше Белейшее Величество? Теперь понятно, почему я видела вас такой растрепанной в своем сне! Послушай, Дина! Тебе известно, что ты умываешь Белую Королеву? Ты должна обращаться с ней почтительно, а ты что делаешь?
— Интересно, а Дина в кого превратилась? — продолжала Алиса, устраиваясь поудобнее на коврике и задумчиво глядя на котят. — Признайся, Дина, ты была Шалтаем-Болтаем? По-моему, да… Только подожди, не рассказывай об этом своим друзьям… Я все еще сомневаюсь.
— Кстати, Китти, если ты и вправду была вместе со мной в моем сне, ты, верно, заметила одну вещь… очень приятную для тебя! Я столько слышала стихов, и все про рыб! Завтра утром я устрою тебе настоящий пир! Ты будешь завтракать, а я буду читать тебе про Моржа и Плотника, чтоб ты вообразила, что ешь устриц, милая!
— Послушай, Китти, давай-ка поразмыслим, чей же это был сон! Это вопрос серьезный, милая, так что перестань, пожалуйста, лизать лапу! Тебя ведь умыли сегодня! Понимаешь, Китти, сон этот приснился либо мне, либо Черному Королю. Конечно, он мне снился — но ведь и я ему снилась! Так чей это был сон? Неужели Черного Короля, Китти? Кому же это знать, как не тебе? Ты ведь была его женой, милочка! Ах, Китти, помоги мне решить! Оставь на минуту свою лапу!
Но Китти, негодница, принялась за другую лапу, притворяясь, что не слышит Алису.
Как же, по-твоему, чей это был сон?
Ах, какой был яркий день!
Лодка, солнце, блеск и тень,
И везде цвела сирень.
Сестры слушают рассказ,
А река уносит нас,
Плеск волны, сиянье глаз.
Летний день, увы, далек.
Эхо смолкло. Свет поблек.
Зимний ветер так жесток.
Но из глубины времен
Светлый возникает сон,
Легкий выплывает челн.
И опять я сердцем с ней -
Девочкой ушедших дней,
Давней радостью моей.
Если мир подлунный сам
Лишь во сне явился нам,
Люди, как не верить снам?