21. Бои на Прусской земле

      Колонны мех корпуса в ночной прохладе звездной ночи миновали Молодечно. Их путь лежал на Вильнюс-Каунас. Передовые части Черняховского уже штурмовали укрепленные рубежи на границе Пруссии.
     В голове колонны минометчиков ехал Петрашко все на той же полусанитарной машине.
   Позади  осталась его родная Белоруссия, празднующая свое освобождение.
        Из леса и землянок, оставшиеся в живых люди торопились к своим  разграбленным селам, деревням и к.... пепелищам. Это обычно, что фашисты оставляли при отступлении.
         На второй день марша погода испортилась. Небо сплошь заволокло серыми и серо бурыми облаками. Беспрерывно лил дождь.      
      Заполнил водой рытвины и воронки на дорогах. Темп движения колонн замедлялся. Комбриг на «виллисе» подъезжал в голову колонны и требовал соблюдать график движения.
     Впереди слышался гул боя.
     По обочинам дороги и в поле валялись труппы завоевателей, стояли разбитые автомашины, бронетранспортеры, сожженные танки и самоходные установки. Валялись оторванные крылья и фюзеляжи самолетов. Это следы вчерашнего боя.
      Наша бригада шла во втором эшелоне.
        Но генерал Черняховский мог в любую минуту бросить мех корпус в бой.
    Канонада все слышней и слышней, даже пулеметная трель слабым треском доносилась до нас.
     Передовые части заняли города Шталлупенен и Гольдап.
      Противник перед Гумбиненом и южнее Гольдапа свежими силами оказывал упорное сопротивление, неоднократно переходил в контратаки.
    Продвижение вперед приостановилось. Было приказано занять  оборону.
      Минбат и другие подразделения бригады приступили к оборудованию позиций западнее Шталлупенена. Петрашко сам намечал огневые точки. Он шагал по непролазной грязи вдоль водного рубежа и указывал офицерам, где ставить минометы. На больших его сапогах тащились пудовые шматки грязи.
     «Чертова местность», ругались гвардейцы. Действительно, где не копнешь-вода. 82-миллиметровые минометы легко установили, а вот со 120-миллиметровыми пришлось попотеть. Машины не шли по грязи, и от дороги минометчики под команду «взяли» на себе доставляли их на огневые позиции.
     Когда установили минометы, Петрашко присел на тележку, достал подаренный Ниной расшитый разными узорами кисет с бахромой на углах, свернул цигарку и крепко затянулся.
     В клубе сизого дыма ему представлялось улыбающееся лицо той девушки, которую месяц назад назвал своей женой.
        Но тут перед ним предстал старший адъютант, его начальник штаба гвардии капитан Н. Миченко и красивая картинка исчезла. Он принес приказ комбрига, в котором   одна рота тяжелых минометов гвардии старшего лейтенанта Н.Данилина  вместе с артдивизионом и 2-м танковым полком  должна быть переброшена в район Гольдапа для оказания помощи Тацинскому корпусу.
      Снова минометчики тащили на себе 120-миллиметровые минометы и пудовые мины к ним.
       Враг южнее  Гольпада наседал. Гитлеровцы не жалели ни людей, ни техники. Они во что бы то ни стало стремились выбить наши войска из Восточной Пруссии и на ее границе задержать наступление Красной Армии.
       Петрашко сам поехал с ротой Данилина. Под  Шталлупененом оставил своего зама П.Батракова.
       Горячие были бои. Минометчики по два комплекта в день расходовали мин. 
      Василий Авксентьевич постоянно находился на НП пехотного командира, оборудованном на колокольне, которую немцы стремились сбить снарядом. Оттуда комбат давал координаты стрельбы Данилину.   
     Глубокой ночью спускались с колокольни и там, внизу, в пристройке и кирхе, сидя на диване, засыпали коротким сном. Чуть свет гитлеровцы возобновляли атаки. Несколько дней мы держали в своих руках город,  потом было приказано отойти за реку. Но дальше немцев не пустили.