Совсем не детские рассказы. Хрустальная ваза

1. ХРУСТАЛЬНАЯ   ВАЗА.Время имеет свойство сжиматься и растягиваться, а события времени в связи с этим то исчезают с поверхности, то всплывают вновь. Есть и такие, которые не уходят, остаются всегда на поверхности все такими же значимыми и важными, забываются лишь мелкие детали, только,  может быть,цвета чуть поблекнут, чуть потускнеют голоса.
 Особенно ярко вижу некоторые эпизоды своего детства то ли от свойства детского восприятия, то ли слишком сильные переживания выпали на это время. Сейчас мало, кто может представить себе голод и нужду в самых простых, необходимых вещах, чувство тревоги и страха, которые не исчезают ни днем, ни ночью. Годы самой страшной войны выпали на наше детство. Дети сороковых, мы переносили тяготы тех лет наравне со взрослыми, мы сами становились взрослыми не по годам. Приходилось и работать, и о семье заботиться. Отца еще до начала войны арестовали и больше он не вернулся, сгинул где-то в лагерях. А нас оставалось восемь братьев и сестер, огромная орава мал-мала меньше. И в мирное то время тяжело прокормить такое семейство, а,уж. в военное просто невозможно. Мать билась за нас, как могла , и только двоих не удалось сберечь, братика и сестренку. Горевать было некогда, надо было выживать. Многое из тех времен подзабылось, но одно событие глубоко засело в памяти и связано оно с днем обьявления окончания войны.
   Городок наш не так далеко от Москвы, но настоящих бомбежек мы, к счастью, избежали, это был тыл, который работал только на фронт. Почти все оставшееся взрослое  население работало на фабрике, где шили военное обмундирование. Жили мы в длинном, двухэтажном бараке на сорок комнат, один общий туалет в конце коридора, на две комнаты одна печка, но со своей плитой в каждой. Это спасало, когда у кого-то из соседей не было дров. Зимой стены частенько покрывались изморозью, да и летом в доме тепло не задерживалось. Воду приносили с улицы, с колонки, которая находилась в полукилометре от дома. Те из нас, кто был постарше, ходили ежедневно за водой с железным бидончиком на три литра, нести ведро вдвоем было неудобно,больше расплескаешь. Мы, старшие, и печку могли растопить, согреть воды для чая, сварить мелкой картошки к вечеру, когда мать возвращалась с фабрики. Приходилось оставлять на нас малышню и идти на работу, чтобы иметь рабочую карточку. Помогали и соседи, подкармливали, присматривали. Жили коммуной, знали все про всех, кто у кого погиб, где воюет, читали сводки из газет, делили и горе и радость.
   Запасы мирного времени быстро кончились, было голодно. Помогал рынок, но это тем, у кого было, что продать. Еще какое-то время в домах  стояли статуэтки, часы, патефоны, но потом все уплыло на барахолку в обмен на кусок сала, крупу, мыло. Практически не оставалось ничего, что имело бы обменную ценность. Ходили слухи, что в комнате у одной жилички есть настоящая хрустальная ваза. Звали ее Лидией Петровной, но за глаза чаще Лидкой. Ей было лет за сорок, была она прямая и сухая, как осина в дальнем овраге, неразговорчивая и, как нам казалось, очень злая. Говорили, что она когда-то была артисткой, чуть ли не балериной. Жила она особняком, ни с кем особенно не дружила, так, пройдет, поздоровается, перекинется несколькими словами и к себе в комнату. Какое-то время слышно было, как играла у нее музыка, странная для нас, непонятная. Высокими женскими голосами или мужскими низкими пели, часто на незнакомом языке, что-то грустное, иногда плакали или смеялись нараспев. А потом музыка смолкла, и мы ее больше не слышали, наверное, и ее поглотил рынок. Очень нам хотелось заглянуть в комнату Лидки, где, как нам казалось, жили разные, таинственные существа, которые по ночам приносили Лидке еду, иначе, как бы она выживала.
   Еще и слух о хрустальной вазе не давал нам покоя, вызывал жгучее любопытство и ужасную зависть. Что значит хрустальная? Слово колючее, ломкое, хрустящее. Что делают с такой вазой, зачем она?  Один раз мне удалось заглянуть в приоткрытую дверь, когда Лидка выходила из комнаты, но я увидела лишь край стола, железную кровать и множество фотографий большого размера над ней. Вазу я не разглядела, но и того было достаточно. В нашем сознании Лидка приобрела еще большую загадочность и странность.
     Война потихоньку откатывалась на запад, еще немного и,вот, она перешагнула границы нашей страны. Стало повеселей, посытней или нам так казалось, хотелось поскорее забыть об этой войне навсегда, ведь впереди нас ждала другая жизнь, о которой мы, дети, еще толком и не знали. Нас ожидало Детство, счастливое, беззаботное, в котором у нас, может быть, будет даже велосипед и настоящий футбольный мяч, и кукла со стеклянными глазами, которую я видела давно-давно в витрине магазина. Нетерпение росло, со дня на день ждали, когда диктор по радио обьявит:»Все, баста! Конец войне!»
    Этот день я не забуду никогда. Солнечный, теплый день мая, окно приоткрыто, мы, как всегда, возимся с малышней и вдруг крики, шум в коридоре. Выбегаю. Все смеются, плачут, обнимаются друг с другом ,и я понимаю, что произошло что-то большое, громадное, о чем мечтали и что так долго ждали. В этот момент распахивается дверь Лидкиной комнаты и она сама стоит на пороге, и в руках у нее что-то сверкающее, сказочно прекрасное. Она поднимает это нечто и со всей силой бьет об пол.»Пропади она пропадом!- кричит Лидка и слезы текут по ее лицу. Она протягивает руки ко всем, и к ней тянутся руки. Все смеются, что-то возбужденно говорят, а я стою и смотрю на маленькие осколки, кусочки хрусталя, играющие разными цветами. Мне жалко вазу! Как бы она сияла и переливалась на солнце, а если налить в нее воду, то и вода стала бы тоже хрустальной. Скоро все забыли про вазу, выбежали на улицу, и радость стала растекаться по всем домам,сияла на лицах,и, кажется, не было ничего, что могло бы ее остановить.А вечером во дворе поставили большой стол, собрали у кого, что было, пели песни, плакали и смеялись, и вместе со всеми Лидка с открытым, светлым лицом пела и смеялась. Это мы уже потом узнали, что Лидия Петровна при эвакуации попала под бомбежку и у нее на глазах погибли и ее маленький сын, и мать, а уже позже следом нашла ее похоронка на мужа.И никого не осталось у нее на свете, только хрустальная ваза,что чудом сохранилась из той счастливой жизни, которая была у всех до того часа, как объявили о войне. Она уехала из города, вернулась в родные места и я больше никогда ее не видела.
    Время растягивается и сжимается, что-то всплывает и уходит вновь на глубину, многое не возвращается никогда. Мы уже не можем вспомнить ни лиц, ни предметов далекого прошлого. Остались лишь редкие пожелтевшие снимки тех лет, да в памяти у меня растерянность на лице мамы, когда забирали ночью отца, белые личики моих братика и сестренки, обжигающие, вкусные картофелины в руках и сверкающие осколки хрусталя под ногами взрослых. Еще ,может быть, первый салют, увиденный мной в Москве в День Победы,переливающийся всеми огнями в вечернем небе. Пусть все будут живы, пусть у всех будет детство и никогда не будет этой проклятой войны!