Пуговица

                I
Он подошел к узкому зеркалу. Встретился взглядом с привлекательным мужчиной. До завершения командировки оставалось полтора дня. Практически целая жизнь. С этим нужно было что-то делать. Он поправил горловину черной водолазки. При этом подбородок задрался как нос катера. Провел ладонью небрежно по бородатой палубе. «Буду называть тебя Хем, по имени моего любимого писателя» - заявила ему Надин. Он на это не возражал, тем более, что и сам дышал неровно к Хемингуэю. А в другой раз она сказала, что называет так его не только из-за внешнего сходства. И он и тут промолчал. Только все никак разобраться не мог, льстит ему это сравнение или настораживает. Из воспоминаний его выдернул резкий сигнал. Он подошел к окну и увидел внизу вопящий изо всех сил троллейбус. В следующую минуту он снял с вешалки пальто и поспешно вышел из гостиничного номера.
Утро полоснуло острым холодом. Он поднял воротник пальто и направился к центральному проспекту. Он любил путешествовать. Кратковременные знакомства с попутчиками, профессиональные споры с коллегами и остающиеся в памяти города, события, люди. Еще вчера, заканчивая дела в институте, он накидывал план, по которому будет накручивать километры по незнакомому городу. Это его эксклюзивный маршрут - от центра по спирали, до неинтересных новостроек. Он разработал теорию, согласно которой именно там живут коренные горожане, выдавленные «квартирным вопросом».
Он достал сигареты, прикурил и услышал, как что-то шмякнулось об асфальт. Пуговица с пальто сорвалась, покатилась и упала плашмя на самом краю решетки ливневой канализации.Нечего, вечером попрошу в гостинице, пришьют, подумал он и положил пуговицу в карман. И продолжил прогулку по незнакомому городу. Моментами налетал ветер и бесцеремонно трепал оттопыренную полу пальто. Оторванная пуговица настойчиво о себе напоминала. И тут на одной из улиц ему попалась на глаза надпись на стекле – «Ателье». Он зашел.
- Мне бы пуговицу пришить... – сказал он, вытаскивая из кармана пуговицу.
- У нас обед, заходите через час, - говорит круглолицая матрона, по всей видимости, старшая швея. В помещении правда вкусно пахло едой, похоже на то, что артель готовилась к трапезе. Время вообще-то для обеденного перерыва было ранним, но кто знает этих портных, может стежки и строчки интенсивнее стимулируют аппетит. И тут к нему подходит девочка лет 14-и.
-А давайте я пришью, - вызывается она. Замешкавшись на секунду, он скинул с себя пальто и, встав в сторонке, начал наблюдать за ее ловкими движениями. Приложив пуговицу к толстой ткани, она быстро ее пришила и вернула верхнюю одежду.
- Сколько с меня? - спросил он, одеваясь в пальто.
- Один рубль, - отвечает девочка.
Он протянул ей два, и, не оборачиваясь, вышел из помещения. Прошел, наверное, метров сорок, когда то-то сзади, легонько, дернул его за плечо. Обернулся. А перед ним она – маленькая швея из артели.
-Вы забыли, это ваша сдача, - запыхавшимся голосом, и протягивает зажатый кулачок с помятым рублем.
-Мне хотелось отблагодарить вас за труды в неурочное время, поэтому это ваше, - ответил он ей с улыбкой.
-Нет, я не могу их взять, - говорит девочка.
В памяти всплыл эпизод из фильма «Мимино»,
-Чай хочу, сдачи не надо.
-И мне не надо.
Ну, хорошо, улыбнулся он про себя и сказал:
-Тогда у меня есть идея. Пообедать вы уже, наверное, успели. Я предлагаю в качестве десерта умертвить по пломбиру. Надеюсь, здесь есть место, где его можно купить, - с этими словами он обернулся, отыскивая глазами кондитерскую. Пауза затягивалась, девочка не подавала звука. Он посмотрел на нее пристальнее.
Серые, посаженные низко под бровями, угрюмые глаза смотрели на него изучающе. Подумалось, брякнет сейчас чего-нибудь невпопад. Ведь подросток, горячая голова. И тут, видимо после долгого колебания, она кивнула головой. Притом кивнула серьезно, как учителю в знак выученного урока.
-Только я должна одежду прихватить и предупредить тетю Соню.
И только тут он заметил, что она стоит, в чем выбежала из ателье, хлипком свитере и куцей юбочке, из-под которой торчали тощие ноги.
-Я подожду, - вздохнул он с облегчением.
Прошло минут десять, а маленькой портнихи было не видать. Он даже решил, что девочка передумала или взрослые, не пустили. Пожал от холода плечами и уже решил медленным шагом продолжить путь, как на противоположной стороне возникла ее фигура.
Он улыбнулся подростку и предложил стать на время капитаном корабля, который укажет курс до ближайшего кафетерия. Минут через пять они пришвартовались у местечка с символическим названием «Бухта мечты». Нырнули с холода в уютный кафетерий. Маленькая портниха назвалась Ликой.
-Я вообще-то, подрабатываю у тети Сони. Она знала моих родителей, и когда я попала в детский дом, разыскала меня и стала навещать. Она хорошая и добрая, - вздохнула Лика. – И меня она взяла бы к себе домой. Но, у нее своих трое, и комната одна в коммуналке. В общем, не может она. Вместо этого она пристроила меня у себя на работе. И после уроков я забегаю в ателье, - Лика замолчала.
-Обычно после этого меня спрашивают про родителей, - с вызовом посмотрела она на него.
-Зачем мне тебя об этом спрашивать? Если ты захочешь, то расскажешь сама.
-Они погибли в аварии, - проговорила Лика глухо, будто и не ему вовсе сказала, а кому-то невидимому. В таких случаях выражают сочувствие, соболезнуют. Но, ему показалось, что в данной ситуации эти слова окажутся не совсем уместными. 
-Мне не нужно жалости.
Он кивнул.
-Я уже привыкла. Да и в интернате не все плохо.
Им принесли в вазочках мороженое. И каждый стал медленно поедать свою порцию. Лика посмотрела на него в упор, как бы говоря, ну, теперь твоя очередь.
- Я приехал издалека. Наши города разделяет 2 тыс. километров. Приехал по работе.
-А где ты работаешь?
- Это длинно и неразборчиво.
-А чем ты там занимаешься?
-Математическим моделированием электронных процессов.
Пауза. Нахмуренный лоб, за которым напряженная работа мозга.   
-А-а-а, понятно.
Он бросил взгляд на стоящий особняком стакан с салфетками. Ему вдруг захотелось объяснить принципы математического моделирования начиная с азов.
-У тебя, что секретная работа?
-Ага, я давал расписку о неразглашении деятельности, - ответил он с улыбкой. А она силилась понять, говорит ли он серьезно или шутит.
Они поговорили еще немного. Лика рассказала о воспитателях из детского дома, о друзьях, одноклассниках. Он о своей жизни, традициях, людях. Но, о чем бы ни заходил разговор, Лика оставалась сосредоточенно серьезной. И чем больше она уходила в себя и хмурилась, тем больше ему хотелось ее развеселить. И тут он придумал – он ей предложит побыть гидом.


                II   
Побродив по городу, они заглянули в один двор. Под деревом, недалеко от входа в многоэтажный дом, лежал велосипед.
-Красивый, - протянула Лика, проводя пальцем по блестящему никелю велосипеда.
-Умеешь ездить?
-Не-а, у меня его никогда не было.
Он подошел к велосипеду, осмотрелся вокруг и сел на него.
-Залезай, - почти скомандовал он. Лика нерешительно приблизилась.
-А разве можно… он ведь не наш, - прошептала девочка.
-А мы его одолжим на часок и вернем. Я думаю, хозяин этого почтенного коня, даже не заметит его временного отсутствия. И вообще, если он узнает, что тебе всегда хотелось прокатиться на велике, но у тебя никогда не бывало такой возможности, одолжит тебе его сам.
Лика опасливо оглядываясь, залезла на заднее сидение.
-Промедление чревато закрытием аттракциона. Кто не успел, тот опоздал. Поехали!
С этими словами они покатились по улицам.
-А это спортивная школа, в которой занимается мой друг Митя, - кричала ему Лика, тыча в здание, мимо которого они проезжали.  – А здесь жила моя бабушка, но в прошлом году она умерла.
К возложенной на нее миссии экскурсовода, Лика отнеслась со всей ответственностью.
-Держись крепко, чтобы не упасть, - крикнул он ей, когда они понеслись по наклонной узкой улице вниз, - держись за пришитую собственными руками пуговицу. Заодно проверим, на совесть ли работают в вашем ателье. Лика ощупью нашла ту самую пуговицу и накрыла ее ладонью.
А потом они покатили к озеру.
-Ты умеешь плавать? – спросила Лика, когда они уселись на камне возле озера.
-Не очень хорошо, но умею, - ответил он, - если будешь тонуть, спасу.
-А я нет. Я вообще мало что умею в этой жизни, - с горечью призналась она. Хотела научиться танцевать, рисовать, петь.
-Зато никто не умеет лучше тебя пришивать пуговицы, - подбодрил он ее.
Она посмотрела на него в первый раз с улыбкой.
-Ну, что, дернули обратно?
Лика весело качнула головой. И он понял, лед, наконец, тронулся.
Они ездили по улицам долго. До тех пор, пока лица у них не одеревенели от холода. Потом заехали во двор, прислонили велосипед к стволу дерева и по скорому выбежали из двора.


               
                III               
-А пойдем в еще одно место, - предложила вдруг Лика, когда они оказались у светофора.  День близился к закату. Определенных планов на вечер у него не было.
-Ты капитан этого корабля, полный вперед.
Лика долго вела его за собой по совершенно незнакомым улицам. Пока они не выбрались на какой-то пустырь. В некотором отдалении от дороги стояло заброшенное трехэтажное здание. Прошли мимо груды стекол и развороченной мебели и поднялись на третий этаж. В здании не сохранилось окон. Вместо них зияли большие дыры. Лика устроилась у одной из них.
-Это бывшая трикотажная фабрика.
Отсюда открывался чудесный вид на закат, который они наблюдали.
-Это мое секретное убежище. О нем знают только два человека. Мой друг Митька и теперь ты.
-Теперь уже трое, - сказал он, и с тревогой, - а твой Митька не обидится?
Пауза.
-Он на меня не обижается.
Он посмотрел на Лику и сказал очень серьезно – спасибо.
Лика кивнула, и они замолчали. 
-Почему ты называешь меня капитаном корабля? У меня нет даже маленькой шлюпки, - поинтересовалась вдруг Лика.
-Нет сейчас, значит, будет потом. Ты ведь только начинаешь жить. Ты вырастишь, выучишься, определишься, кем хочешь стать и поступишь в вуз. Потом ты выучишься, дай подумать на кого… На врача.
Лика повернулась к нему вполоборота. И посмотрела на него очень внимательно, как если бы они не шутили, а говорили серьезно.
-Почему именно на врача? Мои родители были врачами.
-Да потому что мне нужен будет личный врач.
-Ну вот еще, то пуговицы ему пришивай, то лечи его. И от чего же я тебя буду лечить?
-Не знаю, я пока здоров. Но, к тому времени, когда ты станешь известным врачом, мне точно понадобится медицинская помощь. С людьми такое бывает. Ты будешь лечить мое… сердце.
Лика опять повернула к нему лицо.
-Человек в жизни часто прислушивается к чему угодно, кроме своего собственного сердца. И за это сердце обижается, черствеет и потом его наказывает.
Лика заметила, как посерьезнело у него лицо.
- А ты прислушиваешься к нему?
Он ответил не сразу.
-Я стараюсь, - сказал он, будто оправдываясь,но иногда обижаю его, делаю не то оно говорит.
- Но почему? – чуть не выкрикивает она.
- Понимаешь, в противном случае я обижу близких и дорогих мне людей.
Лика задумалась, кажется тема исчерпана, и вдруг.
- И сердце все равно обидится и зачерствеет?
- Я думаю сердце дает возможность самому сделать выбор.
Нахмуренные брови взлетают как крылья птицы.
- Я стану кардиологом.
В оживленный центр с периферии они возвращались, когда уже совсем стемнело. Где-то далеко гудел проносящийся поезд, лаяла раздосадованная шумом собака. Он вызвался было провести ее до интерната, но она ответила ему тоном, не терпящим возражений.
-Нет, я дойду сама.
Расстались на автобусной остановке. Пообещав друг другу непременно встретиться на следующий день в ателье.
А наутро он срочно вылетел. Он был в полной уверенности, что у него в запасе еще целый день. По пути в гостиницу он подумал купить Лике велосипед и научить кататься,составил программу дня, почему то ему подумалось, что Лика поедет с ним аэропорт провожать, и эта мысль доставила ему ощущение радости и понимание грусти расставания.Но, обстоятельства поменялись. Поздно вечером в гостиницу позвонил шеф, возникла срочная необходимость присутствия у очередного партнера, где сбоила программа. Объяснил, что так того требует дело. Он сложил вещи и присел на кровать. Задачи выполнены, контакты налажены, договоренности достигнуты. Все в порядке. От чего же на душе так неспокойно.
Это из-за нее, пигалицы, которая будет ждать его завтра весь день. Он обещал ей, что они пустятся с утра во все тяжкие и набедокурят пуще прежнего. И она обязательно будет ждать. Он долго ворочался в постели и уснул далеко за полночь. Проснулся в шесть утра. Долго лежал, суммируя события прошлого дня. Потом поплелся в ванную. Ледяная вода вытянула его из сонного состояния. Мысли стали течь яснее и четче. Похоже, в очередной раз придется обидеть сердце.
Он еще мог успеть, - пронеслось в голове. Мог найти Лику и объяснить, что улетает сегодня, а не завтра, как думал еще накануне. Он наскоро вытер лицо и накинув одежду стремглав бросился из номера в холодное утро. Четкого плана действий не было. На улицах еще было пустынно, город только просыпался. Он клял себя за то, что послушался ее и не провел ее до интерната. Тогда он знал бы, где ее искать. Оказавшись перед ателье, он прочитал указанные на дверях часы работы. Они прибудут на работу, когда его самолет взлетит в воздух, в девять часов утра. Он пару раз прошелся по улице взад и вперед. Закурил, обнаружил в кармане жевательную резину. Попытался вспомнить как она там оказалась, тщетно. Снова посмотрел на часы. Они показывали восемь часов с минутами. Он услышал неторопливый стук женских каблуков. Обернулся на него и увидел приближавшуюся к нему блондинку. Дождавшись, когда женщина поравнялась с ним, он обратился к ней с просьбой.
-Вы понимаете, я не знаю ни адреса, ни фамилии, ничего о барышне, с которой должен был сегодня встретиться. И встретиться с нею не смогу, потому что вылетаю через час. А она меня будет ждать, - он старался быть убедительным.
-Но, чем я могу вам помочь? – с участием в голосе спросила женщина.
-Помаду, вы могли бы мне одолжить вашу помаду?
Женщина полезла в сумочку и извлекла оттуда ярко красную помаду. Он поблагодарил ее и кинулся к витрине ателье. На минуту замер, подумав о том, что будет писать.
И оставил на стекле текст следующего содержания:
«Вылетаю в 9 утра. Позвони мне на этот номер».
Отошел на несколько шагов. Вернулся, сорвал пуговицу, ту самую, и жвачкой прикрепил к ручке двери.
Пристегивая перед вылетом в самолете ремень безопасности, он нащупал на месте оторванной пуговицы нить. Лишь бы никто не стер надпись, - подумал он в момент, когда самолет оторвался от земли. Он не знал, что уборщица приходит за полчаса до начала работы…