Лев Троцкий и его идеология

     По статье Андрея Лавренчука «Война идей». ИА /Красная Весна / 19 октября 2017 г.
   

     Почему идеология троцкизма требует рассмотрения в наши дни? Казалось бы, Троцкий проиграл Сталину в политической борьбе и реальным опытом свою теорию не успел подтвердить. Но, с другой стороны, троцкизм является весьма популярным идеологическим течением левого толка, а такого не может быть, если сама идеология базируется на мертвой теории, не выдержавшей проверку временем. Напротив, мы видим, что эта теория продолжила развиваться, появился так называемый неотроцкизм. «Четвертый Интернационал», созданный Троцким и единомышленниками, несмотря на расколы, до сих пор существует, да и само течение достаточно популярно за рубежом, особенно в Латинской Америке. Есть ли в этой идеологии что-то, на что стоило бы обратить внимание? Ведь глупо сходу отметать даже гипотетическое наличие здравых зерен в троцкизме, если, конечно, нет цели его демонизировать.

     Попытаемся здесь избежать как восхваления, так и демонизации взвешенным рассмотрением феномена троцкизма. В первую очередь потому, что стоит задача понять политэкономическую суть идеологии Троцкого и найти в нем здравое начало.

     Если сущностью политэкономических воззрений Маркса является двойственность узаконенного равенства рабочего времени, что позволяет при победе марксистской идеологии на основе относительно равного количества труда формировать для трудящихся относительно равные узаконенные нормы базовых средств для жизни в виде жилья, продуктов питания и фактуры для одежды, то что будут иметь трудящиеся при победе идеологии Троцкого?

     Учитывая, что благоустройство жилья, качество приготовления и потребления блюд питания и изготовления одежды каждый сможет формировать для себя и своей семьи сам по зарплате от результатов квалификации своего общественно необходимого, честно и справедливо нормированного труда по сложности, трудоёмкости, опасности для здоровья и прочее!

     Чтобы с правом на труд у всех трудящихся было право жить достойно труда хотя бы в социально-бытовой сфере жизни! Учитывая, что никаких прав и свобод без законов не бывает, а власть у народа при демократии может быть только законодательной, ибо исполнительная и правозащитная власть должны быть у государственных структур для исполнения законодательной воли народа!


     Как известно, сама идеология троцкизма базируется на двух основных теориях: теории перманентной революции и теории, впоследствии названной теорией деформированного социалистического учения. С этих двух теорий мы и начнём.

     Теория перманентной революции. Наиболее полное и законченное обоснование теории перманентной революции Лев Троцкий дал в своей статье «Итоги и перспективы», вышедшей в 1906 году по горячим следам первой русской революции. Позже, в 1930 году, Троцкий ещё раз развернёт это понятие в брошюре «Перманентная революция», в которой он помимо изложения своей теории полемизирует с Рыковым.

     Один из основных моментов «Итогов и перспектив» заключается в том, что Троцкий обосновывает, почему именно первая социалистическая революция имеет больше шансов свершиться в экономически и политически отсталых странах (одной из которых на тот момент была Российская империя), нежели в передовых капиталистических государствах.

     Конкретно относительно России Троцкий указывает на ее особенность — это одновременная примитивность и высота экономических отношений: в отличие от стран Запада, в России развитие производительных сил всегда шло с отставанием, но при этом из-за давления внешних сил в России форсировать производственные процессы было вынуждено государство: «Чтоб существовать в среде враждебных и лучше вооружённых государств, Россия вынуждена была ввести фабрики, навигационные школы, учебники фортификации и пр.

     Но если бы общее направление внутреннего хозяйства огромной страны не шло в этом направлении, если бы развитие этого хозяйства не рождало потребности в прикладных и обобщающих знаниях, то все усилия государства погибли бы бесплодно: национальная экономика, естественно развивавшаяся от натурального хозяйства к товарно-денежному, откликалась только на те мероприятия правительства, которые отвечали этому развитию, и лишь в той мере, в какой они согласовались с ним. История русской фабрики, история русской монетной системы, история государственного кредита — всё это как нельзя лучше свидетельствует в пользу высказанного взгляда».

     (В то же время экономическое расслоение российского общества и внутренние разногласия между привилегированной администрацией и простыми трудящимися, сохранение товарно-денежных отношений в социально-экономической жизни общества, отсутствие экономической и законодательной базы даже для минимальных социально-бытовых гарантий по труду от общего количества производимых в стране базовых средств для своих граждан, свидетельствует об отходе от марксистской теории развития социалистического общества, как предлагал Маркс в первом томе Капитала на стр.88-89. А.А.Б.)

     Далее Троцкий небезосновательно говорит о преимущественно иностранном происхождении капиталов в России, тем самым выводя из этого немногочисленность и незрелость российского национального буржуазного класса. Здесь, ссылаясь на Каутского, говорится об опережающем росте численности и влияния пролетариата по сравнению с либеральной буржуазией. Именно незрелость либеральной буржуазии и выдвигает, по мнению Троцкого, класс пролетариата в авангард классовой и политической борьбы: «Русская революция создаёт, на наш взгляд, такие условия, при которых власть может (а при победе революции должна) перейти в руки пролетариата, прежде чем политики буржуазного либерализма получат возможность в полном мере развернуть свой буржуазный государственный гений».

     При этом говорится о том, что только после социалистической революции, а не буржуазной, возможно будет становление истинной демократии, когда законодательная власть полностью перейдёт в руки трудящегося народа и в обществе воцарятся только мудрые и справедливые социально-экономические законы, о которых раньше могли только мечтать.

     Отдельно рассматривается вопрос об отношениях промышленного и сельского пролетариата в грядущей революции. Троцкий настаивает, что крестьянство в Российской империи неспособно играть сколь-либо самостоятельную политическую роль, а либеральная буржуазия не сможет получить поддержки крестьянства из-за того, что не решит аграрный вопрос. Следовательно, промышленный пролетариат в революции должен опереться на поддержку крестьянства и выступить в роли освободителя крестьян от засилья сельской буржуазией.

     Но производственная отсталость России в то же время служит и препятствием, ведь, по Троцкому, даже осуществив социалистический переворот, пролетариат не сможет удержаться у власти без поддержки европейского пролетариата. При этом Троцкий убежден в неизбежности революционных процессов в Европе. Укорять Троцкого за подобные мысли в 1906 году несправедливо, так как надежды на мировые революционные процессы в России рухнули у многих уже после Октябрьской революции и Гражданской войны! И это в силу развития на Западе партийного парламентаризма и появление некоторых норм жилищно-бытовых гарантий для трудящихся западных государств от общего количества производимых средств для жизни, чего в России нет до сих пор.


     В своей брошюре «Перманентная революция» Троцкий сжато перечислял основные аспекты своей теории:

1) Только социалистическая революция, следующая за буржуазно-демократической, способна решить задачу установления подлинной демократии, то есть установления законодательной власти народа. Как пример можно привести революцию в Германии 1848 года, которая увенчалась переходом к буржуазно-демократическому устройству общества именно потому, что не стала социалистической. «Если традиционное мнение гласило, что путь к диктатуре пролетариата лежит через долгий период демократии, то теория перманентной революции устанавливала, что для отставших стран путь к демократии идет через диктатуру пролетариата. Этим самым демократия становится не самодовлеющим режимом на десятки лет, а лишь непосредственным вступлением к социалистической революции» — писал Троцкий

2) Непрерывный характер революционных преобразований и перестроения общества (собственно, поэтому революция и называется «перманентной»).  В течение неопределенно долгого времени и в постоянной внутренней борьбе перестраиваются все социальные отношения. Общество непрерывно «линяет». Один этап преобразования непосредственно вытекает из другого. Процесс этот сохраняет по необходимости политический характер, т. е. развертывается через столкновения разных групп перестраивающегося общества. Взрывы гражданской войны и внешних войн чередуются с периодами мирных реформ. Революции хозяйства, техники, знания, семьи, быта, нравов, развертываются в сложном взаимодействии друг с другом, не давая обществу достигнуть равновесия. В этом перманентный характер социалистической революции, как таковой. Здесь Троцкий подчеркивает, что Россия в принципе неспособна сразу развиваться по социалистически и государственный капитализм — единственный путь развития.  (Это он описывает в книге «Преданная революция», что, в принципе, и произошло с переходом к частнокапиталистической экономике).    

3) Международный характер социалистической революции при наличии национальных рамок вначале должна развиваться за счет интернационализма и обострения классовой борьбы, что должно постепенно порождать переход к социализму разными путями по всему миру. Сохранение государственного капитализма в национальных рамках может быть лишь временным режимом, хотя и длительным, как показывает опыт Советского Союза. Однако, при такой изолированной диктатуре противоречия, внешние и внутренние, растут неизбежно вместе с успехами строительства нового государства. Оставаясь и далее изолированным, такое государство в конце концов должно было бы пасть жертвой этих противоречий. Выход для него только в победе трудящихся передовых стран. С этой точки зрения насильственная социалистическая революция не является самодовлеющей целью, она лишь звено интернациональной цепи. Международная революция представляет собою перманентный процесс, несмотря на временные приливы и отливы в рабочем движении против наёмного рабства.    

     Собственно, в этом и заключаются три опорных пункта теории перманентной революции. В дальнейшем Троцкий лишь укрепляет свою уверенность в этой теории. И если ещё первый пункт можно подвязать к Октябрьскому перевороту в России, где либеральная буржуазия действительно не смогла решить важнейших государственных задач и рухнула, что позволило большевикам захватить власть, то другие пункты на практике не проверялись в силу проигрыша Троцким политической борьбы Сталину.

     К слову, по характеру и тону самой брошюры явно видно, что идёт борьба не столько идеологическая, сколько политическая и стратегическая, ведь часть положений, изложенных Троцким, активно поддерживалась до того момента, когда стало ясно, что мировой революции в ближайшей перспективе ожидать не стоит.

     Троцкий постоянно апеллирует к Ленину, а это явно свидетельствует о том, что идет продвижение не собственного идеологического ноу-хау как единственного верного, а именно борьба за ленинское наследие. Сам Троцкий, конечно же, предполагает, что Ленин просто не удосужился прочесть его «Итоги и перспективы», но вопрос здесь именно в стратегии развития первого в мире Советского государства, так как на практике пришлось решать те задачи, которые в России не были известны, хотя многое у Маркса уже было расписано довольно подробно.

     И возникает закономерный вопрос, как это стыкуется с опытом СССР, который под руководством Сталина избрал другой путь? Ответ на это Лев Троцкий дает в своей книге «Преданная революция. Что такое СССР и куда он идёт?» (1936 г.).

    В теории деформированного социалистического учения своё исследование Троцкий начинает с обсуждения экономических успехов СССР. Троцкий не стремится огульно охаивать всё, что достигнуто Советским Союзом, но при этом приводит и свои выводы. Один из главных выводов: низкая производительность, плохая организация и культура труда и как результат — низкое качество товаров потребления и бедность населения по сравнению с развитыми капиталистическими странами. Но Троцкий в то же время и защищает СССР от необоснованных нападок: «Буржуазный мир сперва пытался притвориться, будто не замечает хозяйственных успехов советского режима, т. е. опытного доказательства жизненности социалистических методов хозяйствования. От небывалых в мировой истории темпов промышленного развития ученые экономисты капитала и сейчас еще пытаются нередко глубокомысленно отмолчаться, либо ограничиваются ссылками на чрезвычайную «эксплуатацию крестьян и рабочих». Они упускают, однако, прекрасный случай объяснить, почему в то время зверская эксплуатация крестьян, например, в Китае, в Японии или в Индии никогда не давала промышленных темпов, сколько-нибудь приближающихся к советским». Однако, чтобы не оказаться в среде «врагов народа», нужен не только энтузиазм убеждённого строителя коммунизма, но и страх перед репрессиями…

     Отдельное рассмотрение получает программа коллективизации. Конечно, здесь Троцкому трудно удержаться от язвительности, так как сама программа коллективизации была предложена троцкистским блоком ещё во время внутрипартийной дискуссии. Победила тогда программа Бухарина, которая предполагала опору на кулачество, которая в итоге не смогла решить необходимых задач. Поэтому Сталину и пришлось прибегнуть к коллективизации по-Троцкому.

      Троцкий одновременно говорит и о плохом исполнении коллективизации, и о множественных жертвах. Но при этом он всё же делает оговорки: «В настоящее время уже вряд ли кто-либо решится повторять либеральный вздор, будто коллективизация в целом явилась продуктом голого насилия и репрессиц». Здесь, конечно, можно поиронизировать, но Троцкий всё же ошибся — до сих пор мы слышим подобные высказывания.

      Однако стоит обратить внимание на то, что СССР Троцкому дорог, но так как это, если так можно выразиться, «утерянная возможность», то в первую очередь критикой СССР (не всегда обоснованной и в исторической перспективе неверной) он атакует своих политических противников — Сталина и его сподвижников. При этом Троцкий признаёт, что до революции не предполагалось, что придётся столкнуться с подобными задачами, ведь еще была надежда на мировой характер мирных социалистических преобразований и в этом он не ошибся, пусть это происходит и демократическим, парламентарным путём.

      «Явная недооценка предстоящих трудностей объясняется тем, что программа строилась полностью и целиком на международной перспективе. «Октябрьская революция в России осуществила диктатуру пролетариата... Началась эра всемирной коммунистической революции». Таковы вступительные строчки программы. Авторы её не только не ставили своей целью построение «социализма в отдельно взятой стране», — эта цель вообще никому не приходила тогда в голову и меньше всего Сталину, — но и никто не задавался вопросом о том, какой характер примет советское государство, если ему в течение двух десятилетий придется изолированно разрешать те экономические и культурные задачи, которые передовой капитализм с парламентарным строем разрешил уже давно».    

     Одна из основных претензий к Сталину — это заявления советского руководства о том, что в стране уже построен социализм, в то время как Троцкий настаивал на том, что при социализме всестороннее развитие производительных сил, в том числе и их социальное благополучие, должно не догонять страны Запада, а идти в авангарде, но этого так и не произошло.

     Мы не будем здесь подробно разбирать экономические изыскания Троцкого, так как нас в первую очередь интересует идеология. Троцкий говорит весьма существенные вещи, которые и сегодня могут иметь значение.

     Основной вопрос — для чего нужна передовая экономика социалистическому государству? Конечно же, для проведения социалистических реформ. Но к чему они должны привести? Троцкий даёт вполне однозначный ответ, ссылаясь на Маркса: «К экономии времени — говорил Маркс — сводится в последнем счёте вся экономия», т. е. вся человеческая борьба с природой на всех ступенях цивилизации идёт по пути сокращения времени для добывания средств для жизни, чтобы оставалось время для интеллектуально-духовного развития!

      И Энгельс  более полутора веков назад  совершенно определено указывал, что «подобно тому как Чарльз Дарвин открыл закон развития органического мира, Карл Маркс открыл закон развития человеческой истории: тот, до последнего времени скрытый под идеологическими наслоениями, простой факт, что люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься искусством, науками, политикой, религией и прочее. Для этого, следовательно, всякое общество и формирует свою организацию производства и распределения непосредственных материальных средств к жизни для удовлетворения своих насущных потребностей. Тем самым каждая данная ступень экономического развития народа или эпохи образуют основу, из которой развиваются государственные учреждения, правовые воззрения, культура и прочее…» Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19, с. 350–351.

       Как будто до Маркса об этом никто не догадывался.

       Но вопрос общественного производства и справедливого распределения в обществе необходимых каждому средств для жизни оказался настолько важен, что Маркс выделил в противовес монополии капитала, при распределении средств для жизни, монополию ЗАКОНА о естественных правах человека иметь социальные гарантии на базовые средства для жизни по количеству и квалификации своего труда как основной признак социализма и до сих пор никто не придумал ничего лучше этого: <<Наконец, представим себе, для разнообразия, союз людей равноправных и свободных от угнетения другими людьми, которые сделали своим законом планомерное производство общими усилиями средств для своей счастливой жизни и справедливое их потребление. Каждый расходует свои индивидуальные физические силы в относительно равное для всех рабочее время как одну общую рабочую силу и потребляет необходимые ему средства для ежедневного и благополучного продолжения жизни.  Весь продукт труда союза этих людей сначала представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства и она остаётся общественной. А другая часть потребляется в качестве необходимых всем базовых средств для жизни в виде жилья, продуктов питания, фактуры для одежды и прочего членами союза, что становится индивидуальной собственностью каждого члена общества для восстановления своих сил и для удовлетворения других своих потребностей. Именно поэтому общая масса необходимых каждому средств для жизни должна быть непосредственно распределена между ними по потребностям каждого количеством относительно равномерно от относительного равенства рабочего времени как относительно равного и общего для всех количества труда, а качество потребления средств для жизни у каждого будет от зарплаты по результатам от своих трудовых навыков и степени мастерства на своём рабочем месте в экономике общества. Формы такого распределения будут изменяться соответственно характеру развития экономики и уровню социально-политического развития общества. А товарное производство и рынок может сохраняться на производимое сверх норм необходимых каждому базовых средств потребления для благополучной жизни и развития общества.

       Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что количественная доля труда каждого трудящегося участвующего в производстве необходимых жизненных средствах определяется относительно равным для всех количеством необходимого общественного труда по относительному равенству рабочего времени как относительно равного для всех количества труда. В этих условиях рабочее время будет играть как бы двоякую роль и одна его роль определяет общественно-планомерное отношение каждого к различным трудовым функциям при участии в социально-экономических взаимоотношениях трудоспособных граждан страны для удовлетворения всех потребностей населения. В другой роли относительно равное для всех рабочее время служит вместе с тем мерой не столько индивидуального участия населения в совокупном общественном труде, сколько в относительно равном количестве индивидуально потребляемой части производимых продуктов труда в виде базовых средств для жизни необходимых каждому, но по потребительским качествам по зарплате от результатов квалификации труда на рабочем месте в экономике страны при некотором сохранении рынка вне социальной сферы и на продукты производимые сверх необходимых норм для благополучия каждого. Именно поэтому социально-экономические взаимоотношения людей в труде и в потреблении необходимых всем базовых средств для жизни становятся при социализме прозрачно ясными и взаимосвязанными как по участию в трудовых отношениях, так и в распределении. Именно в этом случае общественно полезный труд и распределение базовых средств для жизни, которые необходимы для продолжения жизни каждому, приводятся в более социально справедливую форму, что соответствует общественному характеру производства для развития всего общества!<<. (Маркс К., "Капитал" т. I, стр. 88-89)

        Таким образом решение проблем социально справедливого распределения необходимых каждому производимых обществом базовых средств для жизни в виде добротного жилья, качественных продуктов питания, фактуры для одежды для нормальных и благополучных социально-бытовых условий жизни общества до гениальности простое!

        От каждого по способностям каждому по необходимости от общего количества производимых в обществе средств для жизни по нормам для нормального физиологического состояния организма, физического и морально-нравственного здоровья и для интеллектуально-духовного развития каждого! Чтобы каждый имел от своего справедливо устроенного общества всё необходимое для творческого и производительного труда в рабочее время и отдыха после праведного труда на благо общества от общего количества производимых базовых средств для жизни в виде жилья, продуктов питания и фактуры для одежды относительно равномерно, по относительному равенству рабочего времени как относительно равного для всех количества необходимого труда для благополучия общества, а благоустройство жилья, приготовление и условия потребления блюд питания и изготовление одежды можно и по зарплате от разряда, класса или категории соответствующим результатам квалификации труда на рабочем месте в экономике страны для благополучия каждого, сохраняя зарплату и рынок для удовлетворения потребностей сверх необходимых базовых потребностей каждого для нормального развития и на средства для жизни производимые сверх необходимых норм потребления! Именно в этих условиях социально-экономическая система общества становится саморазвивающейся, ибо каждый заинтересован в производстве качественной продукции и в высоком качестве своего труда на любом рабочем месте общественной экономики страны для повышения качества своей жизни и жизни общества. Дети должны иметь всё необходимое для своего нормального развития в силу своего несовершеннолетия и преемственности поколений, имея определённые бонусы за послушание, хорошую учёбу и примерное поведение, старики как уже заслужившие своим трудом достойную старость! И чем вам не нравится такой социализм???
      
        Но вернёмся к Троцкому:  «Сведённая к своей первооснове, история есть не что иное, как погоня за экономией рабочего времени и социализм не может быть оправдан одним упразднением эксплуатации, он должен обеспечить обществу высшую экономию времени по сравнению с капитализмом». И далее он раскрывает, для чего нужна эта самая экономия времени: «Духовное творчество требует свободы от труда необходимого для продолжения жизни и господствующие классы эксплуатацией угнетённого класса в какой-то мере достигали этого. Самый замысел коммунизма: подчинить природу по интересам человека при помощи техники, а технику человек подчинит производственному плану по удовлетворению потребностей всего населения, чтобы заставить сырую материю давать без всё, что необходимо человеку для удовлетворения своих всё возрастающих потребностей не только в материальном плане, но и в интеллектуально-духовном! Именно это должно быть высшей целью коммунизма: освободить окончательно раз и навсегда творческие силы человека от всяких тисков и унижающих угнетений, ограничений и зависимостей».    

      И действительно, власть и богатство имущие всегда жили и живут как при коммунизме, ибо у них постоянно в достатке всё есть не только для социально-бытового благополучия, но и для коммуникационного, а это энергия, водопровод, санитарная канализация, средства связи, информация и транспорта, а  когда это было в достатке для угнетённых классов?

      При этом Троцкий высказывает эту мысль как саму по себе разумеющуюся для марксистов своего времени и апеллирует к авторитету Маркса. Этот штрих к портрету Троцкого в наше время, когда даже нынешние марксисты пытаются представить коммунизм лишь как систему производства и распределения материальных благ по потребностям, очень актуален. Понятно, почему в хрущевскую эпоху такая точка зрения была востребована, ведь тогда коммунизм в какой-то мере лишь приравнивался к определенным нормам потребления. Но разве тем, кто придерживается левой идеологии в наше время, не обидно выслушивать упреки во взращивании лишь потребителя и говорить о коммунизме как о чисто потребительской экономической системе без его морально-нравственной и интеллектуально-духовной составляющей?

      Одной из особенностей СССР Троцкий считает наличие несколько отдельной касты управленцев, которую он называет бюрократией, а позже совбурами, то есть советской буржуазией. При этом он всё же признает, что на переходный период без прямого управления и принуждения не обойтись: «Социалистическое государство, даже в Америке, на фундаменте самого передового капитализма, не могло бы сразу доставлять каждому столько, сколько нужно для достойной человека жизни.  Такое общество было бы поэтому вынуждено побуждать каждого производить как можно больше. Должность понукателя естественно ложится в этих условиях на государство, которое не может, в свою очередь, не прибегать, с теми или иными изменениями и смягчениями, к выработанным капитализмом методам оплаты труда. Похоже, Троцкий тоже плохо читал Маркса, если считает необходимым сохранять при социализме буржуазную систему оплаты труда.

     В этом именно смысле Маркс писал в 1875 году, что «буржуазное право неизбежно в первой фазе коммунистического общества, в том его виде, как оно выходит, после долгих родовых мук, из капиталистического общества. Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества, а также быть выше власти и закона господствующего в обществе.»…  Но в годы редактирования Капитала Энгельсом они уже  сошлись на том, что для развития социализма необходимо внедрять социалистические принципы распределения базовых средств для жизни по количеству и квалификации труда, а не по неизвестно как добытым деньгам.  Отсюда понятно, что для смены буржуазных законов на социалистические необходима власть социалистов, что легко сделать при парламентаризме, если есть мощная партия сторонников гуманизма, равноправия и социальной справедливости.  А именно такое распределение, благодаря трудам Маркса, уже наблюдается в некоторых социально развитых странах.

     Но тогда, по мнению Троцкого, сталинская бюрократия выделялась во вполне отдельный класс со своими привилегиями, продолжая разрастаться и укрепляться, ибо по Марксу классы разделяются именно по привилегиям господствующего класса и если не будет привилегий, то не будет и классов! При этом, по мнению Троцкого, именно буржуазные привилегии способствуют несправедливому распределению благ и именно это таит в себе опасность и весь негатив буржуазного общества.   

     На этом моменте как раз и стоит заострить внимание. Изнутри советского режима вырастают две противоположные тенденции. Поскольку этот режим, в противоположность капитализму, развивает производительные силы и пытается выстроить экономический фундамент социализма, то в угоду высшим слоям, он доводит до всё более крайнего выражения буржуазные нормы распределения и готовит капиталистическую реставрацию. Противоречия между общественной формой труда и буржуазной формой распределения не могут нарастать без конца. Либо общественный характер труда должен, в том или ином виде, распространиться и на производимые обществом средства потребления, либо, наоборот, буржуазная форма распределения средств для жизни должна будет прийти в соответствие с товарно-буржуазной формой их производства с возвращением частной собственности.

     Если же в разговорах об отсталости производственных сил, культуры и общественных отношений Троцкий всё же оказался неправ (так как со временем эти показатели СССР наверстал, несмотря на войну), то в вопросе о бюрократии Троцкий, что называется, попал в яблочко. Вероятно, на тот момент это не было столь очевидно — всё же 1936 год (хоть и есть мнение, что Сталина этот вопрос очень заботил), но сейчас, с высоты прошедших лет, мы имеем возможность оценить данный тезис по достоинству. По сути, так и произошло — после смерти Сталина бюрократия выделилась в правящий класс в виде партийно-хозяйственной номенклатуру, чьи стремления к привилегиям и соответствующие действия привели к распаду СССР и к реставрации капитализма. И здесь вопрос не в том, будто данная правота делает все теоретические выкладки Троцкого верными, а в том, что опасность подобного поворота правящей элиты можно было предвидеть уже тогда.

     И здесь главный вопрос — действительно ли Сталин этого не понимал, либо просто не успел довести дело до конца? Вопрос это открытый, однако для дальнейшего развития левых сил в России нельзя обходить данный вопрос стороной.

     К слову, ещё один из факторов, который сыграл свою горькую роль и был подмечен Троцким — заморозка коммунистической идеологии Маркса и её выхолащивание: «Несмотря на то, что формально марксизм является в СССР государственной доктриной, за последние 12 лет не появилось ни одного марксистского исследования — ни по экономике, ни по социологии, ни по истории, ни по философии, — которое заслуживало бы внимания трудящихся масс и перевода на иностранные языки. Марксистская продукция не выходит за пределы схоластических компиляций, которые пересказывают одни и те же заранее одобренные мысли и перетасовывают старые цитаты, сообразно потребностям административной конъюнктуры. В миллионах экземпляров распространяются по государственным каналам никому не нужные книги и брошюры. Марксисты, которые могли бы сказать что-либо ценное и самостоятельное, сидят под замком или вынуждены молчать. И это несмотря на то, что эволюция всех общественных форм выдвигает на каждом шагу грандиозные научные проблемы!»

     Если же совокупность данных факторов дала свои плоды и вылилась в распад  СССР, то как можно игнорировать данную проблематику, основываясь на измышлениях по поводу личности самого Троцкого? Это не абсолютизирует все аспекты его теории, не говорит о провидческом даре Льва Давыдовича, а в некоторых моментах он банально ошибался.

     Например, внешнюю политику СССР Троцкий клеймит за попытку сохранять статус-кво и пацифистские намерения, выдвигая со своей стороны идею работы на мировую революцию: «Опасность войны и поражения в ней СССР есть реальность. Но и революция есть реальность. Если революция не помешает войне, то война поможет революции. Вторые роды обычно легче первых. В новой войне не придётся целых два с половиной года ждать первого восстания. Раз начавшись, революция на этот раз уже не остановится на полдороге. Судьба СССР будет решаться в последнем счете не на карте генеральных штабов, а на карте борьбы классов. Только европейский пролетариат, непримиримо противостоящий своей буржуазии, в том числе и в лагере «друзей мира», сможет оградить СССР от разгрома или от «союзного» удара в спину».

     Как показал опыт Второй мировой войны, классовый интерес никакой роли в ней не сыграл, наоборот —  сохранение интересов государства оказался выше классовых интересов.  Даже несмотря на всю бедственность положения Третьего рейха зимой-весной 1945 года, в Германии не было сколько-нибудь масштабных выступлений рабочего класса, как и в СССР. Государственные интересы оказались превыше всего, а голодные бунты были уже после войны…

     И какой же выход из сложившейся ситуации видит Троцкий? Он его видит в политическом перевороте, который должен смести бюрократию и установить  подлинно народную власть для решения всех государственных социально-экономических вопросов, при решении которых завершатся все социалистические преобразования и начнётся настоящее развитие социализма при диктатуре закона гарантирующего населению все предлагаемые Марксом социальные гарантии по труду.

     Сейчас есть возможность подвести предварительный итог, опираясь как на исторические факты, так и на сами теоретические выкладки Троцкого.

     По большому счету, одна из главных претензий Троцкого к СССР и сталинской власти заключается в затянутом характере переходного режима, который взрастили буржуазную бюрократию для свершившегося буржуазного переворота. Рассмотренные преобразования в СССР Троцкий критикует не с позиции «совсем неправильно», а скорее «слишком мало и слишком медленно».  Как можно убедиться, теория перманентной революции подразумевает постоянные социальные преобразований, реформы и революционные подвижки в обществе и общественном укладе для развития гуманизма, равноправия и социальной справедливости, но наблюдалось ли это в России?

      При этом Троцкий настаивал на том, что сталинская бюрократия хоть и опирается в своём насильственном принуждении к труду на благо общества, но во время переходного периода, пока еще не развиты в должной мере производственные силы, культура и общественные отношения, на что нужно опереться для более высоких темпов этих преобразований? Выходит, что за эскалацией реформ должна идти постоянная эскалация насилия, даже гипернасилия, чтобы поскорей завершить переходный режим и вступить в социалистическое общество.  Именно в этом его главная ошибка.

      Только опираясь на мудрые и справедливые социально-экономические законы понятные каждому можно гарантировать постепенную победу сначала социалистического, а затем и коммунистического мировоззрения для развития социальной справедливости в обществе.

      Здесь понятна и государственная стратегия Сталина — затормозить ход этих преобразований для решения сугубо практических задач по индустриализации и построению мощной армии, ведь ни для кого не было секретом, что мир тогда стоял на пороге новой, еще более ужасной войны, чем Первая мировая. В этом — оправдание и попытки удержать статус-кво, чтобы осуществить преобразования мягко и постепенно (по сравнению с тем, конечно, что предлагал Троцкий). Будь репрессии безудержней и затронь они более широкие слои (что было почти гарантировано, достанься политическая победа Льву Троцкому), вряд ли власть коммунистической партии устояла бы в ходе неудачного первого этапа войны. Так что победа в Великой Отечественной войне — самое лучшее свидетельство правоты и, можно сказать, «высшего суда» в этом вопросе.

      Рассуждая о дальнейшей судьбе партии и государства после смерти Сталина, то достигнув весьма высоких показателей в производстве, в военной технике, в науке, в искусствах, в образовании и в медицине, СССР оказался заложником в руках той самой привилегированной и обуржуазившейся номенклатуры, которая, как и описывал Троцкий, предала дело социалистической революции и привела к распаду и к уничтожению СССР, к полной реставрации капитализма и к огромной социальной, политической и гражданской катастрофе на всем постсоветском пространстве.