Нож кхукри

    Чтобы там ни говорили, но баня – самое демократическое российское заведение. Демократии уже нигде не осталось, а в бане  она еще сохранилась.  Причем, в самом  нравственном виде, если уместно такое определение.  Вся страна погрязла в коррупции, в махинациях, в грязных политических играх и циничном обмане народа.  А здесь все голые, все равные, какая тут коррупция, какие политические игры?..  Некий уголок политической девственной чистоты и библейской простоты.
А может быть, и некий социальный институт, поскольку  там не просто моются и парятся, но и воспитываются в определенном духе.
 Однажды я с большим интересом прочитал, что Германия объединилась в XIX веке не только благодаря гению Бисмарка, но, в большей степени, она обязана этому простым и незатейливым сельским певческим обществам, весьма распространенным в то время в германских княжествах. Именно среди сельских любителей пения  десятилетиями - если не столетиями! - жила немецкая мечта объединения нации, которую они упорно  распространяли   среди  остальных немцев. Так сказать, тихая ненавязчивая пропаганда через песенное искусство. И добились со временем  впечатляющего результата!
 В России уже давно не поют, общество, как таковое, распалось. И национальность у нас отняли. Но вот бани живут!  Если угодно, то это есть  последний островок национального духа. Да, соглашусь, что  ходят в баню все – не только русские, но и иные народы. Но дух-то остается русский! Как и в православном храме, так и в бане ты  чувствуешь, что ты у себя, здесь все твое.  Выбивает сейчас власть  все это из нас, но вот до бани пока не добралась. Видимо, если суждено возродиться русскому духу, то отсюда и пойдет его возрождение. Так что баня есть  последняя надежда на национальное становление русского народа.

Хороша баня и тем, что человек здесь начинает зарабатывать свой авторитет с нуля. Пусть и на два часа, отведенных  ему для помывки. Коллектив здесь собирается случайный, но сразу же начинает дифференцироваться, как-то выстраиваться по значимости личных качеств. Все голые, нет  ни званий, ни должностного положения – все это осталось на работе и дома, где-то там, далеко, и в расчет не принимается. Есть лишь голая человеческая суть и  психологические качества, которые за  два часа практически выявляются полностью. И перед тобой голый человек превращается или в личность, или  в социометрический пролетариат, а иногда и в откровенных изгоев. Если вы читали Морено и знакомы с его социометрической классификацией, то поймете, о чем я говорю.
    Демократична баня и тем, что здесь  встретишь и бывших сидельцев в синих татуировках, и отставных военных, и научных работников, и людей творческих – наших можайских художников и поэтов. Интересна она и тем, что сюда часто наведываются сотрудники ФСБ и полиции. Возможно, и других засекреченных структур. Об  этом мне рассказал один осведомленный человек. Так сказать, прислушиваются и вникают в чаяния и надежды народа. Потом пишут рапорта и докладные, которые уходят куда-то в аналитические центры. Чтобы не мешать друг другу, эти ведомства посещают бани в разное время. Если вы наблюдательный человек, то можете отличить их от прочих голых посетителей  по способности быстро вступать в контакт и по запасу свежих анекдотов, которые они рассказывают для подогрева интереса к определенной теме.
  Но, есть и те, кто не ходят в баню. Во-первых, это наши местные торгаши. То ли разбогатели и свои бани понастроили, то ли опасаются идти в  народ. Во-вторых, местная  администрация  так же не ходит сюда. Видимо, не считает нужным нисходить до народа. Вот не понимаю -  Меркель находит время и смелость без охраны ходить по магазинам, с уважением общается с народом,  а какие-то мелкие чиновники из районной администрации  гнушаются даже в общественную баню сходить! Какой-то извращенный российский социальный колорит.
Не ходят в баню и наши священники. Есть исключение, но очень редкое. Я знаю всего лишь  одного священника, который посещает это заведение. Притом, общается он с народом в бане очень осторожно, большей частью на нейтральные темы. И снова я не понимаю ситуацию - боятся ли они прямых и нелицеприятных вопросов? или утратили полностью связь с народом и уже не   понимают его? или опасаются уронить голым видом свою репутацию?..   Нет, конечно, это не пастыри, не духовные вожди русского народа. Это - епархиальные чиновники, мелкие и робкие клерки, которым кто-то по глупости доверил нести слова правды народу. В результате - ни слов, ни правды.
Эти три социальные категории окончательно дистанцировались от народа. Некий социальный феномен нашего времени.  Порой мне кажется, что именно  эти категории не примут участие   и в национальном подъеме русского народа, если такой состоится. Возможно, именно они и будут активно противиться этому подъему.
 Хороша  баня и разговорами. Кроме политики здесь  обсуждаются и многие другие темы. У всех есть жизненный опыт, есть наблюдения, и часто баня оживляется коллективным обсуждением каких-то посторонних тем. Лет еще десять назад можно было в бане послушать воспоминания фронтовиков, иногда крайне интересные. Сейчас уже про фронт не говорят - фронтовики тихо ушли в мир иной. И разговоры в бане совсем иные.
Расскажу один случай.
Отдыхали после парилки в предбаннике.
Сидел здесь же и Игорь,  вызывающий в нашем банном сообществе снисходительно-насмешливое отношение из-за своего членства в партии Грабового. Потом эту партию запретили, но Игорь продолжал упрямо носить значок и всячески воспевал своего бывшего лидера. За что - и сам не понимаю!
Так вот, Игорь сидел   положив ногу на ногу сосредоточенно массировал себе ступню.
Кто-то из его знакомых  поинтересовался:
-Что делаешь, Игорек? Пятки чешутся?
Он охотно пояснил:
-Позвоночник немного прихватило. Вот, лечу…
В бане раздался дружный хохот.
Но потом кто-то из более осведомленных – я его не знаю – стал оправдывать Игоря:
-Напрасно смеетесь. На ступнях находится много точек, связанных с внутренними органами…
-Это с полицией, что ли?-съехидничал мой сосед, мрачный и желчный мужик лет шестидесяти.- Сексоты, что ли?
- Да ладно тебе острить!-возмутился кто-то из другого угла. – Об этом каждый нормальный человек знает. К примеру, застудил ноги, а почему-то сопли потекли. Вот в этом и проявляется связь.
Мой сосед не унимался:
- Это хорошо, что только из носа потекло…
Потом в разговор включились и банные интеллектуалы и стали говорить  о точках акупунктуры на стопах. Разговор   разгорался и становился занимательным.. Кто-то говорил, что это все чепуха, а кто-то доказывал обратное.
В углу на своем постоянном месте сидел Володя, отставной военный, бывший вертолетчик – еще крепкий мужик лет  пятидесяти. Рассказывал он всегда занимательно – то о своей службе, то о различных жизненных происшествиях. Баня к этому располагает. Слушать его было интересно. Но наиболее охотно он говорил о драках. Чувствовалось, что в свое время был  крепко задирист.  Хотя он и был в возрасте, но, похоже,  кулаки у него чесались как и в  молодости. Рассказы его о драках мы всегда слушали внимательно и не решались острить, поскольку чувствовалась в нем  постоянная и неудержимая готовность доказывать свою правоту не только логическими доводами, но и кулаками..
Слушал он, слушал, а потом согласился с тем, что точки акупунктуру на стопах есть, и в большом количестве.
-Вот я вам такой случай расскажу, который произошел со мной.  На себе испытал. В Египте.
Все были в недоумении – почему в Египте?
-Был у меня нож кхукри, - начал он издалека (сам он называл этот нож "кухри", но я потом заглянул в интернет и несколько исправил название в соответствии с орфографическими нормами),  - ребята привезли из Непала. Не видели этот нож?  В Непале им гурки  пользуются. Нож страшный – лезвие загнуто чуть ли не под прямым углом, причем, загнуто внутрь, к режущей стороне,  полотно толстое, вот такое, - тут Володя двумя пальцами показал толщину ножа, -  заточено треугольником. Получилось что-то среднее между тяжелым ножом и топором. Этим ножом   можно руку или ногу перерубить одним ударом.
У моего ножа была рукоятка из перечного дерева вот такой формы,  – он снова  показал рукой  как рукоятка расширяется конусом от лезвия. -Как-то от нечего делать стал я на даче   метать этот нож. Думаю, раз гурки  умеют его метать, почему бы и мне не научиться?  Бросил несколько раз  в  стену сарая – не вонзился нож. Решил я его изо всей силы бросить. Размахнулся как следует – нож в стену,  бац! Но не лезвием, а рукояткой. И  рукоятка из перечного дерева пополам.
Потом хотел восстановить рукоятку, но не получилось. Серега, - есть у нас в Можайске один специалист, - предлагал мне выточить ее заново из дуба, из яблони или вишни..  Но все это не то, и я не согласился. Перечное дерево  цвет имеет розовый и запах ароматный.
 Прошло какое-то время и я  поехал  отдыхать в Египет. Перед отъездом Серега и посоветовал мне купить или кусок слонового бивня подходящей формы, или рог буйвола – они по фактуре хорошо смотрелись бы с моим ножом.
Уже в Египте я поговорил  с гидом, и он посоветовал мне пойти в Каире на  центральный рынок, базар Хан аль-Халили, - название  я запомнил на всю жизнь -  и даже схему мне нарисовал, как найти нужные ряды.
Поехали мы из своего отеля на Средиземном море в Каир на экскурсию. Все по музеям, а я на рынок. А там ряды бесконечные – тряпки, сувениры, фрукты. Какие-то площади, мечети, потом снова узкие ряды, завешанные то коврами, то платками, то одеждой всякой. Арки, переулки,  шум, толчея, крики. Стал уставать от этого гомона. Иду, сверяюсь со схемой. А местные торговцы хватают за рукава – дескать, заходи русский ко мне, самый дешевый товар у меня!..
Тут Володя прервался и с некоторым недоумением слегка пожал плечами:
- Не понимаю! Вот есть у египтян особенность какая-та интересная, с одного взгляда определят национальность и никогда не спутают, предположим, русского с немцем. И особенно липучи они почему-то к русским.  Вот и ко мне они липли на этом базаре.
Одному я вежливо ответил –ноу, другому –ноу! третьему. А они все хватают и хватают… Был я немного поддат, и мое терпение быстро кончилось. Иду, уже бешенством наливаюсь, а тут из посудной лавки араб меня за рубаху хватает, что-то лопочет и в свою лавку тащит. И это была последняя капля… Я как врежу ему правым локтем – тут Володя с резким разворотом показал, как он врезал арабу- тот и улетел в свою лавку. Там все загрохотало - посыпались  медные подносы и кувшины.
И началось… набежали другие торговцы в платках и галабиях – это рубаха арабская до пят как у баб. . Я бил их и руками, и ногами, и головой. Уже не владел собой…
Глаза у него побелели при этих воспоминаниях, в движениях появилась какая-то резкая сила, и чувствовалось, что и в самом деле он мог устроить погром.
-Пока я бил их, тут и кавасы подоспели…
-А это кто?
-Полицейские. Или это в Турции их кавасами зовут? Чего-то я забыл. Ну, не важно. Здоровые эти полицаи, килограмм по сто сорок каждый. Запястья у них во какие, - и Володя показал растопыренными пальцами ширину запястий у кавасов.- Скрутили меня профессионально, со знанием дела. Видимо, набирают их из бывших  борцов. Руки сразу в наручники, потом  палку бамбуковую вставили, так и поволокли меня по торговым рядам Хан аль -Халили.  Я думал в полицейский участок, но нет, все оказалось хуже. Не помню, сколько меня тащили, куда поворачивали, но остановились где-то там на рынке, в рядах,  перед небольшой аркой. За аркой  помещение,  на полу ковры, на коврах сидит бородатый старый араб в чалме.  Потом только я узнал, что это был кади – старший судья на рынке. И судили меня по шариату.
Полицейские ему что-то объяснили, указывая пальцами на меня. Тот выслушал, погладил бороду, что-то важно проговорил. Из-за моей спины вышел торговец, которого я бил, с поклоном обратился к бородатому, показывал  на свое лицо –  именно туда и двинул ему локтем, показывал порванную галабию… Потом еще и другие лавочники  говорили, тыкали в меня пальцами. Я стою, руки скручены, переводчика нет, не понимаю, что происходит…  Чувствую с тоской, что влип куда-то по самые помидоры, в средневековье влип.  Бородатый кади выслушал их, кивая головой, погладил бороду и проговорил несколько фраз с  важным видом и замолчал. Лавочники ему поклонились и  стали чего-то ждать. И я жду.  Потом кади взял мобильник, набрал номер и коротко что-то сказал. Вскоре явился черный старик с редкой бородой и в галабии.  Полицейские снова поволокли меня, но на этот раз не далеко. За помещением кади находился небольшой открытый дворик. Приволокли меня туда, поставили лицом к стене, заставили взяться руками за железный прут, вмурованный горизонтально в кирпич,  как поручень в автобусах, примотали руки  ремнями к этому пруту, под ноги сунули низкую скамейку. Тут я запаниковал – неужели вешать собираются, или истязать будут? Стал  сопротивляться, орал матерно, но кавасы огрели меня дубинками по спине – боль жуткая, и заставили все же стать коленями на скамейку. Руки еще выше подтянули, и прикрутили уже изо всей силы.  Сняли с меня туфли. Я в полной панике – что собираются делать со мной? Голову выворачиваю, стараюсь понять, что происходит? Лавочники за спиной толпятся, смотрят жадно,   полицейские рядом…
Тут подошел черный старик. В руках у него небольшая палка, ну, вот такая, - и Володя вновь показывает руками примерно пятьдесят-шестьдесят сантиметров, - как указка, толщиной сантиметра два-три. Ну думаю, по спине будет бить… Встал старик около  меня и так легонько, совсем без замаха ударил первый раз. Но ударил не по спине, а по пяткам. Удар, казалось, совсем слабый – я его пятками и не почувствовал. Я его почувствовал почками… Такое ощущение, как будто тебе полицейские дубинками  врезали со всего размаха по почкам. Боль жуткая. Второй удар я ощутил глазами – как будто изнутри ударили по глазам. Не знаю, как глаза не лопнули? … Потом и началось: что ни удар, то боль страшная в теле, и каждый раз в разных местах.  Как выдержал двадцать ударов – не понимаю до сих пор. И, главное, силы как-то сразу кончились. Даже дышал уже с трудом. Отвязали меня обессиленного, снова в наручники и поволокли в полицейский участок.  Там уже был переводчик. Допросили меня, протокол составили. Что хорошо, так это дали возможность позвонить по телефону. Я и позвонил, - тут Володя называет известного в Можайске авторитета, имя которого я опущу, –объяснил ему ситуацию.
 Потом меня отвели в камеру. Я немного отошел от боли, бешенство снова накатилось, хожу как тигр по камере. А там арабы в рванье, негры какие-то сидят... Если бы кто в этот момент полез ко мне, то порвал бы всех – в таком был состоянии.
Но звонок помог. Из Можайска позвонили в министерство иностранных дел, из министерства позвонили консулу в Каир, а тот уже принял меры. Часа четыре находился я в камере, а потом приехали наши ребята и увезли меня. Но не в отель, а сразу в аэропорт и в Москву.
Вот так я почувствовал на базаре Хан аль-Халили  пятками все точки акупунктуры и полностью убедился, что эти точки не вымысел.

Володя замолчал.
Я поинтересовался:
-Ручку к своему ножу нашел?
Все дружно рассмеялись. Какая тут ручка в подобной ситуации?
- Нашел! -ответил Володя. - Но уже в Можайске. Серега мне сделал ее из рога лося. Не хуже чем из слоновой кости.