Уходили мы из Крыма

                Уходили мы из Крыма
.
               Сальников Сергей Сергеевич

(Памяти Николая Николаевича Туроверова)

Вчерашний шторм успокоился мерной океанской зыбью, которая плавно поднимала и опускала судно на своих гладких холмах, ярко светило солнце, но горизонт заволокла сплошная дымка и это радовало штурмана. Радовала тишина, нарушаемая лишь мерным гулом дизеля из «погреба» механиков, солнце, тепло и то, что горизонт был невидим. Это последнее обстоятельство особо веселило помощника капитана, можно было не утруждать себя работой с секстаном. Для очистки совести он включил лорановский приёмник, но и тот, видимо понимая нежелание судоводителя сегодня работать, не принял сигналов станций.
На крыле мостика уютно прохлаждался вахтенный матрос, до берега в все стороны было как до Луны, и полное отсутствие других судов.
Штурман от удовольствия аж прищурил глаза, такой кайф бывает не часто. Прокладка и та по карте-сетке. Благодать!
Они шли по ДБК – дуге большого круга из Канады во Владивосток.
Даже сама аббревиатура ДБК гладила мысли помощника нежным прикосновением.
Ну, полное отторжение от бредона жизни!
Время подходило к полудню, вскоре появился сменяющий его второй помощник, штурман быстро заполнил чистовой вахтенный журнал, благо сегодня туда надо было внести лишь пару строчек, и отправился в кают-компанию на обед.
Послеобеденное время стало навевать скуку и тут штурман вспомнил про четыре баночки пива, что оказались забытыми в рундуке ещё из Ванкувера. Пить одному не захотелось, он позвонил второму радисту, телефон никто не снял: «Спит видать маркони» - пробубнил помощник и отправился к радисту в каюту, но того там не было, спустился на главную палубу, заглянул в кают-компанию, пусто, открыл дверь в столовую команды. Здесь было несколько человек, четверо сидели за столом, где моторист Ноздратенко рвал струны на гитаре и, безбожно фальшивя, надседался в экстазе: «Уходит капитан в далёкий путь, целуя девушку из Нагасаки»
За другим столом матрос рисовал стенгазету к очередному юбилею великого Октября, к 56-й его годовщине, рядом, наблюдал за процессом и отдавал руководящие указания, первый помощник капитана – помполит, человек не имеющий к судовождению никакого отношения, поскольку он выполнял куда более высокую миссию проводника идей коммунизма в широкие массы трудящихся мореходов и за этот свой титанический труд получавший зарплату как у старпома.
Рядом с гитаристом сидел и тот, кого искал штурман, он поманил радиста пальцем, и они уже собрались уходить, когда вдруг помощник, обращаясь как бы в пустоту, спросил: «Вася, к концерту по случаю Праздника готовишься?»
На это отреагировал «помпа»: «А вот и вам не мешало бы принять участие в подготовке, да хоть и в концерте, что организуется силами экипажа, а то вы у нас как-то всё особнячком, не видно желания влиться в коллектив комсомольской организации судна»
«Ну, что вы, Борис Львович, я весь и давно уже в дружной комсомольской семье, прямо сросся с ней, этой средой и коллективом. Правда, Танюша» - он подмигнул сидящей рядом с гитаристом дневальной.
Так машинально качнула головой и зарумянилась.
Музыкант, раздосадованный отсутствием должного уважения к его творчеству, протянул штурману гитару: «А вам слабО, как я?»
«Как ты точно слабО, я гитары не насилую, она бедная у тебя скоро концы откинет от такого обращения» - он протянул руку и взял инструмент, провёл рукой с тонкими пальцами по грифу, присел на диван – «Что подруга, мучает тебя этот малоросс?» - и начал настраивать шестиструнку, через две три минуты тихо спросил, - «а что сыграть?»
«Так, а что умеете»
«Хм, я мало умею, ну, разве вот это»
  У штурмана был приятный низкий баритон.

«Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все зная,
Что прощается со мной.»

В столовой воцарилась тишина, даже матрос–художник бросил своё рисование и внимательно слушал.
 
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо -
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.

«Вот где-то так, мой юный друг-певец» - помощник протянул гитару мотористу – «И у меня к тебе большая просьба, не мучай ты, пожалуйста, гитару, она ласку и уважение любит».
Дневальная шмыгнула носом и вытерла глаза:«А это чья песня?»
«А какая разница, хотя, Туроверов Николай Николаевич»
«Он фронтовик?»
Штурман едва заметно улыбнулся: «Да,фронтовик,офицер»
«Живой?»
«Нет, умер в прошлом году и похоронен в столице» - помощник не стал уточнять, что похоронен он хоть и в столице, но Франции, на кладбище Сент-Женевьев-Де-Буа.
«Вот видите, Борис Львович, у меня репертуар военный – это скорей на день победы надо петь» - штурман улыбнулся в сторону «помпы», озорно стрельнул своими карими глазами и повернувшись к Танюхе, произнес на распев «не плач красавица при мне…»
«А слова спишите?» - Ноздратенко смотрел на помощника.
«Обязательно, но только когда начнёшь петь хорошо, не раньше» - и уже к «маркони» - «Владимир Иванович, мне там надо метеонаблюдения отправить. Могу я тебя оторвать из этой компании?»
Радист схватил мысль на лету и быстро поднялся со своего места.

23.01.2020 г.

Сайт Сергея Сальникова: https://sss1949.wixsite.com/salnikov

Адреса бумажных книг Сергея Сальникова:

«Янтарный ад» Канада, ISBN 978-1-304-70229-6

 «Кровь на волне», Канада, ISBN 978-1-304-12647-4
  «Преисподняя для Бисмарка», Канада  Моряк в селе, Канада: