Последний мир

Сквозь небольшое окно побился лунный свет. Бледные лучи сползли по стене, полу, ветхому комоду, упали и на его покрытое морщинами лицо. Взгляд взволновано метнулся на окно. Стояла полная тишина. Его старая, сморщенная рука ещё крепко держала кисть, а потускневшие и покрасневшие от усталости, но живые глаза смотрели на холст, освещаемый свечами. У него осталось всего несколько часов. Он уже знал, что это его последний мир, который он создавал всю свою жизнь и о котором никто никогда не знал и не узнает. А за окном закричали улетающие на юг птицы. Он знал: что-то  идёт за ним. Этот мир, который он сейчас создаёт -это его единственное  убежище, из которого он никогда не выберется. Кисть проплыла по холсту и оставила алый след. Художник ни разу не видел закат. Не видел море, не видел ничего, но знал абсолютно всё прекрасное в этой жизни. Кисть то медленно, то торопливо скользила по холсту и оставляла цветные следы, которые он не мог увидеть, лишь чувствовал тепло солнца, песок, прохладные камни, слышал шёпот листьев, пение птиц, шум волн, чувствовал и надвигающуюся ночь, но в этом мире её никогда не будет. Он чувствовал дуновения ветра, будто стоял на краю скалы. Но видел лишь мрак. Небо за окном посерело, а он всё работал и ждал. Удобный жакет бордового цвета согревал его в эту последнюю ночь власти тепла, вокруг шеи был обмотан мышиного цвета шарф. Солнце начало выходить и на горизонте появилось холодное зарево. Над землёй заклубился туман, и лучи тут же потерялись в нём. Оставалось совсем немного. По седому, как волосы старца, небу пролетела стая птиц, прощающаяся с этими краями до весны, но он прощался с этим миром навсегда. Он уже чувствовал холодный утренний ветерок, который нёс что-то неведомое и невесомое. Его рука, держащая кисть задрожала. Готово. Старец повернул мольберт к окну и сам же сел на кресло перед ним. А за спиной выходило солнце,  озаряя всё уже не греющими лучами, и небо загоралось сильнее на востоке. Мелкие тучки вмиг покраснели. Небо начало синеть. Ветер гнал по небу облака, такие же холодные, как и всё вокруг. Травинки, ветки, листья покрылись серебристым инеем. А вокруг стояла тишина. Он дышал утренним холодным воздухом. Его дыхание успокаивалось и становилось всё реже. Его уставшее сердце на миг застучало как в молодости, а затем закололо воспоминаниями и тоже начало успокаиваться, а его глаза задумчиво смотрели на картину, будто вдаль. Он ждал. И вот на землю упала первая снежинка, а он почувствовал мягкое тепло. Наступил первый день зимы, а за ним и последний день. Сухие губы последний раз слабо шепнули последние слова: "Здравствуй, мир".   Он застыл, облокотившись левой рукой о подлокотник кресла, а вторую руку подложив под морщинистый, выбритый подбородок. Ветер на мгновение заиграл его седыми волосами и замолк. Стояла мёртвая тишина. Стало тепло. Он сидел на камнях у берега моря. Он смотрел на прекрасный закат, а тёплые волны редко ласкали его босые ноги. Тихо шептали сосны и акации. Солнце тонуло в море, и всё небо горело красным, розовым, оранжевым и золотым. По воде бежала дорожка заката. Где-то на небе уже взошёл молодой бледный месяц, засияли серебристые звёзды, но ночь не шла. Кричали чайки. Пахло морем, хвоей, цветами акации и лаванды. Тёплый весенний ветер перебирал его седые волосы. Он видел всё это и уже ничего не боялся. Он улыбался и смотрел вдаль, любуясь закатом и что-то ожидая. Он стал бессмертным в своём мире и ни о чём не жалел. Он свободен и теперь может лишь радоваться и ждать. Он увидел всё. Он творец этого мира, творец своей жизни, и сейчас он жив, вдали от всего и даже от самого себя. Он там, где хотел быть, и теперь после долгих лет он создал это и получил свой дар, своё сокровище. Свой мир, единственный мир, который он сможет увидеть.