I 3

Получиля совсем обрывочек, поскольку я разбила главу на части, дабы не утомлять читателя.


Владимир уткнулся носом в книгу. Таня нервничала.
Андрюха выудил из пачки очередную сигарету и хмуро поинтересовался:
— И что мы теперь намерены делать?
Владимир перевернул страницу.
— Ждать.
Они сидели под козырьком навеса, терпеливо дожидаясь, пока милиция разберётся с рыжей. Снаружи мерно шелестел дождь. Андрюха повертел сигарету в руках и убрал обратно в пачку.
— Последняя, – зачем-то пояснил он.
Дверь со скрипом отворилась, и вышел милиционер в форме. Посмотрел на Владимира, Андрюху и Таню.
— А вы чего, ждёте кого-то?
— Знакомую ждём, – пояснила Таня.
— Она рыжая, – прибавил Андрюха. – Не видели?
— Видел, – фыркнул мент. – Ваша рыжая здесь надолго теперь застряла. Ни родственников, ни прописки, ни работы, ни документов. Так что не ждите. Бесполезно.
— И что с ней придётся делать? – расстроилась Таня. Милиционер закурил.
— А ничего, – отозвался он. – Что мы можем с ней сделать? Поселить во времянку и ждать, когда она скажет, кто она и откуда.
— А если не скажет? – уточнила Таня. Милиционер пожал плечами.
— Не скажет – значит, не скажет. У нас нет полномочий её отпускать. Может, она террористка. – Он улыбнулся собственной шутке. Таня усмехнулась.
— Рыжий... – подал голос нахохлившийся как мокрый воробей, Андрюха.
— Чего – рыжий? – отозвался Владимир. – Я не милиционер. У меня тут прав столько же, сколько и у вас. Чего вы от меня хотите?
Таня задумалась. Она успела выкурить вторую за последние сутки пачку, и теперь шаталась, бледнела и задыхалась пуще прежнего. Под глазами залегли глубокие тени, по лицу поползли ярко-алые лихорадочные пятна. Девушка то и дело кашляла и рефлекторно вскидывала руку к груди, но терпела. Наконец, подошла к Владимиру, с надеждой заглядывая в глаза, будто бы он мог чем-то помочь.
— А как же нам тогда быть?
— Можем поселиться здесь, – съязвил байкер. – Товарищ майор, у вас не найдётся лишнего местечка в обезьяннике?
Таня расстроилась окончательно.
Милиционер докурил сигарету до половины и отшвырнул окурок.
— Поезжайте домой, ребята, – сказал он.
— А как же Эндра? – не сдавалась Таня.
— Никак. – Милиционер пожал плечами и пошёл по своим делам.
— Давайте подождём, – сказала Таня. – Не оставлять же её одну.
— Хочешь разделить с ней местечко на нарах? Тоже мысль, – пожал плечами Владимир.
— А с тебя станется, – буркнул Андрюха. – Блин, давайте уже думать чего-нибудь. А то вы ж без рыжей не успокоитесь. А лишнее торчать неохота.
Как будто в подтверждение его слов, Таня закашлялась, пытаясь сдерживать спазмы. А откашлявшись, предложила:
— А давайте мы назовёмся её родственниками.
— И кто нам поверит? – осведомился Владимир. – Без документов нам её не отдадут.
Таня некоторое время глядела на дверь, за которой скрылся милиционер, затем перевела взгляд на синюю табличку «УВД Серпуховского района», поразглядывала её, выкурила сигарету, аккуратно загасила окурок, беспомощно обернулась на Владимира с Андрюхой, которые уж точно ничем помочь не могли, закусила собственный палец, а затем и подавно, сползла по стенке и принялась шмыгать носом.
— Э-эй, довольно. – Владимир шагнул к ней, поднял с заплёванного и щедро усыпанного пеплом асфальта, обнял и прижал к себе. – Не надо так. Слезами горю не поможешь.
Таня разревелась сильнее.
— Слушай, – не выдержал Владимир, – кто меня тут несколько часов назад призывал к революции?
— Я, – буркнула Таня, ткнувшись носом ему в плечо. – А при чём тут революция?
— А при том, – невозмутимо разъяснил Владимир, – что с таким настроем не только революции не добьёшься, а вообще ничего.
— Ну, ты... – Таня отстранилась. – Вредина... – Она вытерла слёзы и убрала с глаз волосы. Отчего-то не хотелось, чтобы он отпускал. – А в общем, ты прав. С таким настроем и правда, ничего не получится.
— А с каким у вас получится, интересно?! – взвыл окончательно уставший, замёрзший, похмельный и ужасно злой по этому поводу Андрюха. – Благотворители хреновы! Она сама виновата. Что она вам, сестра родная? И с чего вы, вашу мать, решили, что от вашего сидения здесь её положение улучшится?!
— Не злись, – сказала  Таня. – Нельзя же человека в беде бросать.
— Да какая, к чёрту, беда? – распахнул глаза Андрюха. – Ну, поторчит в тепле на государственных харчах, что в этом плохого? А вы, кстати, сами только что сказали, что помочь ничем не можете. Или вы решили загипнотизировать ментов торчанием под дверью? Ну, давайте, торчите. А я домой поехал.
— Счастливо, – попрощался Владимир. Андрюха вздохнул.
— Слушай, рыжий, можно тебя на пару слов?
— Можно.
— Что за тайны? – осведомилась Таня. – Я вам чего, враг народа?
— Нет, – успокоил Андрюха. – Просто это такой... мужской разговор. Понимаешь?
— Понимаю. – Таня сверкнула глазами. – Вечная отговорка на все времена и ситуации – называется, тайны по половому признаку. Да идите уже, болтайте, что встали? – И напоследок припечатала: – Девочки.
Андрюха оттащил Владимира на несколько метров и убедился, что с такого расстояния Таня их не услышит.
— Итак, она звалась Татьяна, – с издевательской торжественностью произнёс он.
— Дальше что? – терпеливо осведомился Владимир.
— А это вообще, не ко мне – что дальше. Это Евгений Онегин.
— Прекрасно. – Владимир развернулся. – К нему и обращусь. Может, услышу что-нибудь осмысленное.
— Скажи уж проще! – бросил ему вслед Андрюха. – Ты втрескался в эту фею с гитарой исконно славянской наружности. Рыжий, я давно подозревал, что у тебя на генофонде бзик. Ещё когда ты славянских богов призывал, ремонтируя ночью посреди трассы некстати заглохший мотор. Это у тебя после войны, что ли, я никак не пойму?
Владимир остановился и обернулся.
— Чего тебе надобно, старче? Это, кстати, Золотая Рыбка… Уличить меня в излишней сентиментальности? Успокойся, братец, ни в кого я не втрескался. Это всё, что ты хотел сказать? Тогда я пойду, с твоего позволения. Увидимся.
— Угу, своей потенциальной клиентке хосписа сказки рассказывай. А то я не вижу.
— Я даже не знаю, что это за человек, – напомнил Владимир.
— А тебе и знать не надо. Тебе покажи слабую девицу с шилом в заднице – и поминай, как звали. Взять хотя бы ту девицу из клуба, с которой ты...
— Есть существенная разница, – оборвал Владимир, – между друзьями и посетителями клубов. Таня – моя попутчица.
— Угу, к которой ты лезешь обниматься ни с того ни с сего, – насмешливо фыркнул Андрюха. – А я, выходит, уже и не нужен. Ты только с ней и болтаешь.
— И с того, и с сего. Чего ты ко мне прицепился?
— Во-во, очень даже с того. – Андрюха безнадёжно махнул рукой. – Ты до сих пор здесь только потому, что твоя Таня никуда без рыжей не сдвинется...
— Увидимся в Москве, – тоном опытного психиатра прервал Владимир. – Удачи.
— Уехал? – спросила Таня, услышав рёв мотора. Владимир подошёл к ней.
— Уехал, – сказал он, разглядывая собеседницу и думая, что не так уж Андрюха и неправ. В самом деле, с рыжей ничего страшного не случится – просто ему по каким-то причинам очень не хочется расставаться с Таней. Она действительно походила на фею из сказки. Она будто бы оживляла чувства, и казалось, что сам воздух вокруг неё становится чище и слаще. Ведь в её присутствии все и сдружились всего за несколько часов, и напряжение пропало, и как-то само собой установилось доверие. При виде неё хотелось улыбаться и быть чуточку лучше. Она словно пришла из другого мира – мира, где нет насилия, предательства, смерти, где нет ужасов войны. Ад, через который он прошёл, отступил, поблёк перед её улыбкой. И почему-то верилось, что всё будет хорошо...
— За помощью? – практически без надежды, уточнила Таня.
— Нет. Просто уехал.
— Вот, зараза, – беззлобно выругалась Таня. – Неужто, он так торопится?
— Я бы не сказал, что он неправ, – пожал плечами Владимир. – С Аней действительно ничего страшного не произойдёт, если, разумеется, она не будет чудить.
— А если будет?.. – вздохнула Таня. Она с надеждой смотрела ему в глаза, слегка задыхаясь и непроизвольно стискивая ворот куртки.
— Отпинают хорошенько – она и перестанет, – уведомил байкер. – Но это вряд ли, кому она нужна, время на неё тратить. Да не бойся ты, – улыбнулся он, – на всю жизнь не посадят.
— Вот, видишь, как же мы уедем! Она там совсем одна. У неё никого кроме нас нет. Ты ведь обещал отвезти её в Москву.
— Верно. Поэтому я и здесь.
— А есть какие-нибудь варианты? – безнадёжно уточнила Таня, грустно шмыгая носом.
— Есть, безусловно. Вариант у нас на данный момент только один.
— А какой?
— Ждать.
— Тогда давай ждать.
Они уселись на скамейку у стены и мрачно уставились на околоучастковый пейзаж. Пейзаж представлял собой площадку, закатанную в седой, потрескавшийся от времени асфальт с большой лужей посередине, из которого пробивались чахлые колоски осота и не менее чахлый подорожник. По луже пробегала рябь, как на озере, и волны гнали к берегам шелуху от семечек, размокшие окурки и прочий мусор. Сбоку стоял покосившийся сарай с черным гудроном на крыше, подле которого рос раскидистый, но тоже чахлый ясень с бледными осенними листочками. Было около полудня, но пасмурно и сумеречно из-за туч, которые сыпали, как сквозь сито, мелкой холодной моросью осеннего дождя. Ветер трепал волосы.
Таня ёжилась и кашляла, Владимир за неимением другого занятия вертел в руках ключи от квартиры. Ключи тихонько грустно позвякивали. По прошествии получаса Таня замёрзла окончательно и снова принялась втихомолку реветь.
— Прекрати, – сказал Владимир, оборачиваясь и обнимая её за плечи. Усмехнулся и прижал Таню крепче.
— Ты чего смеёшься? – Девушка шмыгнула носом.
— Ничего. Просто вспомнил: меня как раз недавно упрекнули в том, что я к тебе лезу обниматься без повода.
— А, – сказала пригревшаяся Таня. – Ну, ты уж, пожалуйста, лезь.
— Что, можно? – невольно улыбнулся байкер.
— Тебе – можно.
— Благодарю.
Так они и сидели. Прошёл ещё час. Таня пригрелась окончательно и задремала. Владимир старался не двигаться, чтобы её не разбудить – устала всё-таки. Таня уютно сопела, трогательно прижавшись к нему, а в груди у неё будто поселился неорганизованный духовой оркестр. Владимир машинально прислушивался к этим хрипам, знал, что для неё каждый такой хрип – начало конца, и ему хотелось верить, что они ему только мерещатся. Ну, как же она может умереть? Не может. Она же – сама жизнь. Нет, ей умереть никак невозможно.
Прошло ещё часа два. Таня проснулась и заморгала, не сразу соображая, где они находятся.
— Ну, как дела? – первым делом спросила она.
— Ничего новенького, – отозвался Владимир. – Даже скучно.
И тут послышался рёв мотора.
Таня аж подскочила от радости, когда за решёткой ворот резко затормозил, взметнув каскад брызг, байк, Андрюха выдернул ключ и, сунув руки в карманы, вышел из КПП. Он был сердит, но благороден.
— Ну, всё сидите, как два идиота? – поинтересовался он, подходя. – Ну-ну. Этого и следовало ожидать. И почему это я не удивился? Даже странно…
— Мы тоже рады тебя видеть, – отозвался Владимир.
— С чем вас и поздравляю, – желчно произнёс Андрюха, запуская руку в карман косоворотки. – Я тебе карту забыл вернуть.
Владимир молча принял у него банковскую карточку.
В этот момент дверь отделения распахнулась и на крылечке появилась рыжая, хмурая, как тучки над головой. Она сбежала по ступенькам, остановилась рядом с компанией и, как ни в чём не бывало, мрачно попросила:
— А можно сигарету?
— Закончились, – зло отозвался Андрюха. И, пока Таня исследовала карман на предмет своей пачки, продолжил:
— Ну что, догулялась? Какого чёрта ты втаскиваешь нас в неприятности, а? Что, по нормальному не можешь, что ли?
Эндра молча закурила.
— Заткнись, – сказал Владимир. – Всё же хорошо, чего ты себе и окружающим настроение портишь?
— Это я его порчу? – окончательно разозлился Андрюха. – Мало того, что из-за твоих...
— Заткнись.
В спокойном голосе снова зазвенела уже знакомая сталь. Андрюха замолк, будто бы его выключили. Затем развернулся и буркнул:
— Поехали, что ли. Я из-за вас тут торчать больше не намерен.
— Так чего же вернулся тогда? – фыркнул Владимир. – Я никого не держу, поехали.
Эндра затянулась и закашлялась, то ли от простуды, то ли неосторожно вдохнув.
— И чего, я виновата, что меня загребли… – смутилась она и зло сплюнула. – Чего, это преступление, что у меня паспорта с собой нет?
Она помолчала.
— Меня никто не отпускал. Мне просто разрешили свиданку, – виновато, но всё равно, сердито, прибавила Эндра.
Всё это она выдала на одном дыхании, видимо, опасаясь, что Андрюха пришибёт её на месте.
Андрюха бы, может, и пришиб, но слова рыжей подтверждал своим присутствием милиционер за её спиной.
— Отпустите её, – попросила Таня. – Мы её родственники, мы её заберём.
— Угу. – Мент явно скучал. – И какие же вы родственники?
Таня ухватила за руку Владимира.
— Он её старший брат.
— Ещё скажи – отец. Слушай, – милиционер грустно покосился на Эндру, – ну, не можем мы её отпустить, понимаешь? Ну, сама подумай, кому она тут может быть нужна...
— А вы сделайте вид, что мы и в самом деле родственники! – радостно предложила Таня. – А?
— Не пойдёт, – покачал головой милиционер.
Эндра сверкнула глазами и спряталась за спину Андрюхи, что было, пожалуй, более рискованно для жизни.
— Ну, всё, пошли давай, – скучающим тоном позвал милиционер, но тут дверь отделения открылась – точнее, распахнулась – и на пороге показался парень, уже знакомый Эндре по своим песенкам и шуточкам. У него был вид триумфатора, как будто он только что разбил под Аустерлицем всю российскую милицию. Он сдвинул шапку на затылок.
— Эх, яблочко, ты моё спелое, вот барышня идёт, кожа белая…
С этими словами певучий представитель преступного мира подошёл поближе и сделал попытку ущипнуть Таню, но та проворно скрылась за спиной Владимира. Парень хотел, было, сказать что-то, встретил взгляд байкера и промолчал. Зато переключился на Эндру. Однако ущипнуть Аньку тоже не вышло, так как она стратегически пряталась за Андрюху, и вместо рыжей уголовник ущипнул байкерский рукав.
— Руки! – не растерялся Андрюха. – Я тебя байку скормлю, вместо бензина.
Уголовник не растерялся, сдвинул шапку ещё дальше назад, так, что казалось, будто она держится исключительно потому, то к ней изнутри прилепили кусочек двухстороннего скотча.
— Ну, бывай, гражданин начальниче-ек, – отсалютовал он милиционеру и, загорланив во весь голос о том, как прибыла в Одессу банда из Амура, скрылся за воротами.
Эндра аж подскочила и кинулась к менту.
— А его вы почему отпустили?! Это нечестно!
— А у него паспорт есть, – сурово отрезал милиционер.
— И что дальше?! Всё равно, нечестно!
— Честно, честно. Нечестно врать и без паспорта мотаться. А его я каждый день в винном вижу, – отмахнулся мент и поспешно пояснил: – Когда на работу иду. А тебя кто знает, кто ты и откуда? Может, ты террористка.
— Кто?! Я?!
Остальные с интересом наблюдали за беседой.
— А зачем тебе керосин? У тебя в сумке бутылка с керосином, – продолжил шутку милиционер.
— В керосинку, – логично ответила Эндра. – Ну, слушайте, ну, найдите в справочнике телефон технаря и позвоните! Это так сложно? Я же не могу сидеть здесь всю жизнь!
— Ити-ть, твою мать! – неожиданно выдал милиционер. – Достали вы все уже, хиппари беспаспортные! Можно подумать, у милиции вообще дел нет, как с вами нянчиться... Ты номер техникума скажи сначала – а то куда звонить-то.
Оба скрылись за дверью. Андрюха взъярился окончательно.
— Слушай, рыжий, – выдал он, – разбирайся сам со своими девками, а меня, пожалуйста, не впутывай! Ты же их подобрал, а не я.
— Будь любезен, говори яснее, – вежливо попросил Владимир.
— Запросто. Скажи этой рыжей вертихвостке что, когда в следующий раз она перепутает меня с окопом, я себя перепутаю с зенитной установкой! Причём, снарядом я выберу её. Ракета «земля-воздух-крыша во-он того сарая»!
— Чего это? – развеселился Владимир. – Следуя твоей логике, тебе надо – ты и скажи.
— Ну и скажу. Не я её подбирал! – возмутился Андрюха.
— Зато ты её вёз! – вставила Таня.
— Точно. И, при этом, лихачил так, что встречные водители крестились. Ну, или матерились, это кто как, – согласился Владимир.
— Отвали, – огрызнулся Андрюха, но как-то сник.
Они стали ждать дальше. Прошёл ещё час. Андрюха тихо матерился, Таня кашляла, но делала вид, что всё в порядке. Владимир просто молчал.
В конце концов, дверь приоткрылась, и в щель проскользнула рыжая, уже без сопровождения, зато с сумкой через плечо.
— Ура-а-а! – восторженно завопила она и радостно кинулась обнимать сперва Владимира, потом Таню, а потом и Андрюху, причём последнего, от избытка чувств, даже чмокнула в щеку.
— Что, отпустили? – обрадовалась Таня.
— А? Ага, дозвонились по справочнику… А вы меня ждали! – Эндра сияла. – Вы меня не бросили! Значит, вы – мои друзья, да? Правда? Ну, честно?
— Какая честь! – распахнул глаза Владимир. Впрочем, видно было, что ехидничает он скорее, по привычке. – Ну, разумеется, не бросили. Я же обещал тебя довезти до Москвы. А ты обещала нас чаем угостить. – Он улыбнулся.
— Ну, разумеется, друзья! – радостно согласилась Таня. – Они, вот, тоже со мной согласны! Ребята, ну, правда?
— Правда-правда. – Владимир выудил из кармана ключи от байка. – Ну, поехали?
Андрюха театрально закатил глаза, но спорить благоразумно не стал.
— Ура!! – снова просияла Эндра и сообщила: – А я так и знала, что вы позитивные пиплы! Ну, поехали скорее…
И, прежде, чем вся компания вышла за ворота, рыжая уже привычно вертелась около Андрюхиного байка.
— Рыжая, – Андрюха любовно протёр зеркало заднего вида и вставил ключ. – А нафига тебе керосин?
— Пои замачивать, – ответила Эндра, усаживаясь позади него и обхватывая за пояс.
Взревели моторы.

Приближение конца пути ощутилось задолго до того, как потянулись пригородные промзоны, массивные приземистые трубы теплоцентралей, бездарно изрисованные заборы предприятий, подмигивающие огоньками высотки микрорайонов и отходные железнодорожные пути с вечно стоящими на них побитыми жизнью товарными составами – в воздухе. Всё это ещё даже не успело приблизиться достаточно, чтобы можно было разглядеть на горизонте, а воздух уже изменился. Он стал гуще, тяжелее и будто шершавее, и казалось с непривычки, что лёгкие вбирают в себя недостаточно кислорода, и дыхание сделалось чаще и глубже. Огромный город приветствовал их своим вечным ореолом дыма заводов и выхлопных газов. Вскоре по бокам дороги замелькали стоящие прямо на обочине маленькие деревеньки, посёлки, уже с кирпичными, трёх-четырёхэтажными домами, у которых уже давно отвалилась часть балконов, облезла краска и протекала крыша, построенные ещё в начале прошлого столетия. Байки неслись по темной блестящей ленте магистрали, со свистом синего ночно-го воздуха. Дождь перестал, но ветер так и не утих, он трепал волосы, срывал листья с ветвей чахлых окологородских деревьев, рябил лужи и мерно гудел в проводах. Похолодало.
 Остановились где-то на окраине города, передохнуть и заправить баки.
 — Мы будем проезжать какую-нибудь станцию метро? – неуютно обхватив себя за плечи, спросила Таня. Ей было невыносимо грустно, что это событие так быстро закончилось. Что-то изменилось в жизни с появлением Владимира. Что-то неуловимое, но очень важное, будто до этого мир виделся чёрно-белым немым кинофильмом с помехами на маленьком экране – а теперь вдруг она оказалась в современном кинотеатре, оборудованном большим цветным экраном и стереосистемой «пять-один». Или же она чувствовала себя как птенец, взлетевший в первый раз в жизни. Одним словом, что-то изменилось.
 — А тебе какая нужна? – уточнил Владимир. – Куда ты поедешь?
 — Куда-нибудь. – Таня улыбнулась. – Я ещё не решила. К друзьям неудобно... Может, где чердак найду, там и переночую. А утром видно будет.
 — Так... А домой? – осторожно поинтересовался байкер. Таня помрачнела.
 — Не могу домой. Я уж лучше так как-нибудь.
 — В самом деле? – невинно улыбнулся Владимир. – Жаль. А я думал, что помещение с центральным отоплением и кроватью тебе больше подойдёт. Ну, как знаешь. Наше дело – предложить.
 Таня смутилась.
 — Ой... – проговорила она. – Неудобно как-то... Благодарю, но я... я и так уже вам обязана, так что...
 — Что?
 — Не, я... ну, я отблагодарить не смогу...
 — Зачем? – искренне удивился Владимир. – Ну, хочешь, скажи «спасибо», с меня будет достаточно – раз уж тебе так принципиально платить за помощь.
 — Ага, – поддержала Эндра. – Мы же собирались чай пить… А пол большой – на всех хватит. Есть ещё диван и кресло… вчетвером поместимся.
 Она жизнерадостно вытерла нос рукавом.
 Ей тоже очень не хотелось расставаться с байкерами и Таней, и девушка очень радовалась, что при-гласила их на чай.
 — Это вы, должно быть, ещё до меня собирались, – напомнила Таня.
 — А мы и с тобой собирались. Ну, то есть, как ты – не знаю, а мы собирались все вместе, – не впечатлилась Эндра и страшно пригрозила: – А то обижусь! Мы же со вчера ничего не ели. Владимир, ну, скажите ей!
 Она упорно звала и Владимира, и Андрюху на «вы».
 — А чего с ней разговаривать? – риторически поинтересовался байкер и подхватил Таню на руки. – Существуют гораздо более действенные методы убеждения. – Он поудобнее перехватил девушку и невинно добавил с улыбкой:
 — Вот и все, идёмте.
 Таня протестующе пискнула, но быстро притихла. Эндра расхохоталась, а Андрюха закатил глаза.
 — Только нам не идти, а ехать, – сообщила рыжая. – Нам на Коломенскую… Ой, и как вы всё время ездите на байках… Я себе уже всё отбила.
 — А это неудивительно, – вставил Андрюха. – У тебя ж там одни кости.
 — А у вас самого! – притворно обиделась Эндра и убежала к байкам.