Встречи

Елка улыбалась до ушей, вспоминая дядю Колю. Надо сказать, что ей всегда поразительно везло на встречи. Начиная со встречи с горячо любимой тетушкой, приохотившей её к поэзии, любви к Венеции и русской деревне, и заканчивая поразительным общением с дворнягой, подбежавшей к ней на пустынной гулкой улице, поднявшейся на задние лапы, положившие ей передние лапы на плечи и заглянувшей в глаза. И все это в секунды. Елка от изумления забыла дышать, и когда собака, одобрительно тявкнув, убежала, красна девица отошла от столбняка и с шумом выпустила пленный воздух.

А сколько было встреч с поэтами! Одну чукотскую поэтессу, пьяненькую и веселую, Елка привела с дружеской писательской встречи и уложила спать. Ей рано надо было подниматься, на работу-то к девяти. Хочешь – не хочешь, изволь, как штык, будь готов…. ээээ, к обороне. Ну и к труду, понятно. Елка сладко спала, и снился ей канал благословенной Венеции, как вдруг капли воды из канала начали подниматься в воздух и превращаться в странные знаки: то ли в иероглифы, то ли в петроглифы, то ли в зверушек каких-то. Одна из зверушек смахивала на космического лося, потом плавно начала превращаться в космическую козу, потом в оленя. И хрипло, гортанно запела. И почему-то заколыхалась земля, мостик, на котором стояла возле канала счастливая Алена. Потом звук усилился до невозможности, и Елка в ужасе подскочила на диване. Около нее, с закрытыми глазами, стояла босая чукотская поэтесса и очень громко самозабвенно пела на родном языке. Елка тоже сказала кое-что на своем родном языке, после чего глаза чукотской поэтессы не только раскрылись, но и стали похожи на глаза поэтессы русской.

- Это была песня про ма-а-аленького олененка, - с бесконечной обидой протянула гостья.

Кончилось тем, что дома внезапно нашлась бутылка вина аж с городу Парижу…. Нет, с городу Бордо. И Елка до утра слушала  самобытные чукотские песни. И, хотя утром на работе голова напоминала чугунок или «темный фонарь с перебитыми стеклами», она чувствовала себя совершенно счастливой.

 Да, много было в жизни походов, была дальневосточная тайга, палатка у моря, где водились змеи-щитомордники, переплыв реки Уссури… Елка в молодости много путешествовала и не раз попадала в экстремальные ситуации. И, наверное, поэтому ей так нравились рассказы людей  Севера и Дальнего Востока. Вот, например, рассказ про то, как в стойбище, в яранге, угощали дорогого гостя оленьими колбасками. Они оказались вкусными, но горчили. А все потому, что в эти колбаски клали оленьи какашки, и траву, добытую из оленьих желудков. Ну не про нашу ли жизнь? Ведь горчит, зараза, даже когда вкусная.