Гремучая смесь

         Университетский городок, по которому я бреду вдоль главной аллеи, сколько видит глаз, пребывает в тишине. Он словно в пустоту нырнул, поскольку вокруг никого не видно. И хотя до перерыва, когда студенты шумными толпами вырвутся наружу из учебных корпусов, еще почти час, этим пустоту не объяснишь…
         Пустоты здесь не бывает. Обычно хоть кто-то, но пройдёт. Кто-то, попадётся. Может, навстречу. Может, попутно. И на лавочках студенты сидят в любое время. Могут и в одиночку, но чаще группами. Всегда увлеченно болтают, шумят, чем-то торопливо перекусывают…
         Откуда это безлюдье? Даже беспокойство зарождается! Будто не успел куда-то! Будто все умные уже там, куда они успели, а ты, хоть и профессор, всё топаешь по пустынной аллее, и совсем не туда, куда следует топать умным!
         Это, разумеется, шутка такая. Я-то знаю, куда иду! И где мне следует быть, я тоже знаю! Но фраза пришлась к слову. Ведь сейчас самым важным мне кажется состояние природы. К нам вдруг явилось то самое бабье лето, желаннее которого после уже забытого тепла, наверное, и не бывает.
         И скажите мне честно, разве кого-то оставят равнодушным берёзки в тонких золотых одеждах? Кого-то не привлекут резные листья пожелтевших клёнов? Или чьё-то настроение не взлетит до небес при виде ярких солнечных бликов, блуждающих в кронах деревьев?
         Только представьте себе эту идиллию во всех ее цветах и красках! От неё моя душа, прямо-таки, поёт под аккомпанемент прекрасного осеннего денька.
         Лишь одно обстоятельство вносит диссонанс в отличное настроение. Периодически по ушам дубасят неприятные металлические стуки. Инстинктивно я дёргаюсь, пытаясь обнаружить их источник.
         Может, где-то ремонтируют крышу? Или сантехники стучат, запрятавшись в свои подземные люки? Но, как ни странно, никого не вижу. Ни за сотню, ни за две сотни метров в каждую сторону.
         «Странно!» – отметил я про себя, когда не смог не обращать внимания на громовые звуки, которые периодически взрывали естественную тишину парка.
         – Тук, тук, тук! – донеслось откуда-то опять, и эхо сразу запутало все следы.
         Короткая пауза, и повторилось то же самое:
         – Тук, тук, тук!
         Опять некоторое затишье, и снова:
         – Тук, тук, тук!
         «Это становится интересным! – подумал я, забыв о красотах осени и даже о делах, которыми был занят с утра, едва появившись на кафедре. – Кто же и где стучит? То, что звуки весьма противны, ещё полбеды! Вот понять бы, откуда они и зачем? Тогда, возможно, их удастся как-то оправдать».
         Надо же! Опять серия ударов! Громко и отчетливо. Но звонкое эхо, почти не ослабленное редеющими кронами деревьев, снова исказило направление звука.
         Я продолжил озираться, стараясь как можно дальше заглянуть меж стволов, поскольку уж на аллее-то точно никого не наблюдается.
         Меня будто разыгрывают тонко! А я по-прежнему не в состоянии разобраться в этой странной шутке. Кажется, будто звуки рождаются недалеко... Вон они – там… Пожалуй, даже справа… Или там, чуть левее клёна… Вот снова, как нарочно, забарабанили где-то вверху:
         – Тук, тук, тук!
         Я изо всех сил вглядываюсь вдаль. Потом переношу взгляд в кроны деревьев, потом вдоль аллеи и боковых дорожек…
         И вдруг я заметил!
         «Боже ты мой! Да это же – настоящее чудо! Как на него обижаться!»
         На высоченной опоре наружной лампы освещения ловко пристроился большой пестрый дятел! Он крепко вцепился в кромку огромного защитного колпака лампы и настойчиво делал своё странное дело.
         – Тук, тук, тук! – заработал дятел на моих глазах, подтвердив, что я правильно выявил виновника шума. – Тук, тук, тук!
         Гнутый металлический колпак стократно усиливал звук каждого удара, превращая его в полноценный грохот.
         Тем не менее, сам дятел показался мне на редкость красивым. Собственно говоря, для жителя нашей широты, не избалованного разнообразием фауны, да еще в городской черте иначе показаться и не может. Крупный, с черно-белыми и красными перышками, с длинным прямым клювом… Самый настоящий дятел! Здесь он – не частый гость…
         После каждой серии ударов по металлическому колпаку, усиливающему звуки до кастрюльного грохота, дятел обязательно склонял головку на бок и прислушивался. Как я понял, он желал убедиться, что никто в целом мире не может стучать громче его. И, не обнаружив соперников, оставался довольным собой.
Как мне показалось, дятел откровенно ликовал:
         – Я здесь самый-самый! Никто со мной сравниться не сможет! – убеждал он себя.
         «Он, конечно, себе очень нравится! – решил и я. – Ещё бы! Буквально за несколько минут таким вот грохотом настолько возвысился в своих глазах! Теперь он точно знает, что в его пернатом роду никто и никогда не колотил по стволам громче, нежели делает это он. Это для него очень важно! Это очень показательно! Это для него – настоящий триумф!»
         От взлетевшего до небес самоуважения дятел, пожалуй, уже мечтал захватить самые лучшие места во всей округе. То есть, с самыми гнилыми и, значит, наиболее продуктивными стволами деревьев. Более того, с достигнутой мощью он сумеет прогнать всех прежних конкурентов и стать полновластным хозяином округи.
         Он, конечно же, именно так и думал! Он этого и хотел!
        «Боже мой! – догадался я. – Как же он себе нравится! Насколько же это удивительно! Будучи самым глупым из всех дятлов на свете, не отличая от гнилого дерева даже металл, он посчитал, будто ухватил бога за бороду! И теперь он искренне верит, будто заслужил право встать над всеми, ибо теперь он – самый-самый!»
        – Тук, тук, тук! – сыпал размеренной дробью дятел, замирая на несколько секунд, дабы гордо оценить производимый им эффект.
        Да! Он зауважал себя без всякой меры! Это особенно заметно, когда он величественно отстраняется от колпака и на некоторое время замирает, переполненный почтением к самому себе.
        В запале его не интересовали даже жучки и червячки, коих в колпаке, разумеется, не оказалось. Но и оттого он не задался естественным вопросом, почему же весь этот грохот ни к чему полезному не привел? Ведь, сколько ни долбил, никакой добычи как не было, так и нет!
        «Но всё это будет потом! – наверное, утешал себя дятел. – Ведь пища – дело наживное! А сейчас главное – грохот! Такой грохот, на который не способен ни один известный мне, и даже самый уважаемый дятел».
        – Да уж! – решил я с усмешкой. – Вот ведь на что способна глупость в сочетании с тщеславием! Настоящая гремучая смесь!
        А дятел, меж тем, продолжал стучать и наслаждаться своим могуществом.
        – Точно так же случается с некоторыми людьми… – подметил я, но не закончил фразу, а засмеялся выявленному сходству. – Жаль только, что нет возможности всё это снять на плёнку. А со слов мне не то чтобы не поверят, но кто же сможет во всей красе представить столь удивительную картину? Действительно! Тихая осенняя аллея, пронизанная солнцем; никому ненужный металлический колпак фонаря… И вдруг именно на нём – настоящий пёстрый дятел, сдуру возомнивший себя, невесть кем! Конечно, посчитают, будто я им басню сочиняю!
        *
                21 марта 2020 года.