Революционный полковник Матвеев и его семья. 4

 ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ « РЕВОЛЮЦИОННЫЙ» ПОЛКОВНИК МАТВЕЕВ И ЕГО СЕМЬЯ.4
АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. ( РАННЕЕ - ПОЛЕВАЯ АЛЛА ВЛАДИМИРОВНА)04.07.47. ПЕНСИОНЕРКА. Г. ТЮМЕНЬ. ( Моим взрослым внукам).

1925 - 1933 ГОД
Матвеев вернулся домой,  после долгих лет скитания по России. Вначале он служил в Красной армии рядовым солдатом, позже, узнав от Рыкова, что Матвеев знаменитый на всю Россию топограф, комиссар полка, присмотрелся к молчаливому солдату и где – то в верхах, среди генералов, похвалился о том, что у него в полку служит полковник в рядовых. Матвеевым заинтересовался генеральный штаб Тухачевского и они предложили ему выполнять работу картографа при штабе. На предложение Матвеев откликнулся с желанием, была возможность заняться любимой работой. До предложения он был дважды легко ранен и лежал в госпитале, не сообщив об этом ничего Кате. К тому времени,  у него был ее новый адрес в Москве, где его маленькая семья проживала, снимая две комнаты в кирпичном доме, напротив бараков военнослужащих. В письмах Катя писала о том, как растут дети и то,  что она устроилась работать переводчицей в библиотеку. Писала она ему,  что по приезду в Москву, Дуся пошла, учиться на рабфак, и устроилась  работать ночной дежурной при заводе. Дусю она не смогла удержать возле детей,  и ей пришлось устроить ребят, через знакомых, в семидневный детский сад, только в выходной день она забирала их домой.  Катя не осуждала племянницу Анастасии Ивановны, понимала, что молодой девушке нужно строить свое будущее,  и она решила именно таким способом построить свою карьеру. Жаль было ребят, с которыми она расставалась на семь дней. Антон переносил разлуку спокойно, а Митя, часто плакал и просил маму Катю, забрать его из детского сада,  пораньше. Получив письмо, такого содержания, Николай Васильевич подумал: « Ничего, немного терпения и скоро я вернусь домой. Я дважды кровью смыл свое происхождение. Я кровью оросил матушку землю, чтобы процветала нынешняя Россия. Никто уже не сможет сказать мне о том, что я сидел все это время в кабинете за картами. Революция и гражданская война прошла  через мой разум,  и я ее принял, как подобает офицеру новой власти». За событиями, которые происходили вокруг него, он стал забывать о своей прошлой жизни. Редко вспоминал отца и мать и еще реже он думал о своих братьях. Главное для него было то, что он стремился новой власти помочь крепко стоять на ногах. С Рыковым они расстались, так как у него было тяжелое ранения и после госпиталя, он уехал домой,  в Омск, очищенный войной от всяких предрассудков и страхов. Из Омска пришло одно письмо от Рыкова,  и на долгое время не было от него никаких известий. Колченогий Рыков вернулся в управление на прежнюю должность, начальником геологической партии и первым делом, что он сделал, это набрал рабочих и уехал в экспедицию на Урал к Митрофановым пещерам. 
Шла война между Россией и Польшей.  Полк перебросили на Львовское направление.
Матвеев лихорадочно искал  карты окрестности  города Львова в архиве. Здесь был беспорядок. Архивариус, пожилой человек. жаловался Матвееву на то, что ему никто не доплачивает деньги за уборку помещения.
- Нужна сухая обработка полов  и стеллажей. Но, как вывести грязь полувековой давности? Каждый человек  норовит облокотится на стеллаж, руками пощупать его на прочность,  и таким образом,  оставить в архиве свой потный след., навсегда.
- О, если бы вы знали, молодой человек, какие люди бывали здесь в архиве…
- Простите, мне нужна карта окрестности Львова.
- Ищите карту Польши. Может быть,  найдете там и Львов, - сказал архивариус.
По совету архивариуса Матвеев быстро нашел карту Польши,  и какое его было удивление, что ряд волостей Украины были обозначены на карте, якобы они всю жизнь принадлежали полякам. 
- Дороги есть, а тропинок и лесных дорог нет, - сказал Матвеев.
- Ну, милый человек.  А зачем вам тропинки?
- Нужны  они будут для выноса раненых из поля боя.
- О, простите, я в этом ничего не понимаю. Мое дело сохранить, то,  что вверили мне.  Значит,  вам нужно ехать на место и искать тропинки в лесу.
- Я так и сделаю.
Небольшой отряд продвигался по «черному лесу». Они выехали на развилку.
- Куда теперь?
- Где шире  дорога, туда и двинемся. Дойдем до деревни и обозначим ее на карте.
Перед ними появилась конница. Отряд скакал галопом. Увидев, движущих людей на повозках, они задержали коней и, сняли винтовки с плеч.
- Осторожно, не показывайте вида, что вы испугались. Мы мирные жители…
- Да, это наши ребята. Эй, там - мы свои,-  закричал землемер.
- Волки твои – свои. Показывай документ нашему человеку, - выкрикнул мужчина, всадник.
- Это свои люди, -  шепотом сказал землемер Николаю Васильевичу. – Конница Буденного.
- Почему шепчешь? Они далеко и не слышат нас.
Землемер ничего не ответил.
Подъехал всадник к повозкам.
Он направил дуло винтовки на Николая Васильевича и рыкнул:
- Документы.
- Пожалуйста. Мы из фронта по заданию штаба.
Всадник покрутил бумагу в руках, хмыкнул.
- Почерк не разборчивый. Сейчас вернусь, - сказал всадник и пришпорил коня,  помчался к группе наездников.
 - Видели, Николай Васильевич, он бумагу держал вверх ногами, - с удивлением сказал землемер.
- Что – то я не заметил в бумаге ноги ,-  с улыбкой пошутил Матвеев. – Смотрите, всадник к нам движется.
- Этот всадник будет меньше ростом прежнего скакуна. Как бы нам сохранить свою жизнь от этого малого всадника, - сказал землемер.
 Всадник остановился. На вид - это был молодой юноша. Что – то знакомое мелькнуло в лице всадника и Матвеев поморщил лоб, пытаясь вспомнить о встрече.
- Не пытайтесь вспомнить меня. Я подруга Кати. Как она поживает?- спросила девушка.
- Сейчас, она живет с детьми в Москве.
- Господи, как нам повезло.  У меня с Митей есть квартира в Москве.
- Вы - Юля.
- Ну,  конечно. Я Юля без косы и без большого белого  банта.
- А, где Митя?
- Километров десять отсюда. Мы на разведку выехали, а он в штабе остался. Митя сейчас идейный комиссар полка.
- Я рад за вас.
- А,  вы при каком звании, Николай Васильевич?
- Я все тот же русский картограф, но без звания.
- Хотели ли вы увидеть Митю?
- Да. очень…
Юля засунула два пальца в рот и свистнула. К ней прискакал, первый всадник, который наведывался уже к ним.
- Марко, приведи свободного коня, для моего земляка, он хочет встретиться с комиссаром.
- Без проверки?
- У него ценные сведения есть, - солгала Юля.
- Понятно. Кто его отвезет?
- Дашь одного сопровождающегося, это на всякий случай. Я вернусь в штаб. А этих людей отвези в лощину, пусть ждут своего начальника там, отведи фуры подальше от дороги.
В деревне располагался штаб полка. Митя только что вернулся от своего руководства, которые устроили ему нагоняй за разгильдяйство в полку.
- Поднимай Дмитрий моральный дух у бойцов, а не показывай пример своим поведением,  щупаешь девок?
- Я не щупаю их…
- Ну, да. У тебя же есть свободная краля под рукой.
- Она в разведке служит и, неплохо служит. Мужики довольны ею.
 - А, я недоволен. Или женись или отпускай ее к нам. Она французский язык знает, так говорят люди.  Не из бывших богачей,  ли она?
 - Нет. Пару фраз знает. Мать ее на рынке торговала, обслуживала одну старую француженку, но, а та научила ее дочь бегло говорить, - солгал Митя.
- Врешь ты мне. Дима, придет такая пора. когда всех нас будут проверять. Придется тебе вспомнить всех родственников.
- Что вспоминать, я – сирота. От меня отказался отец, а мамка померла, - соврал Митя, даже не моргнул глазами.
- Поставил я тебя на эту должность, так как ты в партию вступил. Сейчас многие прикрываются партией, а внутри,  пойди  и пойми какие у него мысли. И анархисты приткнулись к нам и меньшевики и, даже, люди из белой гвардии. Вроде покаялись они, но пойди и узнай, какой  фортель  они выкинет завтра.  Вот я,  к примеру, из рабочей семьи и сам был рабочим на заводе, мне большевики волю и свободу дали, да неужто я буду кусать руку, которая меня кормит. Врага партии я загрызу, а ты, Дима?
 - А я, вам помогу, - ответил Митя, не отводя глаз.
- Я тебя предупредил, насчет Юлии.
 Дмитрий вернулся в свой штаб с испорченным настроением. Спросил дневального:
- Что нового?
- Юлька вернулась из разведки, да не одна.
- С пленным? – спросил Митя.
- Нет. Сильно, ладно они разговаривали.
- Поговори мне еще.
- Да, что мы не понимаем, что Юля – ваша баба, а тут к ней клинья подбивает приезжий человек. Обидно за вас.
- Ладно, поехал я домой. Не тревожьте меня сегодня, даже тогда, когда самый большой и с большими усами приедет с инспекцией. Отдыхаю я.
- Не забудьте настучать приезжему человеку бока.
- А, как он заигрывал с Юлей? – спросил Митя.
- Помог ей с лошади слезть.
- А, тогда, понятно.
 Юля сняла обмундирование мужской одежды, переоделась в платье, присела  за стол. Она угощала гостья чаем.
- Бубликов нет и сахара нет. Варенье засахарилось, бывшие жильцы оставили консервацию, убегая от советской власти.
- Вы, Юленька похорошели. Революция вам пошла на пользу. А война с поляками вас украсила, как будто,  вы поправились немного.
-Ах,  Николай Васильевич, когда вы меня увидели первый раз, тогда я была юной и прекрасной девицей. А сейчас я женщина, - улыбаясь,  сказала Юля.
- К тому же любимая женщина, - сказал Митя, войдя в дом – Здравствуйте Николай Васильевич, а вас годы не сломили, так же стройны и галантны.
- Здравствуйте, дорогой Митя, - сказал Николай Васильевич, вставая со стула. – Вы возмужали и уже нет прежнего Мити, с ямочками на щеках. Похудели…
- Много усилий я приложил, чтобы менялись мои мысли и вместе с ними и моя конфигурация тела. Как я рад вас видеть. Что нового в столице?
- Я служу  у Тухачевского, в одном из штабов, а в Москве, я бывал еще до Революции.
- С тех пор, Москва изменилась после переезда правительства из Санкт – Петербурга, то есть,  из Петрограда, там строительство домов ведется круглосуточно. Несколько часов на отдых для рабочих и снова,  они с цементным раствором в ведре идут штурмовать высотку  здания. Такой народ,  никому не победить, - сказал Митя.
- Я, как Митя думаю, - сказала Юля, уловив взгляд  Николая Васильевича на себе. – Ничего мы не знаем о своих родных. Митя сердиться, когда я наедине с ним пытаюсь заговорить о прошлой жизни. А я, скучаю по подругам из гимназии. Где они сейчас, я не знаю. Сейчас мы будем ужинать. Полчаса потерпите?
- Мне нужно возвращаться в свой отряд. Говорят, банды шалят, это недобитые зажиточные крестьяне. Их нужно уничтожать на своем пути,  иначе, трудно будет армии продвигаться вперед.
- Николай Васильевич, я вас не узнаю. Неужели вам не жаль, тех несчастных людей, которые когда – то лучше жили, чем бедные? – спросила Юля.
- А вам их жаль? Мне нет, потому, что они могут устроить засаду,  и могут погибнуть много красноармейцев.
- Странно говорите вы, Николай Васильевич, Как будто вы делали революцию в России.
- В душе я революционер, пытаюсь себя изменить и пристроится к власти правящей, что и вам советую,  Юля. Иначе, кто – то  донесет в ГПУ о ваших тайных мыслях. Я видел много людей на своем военном поприще. Это бывшие офицеры царской армии, которую приняли новую власть, и их подводила ностальгия по прежней жизни, не смогли справиться со своим разумом. Позже, после их ареста,  страдали их семьи. Я не могу допустить того, чтобы пострадали моя жена и дети.
- Вы правы. Недолго нам осталось играть в героев гражданской войны. Мне мой начальник сказал, что будет тотальная проверка и будет чистка, и всех, кто скрыл свое происхождение, отправят на встречу к северным медведям, - сказал Митя,  вздыхая. – Вашей выдержки нужно только позавидовать. Как я рад, что состоялась семья у вас. Сейчас,  много разводов в стране и таким способом женщины делают революцию в своих семьях, пока их мужья воюют. Дети? Мальчик и девочка?
- Два мальчика.
- Поздравляю вас. Может быть,  ваше мышление, такое потому, что вы больше времени проводите на природе и без оружия. А, когда имеешь наган в кармане, то он рано или поздно выстрелит в кого – то.
- Митя, вы так много сделали для себя, чтобы укрепиться в Армии. Вы стали комиссаром. Как вам это удалось? – спросил Николай Васильевич.
- В той суматохе, которая была, когда формировалась конная дивизия, мог бы, что – то больше сделать для себя. Мог бы Юлю отправить заграницу, поискать моих или ее родственников.
- Не слушайте его, я никуда от него не уеду. А избрали его комиссаром потому, что он посоветовал жене генерала на грибок, который образовался на ногте, привязывать шкурку лимона. Грибок прошел,  и она настояла на том, чтобы образованного и идейного Митю муж - генерал, взял к себе работать комиссаром. Тем более, что Митя с семнадцатого года состоял в партии большевиков, - сказала,  смеясь  Юля.
- Грибок был,  на каком ногте?  И откуда вы знаете, как лечить его? – спросил Николай Васильевич Митю.
- На большом пальце левой ноги, - не задумываясь,  ответил Митя.- Моя нянька страдала грибком, за что ее перевели работать в сад. А я очень любил ее и бегал  в сад, чтобы повидаться с ней,  таскал ей лимоны со стола, чтобы она лечила грибок.
 - Тогда, была глубокая осень, когда он пришел  с пакетом для генерала. Как он узрел грибок, до сих пор, не могу понять, как увидеть больной ноготь через ботинок? – громко засмеялась Юля.
- Да уймитесь вы, оба. Женщина пожилая, не надо никаких подозрений, на счет моей неверности. Я чист перед Юлей, как стекло.
- С вами хорошо и весело  мне, мои дорогие, но мне пора уезжать, - сказал Николай Васильевич.
- Я проведу вас с конницей, Николай Васильевич, - сказал Митя.
Впереди ехали разведчики дороги, за ними ехал на вороном коне Митя, рядом с ним ехал Николай Васильевич на кобыле масти каштана. Кони шли тихим шагом, на расстоянии от них ехали всадники , охрана комиссара.
 Митя и Николай Васильевич, продолжали беседу  об Армии.
-  Говорят, что ваш Тухачевский, сам себе на уме, это я сказал,  со слов Дыбенко Павла Ефимовича. Он его не любит.
- Ничего плохого не могу сказать о Тухачевском. Он стратег и хорошо разбирается в военном деле. Я, тоже, слышал о нем среди офицеров, что он эстет, любит слушать классическую музыку. Не будем говорить о высших военных чинах. Мы можем их хвалить или осуждать со слов других, а на самом деле, какие они - мы ничего не знаем, так как не входим в близкий круг их знакомых. Митя, я хочу тебе сообщить приятную новость.
- Какую? С некоторых пор, я стал бояться новостей на счет себя или Юли.
- Помнишь, у Антона Павловича была воспитанница – Евдокия.
- Помню, красивая девушка, жаль,  что она не из нашей среды была.
- Дуся в Омске родила сына, Митю.
- Надо же назвала своего сына моим именем. Она, что так сильно любила меня?
- Назвала потому, что сильно любила тебя, отца своего ребенка.
- Что, у меня есть сын? А почему Дуся уехала из северной столицы?
- Долгая история, так получилось в ее жизни. Она вышла замуж, муж оказался жестоким человеком, часто бил ее. Митю он не признавал и поэтому он жил с Кузьмой, цветоводом Марьи Павловны. По стечению обстоятельств Катя с сыном, Антошей,  переехали жить  в дом Кузьмы. Дуся умерла, а перед смертью просила Катю, чтобы я усыновил его,  твоего сына. Теперь у меня два сына, - Дмитрий и Антон.
- Как это может быть такое? Зачем вы усыновили моего ребенка, я еще жив. Юля знает о моем сыне?
- Не осмелился я об этом ей сказать. Если бы я его не усыновил, то его отправили в приют, где дети умирали от голода.
- Как же нам теперь быть, как исправить мою ошибку. Да, с того вечера в теплице, я не интересовался больше судьбой Дуси, а ведь она была девственницей. Я негодяй, она мне очень понравилась, кажется,  я такой сладости не испытывал ни с кем больше, как с ней.
-  Полно, друг мой, наговаривать на себя, какой вы негодяй?
- Вы меня не знаете, Николай Васильевич – я негодяй.  Жена генерала  по сути меня изнасиловала, а потом мы с ней часто тайно встречались. И я смирился со своим положением. Пока,  не получил назначение в полк комиссаром. Уехали мы с Юлей в полк, так она меня и тут нашла, поставила условие, если я с ней не буду встречаться два раза в год, то она откроет мужу мое происхождение. Откуда она узнала о князьях, понятие я не имею.
- Не огорчайся, друг мой, такие женщины были и будут дальше процветать, пользуясь лаской молодых.
- Меня бесит это. Это второй брак у генерала, он тоже родом  не из бедной семьи. А генеральша из семьи прачки, откуда такая прыть у этой дамы?
- Воспитание такое она получила,  стирая чужое белье. Такие дамы очень настойчивы,  и не упустят момента, чтобы жить всласть, при этом держать  мужа на коротком повадке. Ты ответь мне, как нам быть с Митей?
- Я погорячился. Ничего я сыну не могу дать. Ничего, сам вешу на волоске. Если будет чистка, то голову я не сношу,  и Юля пострадает. Простите  меня.
- Я понял то, что Митя остается  сыном моим и Кати? – спросил Николай Васильевич.
- Как трудно выговорить мне слово "согласен". Простите меня. Так будет лучше и для меня и для сына. Я убивал. Сначала красногвардейце, а сейчас, убиваю контру. А Вы чистый человек и думаю я, что вас не коснется эта чистка.
 Дальше они ехали молча, каждый думал о предстоящих событиях. Подъехали к лагерю, где остановился отряд Матвеева.
- Лучше вам сейчас уезжать, ночью бандиты выезжают на большую дорогу, чтобы грабить проезжих людей и ямщиков. Свой путь держите лесом. Прощайте и не поминайте меня  лихом, - сказал Митя Николаю Васильевичу и, пришпорив коня, умчался. Его всадники, уже,  неслись по лесной дороге вслед за ним.
 Николай Васильевич привез в штаб подробную карту к подходу города  Львова, но она им не понадобилась, так как армия ушла другим направлением к месту базирования. Карту он сдал в архив.
Того вечера, он написал письмо жене, сообщив ей о том, что на дорогах войны, он встретил Митю и его подругу Юлю, которые имеют квартиру в Москве и дай Бог, что скоро окончатся войны и распри между людьми, и все они встретятся в столице.
 Он сел за карту гор Урала, вытащил блокнот и стал описывать магнитные поля гор, которые расходились веером и кто знает, возможно,  в закрученных магнитных кругах   песок превращался в драгоценные камни,  под воздействием их огромных сил. Свою статью и предположение он отправил курьером в Москву в Совнарком..
 Не все шло гладко у Матвеева, он не соглашался с политикой в подавления восстаний, которые,  то там, то здесь вспыхивали по России. Он считал то, что мирным путем нужно договариваться с народом, а не воевать с ним.  Их полк перебросили на подавление Тамбовского восстания, Тухачевский принял руководство войсками тамбовской губернии.  В прошлом году – лето было засушливым и зерно, которое крестьяне должны были собрать и отдать продразверстке, оставляло их и детей на голод. Амбары могли стать пустыми.  Крестьяне взбунтовались,  и надо было подавить это восстание. Тухачевскому генеральный штаб отвел срок – месяц, для подавления восстания. Переговоры ничего не дали и крестьяне под руководством партизанского движение, готовы были идти на смерть, лишь бы,  не отдать зерно власти, они не желали, чтобы их дети пухли от голода.  Матвееву, тоже, не нравилось то, как ведут себя крестьяне, их поражение было неминуемым, так как, их вопросом занялась армия,  и не жалея себя и своих семей они записывались в добровольную армию, не работая на земле. У Матвеева работы было мало,  и он слонялся по позиции  фронта. Он услышал от одного прапорщика, что должны подвести снаряды с газом, чтобы выкурить крестьян из лесов.
- Это не возможно. А чем, начинены снаряды? – спросил Матвеев.
- Пирогами! Шучу я. Снаряды начинены хлор в смеси с фосгеном. Пару раз стрельнем в сторону ,  и сразу все побегут из леса.
- Крестьяне уходили с насиженных мест с семьями. Нельзя, чтобы пострадали женщины и дети.
- Ну, мой дорогой картограф, а можно мою семью, чтобы эсеры шашками порубили, за то, что я примкнул к большевикам. Мать и отца погубили они.
- Эсеры?
- Ну не эсеры, а банда,  какая – то вошла в нашу деревню и кто – то донес на моих родителей, мол, сын их служит артиллеристом при Красной Армии.
- Неужели до такого зверства дошли люди. Порубили…
- Ну, не порубили, а повесили их на воротах, - сказал артиллерист, отводя глаза в сторону.
- Кажется мне, что ты мне врешь о своих родителях, - строго сказал Николай Васильевич.
- Ну, вру. Мне так легче будет запустить снаряд в сторону леса. Я даже нашел место, где они лягут. Озеро там есть, говорят глубокое.
Ночью ему снились кошмары, как будто снаряд с отравляющими веществами взорвался в саду его родителей,  и его мать протягивала ему руки и просила о помощи, а едкий газ ее душил, так как, она периодически  налаживала руки на горло. Проснулся он в поту и до утра сидел во дворе, думал о том, какая его родина многострадальная. Утром пришел вестовой, приказал явиться в штаб.
Начальник штаба ему сказал:
- Не понимаю я, каждый человек у нас на счету, а им науку подавай. Наука – это баловство ума и без нее можно прожить, а вот голодающим людям в городах без хлеба никак нельзя. Собирайся, тебя переводят в Москву работать. Документы получишь в канцелярии. И что ты такое выдумал, что русские ученные хотят с тобой говорить. Какие магнитные поля, земля у нас единая и не надо разделять ее на куски. Земля наша – советская и кормит нас, чтобы такие хитрые бездельники, как ты не жил впроголодь. Не понимаю, зачем вообще существуют картографы при армии. Любой местный пацан нас проведет туда,  куда следует за корку хлеба. Свободен.
 Матвеев из штаба летел на крыльях свободы. Он увидит Катю и детей, прижмет их к груди, чтобы никогда  больше не расставаться. И главное, он не будет знать, обстреливали ли лес  артиллеристы, или их начальство подумало  об этой акции,  и отменили приказ. Он бежал, в какой раз от войны, а подавление  восстания это тоже война,  и в какой раз, в этом, ему помогали люди. Позже, он узнал о том, что газовая атака сорвалась по причине, какого - то артиллериста, который подорвал снаряды возле пушек и сам погиб. 
 Катя еле сводила концы с концами в домашнем бюджете, считала каждую копейку. Дуся однажды не вернулась домой,  вещи ее исчезли из гардероба, прождав сутки и прождав   целую ночь ее, Катя  забеспокоилась. Почти полусонной она ушла на работу. Возле библиотеки ждала ее Дуся.
- Объяснись, - потребовала Екатерина у Дуси.
- Я уже взрослая, мне восемнадцать лет, имею я право на личное счастье?
- Имеешь, как и каждый человек, но почему ты меня не предупредила, что забираешь вещи и уходишь от меня?
- Боялась, что вы меня не отпустите.
- Я не твоя мама, даже не родственница тебе, но приличней  было привести своего избранного и познакомить его со мной. Так поступают в приличных семьях.
- Теперь,  вы знаете. Я не вернусь больше к вам, так как мне хорошо с Мишей.
- Значит,  его зовут Мишей. И где Миша работает?
- Мы рабфак вместе закончили. Я его давно знаю. Он у нас инженером работает. Скоро освободиться должность расчетчика,  и он меня устроит работать в кантору.
- Вижу, что ты не глупая девочка. Ну, что же – желаю я тебе удачи. Не забывай нас, приходите в гости к нам с Мишей, по выходным дням.
- Спасибо.
- Пора тебе меня на «ты» называть, я тебя старше всего лишь на пять лет. А то у Миши возникнет вопрос, с какой,  кстати, ты свою родственницу величаешь?
- Спасибо Вам, то есть – тебе, за все.
 Дуся ушла по улице легкой походкой. Катя подумала: « Совсем взрослой она стала, а я, даже, и не подумала о том, что у нее есть уже возлюбленный, по имени Миша. Совсем одна осталась и дети не со мной, только по выходным дням я их вижу. И Николай редко пишет письма,   и я ему редко отвечаю. Что происходит со мной? Где ты сейчас, Николя?».
 Месяц прошел, как Дуся переехала жить в семью Миши. Тосковала по ней Катя,  и тосковали дети, когда она привозила их по выходным дням домой. Был понедельник текущей недели и Катя, решила пройтись по парку, отдохнуть после тяжелого дня, переводы статей  были затруднительными, так как в ее словарном запасе отсутствовали технические термины.  Поев мороженое,  она заметила то, как смотрят на нее двое парней. Они смотрели на нее с любопытством.  И один из них догнав ее попросил разрешения у нее познакомиться с ней.
- Простите, я замужем.
Парень смущенно извинился и побежал к другу, который ожидал его возле фургончика с мороженным. Катя подумала о том, что годы идут, а она остается без внимания мужа и что она, как и прежде, до замужества уловила любопытный взгляд мужчины. Это ее ободрило и,  она улыбаясь прохожим,  подошла к дому. На скамейки сидела Дуся с мешком.
- Почему с мешком? – спросила Катя у Дуси.
- Я с мешком ушла от вас, его Миша мне принес,  велел ваш чемодан он не брать.
 - Что – то случилось?
- Ой, какое горе у меня, - сказала шепотом Дуся и заревела.
- Пойдем в квартиру, нечего внимание прохожих останавливать на себе.
Они зашли в квартиру и Катя сразу потребовала ей все рассказать. Дуся молчала, а потом снова заревела.
- Что произошло?
- Миша погиб на заводе. Воры залезли в склад среди белого дня, чтобы украсть железяки, кладовщика они огрели чем – то и тот упал, кто – то из рабочих увидел и вызвал из проходной милицию.  Миша, в это время шел в склад, получать какие – то запчасти, тоже железяки и,  увидев, что кладовщик лежит без движения, выскочил из склада, а прибывшая милиция, подумала, что он вор и одним выстрелом оборвала жизнь ему.  Потом они разобрались, когда воров поймали, а Мишу больше не вернешь.  Прожили мы с ним неделю. Похороны, а потом, мама его слегла в больницу от горя. Отец Миши сказал мне, что я не была женой Миши и лишний рот в его семье, никому не нужен. Я бы сразу ушла, но думала о том, что меня защитит свекровь, а она пришла  из  больницы через три недели, даже не поздоровалась со мной. А вечером зашла в нашу с Мишей комнату, сказала:
« Ничего не поделаешь, так случилось с Мишей. У нас еще трое подростков сыновей, которые живут в нашей комнате, так как уступили вам они место. Теперь, все изменилось.  Ты молода и сможешь выйти, еще раз, замуж и привести нового мужа  на нашу жилплощадь, а этого, я допустить не могу».
- Я ее умоляла не прогонять меня. А она добавила: « Ты девочка не нашего поля ягодка, так как у  тебя родители были помещиками и ты можешь накликать беду на нас».
- Ты им рассказала о своем происхождении? - спросила Катя.
- Мише рассказала по секрету, а он родителям рассказал. Миша клялся мне, что моя тайна уйдет с ним в могилу. Он предал меня. С той минуты, я поняла, каким он слабым человеком был и разлюбила его. Я побросала свои вещи в мешок и пришла к вам. Не прогоните меня, Екатерина Антоновна?
- Нет.
- Я ушла из завода.
- А, как же твой рабфак? Ты же с дипломом.
- Не могу я работать больше на них, а справку я достану, что больна и к вам не будет никто приставать, почему я не работаю.
- С одной стороны  хорошо, что ты вернулась, а с другой стороны мне не нравиться твое настроение. На кого ты обижаешься?
- На милицию. Это они…
- Нет, не настраивай себя против них. Это роковое недоразумение.
- Я вас не подведу, буду нянчить дальше Ваших детей. Только сейчас я поняла, какое горе принесла моей  семье новая власть.  Где мои сестры и братья, боюсь я разыскивать их. Где мой отец и мать? – спросила сама себя Дуся, и зарыдала.
Катя, обняла ее и заплакала.
- Надо продолжать жить, не озлобляться. Ни ты,  ни я не виноваты в том, что один класс ушел, а другой класс заменил его у власти. Мы пострадавшие, и так же пострадавшие жены красноармейцев, которых погубили белогвардейцы. Женщины и дети должны быть вне политики, - сказала Катя,  сквозь слезы.
 Жизнь продолжала идти своим временем и чередой, сменяя день другим днем. Катя, как и прежде,  ходила на работу, а Дуся вела хозяйство, воспитывала детей, гуляла  подолгу  с ними в парке.
Вот и сегодня, она одела детей, взяв зонтик, вышла с ними во двор. Мальчики побежали на качели, а Дуся шла вслед за ними, радуясь тихому и спокойному дню. По тротуару шел красноармеец с листком бумаги в руках. Он останавливал прохожих и спрашивал, где, мол, находиться такой – то дом. Люди были прохожими на этой улице и не знали что ответить, так как нумерация не была обозначена на всех домах. Дуся остановилась и присмотрелась, а потом сорвалась с места  и с криком.
- Николя, - побежала к красноармейцу, кинулась к нему в объятия.
- Ну – ну, - сказал Николай Васильевич, отстраняя молодую женщину от себя. – Как ты повзрослела и как ты выросла, ну, совсем девицей стала. Как ты меня узнала?
-  Подумала и узнала…
- Давай договоримся, ты больше не называешь меня именем – Николя, - сказал Николай Васильевич.  – Это жене позволено такая барская замашка, а для тебя  я - Николай Васильевич. Поняла?
Дуся кивнула головой.
- Если поняла, то показывай хоромы Кати.
- Да.
Дуся повела его к подъезду, а потом опомнилась,   бросив Николая Васильевича,  побежала к детям, она что – то шепнула Антону на ухо, тот развернулся и пошел медленно навстречу отцу. Его обогнал Митя, с криком:
- Ура, папа вернулся.
Антон остановился  на половине дороги и зарыдал басом от обиды, что его обогнал Митя и первым обнял отца. Николай Васильевич, подошел  к Антону, поднял его на руки.
- Здравствуй, сын.
 Заплакал Митя, так как папа оставил его и первого взял на руки Антона.
- Ну, вот. У мужчин не должны быть слезы на первом месте, оставим их для женщин и барышней. Ну - ка, хватай Дима меня за шею, - сказал Николай Васильевич, наклоняясь к Диме. – Дуся, командуй, куда нам идти.
 - Идите за мной, - сказала Дуся и,  подхватив  чемоданчик Николая Васильевича, пошла к подъезду.
Катя задержалась на работе и как всегда пошла пешком домой. Выпила стаканчик газированной воды с малиновым сиропом у знакомой продавщицы. Той,  нравилась Катя, так как  она была постоянным покупателем и сироп она лила ей в стакан сверх нормы.
-  Балуете меня,  тетя Глаша, - сказала Катя, улыбаясь.
- Домой к деткам идете? Что пишет вам ваш папа?
- Давно от мужа я не получала писем. Не случилось ли что с ним?
- Женская доля – терпеливо ждать. Слава Богу, что окончилась гражданская война. Видимо ли, свой,  своего уничтожает. Так можно докатиться до того, что перебьют мужики друг друга, от кого бабы детей будут рожать?
- Сын вернулся?
- Да, повезло нашей семье и отец, и сын добивали армию Деникина и оба целыми вернулись домой, слава Богу. Тю. Наша директриса, говорит, что Бога нет,  и велела не вспоминать его, иначе будет премии лишать. Контролирую я себя, да нет и нет – вырвутся эти слова из уст. Вы,  меня Катя, уж, не выдавайте.
- Не выдам. Скажу вам по секрету, я утром и вечером  молюсь, чтобы Николай вернулся домой невредимым.
- И что у вас иконка есть?
- Нет. Растеряли в дорогах. Молюсь, смотря на небо, через окно.
- Ой, зачем же вы об этом мне сказали, я такая болтливая. У меня кожа зудом идет, если я не расскажу новость.
Катя засмеялась.
- Придумаете что – то, не называя моего имени. Спасибо за водичку. До свидания, тетя Глаша.
Она зашла в квартиру, в ней стояла тишина. « Дуся гуляет с ребятами в парке», – подумала Катя  и на вешалку повесила зонт. Рука ее повисла в воздухе, увидев солдатскую шинель. Она кинулась в спальню.  На кровати спал ее муж.  « Николя», - прошептала она и замерла на пороге. Она смотрела на него, такого большого и беззащитного, сморившего сном.  Катя на цыпочках ушла в кухню, не дала ему проснуться от ее шепота. Душа ее пела.  Ужин, приготовленный Дусей,  стоял на плите. Катя, не знала,  куда себя деть и она снова зашла в спальню, присела на краюшек кровати. Николай Васильевич открыл глаза, увидев жену, схватил ее и перебросил через себя к стенке.
- Погоди, нужно костюм снять, он у меня единственный для работы. 
Он  помог ей раздеться.
- Любимая моя жена, мы всегда будем вместе. Катя, я тебе ни разу не изменял, это правда. Ну, помогай же мне твою юбку расстегнуть….
 Жизнь семейства Матвеева налаживалась. Николай Васильевич через совнарком устроился в комиссариат по военным делам, в формирование специальной службы под руководства генерала – майора Аузан.  Тот,  выслушав его повествование своих скитаний после революции, сказал:
- Пишите правду о своих родителях. О родителях жены ничего не пишите.
- Как, же, можно…
- Нужно.  Тут много таких, которые имеют дворянские корни. Вы кровью искупили свое происхождение. Участвовали в боях против белогвардейцев, служа Красной Армии. Служите и дальше верно России. Читал я Ваши научные труды. Так что,  Вы восстановлены  в звании и принимайте отдел в управлении. Пока, будите курировать все остальные подразделения, а дальше - пойдете ногами по матушке земле в поисках своей мечты и открытий. Завтра преступайте  к работе, сегодня получите  форму на складе. Распоряжение на счет Вас уже готово, возьмете документы в  секретариате.
Матвеев возвращался домой, его мучила жажда,  и по пути он зашел в чайную. Ему очень хотелось выпить. Безрукий солдат в гимнастерке  сосал соленую  рыбу.
- Присаживайся. Сейчас пива принесут, - сказал он Матвееву.
- Спасибо. Мне, тоже, налейте кружку пива, - сказал Матвеев,  скучающей буфетчице.
- Я еще не платил за свое.
- Я заплачу.
- Видать,  ты из благородных.
- Солдатом в Красной Армии служил, - ответил солдату Матвеев.
- Ну, мы им дали прикурить, что до Дальнего Востока прогнали, там я руку оставил.
- Может быть, протез тебе сделают.
- В семье не нужен калека, а им, и подавно.
- Ты не прав.
- Так почему я не могу найти работу с одной рукой? А?
Буфетчица принесла пиво в кружках.
- Платите деньги.
Матвеев достал кошелек и выложил купюру на стол.
- Сдачи не надо. Покормите его. Прощай солдат.
- Прощай добрый дяденька, - сказал солдат и залпом выпил кружку пива.
Матвеев подсунул ему свою кружку, сказал буфетчице:
- Заверните ему в бумагу, что – то съестное на оставшиеся деньги.
Жажда пропала,  и он поднялся со стула  - вышел из чайной. Настроение у него было испорченное и подавленное. Катя,  узнав о том, что его восстановили в звании, радостно воскликнула.
- Жить можно при любой власти, только бы торжествовала справедливость.
Дуся забрала детей, вышла в другую комнату. Ее душили слезы.  Ею овладела зависть к Екатерине. « Почему ей все досталось, красивый муж, должность у мужа, звание его, зарплата и главное у нее есть мужчина, которого она любит. Они даже не пострадали, а ведь было за что. За то, что папа у нее был советником царя, их бы всех сгноили в тюремных застенках, если бы они узнали об этом. И большую квартиру обещали ему к Новому Году. А я, тоже из дворянского рода, правда,  захудалого, так как отец пил и играл в карты, почти все земли проиграл. А нас,  всех раскидали и когда мы встретимся  - я не знаю», - думала Дуся, плача.
- Дуся, иди к нам, - крикнула Катя из другой комнаты.
Дуся покорно встала и пошла к ним.
- О, а слезки почему на глазах, - спросила Катя Дусю.
- Ты сказала вчера мне, что Дуся рабфак закончила. Так, почему  же ты ее держишь в прислужницах. Ты очень молодая Дуся, построишь свое  хорошее будущее сама. Нужно найти тебе работу.
- Вы меня прогоняете, - выкрикнула Дуся.
- Нет, только желаю того, чтобы ты была счастлива.
Дуся с ревом выскочила из комнаты.
- Оставь ее в покое, Николя. У Дуси своя трагедия в душе. Она уже была замужем.
- Дуся была замужем?
- Вернее был у нее друг, готовились они к свадьбе, погиб он.
- Да, трагедия. Выдели ей деньги из моего аванса на личные нужды, нельзя ее превращать  в крепостную.
- Хорошая идея, - сказала Катя. - Позже, когда мальчики уснут, я к ней зайду.
Подходил к концу двадцать второй год. Николай Васильевич купил большую елку у мужика, продававшего несколько елок возле трамвайной остановки.  Дома дети, Дуся и Катя делали игрушки.  Дуся оказалась мастерицей и из бумаги вырезала снежинки, а из цветных тряпочек, сшила зайчиков и кукол, напихав их ватой. Николай Васильевич неуклюже нес елку и зацепил священника в рясе, тот поскользнулся, упал. Матвеев бросил елку на тротуар, стал поднимать его.
- Бога ради, простите. Нечаянно я вас зацепил. Простите.
- Бог милостив – всех простит, - сказал священник. – Голодаю я,  какой день.  Меня  и снежинка свалила бы. С петицией я приехал в комиссариат.
- Какие прошения вы желали в Новый год получить? Никого нет, все разъехались по домам,  праздновать. Куда вы шли?
- Не знаю. Искал место для ночлега.
- Пойдемте к нам. Я рядом живу,  и жена будет рада увидеть вас. Мы простые люди, но в церковь мы не ходим, сами понимаете,  время такое. Как вас зовут?
- Отец Алексей. Мил человек, я бы с удовольствием пошел, да боюсь я вам навредить. Опалый я священник.
- Господь с вами, чем же вы можете навредить нам. Отогреетесь, отоспитесь, а завтра пойдете со своей петицией,  куда следует. Цепляйтесь за елку, через несколько домов будет и наш дом.
Маленький и худенький священник уцепился за елку и, пошел вслед за Николаем Васильевичем.
Из квартиры пахло котлетами и пирогами.
- Это пай, я на работе получил, решили сразу все съесть. Как вкусно пахнет  у нас дорогие мои. Будем ставить елку, как в прежние времена, - сказал Матвеев, заходя в прихожую со священником.
-  Это дед Мороз?  – спросил Митя, держа рукой за рясу священника.
- Нет, Митя – это священник. Катя принимай гостя. Дуся покорми отца Алексея, так как до Нового года еще  пять часов. Пусть отдохнет. Если захочет покупаться, то подогрей  ему воду.
- Пойдемте, отец Алексей.
 Дуся вернулась и сообщила им  о том, что отец Алексей скушал одну котлетку и заснул прямо за столом.
- Помогите мне его до дивана довести, Николай Васильевич..
 Елка была уже готова,   на ней красовались гирлянды из бумаг и тряпичные игрушки. Антон и Митя сидели возле елки и заворожено смотрели на нее.
- Ты привязал свечи? Игрушки не загорятся? - спросила Катя.
-Одну свечу на верхушку елки я привязал. В двенадцать часов зажжем ее.
- Где ты нашел священника?
- По дороге. Не волнуйся так, он безвредный. И детей мы научим тому, что есть люди, которые молятся за всех и стоят между Богом и людьми.
- Религия – это опиум для народа, - сказала Дуся. – Нам на рабфаке, преподаватель так сказал.
- Дуся, ты в это веришь?
- Верю. Почему Бог не спас нас, не спас детей, мамы и папы, а отправил их в детдома, почему он не спас Мишу, почему я страдаю?
- Это испытание на твоем пути. Сестер и братьев мы найдем. Немного потерпеть нужно, - сказал Николай Васильевич.
- Терпение и покорность наше российское достояние.
- Я  не согласна с тобой , Дуся. Если мы были бы покорны, то дом Романовых существовал бы до сих пор. В душе мы все революционеры, хотим и хотели перекроить  застой общества. Но, как говорила моя тетушка, Марья Павловна, мы женщины политикой должны мало интересоваться.
- Поняла. Не накличет  ли на нас беду,  этот священник? Да и елку большевики не ставят в своих домах, не влетит ли нам? – спросила Дуся.
- О елке мы никому не скажем, а священник завтра уйдет,  – сказал,  смеясь Николай Васильевич и обратился к детям.  -  Еще двадцать минут осталось, ребята, не засыпайте, под елкой лежит вам  подарок от Деда Мороза.
На часах пробили куранты двенадцать часов и  Николай поздравив жену, Дусю и ребят с Новым годом, Матвеев полез под елку и вытащил подарки.
- Это подарок Антону. Разворачивай бумагу. Да, это сабля, а это подарок Мите, и тоже, сабля деревянная. Это подарок моей любимой жене  - шарф и подарок Дуси, косынка для лета.
Дети радостно визжали и бросились обнимать Николая Васильевича.
- Спасибо, Николай Васильевич за косынку. Пойду,  уложу детей спать, - сказала Дуся.
Николай Васильевич и Катя  долго сидели,  разговаривали о работе.
- Мне предложили преподавать иностранный  язык в школе. Не хватает квалифицированных преподавателей. Ты не против того, если я перейду работать в школу, Николя?
- Думаю, что там тебе будет спокойнее работать.
- Почему Дуся не идет к нам – спросила Катя.
- Наверное, она заснула.
 На пороге появился священник.
- Боже, какой грех, я в рясе заснул.  Чудная елка – это не христианский обычай, но все ставят ее на Новый год. Почему?. Потому, что примыкаем к любой вере и в итоге ни во что не верим, даже в Бога.
- Отец Алексей, благословите меня, - сказала Катя,  вставая со стула.  Она наклонила голову,  и отец Алексей трижды ее перекрести. -  Простите меня, я пойду отдыхать. Николай, покорми отца Алексея. Сами, дальше хозяйничайте.
- Выпьете,  отец Алексей наливочки? – спросил Николай Васильевич.
Священник перекрестился и сказал:
- Только, для согрева тела и грех на душу беру. Отмолюсь я. Идет пост.  Да что поделаешь,  в миру я живу,  и грешное тело просит пищи.
– Рассказывайте,   зачем пожаловали в Москву?- спросил Николай Васильевич священника после того, как, тот, выпил наливки.
- Крепка и сильна дьявольская сила – эта наливка, боюсь, что она развяжет мне язык. От Волги я иду. У нас в уезде дважды грабили церковь, где я служил. Первый раз до революции нас ограбили разбойники, а второй раз – пришел в церковь  комиссар, культурный такой. Опись составили и все ценные вещи конфисковал.
- По всей России конфискация идет ценностей, потому что голод. Неужто,  вы не знали, батюшка.
- То – то я вижу - как вы голодаете, москвичи. Кажется,  я захмелел - вначале от  мясной котлетки, а потом, от наливки.
- Столица всегда будет в достатке жить, так положено, чтобы перед иностранцами выглядеть  пристойно. Так, с  какой просьбой вы шли в комиссариат?
- С жалобой на комиссара, где – то в котомке есть  записка о том, что он изъял из церкви.
- Вы как будто, не от мира сего.  По всей стране идет сбор средств для голодающих. Моя жена отдала свои сережки в библиотеке, памятные сережки, ей отец подарил, когда ей исполнилось шестнадцать лет.
- Да, знаю я, что в деревнях народ пухнет от голода, продразверстка их замордовала.
-Людей, которые не желают помогать бороться с голодом, арестовывают.
- Да, знаю я. У нас несколько священников арестовали.
- Если вы все знаете,  зачем вы пришли в Москву? За какой правдой?
- А что делать, думал, что наши местные так беснуются, а оказывается, что все указания идут сверху. Тут в монастыре у меня есть знакомый монах, завтра к нему схожу, может быть,  вместе пойдем с ним в комиссариат, а то мне уже стало боязно. Минутку.
Священник вышел и вернулся со своей котомкой.
- Вижу, что вы порядочные люди. Сделаю и я вам подарок, все равно у меня отберут.
 Он вытащил  три маленькие иконки, сделанные из меди.
- Какой – то итальянец их изготовил. Подарите Николая Угодника и Иисуса Христа детям, а матерь божью подарите жене,  от меня. Пойду я, схожу в монастырь, узнаю, как мне, дальше, быть.
- Сейчас? Ночь на дворе.
- Меньше народа будет на дворе, я привык передвигаться пешком. Я знаю, где находиться монастырь, так что не заблужусь.
- Помилуйте, как можно уходить ночью из дома. Дождитесь утра.
- Пойду. Спасибо вам за гостеприимство. Если будет удача, то обязательно я вернусь, - сказал священник.
- Может быть, мне разбудить Дусю и вместе дойдете до монастыря.
- Нет. До свидание,  Николай Васильевич.
Священник ушел, а Николай Васильевич долго сидел за столом  и размышлял о дне грядущем. Где – то в подсознании он был рад тому, что опалый священник покинул его дом и понимал то, что священнику он многое сказал об изъятие драгоценностей и икон из церквей, что  это была  акция, которая шагает по всей России, чтобы спасти голодающих людей. Об этом не писалось в газетах, об этом, он услышал из уст своих сотрудников, которые имели доступ к секретной информации. И кто знает, чем окончиться его встреча со священником? Николай Васильевич перекрестился, смотря в ночное окно,  и вспомнил об маленьких иконах, которых оставил священник. Он  завернул их в салфетку и спрятал под постельное белье в шифоньер.
Отец Алексей не явился на следующий день и не явился он и через месяц.  Николая Васильевича  никто не беспокоил вопросами  о нем,  и он снял напряжение грядущей беды, за свое доброе отношения к людям. Постепенно он стал забывать предновогоднюю встречу.
 Как - то в выходной день, Дуся пошла на горку с детьми, покатать их на санках.          Николай Васильевич читал газету, а Катя стояла возле окна, смотрела на бараки.
- Николя, тебе обещали жилье, когда мы получим его? Надоело смотреть на эти длинные одноэтажные бараки.
- Милая моя, терпение нужно иметь. От меня уже зависит то, в каком районе Москвы мы получим квартиру. Терпение...
Катя работала в школе, у нее было много свободного времени, чтобы обучать мальчиков, французскому и немецкому языку. Дуся стала ее способной ученицей,  сидя за тетрадью, переписывая перевод слов.  Вроде,  все налаживалось у них в жизни,  и в мае месяце, двадцать третьего года Николай Васильевич получил от управления большую четырехкомнатную квартиру на свое семейство. Дуся по документах стала племянницей Екатерины Павловны. Они переехали на новое место жительства. Мебели было мало и первое дело, что они купили из получки – кровать для Дуси, которая уже спала в отдельной комнате.
- Видишь, Дуся, как ты опрометчиво уколола меня, сказав о том, что Николай Васильевич продался большевикам, а получилось так, что и ты имеешь от них выгоду, то есть имеешь отдельную комнату и тебя они учили на рабфаке.
 - Катя я не такая мудрая, как ты. Что думаю, то и говорю. Наверное - это плохо.
- Нет. У тебя еще внутри бушует протест против всех. Смириться нужно.  Возврата не будет у нас к прошлой жизни. Я не гоню тебя на работу, но я тебя могла бы устроить  в библиотеку, в нашей школе. Мите уже пять лет, а Антону – четыре года. Я стала  в школе на очередь  в детский сад.
 Управдом,  узнав о том, что Дуся не является матерью детей Матвеева,  явилась к ним, как – то вечером.
- Вся страна работает, строит социализм, а ваша девушка в прислужницах ходит у вас. Это же преступление.
Дуся побежала в свою комнату принесла справку от врача.
Управдом читала  ее и никак не могла понять диагноз.
- Боже, какие врачи, как они могут лечить заболевания, если они не знают как назвать болезнь по русски.  Что тут написано?
- Это латынь. По-простонародному у Дуси иногда случается – падучая, - сказала Екатерина.
- Знаю, что такое падучая, а как вы доверяете больному чужому человеку детей?
- Дуся нам не чужая. Она племянница покойной моей сестры, по линии мужа. У нее есть жилплощадь в нашей квартире. Посмотрите ордер. В нем вписана и Дуся, - сказал Николай Васильевич.
 Управдом покрутила ордер в руках, потом посмотрела  на справку от врача и тут заметила то, что на ней стоит дата двадцать второго года.
- Так ваша справка устарела. Сейчас двадцать третий год. Не принесете новую справку, заявлю о том, что Дуся  бездельничает, а может быть, этим и вредит власти.
Николай Васильевич и Катя были в ступоре и не знали, что ответить управдому.
- И жилплощадь у вас большая, как – то не порядочно жить в таких хоромах, когда другие спят в квартире на койках в два яруса.
- Мне от управления дали эту квартиру, - сказал Николай Васильевич.
- Да, живите, никто у вас ее не отнимет, только, где ваша совесть?  Может быть, возьмете к себе жить моего племянника, тихий парень и меньше было вопросов к вам с моей стороны.
- Нет, - выкрикнула Дуся.- Я принесу вам новую справку, заверенную этим годом.
- Как знаете.
Управдом ушла. Дуся негодовала.
- И вы говорите, что эти люди пришли навсегда?  Боже, за что ты нас наказал?
- Успокойся Дуся. Нельзя судить всех по поступкам управдома. Есть еще в России умы, которые строят дома и дороги, которые пишут стихи и много других профессий , которым нет дел  до наших метров в квартире, - сказал Николай Васильевич.
- То – то  я думаю о том, почему выслали всю передовую интеллигенцию в Германию? Им не было дел до нас, простых людей.
- Выслали, потому что они иначе мыслили в своих трактатах. Не в то время они родились, лет через пятьдесят, возможно их поняли большевики, - сказала Катя.
- Довольно. Я просил Вас в доме о политике не говорить, - выкрикнул Николай Васильевич. - Вы же образованные  женщины, а рассуждаете, как кухарки. Есть несколько правд о их переселение в Германию. Правда большевиков – не желали рядом иметь людей, которые слабо, но подрывали устой власти, правда изгнанных – они никогда не смирились бы с тем, что простой мужик, не образованный, никогда не читавший их труды, вынес приговор об их переселении.  И правда обывателя, - это наша правда, не имеющая никакого отношения к интеллигенции, которую выслали.
- Это Ульянов необразованный человек? Заблуждаетесь в нем, Николай Васильевич, - сказала Дуся.
- Довольно, я запрещаю вам судачить о том, чего  вы не знаете, о политике. Ваша миссия на этой земле рожать детей, воспитывать их и никогда не высказывать свое мнение,  насчет решений власти. Для этого есть мы – мужчины, - сказал Николай Васильевич и ушел из комнаты.
- Кажется,  у Николая Васильевича портится характер, - сказала,  обиженно,  Дуся.
 Катя ничего ей не ответила,  ушла вслед за мужем в другую комнату. 
В начале двадцать третьего года парторг  Суханов Виктор Николаевич пригласил к себе в кабинет Матвеева.  С бледным лицом, Матвеев зашел в комитет.
- Вид у вас измученный. Не высыпаетесь?- спросил Суханов.
- Немного, я приболел , простудился, - соврал ему Матвеев.
- Да, вы присаживайтесь. В ногах правды нет. Я читал ваше досье и был удивлен, почему вы не вступили в партию на фронте?
- Мне никто не предлагал, а самому просить об этом – я не решился.
- Почему? Дважды вы пролили кровь в бою с белогвардейцами – это был ваш пропуск вступить в партию.
Матвеев молчал, он ответил Суханову,  и больше ему не было что сказать.
 - Еще не все потеряно. Вы занимаете не малую должность в управлении. И эта должность должна предназначена быть идейному коммунисту. А как же иначе? Вы руководите подразделениями на периферии, то есть руководите народом. Только партийный человек должен занимать вашу должность.
- Я согласен вступить в партию, но кто мне даст рекомендацию?
- Рискну. Я вам дам рекомендацию и прослежу, чтобы собрание прошло идеально. То, что вы не побоялись  написать о том, что вы из дворянского рода – это похвально. Много людей поменяли стеганый халат на гимнастерку и добились больших успехов.
 Матвеев не стал говорить жене о том, что прошло собрание и ему единогласно сотрудники дали рекомендацию на вступления в партию. Он не стал говорить жене об этом и через месяц, когда получил партбилет и хранил его во внутреннем кармане пиджака.  Но, все тайное, становиться явным. Дуся чистила его пиджак и из кармана выпал партбилет. Она побежала в кухню, где Катя готовила завтрак, так как в выходной день и у нее была обязанность  накормить всех, таким образом, она давала Дусе отдохнуть от кухни.
-  Катя, посмотри.
Катя прочла партбилет.
- Я об этом знаю, какое для нас это имеет значение? – солгала  Катя Дусе. – Николай Васильевич желает получить должность повыше.  И нам от этого только будут блага.
- Оно - то так. Не видать вам Америки, коммуниста туда не пустят.
- Какой Америки?
- В Омске, я не желала этого, но слышала, как вы громко разговаривали, - сказала Дуся.
- В Омске? Ах, да. Это были только мечты, мы до сих пор не знаем, где мои тетушки, живы ли они.
- И я не знаю, где мои сестры и братья. Николай Васильевич обещал мне их найти.
- Теперь,  у него будет возможность. Обещал, значит – выполнит он свое обещание. Дуся тебе уже двадцать три года, не пора ли обзавестись тебе своей семьей? – спросила Катя.
- Где найти мужчину,  сидя дома?
- Через месяц ребята пойдут в детский сад. Ты будешь свободна.
- А кто вам будет готовить кушать, мыть, стирать? И никакая я вам не родственница, в душе вы меня прислугой считаете. Вот, скрыли такой факт от меня, как то, что Николай Васильевич вступил в партию. А зачем мне знать, я же вам – чужая.
- Снова у тебя какая – то злость кипит и мне порой кажется, что ты и меня ненавидишь. Может быть,  тебе вернуться в Омск к Анастасии Ивановне, к родственнице своей. У вас есть дом, принадлежащий Мите. Пока он вырастит, вы обзаведетесь своими домами. Я не гоню тебя, но подумай хорошо об этом.
- Уже подумала, я никуда из Москвы не уеду. Завтра пойду искать работу.
- Не завтра, а через месяц, когда ребята уйдут в детский сад.
- Слушаюсь, барыня.
- Дуся, все твои негодования  от того, что у тебя нет пары. О, не спорь со мной, физиологию женщины и мужчины  еще никто не отменял. Пришла пора, Дуся,  тебе любить и быть любимой.
 Дуся заплакала.
- Что ты, глупышка – это жизнь. Все наладиться у тебя.
- Если бы ты знала…
- Потом  расскажешь, мне пора накрывать на стол. Повесь пиджак моего мужа на место.
Дуся смутилась и схватив пиджак выбежала из кухни.
« Горит в ней потребность быть любимой, чего доброго и муж мой обратит внимание  на пышущую здоровьем Дусю. Нет, он до сих пор ее считает ребенком, такой, какой первый раз ее увидел», - подумала Катя.
- Катя, ребята проснулись, - сказала Дуся, входя в кухню.
- Пошла я будить мужа, так как пора завтракать. Не надо расслабляться,  семья  должна сидеть за одним столом и в праздник и в будний день.
Николай Васильевич охотно выполнял поручения парторга. Выступал на собраниях, так как был грамотным человеком  и подкованным в вопросах политики. Он много читал, читал газеты, книги и почти все знал, как развивается страна. В ведомстве прошла реорганизация и его отдел соединили с отделом геологии, с помощью парторга он стал руководить большим отделом. И первое, что он сделал, это уехал по стране в свои подразделения. Решение  его отъезда, Катя своим молчанием дала согласие на его поездку, которая занимала несколько месяцев. Она чувствовала то, что муж ее изменился к окружающим  его в семье. Он мало общался с ребятами и почти не разговаривал с Дусей. Несколько слов говорил ей, жене, за завтраком и за ужином.  Катя не могла понять, что повлияло на него так, что он с  радостью  уехал в командировку. И вдруг, ее осенило то, что Николя из кожи лезет, чтобы заслужить доверие партии и удержать отдел в своих руках С самого начале она его подозревала в том, что на работе у него была женщина, которая ему нравилась. Но, сейчас поняла, что женщиной у него была его карьера. Три месяца прошли быстро. Дуся уже работала младшим бухгалтером в строительной организации,  дети посещали детский сад, Катя была уважаемым человеком в школе. Возвращение из командировки,  Николай отметил торжественно. Дуся запекла курицу в духовке с  картошкой, приготовили салат из капусты и все сидели полуголодными  в ожидании возвращения Николая из управления.
- Ну, кто его контролирует? Завтра пошел бы на работу. Да, изменился Николай Васильевич.
- Не жужжи, Дуся. Давай кормить детей и укладывать спать будем.
 Николай Васильевич пришел поздно вечером. Он поцеловал жену.
- Николя, да ты хмельной.
- С парторгом засиделись. Отчитался я за свою поездку, слава Богу. Ну, дорогие женщины, чем вы меня будете угощать?
- Пойдем к столу, курица не эстетичная, но сочная. Пришлось рвать ее руками, чтобы детей покормить. Заждались мы тебя,  Дуся постаралась вкусно приготовить курицу.
Они втроем сидели за столом. Дуся налила всем наливочки.
- С возвращением вас, Николай Васильевич, - сказала она, поднимая рюмку.
- Замуж еще не вышла?
- Подыскиваю себе мужа. В нашем управлении  сказали мне, что с каждого построенного дома мы получаем несколько квартир, года через два и я получу собственное жилье. Вот так!
- Был я в Омске, наведывался к Анастасии Ивановне. Живет сама, брата она схоронила, большой привет тебе она передавала. Анастасия Ивановна ищет твоих сестер и братьев.  Просила тебя приехать к ней, когда у тебя будет отпуск.  А тебе, Катя привет от старого извозчика. Узнал он меня. Даже обиделся, что я большим начальником стал при нынешней власти. Помнишь ли ты его?
- Тот, который побрил усы и сбрил бороду? Помню.
- Оказывается, что сын его воевал за белогвардейцев, погиб он,  бедолага.
- Значит он против этой власти? – спросила Дуся.
- Нет. Плакал и называл сына дураком, мол, хотел лучшей жизни, а получил пулю в висок. Знаешь, что он мне сказал: «Вот мой Митька под белогвардейца косил, а в душе он был ягненком. Кто ягненком родился тот и ягненком взрослым  помрет. Зря вы барин пристраиваетесь к ним. Раскусят они вас и  тогда…   Эх,  не позавидую я вам. Митьке надо было в Красную Армию идти, а вам сражаться рядом с господами. Каждый должен знать свое место в роду». Я даже расстроился, услышав такое от безграмотного мужика. Позже,  меня успокоил Рыков.
- Ты виделся с Рыковым? – спросила Катя.
- Да. теперь,  я у него начальником стал.  Рыков со своей командой с гор Уральских не слазит. Живут они достойно и в достатке. Он очень рад был меня видеть.
После ужина, Николай Васильевич сразу пошел отдыхать. Катя и Дуся убрали кухню,  пожелали друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам. Катя зашла в спальню, Николай еще не спал.
- Рядом с хорошей новостью бродит и плохая. Сегодня я отчитывался за командировку,  услышал в бухгалтерии от женщин, что арестовали генерала – майора, якобы за шпионаж в пользу Германии.  Шепотом говорили.
- Учителя математики, отца посадили за шпионаж. Его уволили, сразу. Порой я думаю о том, не ошибаются ли они. Голод люди выстояли, работали в поте лица, многие отказались от веры, отказались от прошлой жизни, неужто люди служили еще кому – то?
- Мне генерал – майор вернул звание, как бы нам это не обошлось  дорого. Я подумал о том, может быть,  мы с тобой официально разойдемся, чтобы тень не упала на вас.
- Глупость сморозил. Что твой знаменитый парторг говорит, насчет ареста генерала
- Пил он много, сказал, разберутся, если не виноват, то, отпустят его. По наговору его посадили.  Забыли. Так мне сказал парторг. Ложись жена, соскучился я по тебе.
 Напряжение в семье длилось несколько месяцев. Николай Васильевич приходил домой последнее время хмельным и приставал с придирками к сыновьям.
- Почему клоун на полу лежит? Его же вам Дуся сшила, время тратила на вас.
- Пойдем, я тебя покормлю Николай, - сказала Катя.
 Поужинав , проходил мимо детской, ни клоуна на полу, ни детей он не увидел. Из комнаты Дуси неся детский смех.
- Катя. Какая я сволочь, придрался к детям.
- Прошу тебя, успокойся. Все наладится, не заходи в чайную, все плохо кончиться для нас.
Прошел слух по управлению, что генерала – майора выпустили, так как признали его не виновным. Все ждали его появления на работе, но он так и не пришел, говорят, уехал он с семьей в Прибалтику, откуда он был родом. Николай Васильевич облегченно вздохнул от такой новости и первый раз за последнее время, он прошел мимо чайной. Перед Новым годом парторг собрал всех сотрудников в красном уголке.
- Печальная новость  - заболел Ленин. Каждое утро я буду отчитываться перед вами о его лечении. Это очень печальная новость, товарищи.
Люди расходились, молча  из красного уголка и у  каждого была тревога за свое будущее. Впереди, Николая Васильевича, шли две женщины из чертежного отдела.
- Если болен серьезно, то,  что будет со страной? Не нападут ли обратно на нас наши соседи через границу.
- Помалкивай Наталья, да лицо делай скорбное, а то спросят, почему ты улыбаешься после такого известия?
- Да, ну тебя. Я о серьезных делах говорю, а ты скалишься.
- Я?  Помолчим  лучше.
Николай Васильевич был недоволен собой, что ему пришлось подслушать разговор двух разных по характеру женщин.
Новый год был без елки и без украшений в доме Матвеева. Все было просто, как в любой день и обед был скромным, а вечером они выпили по рюмке наливки, поздравили друг друга с Новым годом и пожелав больше радости в наступившем году, разошлись по комнатах отдыхать.  Утром Николай Васильевич уехал на работу, а у Кати были каникулы вместе с учениками. Дуся,  тоже уехала на работу. Отвела Катя   детей в сад,  возвращалась домой. Ее встретила управдом.
- Я к вам всегда с недоверием относилась, а теперь, вижу,  что вы порядочные люди. Десять минут первого у вас уже не горел свет в квартире. Правильно, такое горе в стране, вождь наш заболел, а они до двух часов ночи горлали песни. Всех я переписала, кто радовался, особенно из пятнадцатой квартиры, напились так, что провожали друг друга до утра. Ни стыда, ни совести у людей.
Катя была ошеломлена речью управдома. Пришла в себя и только вымолвила.
- С Наступившим вас Новым годом наша семья поздравляет.
- Спасибо, никто меня не поздравил, кроме вас. Меня Елизаветой Семеновной кличут.
- Очень приятно, -сказала Катя. - Мое имя - Екатерина Антоновна.
- Из бумаг я знаю. Познакомились, разрешите и вас поздравить.
- Спасибо, - сказала Катя, отступив шаг назад, так как от управдома несло перегаром.
- А поцеловаться?
- На новый год, никто не целуется с малознакомыми  людьми.
- Спутала я.  Это на Пасху нужно трижды поцеловаться или на Рождество?
- Не знаю я, - сказала Катя и пошла быстрыми шажками к подъезду, боясь провокационных вопросов  от управдома. Двадцать первого января умер Ульянов. Парторг всем приказал присутствовать  при прощании с вождем. Николай Васильевич видел то,  как люди искренне плакали, получив такое сообщение. Москва и вся страна была в трауре и сам от себя того не ожидал, Николай Васильевич заплакал,у него слезы текли по щекам.  Что будет дальше с ним, с его семьей, так как знал, что инакомыслящих Ленин запретил расстреливать, а посоветовал высылать их из  страны.  Это было разумное решение, так думал Матвеев. Кто придет на смену Ленину. Троцкий или Сталин. Один желал, экспортировать революцию и социализм в другие страны, а второй желал укрепление в Союзе социализма. Матвеев взял мысленно сторону Сталина, так как он хочет создать Союз крепким и не желает распылять силы  страны на другие страны. В конечном итоге, победил Сталин, так как его поддержали большинство коммунистов. Для семьи это было время затишья, прекратились аресты,  и страх их постепенно покидал, так как они уже в свое сердце впускали радость от бытия.
Шли годы, дети подрастали, оба были уже учениками в школе, где преподавала Катя. Дуся получила двухкомнатную квартиру от строительства и не спешила переезжать, нужно было накопить денег на новую мебель.
Страна крепла и развивалась. И даже Катя уже не вспоминала о прошлой жизни,   ей казалось, что это было не с ней, а с кем – то другим и кто - то  другой учился в гимназии и играл на фортепиано.  У Дуси появился жених, Степан. Высокий красивый молодой человек, он работал на стройке штукатуром и зарабатывал не плохие деньги. Весной они поженились. Николай Васильевич и Катя подарили им трехстворчатый шифоньер со вставленным зеркалом. Молодые обосновались в квартире Дуси. Дуся часто приходила в гости к Кате и они подолгу сидели на диване, вышивали крестиком кофточки на лето. Дуся скучала за детьми,  и часто водила их в театр, прививала им любовь к искусству.
 - Ты счастлива, Дуся? – как – то спросила Катя
- Не собрала сметану на молоке, на сыворотке уже нечего собирать. Разные мы. Но в наше время нужен муж, вот он и есть у меня.
 Летом тридцатого года, Катя была в отпуске, кто – то постучался в дверь. На пороге стояла незнакомая женщина, сзади нее красовался Николай Васильевич.
- Почему не воспользовался ключами? - спросила Катя.
- Портфель забыл на работе.
- Здравствуй Катя, - сказала женщина.
- Здравствуйте. Проходите в квартиру.
- Конечно, ты меня не узнаешь. А кто у тебя в гимназии математику списывал?
- Юля? Боже мой, это Юля. Как ты нас нашла? Да проходи же ты в комнату. Садись на диван.
- Не плохо полковники живут, - сказала Юля,  оглядев комнату. – Я вас не искала. Но, последнее время на меня такая тоска навалилась, что я решила съездить в Омск, разыскать Матвеева. В управлении вышла на Рыкова. Долго я его  упрашивала, чтобы он сказал, где сейчас работает твой муж. Наконец – то он выдал вашу тайну.
- А, как ты узнала, что мы жили в Омске.
- А он тебе не рассказывал, как мои скакуны взяли его в плен?
- Рассказывал.
- Вот тогда он Мите и сказал, что ты осталась жить в Омске.  Матвеев меня не узнал, проходя мимо меня, только тогда меня пустили в его кабинет, когда я сказала, что я жена комиссара, который служил в Красной Армии у Буденного.
 - А что с Митей? – спросила Катя.
-  Митя погиб через несколько дней, после того, как уехал Николай от нас. Мы нарвались на банду с большой численностью. Умирая,  Дмитрий сказал мне, что Дуся, воспитанница вашей мамы, родила от него сына Митю. Я долго не решалась разыскивать вас.  Хорошо я помнила девушку со светлой косой на балу у вас.
- Мы Митю усыновили. Так пожелала перед смертью Дуся и Митя сказал тоже самое - Николаю.
-  Вся жизнь насмарку.  Мы еще в Петрограде узнали о том, что родители Мити из Турции перебрались в Канаду жить. Я бы хотела повидаться с Митей младшим.
- Конечно. Ребята во дворе или в парке. Они скоро вернуться с прогулки. Мите уже пятнадцать лет а Антону - четырнадцать. Они такие разные, но жить друг без друга не могут быть.
- Я поняла твой намек, Катя. Я не приехала забирать Митю к себе жить, только повидаться. Он помнит свою маму?
- Слабо помнит. У Дуси были светлые волосы,  а у меня каштановые,  иногда, когда он  был маленьким,  говорил: « Она была белая, как снег». А кто «она»  не мог объяснить.  Он меня и Николая считает мамой и папой.
- Будете его обманывать и дальше? – спросила Юля.
- Мы с Николаем решили сказать ему правду о родителях, когда ему шестнадцать лет исполниться. Пришла пора говорить.
- А стоит ли говорить ему всю правду. У вас состоялась уже семья, - сказала Юля.
- Рано или поздно он узнает правду, - сказал Николай Васильевич.
Щелкнул замок и голос уже не мальчика, а юноши сказал:
- Мама,  мы пришли с прогулки. Папа с тетей,  какой – то, вошел в подъезд.
- Это Митя. Уже проскальзывают звуки баса в голосе.
В комнату зашел Митя, следом за ним зашел Антон.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте,молодые люди, - сказала Юля на французском языке.
- Вы наша родственница? -  спросил Митя на французском языке.
- Произношение отличное, видна рука мамы. Ты Митя а я… знакомая твоей мамы.
- Какой? – спросил Митя.
Катя посмотрела на Николая, тот двинул вверх плечами, мол, ничего не понимает.
- Та, что меня родила - звали Евдокией, а эта мама меня воспитывает. Теперь у меня одна мама, так как Евдокия умерла, когда я был маленьким.
- И давно ты это знаешь? – спросил Николай Васильевич.
- Два года назад, я решил найти мамины рисунки, чтобы еще раз посмотреть и самому рисовать, как она рисует. Нашел документ об усыновлении. Потом, я потребовал у Дуси, чтобы она мне рассказала, как я родился. Вот только, кто папа я не знаю, и она не знает.
- Дуся? – спросила Юля, приподняв брови.
- Это девушка, которую мы привезли из Омска, нянчить наших детей. Она тезка покойной Евдокии и родственница ее мужа, купца Серого.
 - Вот и решился ваш важный вопрос. Митя, я хорошо знала твоего отца.
- Какой он?
Юля достала из сумочки маленькое зеркальце, открыла его и поднесла к лицу Мити.
- Видишь себя?
- Да.
- Думаю, что в детстве он был похож на тебя. Считай, что я твоя тетя, но не по крови.
- Значит,  у меня два папы?
 - Дмитрий, твой папа погиб защищая родину. Гордись ним, сынок. Теперь, как и мама,  и папа у тебя один, то, они настоящие родители, так как воспитывают тебя. Подойди ко мне, я тебя обниму. Подрастешь, приедешь самостоятельно ко мне в гости в Петроград. Я приехала повидать вас, свою миссию я закончила. Антон ваш на дедушку похож.
- Да, лишнего слова из него не вытянешь. Дипломатом он будет. Умеет паузу держать. Как я рада Юля, что ты приехала к нам. Поживи у нас, хотя бы – недельку,  - попросила Катя свою бывшую подругу.
-  Оставляю вам адрес мой в Петрограде.
- Юля, где твои родители?
- Умерли по дороге в Одессу.  На поезд было совершенно  нападение бандитов, недалеко от Одессы.  Всех с чемоданами расстреляли. Сестру младшую увели с собой, тогда ей было восемнадцать лет. Пыталась я разыскать ее в Одессе, но тщетно. Всем зажиточным расстрелянным пассажирам, позже, сделали общею могилу. На ней я не была,  ни разу. Боюсь  я встречи с землей, где похоронены родители.
- Сочувствую тебе, -  сказала Катя
- Юля, где ты работаешь? – спросил Николай Васильевич.
- В порту. Я ушла от своих скакунов, по идейным соображениям. На работу ко мне не нужно приходить, так как порт это стратегический объект и кто приходит на проходную или в управление, всех они фотографируют, чтобы потом узнать – лоялен  ли ты к власти или нет,  и что можно будет, от тебя ожидать в будущем.
- Не ожидал такого.
- А я пошутила. Оставайтесь здоровыми и счастливыми. Боже, как я рада тебя видеть,  Катя. Как будто во времена учебы в гимназии я окунулась.
Перед школьными занятиями, Катя с ребятами уехали в Ялту  на две недели, покупаться в море. Загорелые и счастливые они вернулись в Москву. Николай Васильевич их не встречал на вокзале, так как уехал в командировку. Возле дома их встретила управдом.
- О, какое счастье, вы приехали из отпуска, а муж ваш уехал час тому назад из дома.
- Вы что – то путаете,  Николай в командировке.
- Да, что вы так разволновались, за ним присматривала ваша племянница, каждый вечер с туеском бегала она к вам.
- Ничего не пойму.
-  А, что тут понимать, не голоден был ваш муж. О, да вы виноград привезли, - сказала управдом и коснулась рукой к корзине, которую нес Митя. –  Как называется этот сорт?
- Дамские пальчики…, - ответил Антон.
- Пойдем, мама, - сказал Митя, и взял ее за локоть.
- Да, мы устали. Возьмите гроздь винограда из корзинки, - предложила Катя управдому.
- Спасибо. Многие приезжают из деревень и из Юга, но никто мне не предложил, даже морковку.
Они отошли от управдома, Антон сказал:
- Я ничего не понял. Почему она в чем – то обвинила Дусю, которая имеет ключи от нашей квартиры.
Митя был смышленым мальчиком, толкнул Антона локтем в бок, сказал:
- Такая ее работа, всех подозревать.
Дома было убрано, везде убрала Дуся,  это она поняла по кухонным полотенцам. Николай Васильевич, вытирал руки полотенцем и скомканным в комок бросал в угол стола. Катя вешала полотенце  в кухне на крючок, а Дуся сворачивала полотенце вчетверо  и клала стопочкой ближе к стенке кухонного стола. Сейчас три полотенца лежали стопкой.  Переодевшись в халат, Катя стала выкладывать вещи из чемодана для стирки.
- Мама, разреши нам к ребятам сходить, рассказать  им о море.
-  Через час, чтобы были дома. Я приготовлю ужин.
 Белое  белье  она замочила, а другое, цветное,  она отложила, чтобы постирать позже. Катя принялась готовить ужин. Всю работу она делала механически, думая о том, что ей сказала управдом. Перед глазами вставала картина, когда привела Дусю Анастасия Ивановна. Она вспомнила о том, как ревностно Дуся относилась к тому, когда Катя обучала детей  музыке. Вспомнила еще то, что она часто придиралась к Николаю Васильевичу по пустякам, а потом, обижалась на него за то, что он не обращает внимание на нее,  как будто она пустое место в квартире. « Господи, какая же я дура, она была всегда влюблена в моего мужа,  и очевидно он, тоже, к ней был неравнодушен, а я этого не замечала, вернее не хотела верить в абсурд, который сейчас заметила с помощью управдома». Катя положила нож и картошку, вытерла руки об полотенце и повесила его на крючок.
 Она зашла в спальню. Кровать была убрана женской рукой, Николай никогда не застилал покрывало. Он проснулся, потянулся, посмотрел на часы, стоявшие в спальне на комоде, еще полежал секунду с закрытыми глазами и резко вскакивал на ноги, мятую кровать он оставлял позади себя  и больше в спальню он не заходил. Из ванной он шел в большую комнату, где висел его костюм и рубашки.  Катя наклонилась, ей показалось,  что – то блеснуло возле ножки кровати. Она протянула руку и вытащила металлический гребень, подаренный ею на день рождения  Дусе. Сомнений не было, что она заняла  ее место с краю кровати. Это вошло уже в привычку, чтобы муж спал под стенкой, когда дети были маленькими,  и ей приходилось вставать по несколько раз за ночь, то одеяло поправить, то погладить по голове Митю, который в детстве спал неспокойно.
 Гребень она положила в карман халата и пошла доводить ужин до съедобного  состояния.
Мальчишки устали с дороги и поклевав жареную картошку, пошли спать. Катя задержала Митю за руку. Остановился и Антон.
- Мне нужно отлучиться на час. Ты остаешься за старшего в доме. Не будете бояться? – спросила она у детей.
- Мы уже не дети , мама. Даже если я буду спать погладь меня по головке, - сказал Митя.
-  Когда ты меня гладишь по голове, я просыпаюсь и поэтому я протестую против таких нежностей, - сказал Антон и поцеловал Катю в щеку.
Катя улыбнулась и погладив обоих ребят,  по голове, пожелала  им спокойной ночи.  Она еще немного посидела в  кухне,  в комнате ребят стояла тишина.  На улице было серо,  солнце село, а темень, еще, не заволокла небо. Катя доехала на трамвае, а потом, несколько кварталов шла пешком, к дому Дуси. Свет в квартире Дуси горел в кухне. Она поднялась на второй этаж, постучала в дверь. На пороге появился Степан.
- О, Екатерина Антоновна, как я рад вас видеть. Проходите.
-  Я на минутку, хотела Дусю увидеть.
- Дуся уехала к тетке в Омск, отпуск у нее, а мне не дали, пока тепло, строить нужно. А  что – то важное хотели ей сказать.
- Я не знала, что она уехала.
- Вчера и уехала.  Да заходите же вы в квартиру.
- Я на минутку…  Скажите, как вы живете с Дусей? – спросила Катя.
Неожиданный вопрос поставил Степана в тупик. Он смутился, а потом он ответил правдой.
- Я рабочий, а она стесняется меня.  Вот,  к примеру, вы в отпуске, а она взяла опекунство над вашим мужем. Прошу ее,  возьми меня с собой. Говорит, что я не очень грамотный человек и с Николаем Васильевичем, не будет мне  о чем говорить. Так и  бегала к нему одна. А потом, он приболел, так она три дня и три ночи у него ошивалась.
- Выздоровел он. В командировку уехал вчера. Надолго Дуся уехала?
- На две недели.
- Передайте ей гребень, она потеряла его у нас.
- Вот шельма, а сказала, что слетел с волос в трамвае. А, что вас тревожит,  Екатерина Антоновна?
- Пока, я еще не знаю. Если буду уверена в чем - то, то я обязательно вам скажу. До свидание, Степан.
- До свидание…
Как и предполагала Катя,  поездка заняла ровно час. Дети спокойно спали в свой комнате.
На следующий день она позвонила мужу на работу,  в отдел. Подняла трубку копировальщица.
- Здравствуйте. Это жена Матвеева звонит
- Здравствуйте, Екатерина Антоновна. Известий еще не было из Омска от вашего мужа.
- Рано еще, вчера только уехал. Разминулись мы с ним. Хотела узнать, надолго ли он уехал.
- Примерно через две недели он приедет. Что – то срочное у вас,  мы сможем ему телеграфировать.
- Все в порядке. Хотела узнать,  когда он приедет, так как ребята соскучились за ним.
 Две недели для Кати тянулись, как целая жизнь. Она была уверена в том, что муж ей изменил. Что будет дальше,  она не знала, не знала, простит ли она ему измену. Ей вспомнилось одно событие, которому она не придала значение . Ей было лет пятнадцать,  и папа  взял ее с собой в имение. Заплаканная тетя Маша, просила ее отца поговорить с ее мужем, отцом Виктора.
Они сидели на скамейке возле озера, а Катя бросала камушки в воду. Невольно она прислушалась,  о  чем говорил папа своей младшей сестре.
… Ну – ну, перестань плакать,  дорогая. Вытри слезки, мужчины не любят заплаканных женщин. Их женские слезы раздражают, они теряются и не знают, что им предпринять, чтобы женщина не плакала. Одни мужчины, бьют своих женщин за рыдания, а другие, летят прочь, чтобы окунаются в омут с головой. Поговорим на счет твоего мужа. Ну, изменил он тебе, прости его. И винить его незачем, у мужчины такая природа, если чужая женщина сильно хочет с ним близости, то он всегда готов. Как твой пес Палкан. Увидит суку и сразу в стойку становиться.
- Ты же не изменял своей жене.
- Я не исключение, но мне хватало радости  с  Софи. Перестрой себя, потеряй к нему интерес,  конец концов, приглашай в имение соседей на званый обед. Приведи свой туалет в порядок и помни то, что ты интересная женщина в собеседовании. У тебя есть достойный собеседник, ваш доктор. Так займись ним, прибавь ему жалование и он всегда будет желанным гостем на ваших обедах…
 Катя не знает, применила ли тетя Маша совет брата, но вскорости,  муж ее умер от водянки, оставив ее вдовой.
« Папа был неправ. Все люди разные и мужчины в том числе. Нет постоянного ответа на разные ситуации.  Если я начну приводить гостей в свой дом,  по поводу и без повода, то это его оскорбит. А если я начну заигрывать с «доктором», то он положит конец нашим отношениям, а у нас дети, мы их подведем, если расстанемся».
 И Катя твердо решила для себя, не придавать значения  легкомыслию мужа.
Она встретила мужа,  улыбаясь и с радостью обняла его.
- Как я скучала по тебе,  дорогой.
 Она не задала ни одного вопроса об Омске и он не стал ей говорить о работе.
С этого дня о Дусе в доме никто не вспоминал, даже,  дети не говорили о ней.  Прошло много месяцев, как наступил Новый Год. У Кати и у  Николая появились новые друзья, с которыми они работали.  Праздник, как всегда для русского человека пришел неожиданно. Катя бегала по кухне, варила холодное, мыла посуду, натирала до блеска бокалы. Лука не хватило для салата, у мальчиков были друзья в гостях, и она решила их не беспокоить. Николай задерживался  на работе и Катя пошла в магазин за луком и подкупить еще что - ни будь, из продуктов, так как придут к ним друзья встречать Новый Год. В гости должен прийти Петр, работающий в отделе мужа инженером и учительница русского языка, Полина Ивановна, молодая девушка. Петр был вдовцом и на содержании имел ребенка. Жена его случайно погибла во время перестрелки, когда милиция отлавливала бандитов, а те, отстреливались. Кате нравилась Полина и зная о том, что Петр ищет женщину, она решила пригласить их вместе, познакомить. Для этого она тщательно готовила праздничный стол. Накинув на себя пальто, завязав пуховый платок,  и в валенках она побежала  в магазин, который находился через несколько кварталов. Возле дерева стояла женщина,  и Катя, сразу, узнала Дусю. Она проскочила мимо нее, а та, не обратила внимание на женщину в валенках, она привыкла Катю видеть  зимой в зимней шапочке из горностая, в короткой шубке, в длинной юбке  и в высоких каблуках кожаных ботинках. Мимо нее пробежала женщина крестьянка, опустив голову на грудь,  и Дуся отвернулась.
Катя, обрадовалась тому, что ей не пришлось говорить с Дусей в такой праздничный день.  Она понимала то, что рано или поздно разговор между ними должен состояться.  Закупив то,  что ей не хватало для кулинарных блюд, она вышла из магазина и медленно пошла  в сторону дома, надеясь на то, что Дуся уйдет со двора.  С дороги она повернула на тропинку, которую проложил в снегу народ из ее дома, через детскую площадку. Возле дерева стояли уже двое – мужчина и женщина. Она узнала в мужчине  мужа. Дуся облокотилась спиной о дерево, а Николай одной рукой в перчатке опирался  о ствол дерева, а другой рукой жестикулировал, что – то доказывал Дусе.
 Катя, подошла поближе и,  натянув пуховый платок на лоб и губы, присела рядом с ними на скамейку.
- Довольно Дуся. Если тебя что - то не устраивает, то мы можем прекратить наши отношения. Так поступают умные люди. Не портят жизнь друг другу.
- Меня все не устраивает. Все, - выкрикнула Дуся. - Я хочу, чтобы ты развелся с ней.
- Я по - прежнему люблю Катю. Оступился я, с твоей помощью. Ты меня всегда ловила в квартире, то я из туалета выйду, а ты тут, как тут, то в ванну зайдешь без стука, когда Катя музицировала с детьми. То за столом, своей ногой касаешься меня. Я предлагал Кате, чтобы тебя отсоединить от нас. Слава Богу, ты получила квартиру и ушла.  У тебя есть муж, живи с ним и оставь меня в покое.
- Никогда. Ты мой, а Катя пусть катится в свою Америку с Антоном, Митю мы сами будем воспитывать без фортепиано.
- Дуся, да ты маньячка. Ты меня не слышишь, о чем я говорю, а все трактуешь только свое желание.  Услышь меня, я не хочу расставаться с Катей. Желаю, чтобы она мне родила еще девочку. Поняла меня?
- Николя.
- Не называй меня так, это имя принадлежит Кате.
- А, знаешь, я расскажу все Кате, почему мы должны обманывать  ее. Расскажу, как мы с тобой любим друг друга, с тех пор, как  ты приехал в Москву.
- Не забудь ей сказать о том, что целый месяц я от тебя отбивался, как от чумы. Да, я слабым мужиком  оказался против твоего напора. Но сейчас,  это ничего не значит. Не смей подходить к Кате со своими надуманными рассказами. Иди домой.
- С Новым Годом, любимый, - сказала Дуся и расхохоталась.
Николай сорвался с места и побежал к подъезду.
- Ну погоди, ты у меня еще попляшешь, - сказала сама себе Дуся. – А я заявлю на Катю в милицию, что мать ее немкой была и она поддерживает связь с немцами до сих пор. Тогда, пострадают Николай и дети. Я что – то придумаю…
Катя поднялась с лавки и,  сутулясь, пошла в свой подъезд. И снова, она ничего не сказала мужу, не предъявила ему претензии на счет его неверности. Новый год они встретили весело, за столом уже сидели  дети и гости. Петр и Полина познакомились друг с другом,  и  Катя увидела, как Петр встал в стойку "Палкана", старого пса тети Маши,  шаркая ногой перед Полиной, которая цвела от счастья. « Неужели все мужчины нюхом чувствуют женщину, которая их желает», - подумала Катя, вздыхая.
 Катя написала письмо Юле и поведала ей о том, что жизнь ее рухнула от того, что Николай имеет другую женщину. Просила совета, как ей поступить, жить ли с человеком, который предал ее,  или уйти от него.
На письмо Юля ответила коротким ответом: « В любое время приезжай. Помогу тебе, как смогу. Твоя подруга, Юлия».
 За зимой пришла весна, а за весной лето. По стране шел тридцать третий год. Катя была в отпуске,  дети  были в лагере на отдыхе. Она  занималась домом, много читала, музицировала, чтобы руки были эластичными и встречала Николая из командировок. Она не знала, когда ей начать говорить о его отношении с Дусей, каждый раз, она откладывала этот тяжелый разговор, на потом. Николай вел себя, как ничего не случилось в его жизни.  И снова она решила, не высказывать свое мнение по поводу его измены.  Надеялась на то, что Николай поддался соблазну очарования Дуси и у них  уже закончился роман. Во дворе Катя вытряхивала половичок. С автобусной остановки шла управдом, ведя внука за руку.
- Здравствуй Катя.
-  Здравствуйте. Это ваш внук?
- Дочь четвертого сына родила, они девочку хотели. Старая санитарка сказала мне, что мальчики рождаются чаще, чем девочки. Быть войне. Пожалела я старуху, не сказала о ней, куда следует. Видано ли дело, распространять такие слухи – это же грех.
- Ничего вам не могу сказать по этому поводу. – сказала Катя..
- Да, ты будь русской бабой, что  у тебя на сердце,  то и скажи. Катя, чего ты осторожничаешь?  Боишься чего?
- Боюсь, что прищепок не хватит, много постельного белья я замочила.
- Я тебе одолжу. Не хотела я тебе говорить, но скажу. Мы приехали из зоопарка. Я и внук на выход уже шли и встретили твоего мужа с твоей племянницей, под руку она его вела. Оба счастливые и хохочут. Ты бы в партком побежала, они сразу  бы его присмирили, твоего кобеля.
- Это ничего не значит.
- Как не значит, семья разлагается изнутри, а ты говоришь, что ничего не значит.
- Дуся, далекая нам родственница, но не по крови. И родственницей ее нельзя назвать...
- Конечно нельзя, разве так поступают с теми, кто пригрел ее.  Не веришь мне?  Вон такси стоит, съезди в зоопарк, еще их можешь застать там. Чирей, когда созрел, нужно  его вскрывать, иначе он пустит корни в другом месте. Эй, а ну - ка подъезжай сюда, - крикнула она водителю такси, стоявшею около другого подъезда.
- Чего?
- Снова проехал на углу по цветам, сейчас акт составлю.
Водитель подъехал к ним.
- На обед я приехал.
- Знаю я к кому ты приехал. Отвези эту барышню в зоопарк и назад привезешь ее .
- А за бензин, кто заплатит?
- Сам заплатишь, иначе привлеку к ответственности тебя, что проживаешь на жилплощади,  к которой не имеешь отношения.
- Ладно, поехали.
- Я в халате, - растеряно,  сказала Катя.
- Не голая же. Садись и вскрывай чирей, иначе - будут у него и другие женщины, если сейчас не застукаешь их вместе, - сказала управдом и подтолкнула Катю к машине.
- От, ходячая зараза, эта управдом. Везде свой нос всунет, - сказал водитель.
- Простите.
- При чем,  здесь ты… Мужика своего ловишь, правильно делаешь. Моя мать намучилась с гуленой отцом, мы,  дети сбежали от них и от их скандалов в Москву. Зоопарк, хорошо знаешь?
- Несколько раз была с детьми.
- Я  хорошо знаю, работал  уборщиком у обезьян. Пошли,  я тебе помогу найти их, а то запутаешься среди тропинок.
Они быстро шли, не останавливаясь возле клеток, не рассматривая животных. Катя увидела сидящих на лавке Николая и Дусю, они ели мороженное.
- Это они? - спросил шофер такси, увидев, что Катя остановилась. – Смотри,  еще хохочут. Пойди и врежь этой суке в морду.
- Нет. Мне этого достаточно, что я увидела.
Дуся выронила мороженное на сарафан,  и оба громко засмеялись. Николай ей отдал свой стаканчик с мороженным и вытащив носовой платок из кармана брюк, стал собирать вывалившее мороженое с юбки сарафана.  Дуся захохотала, когда его рука коснулась выше положенного по этикету месту,  и она наклонилась, поцеловала Николая  в макушку.
- Уходим, - сказала Катя, но не могла двинуться с места.
Николай Васильевич уже нес  в направление стоящей Кати, грязный платок, к урне.
- Жду тебя в машине, -  сказал водитель и пошел по тропинке к выходу.
Николай Васильевич поднял глаза и увидел недалеко от урны Катю.
- Катя? Ты что здесь делаешь? – спросил он ее  и повернувшись,  посмотрел на Дусю.
 Катя, развернулась и пошла по тропинке, а потом, побежала.
- Катя, ты не правильно поняла нас. Мы случайно встретились, - кричал ей вслед Николай.
Дуся снова расхохоталась и сказала Николаю.
- Я не приложила к этому никаких усилий. Наконец – то она узнала правду.
- Дура.
- Да, дура, но отныне -  я твоя дура.
Николай прошел Дусю и пошел,  шатаясь, вглубь зоопарка.
- Любимый, на ужин твои любимые опята с картошкой, не опаздывай, - крикнула Дуся ему вслед.
 Николай не явился той ночью домой и не пришел он и в следующие три дня.
Нужно было забирать детей из лагеря,  и Катя позвонила Петру.
- Не знаю, что между вами произошло, но он велел вам передать, Екатерина Антоновна, чтобы вы не принимали поспешных решений. Он уехал в командировку.
- Надолго?
 - Месяца через три вернется. Он уехал на Дальний Восток, организовывать новое управление. У нас связь с ним каждую неделю,  по телетайпу. Передать ему, что – то.
- Нет. Я поинтересовалась, когда он вернется.
« Не делать поспешных выводов, что это значит? Возможно,  он ищет пути примирения? Нужно мне все обдумать хорошо, чтобы не травмировать психику детей», - думала Катя, идя в школу. Она соскучилась  за коллективом,  и знала о том, что Полина Ивановна, работает, так как отгуляла свой отпуск еще в июне месяце. Полина Ивановна сидела в учительской и скучала, она думала о свидании с Петром, который не спешил жениться на ней. В учительскую зашла Катя.
- Екатерина Антоновна, как я рада, что вы зашли в школу.
- Кабинет директора закрыт, он никогда не ходит в отпуск, где он?
- Боится, Семен Семенович, что кто – то его заменит во время отпуска. В Горком он уехал, посоветоваться на счет деликатного дела.
- Не темните, Полина Ивановна. На счет,  какого дела он поехал?
- Семен Семенович сказал, если я раньше его, расскажу вам о женщине, то он мне язык приколет булавкой к портьере.
Почувствовав, что – то недоброе, Катя спросила.
- Что – то насчет меня? Какая женщина приходила. Обещаю я тебе, что никому не скажу, что ты раскрыла мне  тайну.
- Да, как – то нехорошо получается. Пришла красивая молодая женщина к Семену Семеновичу. Вы же знаете, что он ни с кем наедине не остается, всегда приглашает к себе в кабинет свидетеля. А тут я подвернулась под рукой, он меня схватил за рукав, затащил в свой кабинет, где сидела уже эта женщина.
...- Можете при ней говорить, она  на хорошем счету в школе,  среди учителей.
Женщину  звали Евдокией, она парторг большой стройки. Она сказала, что родом из Омска, но часто с родителями была в Петрограде, то есть в Ленинграде. И когда случилась революция, то она видела учительницу немецкого языка, Екатерину Антоновну, пьяной в обществе кадетов. Потом она узнала, что ее отец был приближенный к царю  и за распутство дочери, которая к тому времени принимала солдат и матросов в кабачке, выгнал ее из дома. С горя отец ее повесился, а Екатерина Антоновна, бывшая Катька – рубль, обманув порядочного человека,  вышла замуж и увезла мужа в Омск. Он по экспедициях ездил, а она за старое  дело взялась,  сразу по приезду в город, спуталась она с ямщиками.
- Прекратите лгать на Екатерину Антоновну. Она порядочный человек, - выкрикнула я.
- Не знаю, но ее прошлое желает быть лучшим.
- А от меня,  что вы хотите? – спросил директор школы.
- Вам нужно реагировать, иначе, я расскажу всему городу, что вы прикрываете бывшую проститутку.
- О, Господи.
- Вы верите в Бога? Одна проститутка,  чему обучает старшеклассников  - еще неизвестно, другой в Бога верит. К чему катимся,  товарищи. От кого родила она ребенка мужу - не известно,  другого ребенка она украла у родственников, чтобы получить большую квартиру в Москве. Разберитесь, Семен Семенович,  иначе, будут с вами разбираться...
 Катя сидела на стуле, как парализованная, не могла пошевелить, даже, рукой, от такого известия.
- Пять часов его нет, разбирается по вашему вопросу он в горкоме.
Дверь отворилась и заглянул в учительскую Семен Семенович.
- Полина Ивановна, мне бы кипятка хлебнуть.
 - Семен Семенович, я еще живая. Здравствуйте, - сказала Катя.
- Да, да готовьтесь к собранию учителей, порицание вам будем выносить.
- За, что?
- В Ленинграде, то есть в Сект – Петербурге, была шлюха по имени Катька – рубль. Посоветую, напишите свою автобиографию подробно. Откуда вы знаете  немецкий и французский язык  - из тесного контакта с матросами? Рабфак вы не закончили, принял я вас по своей глупости, а теперь, я буду наказан. Полина, кипяток мне принеси в мой кабинет, - выкрикнул Семен Семенович.
- Как вы смеете меня в чем – то обвинять?
- Уже смею. Этот парторг из стройки нашла свидетелей, которые вас обвиняют  в хоровых гуляньях, уже здесь,  в Москве. Они тоже участвовали в пьянке с вами.
Катя опустилась на стул.
-Екатерина Антоновна, разберутся..., - сказала Полина Ивановна.
 - Поля, вызови инспектора по кадрам, немедленно.
- А, кипяток.
 - Не до него, сейчас.
 Не заезжая домой, Катя отправилась к Дусе. Сидела на лавке в ожидание ее. Подъехало  к подъезду такси,  и Дуся вышла  из него с молодым человеком, похожего на артиста.
- Дуся, - позвала, громко, Катя.
Она остановилась, улыбнулась Кате, вытащила ключи и отдала их молодому человеку.
- Будь, как дома, я сейчас вернусь.
Она подошла к Кате, присела на скамейку.
- Ты очень изменилась, Дуся. Что происходит? Какое обвинение ты выдвинула в парткоме против меня?
- Ах , ты об этом? Любые способы хороши, чтобы убрать тебя со своей дороги.
- Зачем ты клевещешь на меня. У меня найдутся свидетели по гимназии, найдутся те, кто был на нашей свадьбе.
- Наивная ты. Кто пойдет тебя защищать? Кто?. Их сразу отправят в тюрьму. А мое слово против тебя, будет правильным, так как меня защитит партия. Поняла. А, кто тебя защитит? Муж и тот сбежал на Восток. Пишет мне, что не скоро вернется.
- Ты не любишь Николая. Не привела бы этого артиста к себе домой.
- Правильно мыслишь. Не люблю. Но мне нужно его положение. С ним я высоко поднимусь.
- Я расскажу обо всем Николаю.
- И, он тебе не поверит, так как рыло у него в пуху и ему лучше держаться меня, а не тебя.
- Тебе нужен Николай, я его освобожу от уз брака.
- Давно пора. А ты, что не замечала ничего, что в первый день по приезду его в Москву мы с ним сблизились. А ты все порхала в своем благородстве. Тошно на тебя мне смотреть. Уходи.
- Не позорь меня, прошу тебя, все скажется на ребятах.
- Да, насчет ребят. Митю я заберу к себе жить через несколько дней. Комнату приведу в порядок и приеду с милицией, так что не сопротивляйся.
- Я поеду к Анастасии Ивановне в Омск и расскажу, что ты творишь.
- Не старайся. С теткой я поругалась за Николая. У нее глаза на лоб вылезли, когда услышала, как мы через стенку с Николя любовью занимались. Это было тогда, когда он тебе сказал, что в командировку в Омск уехал, а мы кувыркались целыми днями. Тетка меня прокляла. Нет проклятий и нет Бога и нет греха. Есть свободная любовь.
- Ты – иуда.
Дуся ничего не ответила, а встав со скамейки,  ударила рукой Катю по лицу.
- Это тебе за то, что не ушла давно от нас, а все терлась возле Николая, изображая из себя преданную жену.
 Она ушла, покачивая широкими бедрами. Кате хотелось подняться, побежать, завалить Дусю в песок и толкать ее ногами в эти крутые бедра. Желание у нее было такое огромное, что у нее потемнело в глазах.  Мотнув головой, она сбросила это наваждение с себя. Медленно пошла из двора. Катя знала то, что Дуся не остановиться ни перед чем, чтобы уничтожить ее. « Бежать!», - подумала она и тут же опровергла эту мысль.  Если Дуся задалась целью, то она ее достанет везде с помощью  новых своих знакомых, и как она может оставить Митю с Дусей, которая наговорила мальчику невесть что,  о его рождении.
Дома Катя долго сидела возле окна и смотрела во двор. Она знала то, что  каждый вечер управдом осматривает всю территорию двора и подъезды, гоняет шпану, которая засиделась  допоздна на ступеньках.
 Катя открыла  окно и позвала:
 - Елизавета Семеновна, освободитесь от работы, зайдите, пожалуйста,  ко мне.
- С удовольствием.
Крупная управдом, еле поместилась на стуле.
-  Что – то случилось?
-  Ровным счетом ничего. Хочу продать некоторые вещи, не посоветуете – кому я могу их продать?
- Давайте,  посмотрим, что вы приготовили. Шубка, а зимой в чем вы будете ходить?
- У меня есть пальто и пуховый платок.
- Костюм. У вас дорогие вещи и полцены за них не дадут.
- Возьму столько,  сколько мне дадут денег.
- Я тертый калач, собрались уезжать?
- Да. Не ладиться наша жизнь с Николаем.
- У, что у вас за история с Митей. Вы его усыновили?
- Да, а откуда вы знаете?
- Приходила она ко мне, спрашивала, где ребята сейчас. Я знаю, что они в лагере под Москвой, но я, ей не сказала. Сказала, что бегают,  где ни будь в парке, не маленькие уже. Гадости она рассказывала о вас много, я не верю ей. Какая вы проститутка? Тех барышень я хорошо знаю, сама по молодости промышляла этим, когда в доме жрать было нечего. Может быть,  и осталась бы в их сфере, да формы подвели. Любого обидчика прихвачу рукой под мышку и нет головы у него. Она не оставит тебя в покое и таких баб я знаю много. Знаешь, я не буду заниматься продажей твоих вещей, я пришлю к тебе одну женщину, она из этого может выгоду иметь.
- Деньги мне нужны завтра утром.
- Хорошо, сейчас схожу я к ней,  и она придет к тебе с сыном. Пусти их, еще не ночь.
- Хорошо. Она сразу деньги отдаст?
- Сразу.
- Возьмите на память шарф шелковый.
- И куда я его буду носить, не актриса я, да и дочь моя вся в меня пошла. Продай его Тоне.
 Катя не отходила от окна, ждала Тоню с сыном. Они пришли. Тоня все тщательно осмотрела , на каждую вещь налаживала цену.
- Сынок, подсчитай.
Он назвал сумму.
- Согласна?
- Да, согласна.
- Тогда, получай деньги, - сказала Тоня и сказала сыну,
- Сынок, отсчитай деньги, накинь немного за качественный товар и ухоженные вещи.
 После их ухода Катя ликовала. Ей хватит денег, на дорогу с ребятами и чтобы прожить безбедно первый месяц  в Ленинграде.
Утром,  собрав вещи ребят и свои в чемодан, она отвезла в камеру хранения на вокзале. Оттуда, она поехала в лагерь за детьми. Ребята обрадовались тому, что мама их забирает на два дня раньше положенного срока. В Москве Катя сказала:
- Помните Юлю из Ленинграда. Она пригласила нас в гости. Мы едем к ней.
- Домой не будем заезжать?  - спросил Антон.
- Нет, вещи уже в камере хранения, на вокзале.
- Две недели осталось к началу учебного года. Мы вернемся вовремя?
- Решим  все вопросы в Ленинграде, а сейчас в путь, - сказала детям Катя. ( продолжение следует).