Неведомое. Глава ХХХV

(продолжение. Предыдущая глава ХХХIV– http://www.proza.ru/2020/03/24/582)

(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)


.       - Время позднее, думаю, что пора спать, господа! – сказал Селятин, когда все насущные вопросы были обговорены. – Определитесь, кто и где будет почивать.
       - Я, пожалуй, лягу в телеге на дворе. Сплю чутко, мало ли что! На деревенских мужиков надёжа плоха! – сказал Верещагин
       - Я тоже к неудобствам привычен, лягу в фаэтоне. – сказал Каминский.
       - Ну, а мы с вами, доктор, вполне уместимся в сенях. Вы на лавке, а я на полу у входа… Оружие прошу держать при себе, господа!
       Когда Селятин с доктором ушли, Верещагин вынес из хозяйского дома овчину и старый тулуп.
       - Вам предлагаю тулупчик, Владислав Леопольдович. В его, надо сказать, несколько своеобразно душистых атмосферах объятия Морфея будут особенно сладостны, если, конечно, наш гостеприимный хозяин не разводит в нем блох… Впрочем, боюсь, что и в моей овчине найдется какая-то кусачая живность…
       - Сейчас посмотрим,. – сказал журналист. Он с поклоном взял предложенный тулуп и энергично тряхнул его над костром. – Ваши волнения напрасны, Зосим Петрович! Похоже, что ни блох, ни клопов наш Воронин у себя дома не держит.
       - Почем вы знаете?
       - Если есть что-то, то над костром вспыхивают искры от сгоревших насекомых. Так что – все чисто! Пойду укладываться. Завтра, думаю, будет суматошный день. Надобно хорошенько выспаться!
       - Советую набрать сена на сеновале в сарае и подложить его вместо матраца, Владислав Леопольдович.  Дивный деревенский аромат будет вам услаждать обоняние всю ночь, и бока утром не будут болеть от жесткого ложа.
        - Отличная мысль! Только надо бы хозяина спросить, а то как-то неудобно без спросу.
        - Пустое. Думаю, что Воронин не будет против. Я и сам  положу в телегу пару охапок для романтического настроения. Пойдемте в сарай, господин журналист.
       Вскоре и Каминский, и Верещагин наносили себе из сарая сена и соорудили себе великолепные ложи для сна. Едва Каминский приготовился завернуться в тулуп и улечься спать в фаэтоне, как  появился помощник следователя с небольшой корзинкой.
       - Еще не спите, Владислав Леопольдович? – подозрительно приятным голосом спросил он.
       - Ну, утвердительно на этот вопрос трудно ответить. Конечно нет. А что вы хотели?
       - По глоточку, господин Каминский? – Верещагин потряс перед журналистом объемной бутылью. Вместо снотворного? А? Давайте хрюкнем, как говорят веселые завсегдатаи в клинском кабаке под названием «Серебряный боров», что у старого рынка в грязи утопает.
       - Боже! У вас это дьявольское зелье все никак не кончится!
       - Так пью-то разумно, не ради озорства, а для просветления мозгов, Владислав Леопольдович! Тут в туеске огурчики, лук, чеснок, колбаска кровяная душистая и ржаного хлебца добрый ломоть. Два-три захода – и мы с вами сможем увидеть волшебные  сны с юными наядами.
       - Уговорили, Зосим Петрович! Только устроимся где-нибудь в другом месте, а то здесь негде расположится, будет не так комфортно.
       - Пойдемте на крыльцо. Там будет удобно.
       - Согласен.
       Каминский вынул из футляра ружье и пошел вслед за Верещагиным.
       Помощник следователя быстро постелил на крыльце носовой платок,  разложил на нем припасы и поставил две тяжелых клиняных кружки. - Не благородный хрусталь, конечно, но вполне годится для винопития. – сказал он.
       Едва Верещагин розлил по кружкам зелье, как на крыльцо вышел доктор Глухов с папироской в зубах. – Дайте огоньку! – попросил он. – О, да у вас тут настоящий пир, молодые люди!
       - Ну, не такие уж и молодые, - возразил помощник следователя. – Хотите с нами выпить, Ерофей Поликарпович?
       - Опять твою сивуху глотать, Петрович? Ну, нет! Это выше моих сил! Увольте!
       - Ну, как хотите! Ваше здоровье, господа!
       - Ваше здоровье! – поддержал журналист.
       Кружки встретились с костяным звуком. Соратники выпили.
       Верещагин с трудом выдохнул воздух и крякнул: - Ух! И ядреное же зелье, скажу я вам! До мозгов пробирает! Интересно, где Климкин такую убойную влагу достает?..
       - Как вы можете пить эту дрянь, господа? – скривился Глухов. Вместо ответа Каминский хрустнул огурцом, потом чиркнул спичкой о половицу и поднес огонек доктору: Пожалуйте, сударь! Тот пыхнул папироской и огляделся: - А где твои сторожа, Зосим Петрович?
       Полагаю, что несут службу, Ерофей Поликарпович. Пока мы держали совет, они несколько раз вдоль ограды прошлись сверкая вилами с самым грозным видом… А ведь действительно, их что-то давно не видно. Наверное они на заднем дворе.
       - Ну, ладно… Я как раз иду туда, надо навестить перед сном хозяйский хитрый домик. Как бы не укокошили меня в темноте твои славные воины…
       - Я, пожалуй, с тобой пройдусь, проверю посты.
       - И я с вами, - сказал Каминский. – Один из мужиков, насколько я помню, должен у ворот стоять и за костром следить. А костер-то почти погас…
       - Хм-м!.. непорядок! Ну я им… влеплю по первое число!  Сначала ворота проверим, а потом посмотрим где этот сухопутный Нептун и его приятель спрятались…
       Едва вся компания спустилась с крыльца на землю, раздался хорошо слышный скрип, а вслед за ним характерный стук дерево о дерево, когда рывком распахивают дверь и она ударяется о стену.
       - Похоже, твои мужики распахнули дверь в воротах настежь, Петрович.
       - Какого черта! – возмутился Верещагин. – Что они делают за оградой?
       - Сдается мне, сбежали ваши храбрецы,  Зосим Петрович! – воскликнул журналист.
       В тусклом свете остывающих углей, уже подернутых пеплом, возник неясный силуэт человека.
       - Да вот же один из сторожей! – указал на него Глухов. Он заслонился рукой от мешающего ему света угасающего костра и пристально вгляделся в приближающуюся фигуру. – Странный он какой-то…
       Человек подошел к костру и стал хорошо различим. Все вдруг увидели огромного мужика, одетого в грязные лохмотья, сквозь которые проглядывало покрытое струпьями тело. Вид его внушал ужас. У него было почти синее лицо с чёрным провалом рта и отвисшей нижней челюстью.  Сквозь слипшиеся космы волос с запутавшейся в них сухой травой, свисавшие ему на лоб, светились безжизненные стеклянные глаза. В руках страшный человек держал топор на длинной рукояти.
       - Это что еще за чучело? – крикнул Верещагин, загораживая Глухова своей широкой спиной.
       Доктор ахнул: - Да это же cadavrе*! В этот момент мертвец поднял над головой топор и бросился на них прямо через угли костра.


ПРИМЕЧАНИЯ: 

Сadavrе*(франц.) - труп

(продолжение следует. Глава ХХХVI – http://www.proza.ru/2020/03/26/1124)