Долг Родине

Долг   Родине.

рассказ

Ранним утром в конце сентября я прибыл в городок на ладожском озере для прохождения службы в рядах Советской Армии. Он встретил меня густым сизым туманом. На вокзале у диспетчера выяснил, как добраться до штаба дивизии. Мне объяснили, что необходимо на автобусе, который идет  на поселок Хелюля, доехать до остановки Финское кладбище, затем пешком пройти метров 200, увидите двухэтажное здание штаба дивизии.  Я внимательно рассматривал городок, пытался увидеть водные просторы Ладоги. Остался позади длинный мост, соединяющий  берега речки или пролива. В удалении  просматривались берега небольшого озерка, или залива с островами, поросшими хвойным лесом. В отделе кадров дивизии  представил документы и получил направление в артиллерийский дивизион.
« Товарищ майор лейтенант Иванов прибыл в Ваше распоряжение для прохождения воинской службы» - четко доложил я   командиру части майору Кондратьеву.  Он проверил документы, вызвал командира первой батареи капитана Кузнецова, кратко рассказал о дивизионе, воинском распорядке.   Капитан поинтересовался, женат или холост. «Тебя  местные дамы женят» -  с усмешкой произнес он. Данное замечание меня озадачило. Кузнецов объяснил, что первую ночь придется провести  на кровати  в комнате дежурного по части.  Бойцы принесли мне  из спальни  казармы металлическую  кровать с постельными принадлежностями.  В течение следующих двух дней  я получал вещевое довольствие на складах, размещенных в центральной части города, среди гранитных камней.  Понемногу знакомился с личным составом батареи и офицерами дивизиона.   Меня назначили командиром первого взвода первой батареи дивизиона. Осенью  проходил призыв молодых  солдат. Старослужащие, отслужив два года, покидали расположение части и  с « дембельскими» чемоданами отбывали на родину. Новобранцы, механики- водители в большом количестве прибыли из республик Средней Азии. Они обладали слабой военной и технической   подготовкой.
 Командир батареи поставил мне  первую задачу по обучению молодых бойцов вождению гусеничных тягачей.  Он построил механиков батареи, объяснил основные правила техники безопасности при управлении и обслуживании гусеничных машин, старшим назначил меня. Я в свою очередь  распределил солдат по машинам.    Годок, солдат, отслуживший один год срочной службы, выезжал вместе с новичком на тягаче из бокса.  Он показал молодому бойцу, как нужно управлять боевой машиной, сделал один круг по автодрому, который располагался на пересеченной местности, поросшей кустарниками, где плавные спуски чередовались с подъемами и крутыми поворотами.  Местами дорога проходила через заросли  ракиты, ветки которой цеплялись за борта тягача.  Серые облака закрывали небо,  временами  они проливали холодный, косой дождь. Я стоял, высунувшись через люк кабины, и флажком регулировал движение колонны. После первого круга водители поменялись местами. Молодые бойцы учились управлять тяжелыми машинами, движение в колонне замедлилось, приходилось часто останавливать ее, выясняя причины задержки.  Я основательно замерз, в обед согрелся  чаем, который пил в солдатской столовой.  После обеда новички самостоятельно выезжали на тягачах из боксов и тренировались на автодроме до глубоких сумерек, включили  фары, и  благополучно прибыли в расположение части.  Следующий день прошел с приключением. На одном тягаче в луже, когда сверху шел моросящий  дождь, соскочила гусеница.  Узбек, молодой водитель не хотел вылезать из кабины и устранять неисправность. Пришлось повысить голос,  объявив, что он будет наказан дисциплинарно, пятью нарядами вне  очереди.  Угроза подействовала. Я помог солдатам установить и натянуть гусеничную ленту. При этом мы основательно промокли и замерзли.   Урок я и водители усвоили, перед выездом всегда проверяли состояние гусениц.  После недели вождения на автодроме новички  изучили  все правила езды на тягачах и на четверку  выполняли упражнения.
 Каждую  пятницу в 17 часов командир части майор  Кондратьев в кабинете начальника штаба дивизиона Позмогова проводил офицерские собрания.  Он заходил в кабинет и произносил: « Товарищи офицеры».  Все присутствовавшие офицеры вставали. Майор Кондратьев представил меня офицерам собрания, объявил, что лейтенант Иванов  А. В. будет проходить службу  командиром первого огневого взвода  первой батареи.  Начальник штаба доложил собранию  о выполнении  распоряжений  командира части и поставил новые задачи на следующую неделю. Он уделил особое внимание подготовке личного состава, вооружения и техники к зимнему сезону. Были рассмотрены  вопросы дисциплины среди военнослужащих.  Так прапорщик Данилов, старшина первой батареи  в тумбочке не законно  хранил боевые  автоматные патроны,  допускал неуставные отношения среди солдат. За нарушения воинских уставов ему было предложено уволиться из армии по собственному желанию, в противном случае ему грозила уголовная ответственность. Данилов предпочел первое.
   В течение недели я продолжал жить в казарме и ночевал в кабинете  дежурного по части. Питался в солдатской столовой. Посещал маленький магазинчик военторга, расположенный рядом с проходной, покупал печенье, кусочек колбаски,  кулечек конфет и другие продукты, которые съедал за ужином. В свободное время читал разные наставления, отысканные мною в старом расшатанном шкафу, стоящем в правом углу комнаты  рядом с окном, а также изучал жизнь солдат в казарме. Казалось бы, всех солдат одевали в одинаковую форму, спали они  в одной казарме на скрипучих металлических кроватях, рядом с ними стояли тумбочки неопределенного  коричневого цвета, табуретки, все ходили строем  в общую столовую, на занятия, на парко- хозяйственные работы.  Практически в солдатской среде делить нечего, но у   каждого солдата свой характер,  привычки, приобретенные в семье,  школе, дворовой компании. Часть бойцов с первого дня службы понимали, что в армии нужно подчиняться командирам, выполнять, наставления, уставы и строго следовали  им. Другие всячески пытались внедрить в казарме порядки городской дворовой улицы, сильный и наглый  брал  верх над другими и эксплуатировал, унижал их, в то же время они  подлизывались к командирам, занимались мелким доносительством. На занятиях часто эти ребята  из кожи вылезали, чтобы показать себя в лучшем виде. Подчас командир отделения, сержант  не командовал своими солдатами, не защищал их от хулиганов, становился безучастным свидетелем  не правомерных взаимоотношений среди бойцов дивизиона. Большую роль в поддержании порядка в казарме играл дежурный по части, офицер, который на вечернее и ночное время по уставу поддерживал дисциплину и выполнение устава внутренней службы.  Он вместе с бойцами ходил  ужинать, контролировал прохождение самоподготовки и  свободного времени, присутствовал на отбое и подъеме. Дежурный по части обязан был  знать, кто из  солдат находится  в отпуске, в увольнение, в госпитале.   Утром  он докладывал   командиру  части   о  нарушениях, которые случились в его дежурство. Если дежурный  к своим обязанностям относился плохо, отсутствовал ночью в казарме, не присутствовал на отбое, то недисциплинированные солдаты убегали в самоволку, в казарме  солдатами руководили  «паханы»,  развивалась дедовщина. Мне приходилось наблюдать, как старослужащий заставлял молодого бойца за себя отрабатывать наряды вне очереди по уборке в туалете. После моего  вмешательства справедливость была восстановлена. При добросовестном офицере  дневальный казармы  стоял у тумбочки. Во время дежурства он выполнял требования внутреннего  устава, обо   всех  изменениях в казарменной жизни   докладывал  дежурному по части.
 Погода в районе северной Ладоги изменилась, ударили морозы, выпал первый снег. Командир батареи  приказал поставить тягачи  на хранение  на площадке  парка автотранспортной техники. Старослужащие водители находились в карауле, готовить технику должны были молодые водители. Они строем пришли в парк, я объяснил порядок работы по чистке тягачей, практически показал, как выполнять  эти работы. Узбеки внимательно выслушали, но не стали работать. Еще раз подробно  показал все операции  и объяснил требования командира батареи и части к технике, поставленной на хранение.  Они в один голос  говорили, что не понимают меня. Всё подразделение  солдат разделил на группы по три бойца. Отдельно каждой группе  поставил задачу, предупредил, что будем находиться в парке до тех пор, пока не выполним определенный объем работ.  Работа продвигалась медленно, я переходил от одной группы к другой, брал кувалду в руки  и ударял ей  по траку  гусеницы,  отбывал мерзлый грунт.  Стоять на морозе бойцам было холодно. Они последовали моему примеру, в темноте закончили парковые работы. Строем повел солдат в столовую. На столах стояли металлические тарелки с кусочками вареного свиного мяса и картофельного пюре, а также  стаканы со сладким чаем и  по два кусочка черного хлеба на каждого бойца. Часть солдат скушали пюре с хлебом, другие съели мясо, но не взяли ни кусочка вареного сала.  Два бойца выпили чай с хлебом и голодными вернулись в казарму. После двух месяцев службы в армии  все мусульмане  кушали то,   что готовили в солдатской столовой.
Наконец – то меня поселили в маленькую комнатку, площадью менее 10 метров квадратных, где проживал прапорщик, в соседней комнате большего размера  размещалась молодая семья: муж лейтенант и красавица жена домработница. Двухэтажный домик разместился на темной улице Горького. Недалеко  возвышался белый, монументальный,  православный храм Святого Николая Чудотворца. Крохотная кухня со старой раковиной, где с крана бежала тонкой струйкой только холодная вода, дополнялась таким же допотопным столом, на котором красовалась новенькая электрическая плитка. Она  объединяла вынужденных соседей. С темного общего коридора можно было пройти в туалет с расшатанным унитазом.  Между нашей комнатой и семейной стояла тонкая деревянная перегородка, оклеенная светлыми обоями. Она была очень звукопроницаема, были слышны женские плавные шаги и мужская уверенная походка, все разговоры, даже поцелуи.
  С соседкой познакомился на кухне, когда она подогревала для мужа ужин. Стройная блондинка, с узкой талией, высокими грудями и красивыми точёными ножками сразу пленила меня. Очаровательная улыбка говорила, что передо мной женщина чуткая с доброй душой. Когда она улыбалась, изменялось все лицо: смеялись глаза, излучая свет любви и добра, алые губки так и просили их поцеловать, показывали  два ряда  былых, перламутровых, ровных зубов, русые брови в начале поворачивались  к верху, затем медленно изгибались вниз, слегка подрагивая.  Я  узнал, что они приехали из города Вольска, где муж  окончил военное училище. Она волжанка,  ранее преподавала в местной школе русский язык и  литературу. Смеясь  и кокетничая, блондинка представилась: «Пушкина Наташа, отчество такое же,  как у жены Александра Сергеевича Пушкина» Чем чаще мы случайно встречались на кухне, тем больше я влюблялся в сказочную красавицу. Мы нашли общие интересы в литературе и отечественной истории, но она была замужем и любила своего мужа, что заставляла меня страдать. Дни складывались в недели, наши отношения становились более близкими, доверительными. Особенно привлекательна  была Наташа в темной мини юбке и яркой, цветастой кофточке. Этот наряд особенно подчеркивал ее стройную, точеную фигуру. Вскоре  мы были разлучены.
 Командование части отправили меня на месячные курсы совершенствования командного состава в поселок Аллакурти, на север Карелии. В маленьком поселке размещались воинские части, и работал леспромхоз. Молодых лейтенантов собрали со всех частей военного округа и  поселили в солдатской казарме барачного типа.  За окнами бушевали метели, занося дороги и тропинки, образуя многочисленные сугробы. Курсанты иногда посещали занятия, которые проходили в учебном классе в этом же помещении. Преподаватели, командиры или начальники служб, постоянно были заняты своими прямыми обязанностями, к занятиям с курсантами  относились, как бессмысленной  дополнительной нагрузке. Они на короткое время заходили в класс, говорили, что нужно самостоятельно изучить и забывали офицеров, собранных на сборы.  Основное время мы  проводили в казарме, играли в карты или читали художественные книги. Любители карточной игры иногда пропусками обед, азартно играли по ночам, днем отсыпались. В поселке действовал «сухой закон».  С другими городами и селениями он был связан железной дорогой. Пассажирский поезд ездил в город Кандалакшу один раз в два дня, так что спиртное было в большом дефиците. Местные офицеры, смеясь, рассуждали. «Аллакурти  лучше Сочи, солнце летом светит днем и ночью.  На дворе январь морозный в отпуск едет Ванька взводный. Солнце
 светит и палит в отпуск едет замполит».   Иногда выбегали в поселковый магазин за продуктами и сигаретами или в библиотеку, которая имела много книг, изданных до Великой Отечественной войны. В конце сборов нам объявили, что с  курсантами  проведут  тактические занятия с выездом на местность.  Вооружившись большими снежными лопатами, очистили от снега подъезды к орудиям, которые потом  освободили от снежного покрова.  Расчехлили их, потренировались,  работая разными номерами. Тягачи не прибыли в парк, так как их не завели механики – водители. Курсанты  зачехлили орудия,  поставили их на хранение  и строем отправились в казарму отогреваться. В  солнечный день, когда мороз щипал нос и щеки, а  сверкающий снег закрывал глаза, с курсантами провели занятие по физической подготовке, поставили их на лыжи. Пятикилометровая лыжная трасса проходила по сосновому мелколесью, опускалась в овраг, затем по заснеженному льду малой речки, зашли в сосновый лес, и раздвигая строевые сосны, петляли  между ними.  Оканчивалась  трасса  в южной части  автомобильного  парка.   Каждый курсант пробегал пять километров в меру своих сил и навыков.  Я же любовался зимним лесом северной Карелии и не спеша, преодолел всю дистанцию, но на финиш пришел не последним.
   Поездами с   двумя пересадками  в Кандалакше и Петрозаводске  добрался до города Сортавала. Меня поселили в комнате  офицерской гостиницы построенной финнами. Город Сортавала и окрестности были включены в состав СССР  по мирному договору, заключенному  с Финляндией после финской войны 1939 – 1940 годов. Поселение возникло в двенадцатом веке, как карельское укрепленное место. Периодически эта территория отходила к Швеции, менялось название города.  После Великой Октябрьской революции  Финляндия получила независимость. Финляндии  отошел город   Сердоболь, который с этого момента официально стал называться Сортавала.
    Город Сортавала раскинулся среди  заливов и проливов в северной части  Ладожского озера, в 50километрах от границы с Финляндией. В городе множество небольших озер с изрезанными берегами, соединенных между собой проливами, протоками и речками.  Приезжему туристу  не понятно, где кончается одно озеро, или залив и начинается следующее. Только коренные жители города, имеющие лодки разбираются  в этом водяном лабиринте. Катеров и лодок у населения несколько тысяч, больше чем автомашин и мотоциклов. Лодочная станция, качающая  на водах залива между Карельским и Железнодорожным мостами, занимала почти всю его акваторию. Сортавала маленький, очень зеленый  город, состоящий из двух частей разделенных заливом. В южной половине  находился железнодорожный вокзал, городской парк с горой Кухавуори, где была   смотровая площадка. С  горы открывался красивый вид на город, застроенный в основном деревянными одноэтажными домами. В некоторых районах возвышались белые  пятиэтажки, возведенные в последние годы.   В северной части имелось  множество исторических зданий, выполненных в разных архитектурных стилях, а также  автовокзал и пристань, с которой в навигацию отправлялись  суда на остров Валаам.  Две части города соединял длинный железобетонный Карельский мост, построенный буржуазной Финляндией. Вокруг города Сортавала у автомобильной  и железной дороги, на возвышенных берегах озер, были    расположены небольшие поселки, застроенные одноэтажными домами. В заливах много небольших скалистых островов и островков, многие  из них покрыты зеленой шапкой лесов.  Одни острова гранитными причудливыми утесами отвесно уходили  в глубь озера, другие  пологие, их покатые спины отполированы  ладожской  волной. В прибрежной зоне, почти на голых гранитных скалах, росли одинокие сосны, из расщелин  поднимались  кверху маленькие березки с изогнутыми стволами.
  Дом офицеров, где располагалась офицерская гостиница,  стоял на берегу залива Вакколахти  озера Ляппяярви, которое в свою очередь соединялось с Ладожским озером. Он вмещал актовый зал,   в котором проходили все мероприятия гарнизона, офицерскую гостиницу, на первом этаже  здания  находились службы бытового обслуживания  военнослужащих  Сортавальского гарнизона. Рядом через залив был переброшен  Карельский мост, на противоположной стороне залива  работал ресторан «Волна».  Маршрутным автобусом  проезжая   по Карельской улице, у лютеранской церкви поворачивая на улицу Бондарева, доезжали до остановки Финское кладбище.  Напротив  его располагалась проходная нашей части. За   забором, выполненным из деревянной доски, находились воинские части.  Асфальтированная дорожка приводила меня  в белое двухэтажное здание – штаб   нашего дивизиона.  На первом этаже были кабинеты различных служб и подразделений части; связи, химической защиты, комитета  комсомола, секретной части и т. д.  Поднявшись на второй этаж, я  видел стеклянный шкаф со знаменами частей, рядом стоял солдат, которому была вверена охрана их.  Пост номер один. Здесь же размешались кабинеты командира части и его заместителей. Повернул налево от штаба, прошагал около пятидесяти метров  и попадал в типовую одноэтажную солдатскую  казарму.  Многие кинорежиссеры снимали эти казармы  в своих кино о воинской службе в 50 -60 годы.  Она состояла из правого и левого крыльев. В правой части с одной стороны находилась  ленинская комната, где  проходили политзанятия, в свободное время солдаты писали письма, читали уставы и наставления, здесь же проходила самоподготовка. Стены комнаты были отделаны ламинированной плитой, у каждого аккуратного столика стояло по четыре стула. На столах лежали подшивки газет и журналов. В шкафах за стеклянными дверками стояли книги с трудами В.И.Ленина, а также литература о съездах и пленумах партии КПСС.  Напротив ленинской комнаты был кабинет командиров батарей. Далее за перегородкой  солдатская спальня первой батареи, где   в два яруса стояли кровати, рядом с ними деревянные тумбочки, табуретки. Во второй части слева от входа  за металлической дверью располагалась оружейная комната, в пирамидах хранились автоматы, в сейфах пистолеты и боеприпасы, за оконными рамами этой комнаты  стояли металлические решетки.  Напротив существовала   комната личной гигиены солдат с множеством раковин в один ряд, с кранов бежала только холодная вода.  Рядом были постоянно грязные  туалетные комнаты,   далее комната старшины -  каптерка, и  складское помещение с сушилкой.  За деревянной стенкой в торце здания   на металлических кроватях, также поставленных в два яруса,  спали солдаты второй, третьей батарей и служб дивизиона.  Наш дивизион  не был полностью укомплектован солдатами срочной службы. Он состоял из полноценной  первой батареи, состоящей из трех огневых взводов, одного взвода радиолокационного  управления и транспортного отделения. Вторая и третья батареи  в своем составе имели командира батареи и до 10 бойцов, обслуживающих вооружение и технику батареи.
     Напротив солдатской казармы  между стволами старых берез существовала курилка. В редкие минуты отдыха солдаты и офицеры садились на деревянные скамьи, отдыхали, курили, окурки бросали в большое  металлическое ведро, врытое в землю на половину и на одну треть  заполненное водой. Командование части строго следило за чистотой вверенной территории, и  наказывала нерадивых солдат, которые курили в неустановленном месте или бросали бумагу, окурки  на дорожки и другие места. У штаба части за березовой аллеей на асфальтированной площадке проходили армейские смотры части и ежедневный  развод караула.   На одной линии с казармой стояло одноэтажное здание - спортивный зал, где проходили занятия по физической подготовке, в свободное время солдаты могли тренироваться по  армейскому многоборью. Далее в стороне находились помещения   столовой и солдатского клуба, в стороне справа   за забором здание внутреннего караула.  В отдаление высилась кирпичная труба котельной, рядом стояли кирпичные боксы, в которых хранились тягачи, легковые автомобили, грузовики и  радиолокационные станции  дивизиона. Зачехленные артиллерийские орудия и дизель – электрические станции  трех батарей  размещали     на открытой асфальтированной площадке на колодках. На землях  воинских частей  стояли  склады всех  служб, а также свинарник, где пищевые отходы солдатской столовой скармливали свиньям. Периодически бойцы – свинари   забивали свиней. Свежее мясо и сало поступало на солдатскую кухню, повара готовили калорийные первые и вторые блюда.
    Подразделения дивизии, расквартированные в городе Сортавала, были не полно комплектными.  Мотострелковый полк  имел один батальон полностью укомплектованный солдатами  срочной службы и офицерами.  Второй  и третий батальон  состояли из командира батальона и взвода обслуживания.  Периодически вторую батарею дивизиона  пополняли за счет призыва в армию солдат и сержантов запаса, которые проходили переподготовку.  Солдаты первой батареи, по графику охраны объектов гарнизона,  заступали во внутренний караул  и два гарнизонных.  Если мотострелковый полк проводил учение или отрабатывал боевые задачи на полигоне, вне гарнизона, то вся тяжесть по охране военных объектов  проходилась на наш дивизион.  Солдаты, сержанты и лейтенанты заступали в караул через два- три дня на третий или четвертый день.  В этих условиях изменялся порядок  проведение занятий с бойцами взвода. Много времени отнимали парко – хозяйственные работы. За две – три недели до государственного праздника ( 7 ноября, 1мая, 9 мая) бойцы батареи на плацу отрабатывали парадный шаг. В  дни торжеств батарея во главе с командиром дивизиона проходила парадным строем по центральной улице Карельской города Сортавала.   Два раза в год артиллерийский дивизион выезжал на ладожский полигон. В казарме оставались бойцы двух неполных батарей. На полигоне, организованным в лесу на низменном юго – западном побережье Ладожского озера, подразделения  ПВО (противовоздушной обороны) Ленинградского военного округа  проводили боевые стрельбы.   Здесь они  отрабатывали выполнение всех упражнений.  Солдаты и младшие офицеры  жили в палатках. Командование дивизиона в это время проживало в деревянных домиках.    Именно в лесу оттачивалось мастерство каждого бойца, проводились  стрельбы, которые завершались масштабными  учениями. Командировка  офицеров продолжалась  от месяца до двух.
      Жизненный уклад, образ мышления, поведение в быту, на работе и службе в армии сформировали в 70-ые годы в начале предпосылки в последующем устойчивые тенденции перехода от социализма  к капитализму. 
  В комнате офицерского общежития проживало трое лейтенантов: Виктор  Лесников,  Виктор Платонов и я. Оба  Вити получили высшее образование  в Ленинграде годом ранее и успели год прослужить в армии. Наше жилье   имело сходство с гостиничными  номерами.  Бытовые удобства были общими и располагались в разных концах коридора. Через единственное широкое  окно можно было любоваться синими водами залива и строениями противоположного берега. Вдоль стен стояли металлические кровати с ржавыми спинками, рядом деревянные тумбочки с верхним выдвижным ящиком. По центру ближе к окну располагался стол и четыре  расшатанных стула. У входной двери существовал встроенный шкаф – ниша.  В самой верхней нише  лежали чемоданы. За дверками  шкафа на плечиках висели шинели, пальто, костюмы, парадная форма, на полках – белье, рубашки. В отделение в виде пенала хранилась нехитрая посуда, состоящая из разных размеров тарелок, четырех граненых стаканов, вилок, ножа. Здесь же можно было встретить стеклянные и металлические банки, бумажные  пакеты с продуктами, буханку хлеба, батон. Пустые вино – водочные бутылки, стеклянные банки в большом количестве лежали на полу в нише,   где свешивались  шинели.  Под каждой кроватью лежал чемодан, который забирали по сигналу «Боевая тревога».
  Витя Лесников, молодой, недурной собой брюнет, с мягкими чертами круглого лица, с серыми бархатистыми глазами, мягким приятным тенором пригласил меня на вечеринку к своим подругам. Мне было, сказано, что на стол нужно принести спиртное, на десерт пирожные или торт. В этот день служба прошла с небольшой  неприятностью, солдат взвода, будучи в карауле, чистя автомат, произвел выстрел. По счастливой случайности никто не пострадал, все кто был в караульном помещение, отделались легким испугом. Начальнику караула и бойцу взвода  объявили выговор, мне предписали провести дополнительные занятия  по изучению устава караульной службы. После ужина в столовой, зашел в продовольственный магазин, купил бутылку водки «Столичная» и 0,75 литра вина  «Портвейн 777». Сложнее, оказалось, приобрести сладкое, пирожное и торты отсутствовали, взял с десяток кексов. По указанному мне адресу, пришел в двухкомнатную  квартиру, расположенную на первом этаже слева от входа. Вечеринка была в полном разгаре. Меня представил лейтенант Платонов, высокий статный красивый брюнет с коротко стрижеными волосами, элегантный в гражданском черном в светлую полоску костюме в мягких модных ботинках. За вечерним столом сидели  Лесников и Васильев в повседневной форме офицера Советской Армии, а также четыре  девушки. Между ними примостился странный человек с худощавым, продолговатым, смуглым лицом с низким лбом, из  под которого глядели темные глаза. Обличием  смахивал на молодого мужчину, но  на щеках просматривался толстый слой крема с пудрой, брови были не естественно черные, накрашенные, тонкие губы привлекали своей красно – алой сочностью. Коротко стриженые, завитые, светлые, ухоженные  волосы, дешевые клипсы на мочках ушей  указывали, что за столом сидела молодящая женщина.  Молочного цвета  водолазка с длинными рукавами плотно обтягивала ее фигуру. На кофточке  на том месте, где должно располагаться  грудь, виднелись маленькие, аккуратные бугорки.   «Милочка» - тонким певучим голоском  представилось  оно.  Из девчонок для себя приметил двух, непохожих друг на друга. Меня посадили за стол между ними. Неля лет двадцати двух, среднего роста, плотного телосложения, с густыми черными волосами, закрывающими маленькие ушки и белую шейку, небольшими, но очень выразительными голубыми глазами,  болтала с соседом. Другая девчонка по имени Сильва белокурая блондинка, с пушистыми локонами была одета просто, но со вкусом, по моде. Она показалась мне миловидной, особенно белое  удлиненное лицо, с небольшим тонким носом, алыми щечками и карими светлыми глазами, губки- бантики привлекали своей утренней свежестью. Блондинка сложена была грациозно, ее белые волосы,  падали крупными завитушками на шею и уши, пышные формы и тонкая талия привлекали взгляды мужчин.
   За столом велась та нескончаемая беседа, которая наступала после трех рюмок водки, вина. Мне  налили штрафной полный бокал водки, с трудом выпил  три четверти. Лесников поведал анекдот, с картинками ниже пояса. Смеясь, выпили за удачу в любовных делах. Курящие мужчины и женщины  периодически выходили во двор на воздух подымить, запустить в себя порцию никотина.  Милочка захмелел и ушел в соседнюю комнату отдохнуть.  После двух часов застолья все порядком накачали себя спиртным, разбились на группы  и мирно беседовали. Я вышел в коридор и почувствовал запах гари, открыл дверь соседней комнаты. Из спальни повалил дым, маленькие  язычки пламени поднимались над краем деревянной кровати,  на которой посапывала Милочка. Я бросился ее будить, в ответ невнятное мычание. Мокрой тряпкой загасил пламя, но продолжало тлеть ватное одеяло.  Валя   прибежала на помощь и выбросил одеяло  на снег  двора. На кухне я набрал в чайник холодной воды и вылил ее на  лицо и грудь потерпевшего.  Коллективно вытащили его из спальни, привели в чувство.
     Вечер был испорчен. Все стали покидать гостеприимную квартиру. Я провожал до хаты Нелю.  Беседа вращалась вокруг прошедшего вечера. Милочка она  же Вовочка могла задохнуться  в дыму. Он прилег на кровать, закурил, уснул и  сигарета выпала со  рта. Начался пожар.
 Небо вызвездило, полная луна освещала наш путь и организовывала причудливые  тени строений, деревьев и кустов,  под ногами хрустел снег. Малые серые облака на время закрывали луну, редкие уличные фонари да протоптанная тропинка служили нам ориентиром. Она рассказала, что приехала в город на Ладоге по распределению после окончания Ленинградского финансового института, работала  в местном банке, родители проживали в Новгородской области.  Расстались    у входной двери хорошими знакомыми. На вечерний чай не пригласила. Хмель давно прошел, на душе была пусто, осталась злость на себя.
    Родители, школа и институт развили  во мне привычку постоянно трудиться, относиться к делам ответственно. Служа в армии после  института командиром взвода  нужно было решить для себя, как поступить в ближайшем будущем. Найти свое применение на «гражданке», или сделать военную карьеру. Заработная плата в  армии  была выше, чем у рядового инженера на производстве, но чтобы получить повышение в должности  на службе необходимо прослужить без замечаний определенное количество лет, а также закончить военную академию. На собственном опыте убедился, что в войсках многое зависело не от личных качеств, а  от отцов – командиров, и дисциплины  части, где проходила служба.  Здесь я  не имел возможности выбирать,  где служить и  своих командиров.  Мне исполнилось 23 года и  предстояло создать семью.  В армии был постоянный ненормированный рабочий день: дежурство, караул, стрельбы на полигоне, подготовка к парадам и так далее, что затрудняло семейную жизнь, приводило к конфликтам, ссорам, в дальнейшем к разводам.
    Встретила меня артиллерийская  часть не подготовленной,   первое время спал в казарме.  По своей специальности работу я всегда мог найти, инженеры механики требовались на многих производствах, но сложнее представлялось получение своей квартиры. Мой старший брат женился, семья снимала угол без элементарных удобств,  в частном доме. Эти обстоятельства его очень беспокоили, разумного выхода в данный момент не существовало.
     Командиру взвода Дьякову Мише, семейному офицеру, после  трех  месяцев службы  выделили маленькую однокомнатную квартиру в старом двухэтажном доме с  водяным отоплением, электричеством, холодной водой и  туалетом на общем коридоре.  Топили  квартиры  скверно, зимою в комнате было холодно. В этих условиях Мише и Наташе  пришлось растить,  воспитывать маленькую дочурку. Другие офицеры – лейтенанты также проживали в приспособленных комнатах гарнизонных общежитий.    В свободное время  они   выпивали или волочились за местными дамами. Я  не отличался от них.
    Канун  Нового года все готовились встретить его, я заступил в первый гарнизонный караул. Караул- это вооруженное подразделение, назначенное для выполнения боевой задачи по охране и обороне боевых знамен, военных и государственных объектов, а также лиц содержащихся на гауптвахте. Гарнизонный караул состоял из начальника караула, караульных по числу постов и смен (3 поста, 3 смены), разводящих.  Для непосредственной охраны и обороны объектов из состава караула выставлялся часовой – вооруженный караульный. 31 декабря товарищи по комнате надевали праздничные костюмы и спешили в Дом офицеров на новогодний бал. 
    Я также  готовился, но   на службу в караул, подшил новый подворотничок, почистил, выгладил китель и брюки. Объекты охраны гарнизонного   караула – гарнизонные вещевые, продовольственные и хозяйственные склады находились в городе внутри огороженной деревянным забором территории. Они размещались в бывших финских помещениях изготовленных из тесаных гранитных камней. Между складами в  беспорядке лежали, отполированные дождем и ветром,  гранитные глыбы разнообразной формы. На улице Карельской, на гранитном уступе  за деревянным забором с калиткой стояло  здание караула с солдатской гауптвахтой. Караульное помещение встретило нас специфическим кислым  запахом солдатского пота, портянок, сапожной ваксы.  Камера гауптвахты освещалась одним окном с  металлической решеткой и маленькой форточкой. Металлические двери  с окошком запирались засовом снаружи. Обеды солдатам гауптвахты  подавали посредством  в окошко, вмонтированное в дверь. В узкой камере к стенам крепили деревянные нары в два яруса, на которых задержанные спали,  кушали. Единственная   электрическая лампочка, установленная на потолке,  тускло  освещала пространство гауптвахты. Включалась и   выключалась она в коридоре. Задержанные, в сопровождении выводного караула, справляли естественные надобности   в туалете, который  располагался вне помещения, рядом с дровяным складом. Если арестованных  не привлекали к выполнению  различных  работ в гарнизоне, то  они отрабатывали на плацу строевой шаг или бегали по периметру плаца.
        Разводящий выставил первую смену часовых на посты, доложил мне о состоянии охраняемых объектов. Я принял от предыдущего начальника караула имущество караульного помещения согласно описи, документацию, проверил наличие  в камере задержанных солдат.  По телефону доложил дежурному по гарнизону, что лейтенант Иванов заступил в караул, замечаний нет. Через два часа  разводящий произвел замену часовых.  За окнами вначале сыпался снег манной крупой, усилился ветер и погнал снежные хлопья  к заборам, кустам, строениям, организуя сугробы разных размеров и причудливых форм. В районе полночи снег повалил  с новой силой, быстро  накрыл землю, деревья, кусты и строения   белым  покрывалом.  Тишину нарушил  звонок входной калитки, затем звук  повторился более настойчиво. Я вышел во двор, за забором слышалась какая – то возня, ругань.  В дверной глазок рассмотрел пограничников, которые привели пьяных сослуживцев. Открыл калитку, увидел офицер лежал на снегу, его избивал боец - пограничник. Сержант пограничник удерживал другого бойца. Я освободил офицера  и получил удар кулаком  в лицо. Офицер пограничник, представился, объяснил, что доставил дебоширов на «губу». Караульные и пограничники силой  затолкали  пьяниц в камеру гауптвахты, где они продолжали буйствовать. В течение ночи дважды в сопровождении разводящего проверил охрану объектов часовыми. Замечаний к несению службы часовыми у меня не было. Днем без разводящего проверил караулы. Отдыхал на топчане в комнате начальника караула, с 10 до 12 часов дня, не раздеваясь, сняв только  сапоги.   Утром  задержанные солдаты   чистили от снега дорожки,  плац, прилегающую территорию, после обеда они отрабатывали строевой шаг на плацу.   За ночь разбитые  губы распухли, но докладную начальству о происшествии  писать не стал, пожалел солдат, им грозил «стройбат». Новый год был полностью испорчен, два дня просидел в комнате общежития.
    Командиры взводов приходили на службу к 8 часам утра,  или раньше    в зависимости от задачи поставленной командиром. Они присутствовали на подъеме солдат, вместе с ними участвовали в спортивных мероприятиях, бегали кросс на один или пять километров, готовили и проводили воинский смотр, а также участвовали в выполнении парко – хозяйственных работ. Завтракали лейтенанты  в комнате общежития, довольствовались  чаем или кофе с бутербродами. Обед проходил в части, иногда посещали солдатскую столовую, где питались также как  бойцы части, или обедали  в кабинете командира батареи бутербродами или мясными, рыбными, овощными консервами с крепким чаем, лимонадом. Если в части не проходило офицерское собрание, офицер  не находился в карауле или не проводились мероприятия в части, батареи, то мы  ужинали в кафе на улице Суворова, Уютное кафе располагалось в старинном здании на втором этаже. Здесь съедал большую тарелку первого блюда, второе мясное с гарниром и напиток на выбор  чай, кофе, компот, сок, кефир  с булочками  производства кафе.  Кроме сытных и качественных обедов кафе привлекало чистотой, ухоженностью, культурой обслуживания, домашней обстановкой. Но кафе работало до 19 часов, иногда его закрывали на торжественные мероприятия, свадьбы, дни рождения, и т. д..
   Лейтенант, командир взвода ежемесячно получал денежное довольствие в размере  240 рублей. В дивизии была организована  касса взаимопомощи. Руководил кассой прапорщик батальона связи. Старшие офицеры  советовали  вступить в организацию взаимопомощи. Она выручала офицеров  в критические моменты жизни.  Вступительный взнос составлял 10 рублей, ежемесячный платеж от 10 рублей.  Уезжая в отпуск  с семьей на юг, офицер  по заявлению получал  в кассе накопленные деньги полностью или частично. После выплаты комсомольских  взносов, перечисления в кассу взаимопомощи, оплаты за комнату  на руках у меня оставалось 200 рублей. Проезд в автобусе в офицерской форме на службу,  обратно и по служебным делам был бесплатным, по требованию контролера показывал военный билет. Вечером если не работало кафе на улице Суворова, то ужинать отправлялся  в ресторан «Волна», который располагался в довоенном здании,  построенном  финнами слева за Карельским мостом, соединяющим берега залива.  В выходные дни там играла небольшая музыкальная группа, вкусно кормили, хорошо наливали спиртное.
    Лейтенант Платонов в беседе  обмолвился  о порядках в ресторане и публике, которая посещало  данное заведение. Он советовал,  в ресторан брать не больше 10 рублей и избегать незнакомых компаний. Если в ресторане не было знакомых офицеров, то съедал не торопясь, второе мясное блюдо и салат, запивал его  чаем и уходил, в этом случае за ужин платил 1,5 – 2,0 рубля. У железнодорожного вокзала работала круглосуточно небольшая столовая. Столовую посещали рабочие локомотивного депо и других малых предприятий, размещенных в близи вокзала. Она была неуютной, с плохим освещением, с однообразным меню, качество подаваемых блюд требовало улучшения. Окна и стены зала всегда выглядели грязными, покрытыми  копотью, сказывалось близость железной дороги. В супе преобладала вода, в котлетах хлеб, вода в чае имела специфический привкус  отличный от вкуса и аромата черного чая. Эту столовую я посещал крайне редко, когда все остальные заведения не работали или по какой - то причине их нельзя было посетить. 
     В феврале командир части отправил   меня  в отпуск. Родина встретила снежными заносами, трескучими морозами. Провел его  в деревне у родителей. Ездил в город Псков к брату, познакомился с женой брата Таней  высокой, стройной шатенкой. Обличие брата и невестки  совпадали, тот же овал лица, удлиненный узкий нос, глубоко посаженные серые глаза.  Придя с работы, мама поведала мне о смерти двоюродной сестры Марии Ивановне. Смерть ее застала на рабочем  месте в цехе завода ЖБИ, обширный инфаркт.   Отпевание проходило в Новоуситовской церкви. Тропинка, ведущая к церкви, местами была завалена снежными сугробами, образованными ночной метелью. Солнце уже светило ярко,  по -   весеннему, но резкий порывистый ветер и мороз на утренней зоре заставлял кутаться и  постоянно отворачивать от ветра   лицо.  Преодолевая дорожные заторы, когда ноги проваливались в снег выше колена, порядочно устал, вспотел, с запозданием  вошел в большой предел церкви. В нем на скамейках стоял гроб с телом двоюродной тети  Маши. Вокруг толпились  многочисленные  родственники, кивком головы поздоровался с ними. С крестным отцом Иван Ивановичем, который находился в окружении  своих детей, поздоровался за руку. Грустные воспоминания, мысли роились в моей голове, жаль была двух сыновей, которые учились в военных училищах, а также родителей  Маши. Их дочь умерла рано, тяжело вообще придавать земле человека, тем более  родного дитя. Плачущую навзрыд у гроба дочери   бабушку Агрипину   поддерживали  дочь Зоя и сын Иван. Отпевание закончилось, траурная процессия двинулась в глубь кладбища, где была отрыта могила, глубиною около двух метров.  Мужики на домотканых полотенцах опустили домовину на дно могилы.  Каждый присутствовавший подходил к могиле и бросал на крышку гроба две горсти  желтой песчаной земли.  Поминали усопшую рюмкой водки, закусывали колбасными бутербродами. Двухнедельный отпуск, вскоре закончился. Мама провела меня к автобусной остановке.
  Командир части приказал мне, чтобы я организовал  выгрузку из товарного открытого вагона подтоварник, сосновые дрова.  Ранее мне не приходилось выполнять такую работу.  Старшина батареи выдал солдатам по паре брезентовых  рукавиц, под роспись он   вручил мне две снежные лопаты, ножницы для резки проволоки и кувалду. Вагон с лесом стоял на товарной станции в тупике. За выходной день и ночь выпало порядочно снега.  Бойцы,  работая по очереди лопатами, расчистили от снега прилегающую  дорогу и площадку выгрузки  у вагона. Сосновый короткомер был нагружен выше бортов вагона, по верху  их  обвязали скрученной  проволокой. Много времени затратили на удаление обвязочной проволоки.  Всех солдат взвода я  разделил на две группы. Одна группа сбрасывала дрова  на левую сторону вагона, другая – на правую.  Провел краткий инструктаж по правилам техники безопасности. Категорически запретил  находиться во время выгрузки  в зоне складирования леса. Я помогал бойцам и контролировал выполнение  ими правил техники безопасности. Вскоре брезентовые рукавицы промокли, порвались, пришлось их снять и работать голыми руками. Часть солдат взяли  из сушилки казармы дополнительную пару рукавиц и сбрасывали бревна  с вагона без перерыва.  Другие бойцы отказались работать в рваных рукавицах. Уговорами и угрозой, что не покинем территорию товарной станции до тех пор, пока не выгрузим вагон, заставил их продолжить  выгрузку. Сержант рассказал смешной анекдот о  старшине роты, который  учил солдат, как правильно отдавать честь. Все дружно рассмеялись, произошла разрядка напряженности, с меньшим  рвением  работа продолжилась. В конце  выгрузки мне пришлось надеть свои перчатки, которые быстро порвал. В казарму на ужин пришли быстро, аппетит у всех был зверский, просили добавки.
  Начало марта.  День длиннее. Солнце чаще выглядывало из – за туч. Его теплые лучи освобождали землю от снега. В части шла  интенсивная подготовка к поездке на  Ладожский полигон. Начальник штаба провел со всеми офицерами  несколько занятий  по погрузке  техники на платформах и его креплению, а также по вопросам технике безопасности  при выполнении всех работ связанных с передислокацией части из города Сортавалы на полигон. Каждый командир взвода получил  от майора Позмогова задание, изготовить необходимое количество  упоров, деревянных клиньев, которые устанавливались под колеса или гусеницы военной техники. Кроме этого нужно было найти, собрать, отремонтировать определенное количество лопат, кувалд, молотков, гвоздодеров и пил по дереву.  В скором времени  командиры отделений подготовили весь шанцевый инструмент и сложили его в тягачах. С командирами отделений проверил состояние и комплектность  артиллерийских орудий, отмеченные неполадки приказал устранить  в течение ближайшего времени и провести техническое обслуживание  тягачей и орудий. Я обещал, что на техобслуживании буду присутствовать лично с командиром батареи.   Гусеничные тягачи требовали большего времени на их подготовку к маршам, как имели  значительный пробег. Пришлось заменить изношенные траки и пальцы гусеничных лент, зарядить аккумуляторы, заменить фильтры, провести сезонное техническое обслуживание, а также косметический ремонт тентов, скамеек.  Работы осложнялись тем,  что механики – водители из Средней Азии  имели слабую  практическую и теоретическую подготовку. На военной кафедре в институте студенты, в том числе  и я  не изучали устройство, обслуживание и вождение тягачей.  Пришлось все премудрости тягачей  изучать по книгам и наставлениям, на ходу, по мере возникновения проблемы. Не обошлось без сюрпризов, водитель Павлов, земляк из Порховского района, проверил наличие дизельного топлива в баке, установленном в кузове рядом с кабиной, зажженной спичкой. Пары топлива вспыхнули и обожгли  брови и ресницы  механика. По чистой случайности отделались испугом, но получили предметный урок с топливом нельзя шутить.  Заставил  водителей  проверить состояние топливной и масленой систем  и все протечки устранить.
    Отъезд колонны из расположения части был назначен на 5 часов утра. Маршрут военной техники  проходил по окраинным, проселочным, грунтовым дорогам. Снега на дорогах не было, когда  проезжали  многочисленные лужи, то грязная вода фонтанирующими струями  окатывала придорожные кусты, заборы и тропинки. Город спал, редкие огни фонарей, да светящие окна  указывали на поселения, которые проезжали.  В тупике железнодорожной станции  стояли платформы с деревянным настилом  и крытые  товарные вагоны. Между тупиком и железнодорожной платформой положили металлические трапы. Заезд на платформу тягача с орудием требовал от водителя мастерства и четкого выполнения команд командира взвода. Малейшая неточность в управлении машиной могла привести к аварии, трагедии. Командир взвода вставал лицом  к тягачу, впереди  машины. Он смотрел на гусеницы  и руками указывал водителю направление движения машины, которая двигалась очень медленно на первой передаче.  Самому опытному водителю первого тягача нужно было проехать все платформы и установить его в хвосте состава. Другие механики пытались командовать первым  заездом, не стесняясь в выражениях, я прогнал их, так как они  вносили сумятицу и мешали  работе. Все   тягачи и пушки взвода благополучно загнали и   поставили  по центру  платформ.  Я с личным составом взвода стал крепить пушки и тягачи на платформах, при этом не допускал никаких отклонений от требований железной дороги.  Железная дорога  - объект повышенной опасности, незакрепленная техника, разные предметы могли привести к крушению состава и выходу из строя железнодорожного пути. Другая моя головная боль, контроль за  бойцами, следил, чтобы они не отлучались с перрона погрузки, не купили в магазинах  спиртные напитки. Командир батареи отправил первый взвод в казарму, где нужно было забрать матрацы, постельные принадлежности, палатки и другие предметы необходимые для жизни в полевом лагере.  К концу светового дня  погрузка была завершена, ждали командование части и начальника товарной станции.  Они внимательно проверили крепление всей техники, сделали несколько замечаний и обозначили сроки выполнения.  Офицеры части  разместились в плацкартном вагоне, солдаты и сержанты отдыхали  в товарных вагонах типа теплушка. Спали они  на матрацах, уложенных на деревянные нары. Туалет типа «параша» размещался  в углу вагона. Согласно приказу командира дивизиона во время движения эшелона  все офицера имели определенное задание. В пути следования  эшелона была организована охрана воинского имущества и   питание. Командиры взводов отвечали  за личный состав, размещенный в товарном вагоне. Основную часть времени я проводил с солдатами в вагоне, уходил  только во время приема пиши. В вагоне постоянно стоял полумрак. Маленькие,  грязные  окна с металлическими решетками слабо пропускали свет. До отбоя была  приоткрыта одна створка вагонной двери. Сырой прохладный воздух, поступающий через дверь, проветривал вагон.
   Всю ночь стучали колеса, приближая нас к городу на Неве. От резкого толчка, который случился при остановке состава, солдаты проснулись. Затем мы  двигались  с полчаса в обратную сторону, вновь остановились.  Слева и справа стояли составы с вагонами, загруженными лесом, углем, контейнерами, а также цистерны с топливом.  Через открытую дверь видел, как бойцы бегали куда – то с чайниками. Сержант Кожебеков, низкорослый казах попросил у меня разрешения  сходить на станцию за кипяченой водой. Вскоре он вернулся, и другой младший сержант  также пожелал испить горячей водицы. Так как я не знал времени отправления, то не разрешил выходить с вагона. Сам же стоя, у открытой двери, ждал команды на отправления.  Капитан Кузнецов доложил, что состав покинет разъезд во второй половине дня.  Младший сержант  Петров ушел в здание полустанка за кипятком.  Другие солдаты  пожелали  выйти из вагона, подышать свежим воздухом, им было отказано. В вагоне появился стойкий запах вина. В дальнем углу, где был полумрак на нарах кучно сидели солдаты и громко разговаривали. Сержант из чайника  разливал по кружкам,  какую  - то жидкость, с запахом вина.  Я попросил его плеснуть  немного мне, что он выполнил с улыбкой.  В кружке плескалось крепленое вино, без слова забрал чайник,  подойдя к двери, вылил содержимое на землю.  От выпитого вина некоторые бойцы захмелели, стали возмущаться. Я предупредил, если будете шуметь, скандалить, то о вашем проступке узнает командование части, и ваша демобилизация затянется на неопределенный срок. Бестолковым объяснил еще раз и потребовал всем отдыхать, находиться на своих местах. Сержанты своей властью навели порядок, больше  происшествий не было.  В дальнейшем узнал, в тупике на соседнем пути стояли цистерны с грузинским вином. На стоянках грузинские экспедиторы, сопровождающие винный груз, продавали из бочек свое вино всем желающим. Состав в течение дня несколько раз перегоняли с одного пути на другой, и утром следующего дня он прибыл на станцию Ладожское озеро.
       Первыми платформы освободили от военной техники  механики первого взвода. Выгрузка прошла организованно, без происшествий. В этот же день стали обживать построенный палаточный городок. Офицеров разместили в деревянных казармах барачного типа. Перед отбоем командир части  майор Кондратьев  построил бойцов и поставил задачу по розыску пропавшей ракеты с переносной зенитно –ракетной установки.  Она пропала в соседней части во время перевозки  со станции  в  лесной лагерь, размещенный на полигоне «Ладожский». Бойцам первого взвода определили район, который мы должны были прочесать, внимательно осматривать местность, заглядывая под кусты. В лесу снег растаял, образовав множество ручьев и разного размера луж, что затрудняло выполнять поставленную  задачу. Расстояние в три километра  преодолели за час.  Ничего подозрительного в пути  не обнаружили.  Ноги у всех бойцов  были мокрыми.  От станции Ладожское озеро до лагеря возвращались по лесу, растянувшись в шеренгу, с интервалом в 5 метров друг от друга.  Вновь пробирались сквозь кусты, преодолевали ручьи и обходили низины, заполненные водой, мысленно ругая командование соседней части и похитителей ракеты. Сумерки в лесу наступали раньше, чем в поле, элементарно двигаться становилось труднее, сказывалась физическая и душевная усталость.  Поиски пропажи не дали результата. Когда в товарный вагон грузили сухие сосновые дрова, солдаты возмущались, зачем их везти  в лес.  Этим вечером, когда мокрые и усталые ввалились они в палатку и быстро затопили печь «буржуйку», вскипятили в чайнике чай, то добрым словом вспомнили отцов командиров.  Командиры взводов обходили палатки, контролировали топку печей,  сушку одежды, не допуская их перекала.
    На следующий день до обеда часть солдат занималась поиском заряда ПЗРК, другие обустраивали  палаточный лагерь. Заряд не нашли, в дальнейшем государственные органы безопасности расследовали это дело. Преступление показало, что враг не дремал,  заранее спланировал и выполнил кражу заряда.  Только дисциплина в части,  и выполнение всех требований уставов  гарантировало сохранность и работоспособность  вверенной техники. Зимой на командных учениях офицерам дивизии  показали, как  ракета, выпущенная из ПЗРК,  поразила в воздухе артиллерийский снаряд. Переносную установку создали для эффективного уничтожения самолетов, ракет и других воздушных, наземных целей    противника.
    К этому времени у меня оформилось представление об армии в современных условиях. Основная задача военного подразделения  защита Отечества, при минимальных потерях со своей стороны.   Как  этого добиться, достигнуть?  Тут на первое место  выступает  военная подготовка, знания и умения офицеров и личного состава, которые приобретаются путем длительного правильно организованного обучения и тренировок.  Взводом командовал офицер – лейтенант.    В основном состоял он  из трех отделений.  Ими командовали сержанты, прошедшие обучения в специальных учебных подразделениях.   В отделение служили солдаты, призванные в разное время из многих уголков Советского Союза. Каждый солдат – свой мир, характер, привычки, уклад жизни. Он имел свое представление, отношение  к товарищам по службе, офицерам, к порученному делу, технике, которое усвоил до призыва в армию и развил, находясь в воинской части.   Командир взвода, командир роты (батареи) основное командное звено, которое обучало, воспитывало, постоянно, непосредственно  работало с личным составом подразделения. Без дисциплинированного, обученного  солдата нельзя выполнить качественно, с минимальными  затратами и в срок военное задание.  Кто служил, в армии знали, что не все приказы и распоряжения офицеров воспринимались, как военные задания. В лучшем случаи бойцы  их выполняли  плохо, или игнорировали во все.  Через полгода службы в части  пришло   понимание, что необходимо больше внимания уделять бойцам  последнего призыва, помогать им  органически войти в коллектив взвода. Первый взвод  был многонациональный: командир первого отделения казах  Кожебеков, командир второго азербайджанец Алиев, третьего  русский  Блинов. Механики -  водители были призваны двое из Псковской области, один из Хорезмской область Узбекской ССР, еще один  с Армении. Основная часть  солдат были выходцы из областей Северо – Запада  Российской Федерации, среди них служили русские, украинцы, карелы, латыши и белорусы. Конфликтов на национальной почве не было. По дисциплине в худшую сторону отличались солдаты, призванные из Ленинграда. Они считали  себя  более грамотными, в общении с солдатами  разговаривали развязно, нагло, были  любителями увильнуть от  любой работы,  указывали  другим, как поступать. Лучшими солдатами были призывники с сельской местности и провинциальных городков. Они были дисциплинированы, могли и умели многое выполнить своими руками.  Два карела с Олонецкого района на гражданке  учились в   профессиональном училище, получили специальность плотника, столяра. Они имели  средний рост, крепкое телосложение, в любой ситуации могли постоять за себя, выполняли  качественно    возложенные обязанности. Не нужно было стоять рядом с ними и контролировать выполнение  порученной работы. Солдаты из Средней Азии  и Кавказа все команды, кроме приказа: « Бегом, шагом марш,  в столовую»,  совершали  после нескольких напоминаний, под личным контролем.
    Каким бы грамотным не был офицер, без воспитанных, обученных  солдат, личного состава, он не мог  решить поставленные  боевые задачи. Солдатам в свою очередь нужны грамотные, ответственные командиры, которые наравне с ними переносили бы все тяготы армейской службы, помогали и при необходимости защищали  их.
      Деревянный грибок, шлагбаум, часовой с автоматом, дорожка, посыпанная желтым песком, начало палаточного лагеря. Слева и справа  солдатские палатки, в отдаление походная кухня с высокими деревянными столами, прицепной бочкой для доставки воды, поленница дров, палатки хозяйственного отделения с продуктами питания и посудой. Здесь у бочки утром солдаты умывались, мыли руки  до приема пищи, затем кружки и котелки. Слева от столовой в тени сосен разместили два класса. В кустах стоял туалет типа «сортир». Вся техника части находилась на отдельной охраняемой площадке. Немного  в стороне от палаточного городка просматривались палатки  караула. В каждой палатке отдыхало 5 – 6 солдат. Она обогревалась  круглой чугунной печью «буржуйкой». На деревянных нарах лежали тюфяки, простыни, подушки и солдатские   байковые одеяла, Все было аккуратно заправлено. На крышки печки высился металлический чайник.   Вверху у печки были натянуты веревки, где по ночам сушили портянки и другие  носильные предметы.  Под тюфяком на досках лежали спортивные трикотажные костюмы, которые спасали солдата от ночного холода.   На земляном полу палатки валялись сосновые лапки, периодически их меняли на свежие, тогда устанавливался стойкий, горьковатый запах  сосновой хвои. Печки топили  солдаты  вечером по очереди, в зависимости от  влажности и температуры окружающего воздуха, 
   Погода на южном побережье  Ладожского озера весною, а также в  любое время года отличалась  не постоянством. Солнышко редко выходило из  темных  туч,   освещая сосновый бор с густым подлеском из ракитового кустарника, и  светлую, чистую воду озера,  прибрежные мокрые валуны и камни.  Под лучами светила мокрые валуны  получали несвойственную им окраску, меняющуюся в течение дня. Пронзительно яркое весеннее солнце еще слабо согревало грешную землю.  В такие дни  местах, где  было заветерье, солдат   мог работать на позиции орудийным номером, сбросив шинель. В начале апреля стояли серенькие дни, Темные низкие тучи, гонимые ветром орошали лес, поляны, озерную гладь, палаточный городок и солдат, отрабатывающих на огневых позициях боевые задачи, под  дождем разной интенсивности.  Временами им  приходилось, натянув плащ – палатки,  прятаться от ливня под брезентом артиллерийского орудия. Плохая погода не повод расслабляться и валяться на деревянном настиле солдатской  палатки.   В такие  пасмурные дни  не летали самолеты, и не работала танковая директриса, но занятия и тренировки с солдатами  по огневой подготовке шли по ранее намеченному плану. Часто с утра красное  солнце  всходило над горизонтом, на траве блестел морозный иней, было холодно и сыро.  К обеду с Балтики налетал порывистый ветер, приносил дождевые кучевые облака и гнал гребнистую волну на  водах Ладоги. Ежедневно метеостанция полигона предоставляла командованию части сводку погоды. Ориентируясь на сводку погоды, работу подразделений полигона и полеты самолетов,  командование планировало мероприятия по  обучению подразделений части. Во время тактической и инженерной подготовки  занимали  огневую позицию, солдаты рыли укрытие для орудия, их маскировали и расчехляли, выкапывали  ниши для снарядов и бойцов, маскировали тягачи, намечали  направления, откуда могли наступать танки противника, выбирали ориентиры и расстояние до них.  На позиции солдаты все действия  выполняли быстро, слаженно. Чтобы обеспечить взаимозаменяемость бойцов орудийного расчета и получить лучшие результаты, солдаты взвода тренировались  продолжительное время, выполняя команды: «К бою», «Отбой», «Поймать цель», «Огонь», а также другие аналогичные приказы. Если быстро, а главное  точно не уничтожишь противника, то он  нанесет первым удар и ликвидирует орудие и его расчет. Это должен знать и понимать каждый боец и прилагать максимум усилий  во время  выполнения армейских нормативов, которые  разработаны с учетом боевых возможностей техники  вероятного противника.
     Ветер разогнал облака, солнце подсушило дороги. Батарея в полном составе выехала и заняла   подготовленные огневые  позиции. Здесь тренировались сбивать самолеты условного противника, которые заходили на батарею со стороны озера и в вышине проносились над лесом.  Самолет на тросе тащил гондолу. Метеостанция дала следующие сведения: направление и скорость ветра, температуру воздуха.  В прицелы орудий ввели поправки, которые я вычислил  на основе метеосводки и характеристики самолета.   Радиолокационная станция и ПУАЗО в начале ловили,  затем сопровождали цель.  Орудия  батареи синхронно поворачивали свои стволы. После команды «Огонь» первый номер орудия  нажимал на педаль  и огненные осколочные снаряды, разрывая небо, устремлялись  к гондоле.   В плоскости гондолы были видны разрывы, но  ни один снаряд не поразил цель.  Самолет несколько раз заходил над нашей позицией. Всегда  все орудийные расчеты вели огонь, стремились поразить цель.  На построении вечером командир дивизиона майор Кондратьев доложил результаты  стрельбы, которые получил с командного пункта  полигона, где существовала служба инструментального контроля.  Первый взвод  и батарея в целом по уничтожению самолета условного противника заработали оценку  «Хорошо». В следующие дни опять выезжали на подготовленные позиции и выполняли задачи  стрельбы по низколетящим  самолетам, по парашютистам, и с зеркальным отворотом,  то есть РЛС ловила и  сопровождала цель, при этом стволы орудий смотрели и посылали снаряды в противоположную сторону, на 180 градусов от цели. На севере  полигона  проводили стрельбы по неподвижным  мишеням пулемета и танка, а также  движущим.  Сходу быстро занимали позицию, точно  поражали   макеты пулемета, затем танка и покидали  место боя.  На выполнение задания отводилось определенное  время.  На участке поросшим низкорослым кустарником проводили стрельбу по движущей мишени, макету танка, который при помощи троса двигался по определенной траектории. Каждое орудие взвода делало несколько выстрелов. Когда на танковой директрисе  подразделение  прекращало стрельбу, и прозвучала звуковая  сирена «Отбой», то командир взвода забирал разбитые мишени.  По их состоянию, внешнему виду  определяли результативность стрельбы.  Во взводе ежедневно проходила напряженная боевая подготовка.  Во время не частых привалов бойцам взвода объяснял, что в реальном бою  во много раз сложнее поразить цель. Во время военных действий противник будет  стремиться уничтожить нас, используя  мотопехоту, артиллерию, авиацию и танки. Только высокая выучка поможет солдатам  выжить в таких смертельно  тяжелых условиях.
     В бытовом плане солдатская жизнь в лесном лагере отличалась от проживания в казарме, была более сложная, многогранная. В первую очередь питание, в рационе преобладали сушеная картошка и такие же  сушеные овощи, а также свиная, говяжья тушенка, упакованная  в металлические банки. Периодически варили каши, вскрывая готовые банки с тушеным мясом и  перловой, гречневой или другой крупой. Неизменным оставался  завтрак: каша из круп, сваренная на воде, 20 грамм сливочного масла, хлеб и сладкий чай. Однообразная пища быстро надоела. Офицеры и солдаты  в конце стрельб стремились всеми способами разнообразить свое меню. На  полигоне не было  продуктовых магазинов. Купить продукты можно было в ларьке на железнодорожной станции, которая находилась в трех километрах от лагеря, или получить посылку от родных. В выходные дни к солдатам, призванным из Ленинграда,  приезжали родные, близкие и  привозили вкусные, свежие продукты. Офицеры не занятые в нарядах  в субботу или воскресенье на электричке уезжали в Ленинград, посещали баню с пивком, затем   столовую или ресторан  и привозили  себе и по заказу сослуживцев  колбасы, свежие овощи, белый хлеб.
   Бело – серое здание   солдатской бани, возвышалось на берегу озера, и было видно издалека.  По субботам старшина батареи и дежурный офицер отвозили солдат в баню. На помывку в бане отводилось определенное количество времени.  В бане старшина выдавал чистое белье, портянки и  банные принадлежности, группами запускал в парное отделение с душевыми открытыми кабинками, которые не отличались чистотой. По верху  металлические скамейки были обшиты оцинкованным листом, который местами покрылся рыжий ржавчиной.  Оцинкованные тазы были старыми,  оцинковка сохранилась только в верхней части тазика. Напор воды с кранов и душа  был не постоянным, то преобладала горячая вода, то холодная.  Прохладный воздух банного помещения имел  высокую  влажность, в нем преобладал липкий  туман. Перед душевыми кабинками всегда выстраивалась очередь, солдаты подгоняли друг друга. В конце сборов погода наладилась и по утрам офицеры нашей части  утром  умывались ладожской водой.
  Один  раз в неделю солдатам показывали  кинофильмы, в кинотеатре организованным на  большой поляне. Здесь на двух столбах вешали экран, солдаты сидели на деревянных скамейках, установленных в несколько рядов. В основном демонстрировали кинофильмы пятидесятых годов, наивные, в основном военные. Просмотр любого кинофильма, воспринимался бойцами, как праздничное, радостное событие.  На него всегда  спешили  солдаты со всех  частей Ленинградского  военного округа, прибывших на стрелковый полигон. Зачастую они располагались на земле или сухом  бревне, которое притащили  с леса.
По дисциплине в худшую сторону отличались высокие, стройные красавцы,  морские пехотинцы с Мурманской области, которых часто можно было видеть в пьяном виде. Они выплеснули на палаточный городок взрыв разгульных эмоций после получения приказа о весенней демобилизации солдат. Куролесили они  всю ночь, пьянствовали, высоко на столбе прибили пару сапог, жгли ритуальный костер.  Солдаты нашего подразделения восприняли эту новость спокойно, зная, что покинут дивизион  после прибытия в казармы города Сортавалы.
    В конце апреля  дивизион покинул Ладожский полигон. Командир части назначил меня начальником караула при следовании воинского эшелона с полигона  в казармы постоянного базирования. Очень хлопотное дело, на редких остановках пробегал вдоль состава, проверял крепление техники, наличие на вагонных дверях замков и пломб, а также  охрану  часовыми вверенных объектов.   За два года службы я четыре раза  выезжал с частью на полигон,   Не смотря на получение нескольких благодарностей от командования части за образцовое выполнение заданий и доверительные беседы командира дивизиона майора Шаповалова и замполита майора Полярис, я не  продолжил с службу в рядах вооруженных сил  СССР, в августе 1974года  демобилизовался.


         Алексей Иванов – Уситовский 2         
                Март 2020 год