Часть II. Глава 1. Подслушанный разговор

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СВАДЬБА

ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР

По просёлочной дороге шёл я молча,
И была она пуста и длинна.
Только грянули гармошки что есть мочи,
И руками развела тишина…

Пластинок у нас было много. С каждой зарплаты папа шёл в музыкальный магазин и покупал пластинку. Или две, когда получал премию. Сегодня свадьба и папа поставил пластинку, на которой пел Муслим Магомаев. Я слушала песню и представляла себе Магомаева, который молча идёт по просёлочной дороге. И я, закрыв глаза, слушая песню, представляла, что шикарно одетый певец молча идёт по пустой дороге. И не поёт. А навстречу ему идёт женщина. Это Тишина. Она посмотрела на молчаливого Магомаева и развела руками. И тут грянули гармошки. Вернее, не гармошки, а баян дяди Коли.

По поводу приглашения дяди Коли у папы с бабушкой возник спор. Бабушка говорила, что на приличное мероприятие, а она именно так называла папину свадьбу, слесаря-алкоголика можно и не звать. Папа же говорил, что у него один единственный друг, и он не мыслит торжество, а именно так папа называл свадьбу, без своего друга.
В спор вмешалась Лиза.
- Я вообще не понимаю, из-за чего сыр-бор? Если Боря считает что нужно позвать Николая, мы его позовём. Это не вам решать, Варвара Степановна. Это наша свадьба и мы сами решим, кого звать, а кого нет.
- Это вы на меня намекаете, милочка? – грозно спросила бабушка.
- Да что вы, Варвара Степановна! Как же без вас-то? – ехидно отвечала бабушке Лиза.
- Николай просто сорвёт вам мероприятие! Он напьётся и вам же будет совестно перед гостями. Но если хотите опозориться – приглашайте!
- Вот спасибо вам! Боря, прекрати немедленно этот спор, - Лизе пререкания с бабушкой порядком надоели.
- Сейчас она вам скажет, Борис Семёнович: «если ты конечно не тряпка!» - язвила бабушка.

Папа предпочитал не вмешиваться в дискуссию, но ему тоже был неприятен этот обмен любезностями и, встав со стула, он сказал.
- Простите, Варвара Степановна, но Николай будет на нашей свадьбе. К тому же, он отлично играет на баяне.
- Ну, конечно, это решает дело. Пластинки вам не годятся, Борис Семёнович.
Папа поднял Лизу, и они ушли в свою комнату.
- Вот, Машенька. А у твоей мамочки не было ни баяниста, ни белого платья.

Про маму она в последнее время говорила довольно часто. Папа понимал бабушку, а Лизе это порядком надоело. Я слышала, как Лиза попросила папу снять мамин портрет и перевесить его в Бабушкину комнату. Папа посмотрел внимательно на Лизу, помолчал и сказал, что Люся была, есть и будет в жизни нашей семьи. Висит портрет или не висит - это ничего не меняет. Люси больше нет, но Люся была и всегда будет Машенькиной мамой, то есть моей.

Я была  благодарна папе за эти слова и тут же рассказала всё бабушке, не подумав о последствиях. Мне так хотелось, чтобы бабушка полюбила папу, что я совсем не подумала о том, что она может возненавидеть Лизу. Так и случилось. Бабушка выслушала мою радостную речь и сказала:

- Мария Борисовна Берман! Я вас просила не подслушивать то, о чём говорят взрослые. Это не достойно порядочного человека. Но спасибо вам за то, что рассказали мне о готовящемся преступлении. Я приму надлежащие меры.
Какие меры предприняла бабушка, я поняла чуть позже…

Продолжение: http://proza.ru/2021/03/28/1491