весна 1956-го. Из жизни целинника

               
                Из жизни целинника.
                ВЕСНА 1956-го.               
                ==============
   Третий целинный апрель выдался тёплым, солнечным. Снега набухли готовые в любой день превратиться в бурные речные потоки. Нашей бригаде предстояло до половодья, до разлива речки Анкаты, всю технику перевезти на полевой стан. Следовало поторапливаться. Был дорог каждый день. Тем более, что одним рейсом не отделаться. Спешно начали готовить колонну тракторов к отправке. На всё-про -всё дали только день. К вечеру погрузка техники была завершена. Мне достались деревянные сани, груженые лущильниками, плугами, боронами и всякой прочей утварью. Утром кортеж из пяти тракторов двинулся в путь. В степи санная дорога ещё держалась, но снег был влажным. Местами сани прорезали его до земли. День выдался настоящим, весенним.  Над горизонтом нависло марево. Парило. Казалось, вот-вот соберётся дождик. Кое в каких  ложкАх побежали ручейки. К вечеру стало душно, как перед грозой. Настроение наше- приподнятое, весеннее. Снег таял на глазах.  Километров пятьдесят проехали, оставалось ещё около сорока. Остановились передохнуть, поразмяться.
- Мужики,  как будто где-то вода шумит. Слышите?- спросил Соковых, бригадир наш.
Отошли подальше от тракторов, прислушались. Ничего не слышно. .Решили, бригадиру послышалось. тем более, что впереди речек не было.  Двинулись дальше. Проехали ещё километров пять и увидели то, что слышал Соковых. Не заметный летом овражек, в который после дождя суслик заходил на середину, чтобы напиться, превратился в бурный, грозный поток. Подъехали, остановились. Подошли, посмотрели. Смотри -не- смотри, а переправляться то надо. Подняли шторки радиаторов, сняли ремни с вентиляторов, и  по одному, по команде  бригадира, отправился первый трактор. Переправился нормально, отъехал подальше от воды, остановился поджидать других. С железными санями заковырок не было. Переехали все четыре. Я переправлялся последним. Включил первую передачу, Поехал. На средине гусеницы скрылись под водой, поток бурлит, клокочет. Трактор едва коснулся того берега, как его что-то развернуло и метров пять протащило по течению. Я оглянулся. Сани поплыли, подхваченные потоком, и, буксующий на льду трактор, едва  удерживал их. Вода затопила кабину, ноги пришлось убрать на сидение, трактор стал неуправляемым, и не дай бог заглохнет двигатель, переживал я..Где потом искать, ловить трактор, сани и меня в придачу.  Первым увидел и оценил моё положение Саша Свиридов. Он быстро отцепил свои сани, прихватил трос, Васю посадил за руль, и задним ходом стали подъезжать ко мне. В это время мой трактор за что-то зацепился гусеницей и метра полтора подался вперёд. Этого хватило, чтобы из воды показались буксировочные крюки.  Не слезая с прицепа, Саша ловким движением, на один из них, накинул трос .Потихонечку, в натяг, вытащили меня на берег. Ребята дождались, пока я надел ремни на вентилятор и двинулись дальше.
    На стан приехали часов в десять вечера. В землянке-мазанке затопили печь, вскипятили чай, напились и улеглись спать. Всё таки день, был не из лёгких.
    Утром, на полянку выгрузили технику и тут же начали собирать, готовить ее к работе:. сцепляли в агрегаты, настраивали, регулировали. День выдался солнечный, звенящий. Работали раздетые ,в пиджаках да в рубашках. К вечеру управились, собрали всё. Завтра можно отправляться за оставшимся грузом. После ужина, перед сном, вышли подышать свежим, весенним воздухом. Стоял тихий. тёплый вечер и только слышно было, как где-то под снегом журчат  ручейки, да бурлит под Белой горой речка Безымянка.
   Рано по утру выехали в Алгабас ( центральная усадьба, М,Т,С,). Поскольку шли порожняком, решили сократить путь километров на двадцать и ехать напрямую. Степь, почти, вся освободилась от снега, но в оврагах он ещё сохранился. Переезжали такие овраги на первой передаче и на самых малых оборотах двигателя. Гусеницы трактора мягко, как будто в болотоступах, не проваливаясь, шли по снегу. Но только стоило увеличить обороты, как тут же следовала расплата. Мимо меня, с левой стороны, пролопотив гусеницами, пробежал трактор. Я даже не заметил чей. Минуты три-четыре спустя грохот прекратился. " Странно, куда же девался "лихач"?-подумал я. Ага,.. вон он. Впереди, метрах в двухстах, в овраге на боку, лежал трактор, а на уголке его кабины, дымя папиросой, восседал Саня Свиридов. Подъехали остальные. Увидев такую картину, обычно спокойный, невозмутимый Соковых, готов был побить Саню, но только поднёс свой огромный кулачище к его длинному, с горбинкой,  носу.
-Вот это видал?- гремел он на всю степь, не убирая кулак от Саниного носа. -Это их, желторотых, ,-указывая на нас гремел бригадир,- можно понять и простить. А тебя? Ну, смотри у меня.
 Очень удачно, быстро подняли и вытащили трактор, Двинулись дальше. Замыкал колонну Саня. Ехал под надзором  бригадира, чтобы вдруг, вновь не выбросил какое-нибудь коленце.
     Подъезжая к Алгабасу, мы не узнавали его. Весь левый берег Анкаты и пологая часть правого была усеяна огромными, чуть ли не в два метра толщиной, льдинами. От домов, я их насчитал тринадцать, остались только фундаменты, а из некоторых более прочных, торчали льдины, которым не хватило силы снести стены. Валялась на берегу не унесённая потоком, застрявшая в глыбах льда, утварь. Уровень воды в речке упал, но русло было забито льдом. Порой эта масса приходила в движение ,и тогда возникал какой то странный шелест, похожий на шум вспорхнувшей огромной стаи птиц., льдины наползали друг на друга, толкались, переворачивались. Потом всё это на какой-то момент  замирало, успокаивалось.
  Переехать речку на дэтушках не могло быть и речи. Решили тракторы оставить на берегу, а за нами придёт С-80 с тележкой. Велено было ждать. Я уселся на капот трактора, отвернул отстойник воздухоочистителя, вычистил, стал устанавливать на место, нечаянно глянул на реку. Кто-то из парней, перепрыгивая с льдины на льдину, перебегал её.  И перебежал!  " Почему бы и мне не попробовать так",- подумал я, Как только лед остановился я  побежал также как он, перепрыгивая с льдины на льдину. До берега оставалось каких-то полтора десятка метров, и вдруг вся эта масса,  совсем не такая безобидная, как казалась издали, пришла в движение Из - подо льдин выплывали какие -то брёвна, доски, шкуры - и всё это крутилось, вертелось, наползая друг на дружку, А впереди, по закону подлости, была чистая вода. Ждать, когда подойдёт другой лёд, было смерти подобно. Я метнулся обратно. Оббегая какую-то бочку, замешкался, и этого было достаточно, чтобы льдина, на которую рассчитывал прыгнуть, отошла от берега. Вот она подошла к ледяной глыбе метра полтора толщиной, лежащей, почти на берегу, давая мне единственный и последний шанс оказаться на ней. Я оттолкнулся, прыгнул, но неудачно. Лёг на глыбу не животом, а только грудью. Не удержался, плюхнулся в речку и поплыл. К счастью до берега было метров  пять. Ледяная вода обожгла мое тело. Сапоги, наполненные водой и намокшая одежда, тянули меня на дно.  Медленно я приближался к берегу. Вижу, на помощь мне, с палкою в руках, бежит Витя Шеститко. Я ухватился за протянутую им жердину и выкарабкался на берег.  Выбравшись из воды, разделся.  Витя  подогнал к моему трактору свой. Между тракторами натянули верёвки и развесили сушить мою одежду. Благо, день был жаркий.