Три марии

 ***  Рассказ из сборника С.Е.Золотухин «Что было то было…»
Документальные истории из жизни врача.  ***


В конце мая 1989 года мы с Виктором Николаевичем Ельским, тогда моим шефом, профессором, были в Москве,  в командировке. В столице проходила какая-то конференция, продолжавшаяся несколько дней. Мы также  посетили Центральное военно-медицинское управление, где подписали документы, связанные с промышленным выпуском разработанного нами медицинского планиметра. По-сути, именно это было главным в нашей поездке. По окончании конференции мы отправились домой пассажирским поездом Москва-Донецк.

В дороге я собирался шефу как-то деликатно объяснить  необходимость моего выхода на станции города Краматорска, а не Донецка.
Когда мы оказались в уютном купе, я начал издалека, мол, давно обещал своему старому армейскому другу, который проживает в Краматорске, когда-нибудь его проведать. А тут такой удобный случай, проезжаем мимо…

 Виктор Николаевич внимательно меня слушал. При этом я еще попросил его не сдавать меня жене, если та вдруг позвонит и будет спрашивать, почему я задерживаюсь. «Вы можете ей сказать, что в Москве я достал билеты в какой-нибудь театр только на завтрашний спектакль?». Шеф ничего не ответил, но понял, что тут chercher la femme и вопросов больше не задавал.

Мы поужинали, напились чая, поговорили с попутчиками, послушали по трансляции Пугачеву и Антонова. Потом по просьбе пассажиров купе я выключил радио, и все завалились спать. Но спать как-то не хотелось.

В Краматорске меня, открою секрет, ждала подруга, Ольга. Она работала и жила в Донецке. С ней мы когда-то проходили вместе интернатуру, после которой не виделись лет шесть, и за это время по-разному сложились у нас судьбы. Потом случайно встретились, обнаружилось много общего. Услышав о моей командировке, Ольга попросила меня  заехать в Краматорск, где в своем доме жила ее мать.   После смерти отца, как она говорила, требовалась мужская сила для расчистки от хлама и мусора приусадебного участка. «Видно,- подумал я тогда, - пришла моя очередь  саночки на гору тащить, а то раньше я только с горочки катался». В общем, я ей пообещал приехать.

Поезд после длительной остановки в Харькове наконец-то тронулся с места. Мы ехали минут тридцать, я стоял в коридоре и смотрел в окно. Включилась трансляция. Мужской голос в репродукторе сообщил, что требуется врач, и если он есть, то его просят зайти в третий вагон.  Мы ехали в пятом. Я почему-то подумал о ножевом ранении, вспомнив, что на перроне видел пьяную драку. Но я ошибся.

В одном из купе третьего вагона у молодой девицы начались роды. У входа в купе стояли взволнованные пассажиры, и вокруг них бестолково крутилась, причитая, проводница вагона. У роженицы,  действительно, начинались потуги. Она сидела на диване, держась руками за живот, и говорила, что это все произошло для нее как-то неожиданно. Я, сдерживая улыбку, переспросил, что именно произошло неожиданно? Тем временем, пока роженица отвечала, я объяснил проводнице, что нам сейчас понадобится таз с теплой водой и мылом, чистые полотенца, простынь и антисептик – йод, одеколон, а лучше обычная водка.

Пока проводница бегала за материалом, я помог роженице снять одежду. Девицу звали Татьяной. Как выяснилось, она поругалась с мужем и отправилась к матери в Донецк. Думала, что будет рожать, когда приедет в город, но схватки начались практически сразу же после отправления поезда.

Проводница тем временем рассадила по свободным местам купе стоявших в коридоре пассажиров и принесла все необходимое. Я вымыл руки, затем органы роженицы и попытался всех успокоить, хотя и сам не менее других нуждался в успокоении. В таких экстремальных условиях мне ни разу не приходилось принимать роды, правда, и со времени приема последних родов во время врачебной практики в мединституте тоже уже прошло немало лет.

 Спрашивать о гинекологическом  обследовании у Татьяны было бесполезно, она плохо соображала и во время потуг только орала. А мне тогда очень хотелось, чтобы у роженицы было головное предлежание плода, и чтобы все прошло гладко. 

Тут я вспомнил, что нам еще могут понадобиться нитки и ножницы, и снова послал за ними проводницу. Когда проводница вернулась, я сказал, чтобы та села на диван. Татьяну я посадил на пол между ног проводницы. В задачу проводницы входило удержание роженицы. На полу, где с раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами сидела роженица, мы постелили чистую простынь.

Наконец из родовых путей появилась головка ребенка, потом по очереди плечики, затем все остальное. Я, держа ребенка, убрал салфеткой слизь изо рта, а затем шлепнул ребенка по попе. Ребенком оказалась девочка, она закричала, задышала, порозовела. Перевязав с двух сторон пуповину заготовленными заранее нитками, смоченными водкой, я ее разрезал, а ребенка отдал проводнице, которая его обтерла и укутала пеленкой, приготовленной из простыни. Через некоторое время отошла и плацента. Ее мы поместили в целлофановый пакет. Я объяснил Татьяне, что плаценту надо отдать в больницу для исследования целостности. Если у роженицы отходит не вся плацента и внутри остаются ее куски, то будет сильное кровотечение из матки. Остатками водки я обработал место выхода ребенка и промежность. Видимых разрывов тканей и кровотечения не было. Все были довольны. Мать уложили на диван, отдали дочку, укрыли одеялом.

Светало. Надо было уходить. Скоро уже финишная станция. Татьяна всех тихо поблагодарила. На вопрос, как зовут мою маму, я, предугадывая значение вопроса, ответил: «Мария. И можете этим именем назвать ребенка».

Сообщать свою настоящую фамилию я отказался, так как подумал, что, если вдруг напишут об этом случае в газете, то узнает и жена, и мне тогда придется ей долго объяснять, к кому я приезжал в Краматорск.  Но какую-то фамилию я все-таки назвал.

В купе шеф и другие пассажиры еще спали. Я начал собирать вещи. Виктор Николаевич, проснувшись, спросил, не передумал ли я выходить? Мне хотелось ему рассказать о случившемся, но он, не дождавшись ответа на свой первый вопрос, выразил неудовольствие по поводу запаха выкуренных мной сигарет. Рассказывать дальше о случившемся мне расхотелось.   

Из коридора был слышен голос проводницы вагона, будившей отдельных пассажиров поезда:

- Подъезжаем, Краматорск, сдавайте белье!

Двух дней для очистки территории мне, конечно, не хватило, но я трудился достойно.

Соседи с любопытством поглядывали на меня. Одна старушка, например, когда я провозил мимо нее тачку с разным хламом, направляясь к мусорной свалке, где я разгружался,  всегда что-то причитала. Под конец работы я не выдержал и поинтересовался:

 -  Почему вы, бабушка, когда я проезжаю, всегда ворчите?

- Хотелось бы знать, внучек, - ответила соседка,- кому  это так приспичило мусор с одной мусорной свалки перевозить на другую?

  Но Ольга и мать самим процессом были довольны.

Недовольны были потом жена, а на работе за опоздание - шеф. Я получил везде!

 Через девять месяцев после поездки в Краматорск Ольга родила девочку. Ее тоже назвала Марией.