Запись двадцать пятая. Скучаю порою...

2.03.2001 …вечер Чебанова Анатолия Ивановича. Он с 1937 года (кажется), эдакий боровичок, невысокий, чернобровый, лысоватый, очень обстоятельный; на все вопросы и заявки отвечал очень добросовестно, старался исчерпать тему, но его носило по волнам памяти, чувствовалось - под ним глубины, он только по гребням, но такие подробности!
Стихи очень понравились. "Что для вас стихи - потребность, обязанность?" - вопрос Ольги Геннадьевны. Не смог ответить - "Вот сижу, пишу, пишу, смотрю, что-то получилось". - "Обязательно ли вдохновение и достаточно ли?" - "Совершенно не достаточно, надо себя заставлять доделывать до конца, и видишь, что не так, а другие посмотрят, говорят хорошо". Любимые поэты - Пастернак, Бунин, Есенин. "Но как у Есенина, не могу про природу, не выходит".
Но это "не выходит" у него очень даже выходит, только у него нет природы самой по себе, а только рядом или глазами, или ухом, но с человеком. "Взять на руки речку" - ну как вам? Или образ - "Крестовый сад". Ольга Геннадьевна: "Как это?" Не смог объяснить, вот написалось и все. Кто-то с места: "Может быть, в саду солнце через листья крестами в глаза?" Согласился: "Может быть", но сам не знает, что за образ. Сказал, мол - кладбище, но само стихотворение такое свежее, солнечное... Хороший поэт.
А сам всю жизнь в гимнастике и акробатике, даже в цирке работал. Лично знал Андрианова, звезду нашей гимнастики, вроде даже тренировал его. Считает, что очень повезло, что в спорте всю жизнь. Мол, с детства отличался большой прыгучестью. Поди ж ты, и это может быть призванием! Гнется дите, прыгает - смотри, не гимнаст ли по призванию.
Ольга Геннадьевна спросила: "Почему вы не печатаетесь? Разве не возникло у вас ощущения, что до вас этого никто ТАК не сказал, что вам есть, что сказать НОВОГО людям?" Тот ответил: "Вижу, что у меня много особых стихов, не таких, как у других, но не могу я ходить на поклон: "Дайте денег на издание сборника!" Уже и макет сделан, а денег просить не могу, хотя масса хороших и богатых  знакомых - спорт связями обеспечивает... Но не могу!"
 
02.03. 2002 В «Томский Автограф» пригласили Тамару Каленову (г.р. 1941 г.). Собрались в Малой гостиной. Там почти такой же круглый стол, что был в библиотеке, так чудесно! Чистенько, все новое, картины, цветы.
Каленова -  седые коротко стриженые волосы, выглядит хорошо, моложаво. Говорит: "Вы меня реанимировали".
Я  Каленову не читала. У нее вышла "Университетская роща" (двухтомный роман) в начале 90-х, но я о нем только слышала. Не знаю, какова она была раньше, но на встрече в ней чувствовалась некоторая растерянность произошедшим, но и смирение, что ли.

Конечно, им - писателям-реалистам - жилось в СССР очень неплохо, а потом все в одночасье рухнуло, вплоть до того, что у них, не состоящих нигде на службе, а только живущих на гонорары, не оказалось рабочего стажа, т.е. они могут рассчитывать только на копейки социальной пенсии. 
Она сейчас работает в отделе социальной защиты. Рассказала несколько эпизодов из своей практики. Попыталась оправдать "ту жизнь". Я вступила в полемику. Тут поднялся некий Аркадий Аркадьевич (на его вечер я не ходила, театр предпочла) и понес буквально следующее: "…негодяи, вредители, такую страну загубили!".
Он - бывший военный, они, эти военные, все чокнутые почти.
Анатолий Киприянович Мастеренко еще реально оценивает обстановку, но вот этот Воскресенский, и еще Нина Фёдоровна – ну, такие оголтелые апологеты советского строя. А Тамара Каленова вроде начала защищать ту жизнь (целина, комсомол, люди доверчивые и открытые), а потом перешла (удручённо) на тех, кто приходит за помощью - мол, явные потребители: работу редко кто просит, всё-то насчет гуманитарной помощи да субсидий интересуются.
Мне она понравилась - не зациклена, переживает, умная, видит, что не только плохое сейчас, но сожалеет о "выплеснутом вместе с водой (социалистического строя) ребенке (отношений к жизни людей в советской стране)".

А по-моему, жалеть не о чем. Хорошо себя тогда чувствовала молодежь. Молодые - это почти всегда романтика, презрение к уюту, буржуазным ценностям. Силы играют, дороги открыты - никто не думает о главных ценностях - семье, обеспеченном быте, любимой работе, возможности как можно полнее прожить отпущенные годы. А когда молодежь взрослела, то видела, что себе будущее обеспечили те, кто раньше охладел к романтике, получали образование, пристраивались в хороших местах, уходили на административную, партийную или общественную работу (о ворах не будем).
Основная масса, что поздно взрослела, шла в гущу, где не было больших денег и больших возможностей.
Видя, что ничего изменить нельзя (не бастовать же - и опасно, и бесперспективно), смирялась и жила от зарплаты до зарплаты, десятилетиями ожидая выделения сносной квартиры, изредка позволяя себе куда-то съездить по льготной проф.путевке, детей отправляя в пионерлагеря, копя деньги на мебель или машину, которых вообще-то просто невозможно было купить - не было ничего в магазинах, ничего, что составляло хоть какой-то намек на комфорт: все  приобреталось по блату, от яблок и колбасы до машин - и, не зная другой жизни, считали, что очень неплохо живут.

Вечер Каленовой прошел очень тепло. И анкету она заполнила: "Где бы хотели жить?" - "На книжных полках".
Очень большое внимание уделяет выполнению материнского долга. И в этом я с нею согласно всеми конечностями. Она в своей соц.защите очень четко поняла, что поскольку у нас воспитание возложено на семью (нет таких заведений, как раньше интернаты, лицеи), то от матерей зависит будущее страны. Наибольшее отвращение и неприятие у нее вызывает пьяная женщина, у которой дети предоставлены сами себе...

***
Скучаю порою по пыльным дорогам,
По мокрым берёзам, по злым комарам,
По снежным тропинкам, по Васькам, Серёгам,
По еле горящим ночным фонарям,
По площади Ленина шумной, бегущей,
По старым резным деревянным домам,
По речке Томи, под обрывом текущей,
По жизни, зачем-то оставленной там...

2001 г.