Три контура лжи

Она ехала на своей любимой большой машине. Ехала неведомо куда, слезы застилали ей глаза.
Почему, почему так сложилась жизнь? Прошли годы, двадцать лет, а она всё также одинока, не понята, недооценена и нелюбима. Где справедливость? Почему человек, с которым рядом она провела столько лет, так и не отдал обещанного вначале сердца? Почему она сама выбрала жизнь во лжи? Ведь правда рано или поздно обязательно вскроется. Также как её любимая Нева, после зимнего затишья, возьмет и поразит глубиной своих бескрайних вод. Вот и сейчас, с неотвратимо наступающей весной, правда свежим ветром ворвалась в её тихую, спокойную, размеренную жизнь. Правда стучала теплым дождем в окна, бежала журчащим ручейком, просачивалась сквозь тяжелые портьеры солнечными лучами. Правда не обещала, что все будет хорошо, но то, что не будет как прежде – 100%.

Контур первый. Мужчина
Она снимала уютную квартирку в одном из спальных районов. Жизнь имела привычное расписание: работа, фитнес, учеба, путешествия 2 раза в год. Здесь, в большом городе, она так и не стала своей. Близких подруг не появилось, коллеги на работе не радовали. И тут, в пелене тягучих буден, она увидела его: гуляющего с новорожденной дочкой в коляске.  Высокого, красивого, надежного. С улыбкой на лице. С обручальным кольцом на безымянном пальце. Сначала она им просто любовалась, даже в глубине души не рассчитывая ни на что такое, а уж тем более на любовь. Время заметно ускорилось. Каждую неделю она ждала выходных, чтобы наблюдать за ним из окна. Жизнь обрела смысл, хотя бы такой.
Однажды она возвращалась поздно с работы, машину припарковать было непросто. Все места поближе к парадной, были давно заняты. Понятно – пятница, впереди выходные и люди торопились домой, к своим семьям.
Кое-как припарковав машину в самом уголке огромного двора, она стала доставать сумки и пакеты, которых оказалась немало: заехала в прачечную, в химчистку, за продуктами. За этим занятием, она не сразу заметила его, наблюдающего за ней, немного навеселе, но все равно очень красивого и мужественного:
- Привет! Тяжелые сумки? Давай помогу!
Что-то большое, светлое, сногсшибательное ворвалось с этими словами в её жизнь, подхватило на руки, сломав все предохранители и запоры, и закружило, закружило как самый нежный и прекрасный вальс. Магия любви. По-другому она это не называла. Она была уверена, что они созданы друг для друга. Он оказался важным начальником с хорошими возможностями. Взял её на работу, о которой можно только мечтать: приличная зарплата, сплоченный коллектив. Жизнь ускорилась и неслась вперед, как белоснежная яхта по ровной морской глади. В эйфории прошёл год, потом два, но развязка так и не наступала. Он говорил, что очень любит, что уйдет из семьи, как только дети чуть-чуть подрастут, говорил, что жена – просто мебель, кухонный комбайн, к ней нет никаких чувств, кроме чувства долга. Она верила, верила и продолжала ждать, к тому же желающих разделить её существование, особенно не было, а если и возникали какие-то посторонние мужчины, то это были, сантехники, агенты по недвижимости, флористы… Не её круга. Как считала она тогда…
Но даже самому большому празднику обязательно наступает  конец, когда разбросанные конфетти и сдувшиеся шарики, хочется выкинуть в мусорное ведро и навести, наконец, порядок: в квартире, в жизни, в отношениях… Бал закончен и свечи погасли.
Она даже и не помнила точно, когда этот момент настал: когда ложь и пустые ожидания перевесили те радужные чувства, которые были вначале знакомства. Вот уж правду говорят люди, от любви до ненависти один шаг. И она этот шаг сделала, шаг длиною в несколько лет пустых ожиданий, несбывшихся мечтаний и надежд. Любовь закостенела, покрылась плесенью, рассыпалась в прах…
Отношения остались. С ним было удобно. Благополучно, комфортно. На привычный его вопрос: «Ты меня любишь?», отвечала заученно и обыденно: «Конечно, да».
Первый круг лжи замкнулся.

Контур второй. Ребенок
В потоке дел и ежедневной суете она даже забыла, что такое может быть. Чудо. Просто она была не готова к чудесам в отношении её, ведь она всегда вторая, всегда на втором плане и возможно даже на третьем и четвертом, когда маленькие дети в официальной семье болеют… И вдруг… Легкое головокружение и тошнота, и учащенный пульс, и обостренное восприятие запахов и звуков. Внутри словно музыка. Так рождается новая жизнь? Сначала, ощущение счастья: «Ура! Я стану мамой!», потом тревога: «Какой мамой я стану? Матерью-одиночкой?».
Разговор в тот вечер на её кухне был откровенным и долгим. Она говорила обо всем том, о чем молчала эти годы: и о любви, и об обиде, о недоверии и неуверенности в завтрашнем дне. Скрыла лишь одно: от любви остались руины, которые не восстановить, ни построить заново.
Он казался по-настоящему счастливым:
- Знаешь, любимая, я уверен, что это будет сын! Теперь у меня есть веские основания для разговора с женой. Мы будем вместе каждый день: ты, я и наш малыш. Сейчас купим квартиру побольше и всё устроится.
Квартира была куплена в рекордные сроки, проведен ремонт и осуществлен переезд. Но радости это не принесло. Он, как и прежде, жил на две семьи, а новая квартира от старой находилась на расстоянии вытянутой руки, в том же уютном дворе. Да, ему было очень удобно, не то, что ей. Мучал токсикоз, плохое самочувствие, бессонные ночи, неопределенность… Она по-прежнему ждала и мечтала о том, что будет просыпаться по утрам в объятиях его крепких и сильных рук. Пусть без любви, но зато как у людей.
Иллюзии рухнули в один момент. Время приближалось к родам, она часто гуляла по любимому городу, заходила в магазины, с удовольствием рассматривая распашонки и ползунки, ванночки и погремушки. Вдруг среди большого зала со стоящими в два этажа колясками, она нечаянно увидела их: его и жену. Они выбирали коляску, смеялись, он нежно держал её за локоток. Судя по размеру её живота, срок для появления наследников на свет был примерно одинаковым. Она села на стул и впервые за много лет горько заплакала.
Ребенок пришел в этот мир с первыми июньскими грозами. Это был мальчик, как две капли воды похожий на свою мать: черноволосый и кареглазый, с чуть смугловатой кожей. Быстрый и смышленый, он рос не по дням, а по часам. У него хватало ума и такта не спрашивать у мамы, почему их папа живет с другой женщиной и другими детьми; почему он носит отцовскую фамилию, но не может поехать с ним на рыбалку, в парк, в диснейленд? Время снова ускорило свой ход. Садик, школа, секции, кружки.
Сын рано повзрослел. Он тяготился вниманием и гиперзаботой матери. В пятнадцать лет он ушел в мореходку, словно вырвался из серых будней на просторы океанов и морей. Возмужал, окреп, обрел взрослую мудрость. Приезжая, всегда дарил подарки, но выслушивал массу упреков и о редких звонках, и об отсутствии внимания  и заботы…
- Мама, я всё понимаю, - говорил сын. Тебе одиноко и трудно, но ты ведь сама выбрала такую жизнь. На кого тут обижаться? Можно было все поменять 150 раз. Твоё оправдание – огромная любовь к отцу, но любила ли ты его когда-то, любишь ли сейчас?
Тихий ответ «Да», замкнул второй контур лжи. Говорить неправду сыну, твоему самому родному и близкому человеку, совсем непросто. Ночные слезы унесли обиды прожитого дня.

Контур третий
С самого начала она не любила эти зимние праздники. Скажите, пожалуйста, кто это придумал, десять дней веселья зимой, когда и на улице как следует, не нагуляешься, а в кинотеатрах сплошные очереди, в фитнес-зал не зайти? Она придумывала себе множество увлечений: шила, вязала, расписывала, доски, выжигала мягкую древесину. Потом взяла в руки кисть. Всю свою боль и обиду она выплеснула на холсты. Первые её работы пугали: чернота, серость, мрак. Но постепенно, небо на холстах светлено, хотя яркие краски ещё не касались её кисти…
В зимние каникулы он приходил редко, никогда не ночевал, а бой курантов и речь президента слушал исключительно с законной супругой. Их дети к тому моменту уже выросли, оперились, вылетели из родительского гнезда. Но каждый выходные их дом наполнялся новыми голосами: приходили подруги сыновей, молодой человек дочери. Вот и первая свадьба. Его семья приростала новыми, дорогими и родными для его людьми.
Она уже ни на что не надеялась. Покупала новые машины и шубы не от того что так хотелось, а потому, что так принято. Летала в дальние страны, чтоб показать коллегам, что она не хуже других. Все как будто завидовали и с восхищением принимали в подарки заморские сувениры. Но она чувствовала на себе неодобрительные взгляды коллег. Что ни говори, а шила в мешке не утаишь.
Она полюбила книжные магазины, могла ходить вдоль стеллажей часами, выбирать новую книгу. Совершив покупку, шла в сквер, находила тихое местечко и там читала. Одинокая. Но нет… Герои книги ничего не знали об её фальшивой жизни, крепко брали за руку и вели в свой мир, иногда сказочный, иногда сумрачный, но всегда непременно со светлым, благородным финалом. Погруженная в грёзы романа, она и не заметила, как рядом на скамейку присела женщина с полуторагодовалым малышом. Женщина, в ярком пальто цвета охры, играла с ребенком, а ветер играл прядями её золотистых волос. Она не сразу узнала его жену, а когда узнала, решила, что это судьба. Она давно мечтала о таком разговоре, да всё как-то чего-то не хватало: то времени, то решительности.
- Здравствуйте! Внук?
- Нет, внучка - улыбнулась женщина. Дети назвали в мою честь – Александрой. Как  Вы поживаете. Как ваш сын? Не удивляйтесь, мы соседи, все друг про друга знаем.
Она была такой непосредственной и спокойной, красивой и умиротворенной, а маленькая Александра, возилась с погремушкой, и совсем не чувствовала того, что происходит вокруг. Неужели жена так спокойно всё принимала? Неужели у неё не было бессонных ночей и заплаканных подушек?
- У нас все хорошо. Сын в дальнем плавании, бороздит Тихий океан. В полном восторге. А я… Собираюсь поехать на Кубу, погреться на солнышке, читаю Пришвина.
- О, я бы тоже хотела его почитать. «Дорога к другу» - прекрасное произведение, помню его ещё с юности,  но мне с троими детьми, а теперь еще и внучкой, не хватает времени, да и муж у меня, сами знаете, постоянно требует и внимания и заботы. Сейчас возвращается домой, был в командировке. Дочка возится на кухне, затеяли блины, а мы вот с Александрой вдыхаем этот воздух, наполненный ароматами весны. Март – это прелестно, а вы как считаете?
Сказать вам как я считаю? Я считаю, что всю жизнь я ждала, что ваш супруг станет моим супругом, что со мной и моим сыном он будет проводить новогодние праздники и слушать поздравления президента и бой Курантов. Я считаю, что бессмысленно ждать годами, лгать себе, оправдываясь любовью, привычкой, заботой о ребенке. Бессмысленно ждать, что беременность что-то изменить. И даже повзрослевшие дети не освобождают от данных когда-то обещаний, а наоборот делают семейные узы еще крепче.
- Александра, простите меня за все, - она поправила закладку и закрыла книгу. Я очень перед вами виновата. Я не хотела никому причинить боль, не желала зла. Просто так вышло. Не смогла вовремя понять, что ложь себе – самое страшное преступление.
Третий контур замкнулся, а с ним и закончилась старая жизнь.
- Мне не за что вас прощать. Каждый живет так, как может. Кто я такая, чтобы судить вас? Мои дети здоровы и счастливы, муж всегда рядом, окружает заботой и вниманием, балует подарками, мы путешествуем вместе. Сейчас строим дачу. Я чувствую себя хорошо и занимаюсь любимым делом. У нас все прекрасно.
Маленькая Александра уронила игрушку, прервав затянувшийся диалог.
- Прощайте, - она встала со скамейки.
- Всего вам самого доброго, - поднимая погремушку и беря ребенка на руки, сказала жена.

Она ехала по трассе уже несколько часов. Она бы хотела вообще никогда не останавливаться и где-то там, за линией горизонта обрести покой и беспечность. Контуры лжи ещё извивались и не хотели исчезать, но их время молниеносно заканчивалось. Она всё для себя уже решила. Разорвать путы бессмысленных отношений, сменить работу, продать квартиру и поступить в школу графики. Творить каждый день и быть счастливой наедине с собой, ведь жизнь так быстротечна.
Дорога радовала её. Остановки не хотелось, но машине нужен бензин. И вот она сворачивает  на АЗС, как будто поворачивает в новую жизнь. От таких ассоциаций, она улыбается сама себе.  Её встречает ухоженная территория со стеклянным павильоном, где чуть ниже уровня потолка висят картины со странными сюжетами, выведенными пожухлыми красками.  Она стоит, как зачарованная не в силах оторваться от сюжетов. У её дома полно как раз именно таких картин. Как все знакомо…
- Понравились рисунки? – мужчина вышел из-за стойки и стал рассматривать полотна вместе с ней. Это мои творения, депрессионного периода, надо бы убрать их отсюда. Сейчас я пишу другие сюжеты.
И он махнул рукой в сторону картины с небольшой морской бухточкой, где аккуратные белые домики, увитые зеленью винограда, выстроились стройными рядами. Крыши цвета охры оживляли морской пейзаж и наполняли полотна солнечным светом.