Часть III

Когда я была залита его любовью и настоящей болью, которую он мне принес, мои духовные глаза открылись. В тот момент я начала точно понимать, что именно сделал Спаситель, как он пожертвовал ради меня. Он показал мне; Он взял меня в себя, включил мою жизнь в свою, приняв мои переживания, мои страдания как свои собственные. И вот на секунду я оказалась внутри его тела, могла видеть вещи с его точки зрения и испытывать его самосознание. Он впустил меня, чтобы я сама могла увидеть, как он взял на себя мое бремя...
И я знала, где я ошиблась. Я сомневалась в его существовании. Я поставила под сомнение подлинность Священных Писаний, потому что то, что они утверждали, казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Я надеялась, что идея Спасителя, который отдал мне свою жизнь, была правдой, но я боялась по-настоящему поверить. Мое доверие было нарушено так много раз в моей жизни и поэтому я так крепко держалась за свою боль, что была готова покончить с собой, а не освобождать себя и действовать, полагая, что Спаситель существует. Он хотел утешить меня и обнять, но мы были разделены моими реакциями на уроки жизни.
Когда я смотрела с точки зрения Спасителя, его уникальное понимание моего положения было передано Отцу. С моей новой точки зрения я увидела Бога в профиль, когда он смотрел на мою форму. Общение Отца и его Сына было настолько быстрым, настолько совершенным, что они, казалось, думали и мыслили друг другу в унисон.
Здесь не было никакого конфликта или спора; Понимание Иисуса было принято без споров, потому что у него были все факты. Он был идеальным судьей. Он точно знал, где я нахожусь в связи с моей потребностью в милости и потребностью вселенной в справедливости. Теперь я могла видеть, что все страдания в моей земной жизни будут временными, и что это было на самом деле для моего блага. Наши страдания на Земле не должны быть бесполезными. Из самых трагических обстоятельств происходит рост человека.
Когда Бог Отец и Иисус учили меня, их слова набирали скорость и силу, а затем сливались, так что они говорили то же самое в один и тот же момент. У них был один голос, один разум и цель, и я была залита чистым знанием.
Я узнала, что как существуют законы природы, физики и вероятности, так и законы духа. Один из этих духовных законов заключается в том, что за каждый поступок вреда нужно платить цену страдания. Я мучительно осознавала страдания, которые я причинила моей семье и другим людям из-за моих собственных слабостей. Но теперь я увидела, что, закончив свою жизнь, я разрушила сеть связей людей на Земле, возможно, радикально изменив жизни миллионов людей, поскольку все мы неразрывно связаны, и негативное воздействие одного решения способно чувствоваться во всем мире.
Моим детям, конечно же, будет нанесен серьезный ущерб от моего самоубийства. Мне дали представление об их будущем, не событиях их жизни, а скорее об энергии, и характере, который будет иметь их жизнь. Отказавшись от своих земных обязанностей, я бы побудила своих детей, в частности моего старшего сына, сделать выбор, который уведет его от его божественного замысла. Мне сказали, что еще до рождения Алекса он согласился выполнять определенные задачи в течение своей жизни на Земле. Его обязанность не была открыта мне, но я чувствовала энергию, которую его жизнь будет иметь до его юных взрослых лет.
Мне сказали, что мои дети были великими и сильными духами и что до этого момента в моей жизни я их не заслужила. Я мельком увидела, как глубоко Бог любит моих мальчиков и как, с моим безжалостным пренебрежением к их благополучию, я вмешивалась в священную волю Бога.
Затем мне показали, как я могу навредить другим близким мне людям, таким как мой муж и моя сестра Тони, лишив себя жизни; и, как следствие, бесчисленное множество других. На Земле были люди, с которыми я бы никогда не встретилась и которых поразит мое самоубийство. Из-за гнева и боли, которые я причинила им, мои близкие не смогли бы накопить добро, которое они должны были передать другим.
Я буду нести ответственность за ущерб - или отсутствие хорошего - они будут нести, погружаясь в боль моей эгоистичной смерти. И я бы дорого заплатила за это, поскольку духовные законы предписывают, чтобы весь вред, включая отсутствие добра, в результате моей смерти, был наказан мерами страдания. Если бы я не предвидела волнообразный эффект, который могла бы вызвать моя смерть, я была бы привлечена к ответственности. Сам Бог связан духовным законом, и для меня не может быть спасения.
И мне показали, что для меня царство тьмы было буквально духовным перерывом, местом, где я должна была осознавать серьезность своих оскорблений и платить цену. Но я должна была спросить, почему я? Почему я могла видеть Бога, почему я поглощала свет и училась, когда он погружался в нищету и тьму?