Фуга. Чёрный солдат

Аннотация
 
Странное задание получает Беркут - отыгрывая роль другого, внешне похожего на него парня, отслужить год в армии и заодно разобраться с нечистью, расплодившейся на архипелаге Новая Земля. Вдобавок ему придётся узнать убийственную тайну собственной личности и магического дара, после чего главное будет - попытаться выжить.

(ОТРЫВОК, НАЧАЛО)

Фуга (лат. fuga бег от лат. fugere бежать, убегать) — Форма полифонической музыки, где общая мелодическая линия многоголосого произведения «перебегает» из одного его голоса в другой.

*
- Как вы сказали - нечисть?
До этого момента Беркут почти дремал с открытыми глазами и слушал монолог беседующего с ним военкома вполуха. У него был нервный, вымотавший эмоционально день, поэтому, когда его срочно вызвали в городской военкомат, он не обрадовался. Хорошо хоть, привезли, не сам добирался по пробкам. Вводную нового задания он понял не сразу, было в ней много необычного. Впрочем, с его "профессией", если так можно назвать владение даром ведьмака, обычного, в понимании простого обывателя, не наблюдалось в принципе. И всё же в этот раз с необычностями был перебор.
Начать с того, что перед военкомом лежало личное дело призывника с прикреплённой фотографией. Лицо на этой фотографии было копией того лица, что он, Беркут, видел в зеркале каждое утро. А вот имя на личном деле значилось другое - Тимур Кудинов, его одногодка. Этот человек, по словам военкома, всячески уклонялся от службы в армии, используя отсрочки в связи с медицинским обследованием и заболеваниями. А время предоставленной отсрочки он посвящал вредной политической деятельности - участвовал в протестных акциях, примкнув к организации одного из оппозиционных лидеров.
Каким-то хитроумным головам в результате пришла мысль призвать в армию всех любителей митингов и протестов, не служивших в армии. И Тимура Кудинова - одним из первых. Призвать его в армию, однако, оказалось непросто - тот писал заявления в суд, раз за разом выдвигая требования об отсрочках и подавая жалобы. Этим он настолько умудрился обозлить военных, что его пришлось буквально захватывать силой после окончания одного из судебных заседаний. Даже взломали дверь в квартире, чтобы вытащить уклониста оттуда. А чтобы беспокойные друзья-товарищи не мешали тому служить, или на случай его отказа от принесения воинской присяги, а то и, не дай бог, побега из места службы, отправить его решено было как можно дальше, в закрытую от мира военную часть. А ещё лучше вовсе спрятать его, подменив другим человеком, который сможет провести год службы, не в пример Кудинову, тихо. Подменить настолько похожим на него человеком, что и мать родная не отличит. Издалека не отличит, конечно. Это была одна необычность.
Вторая необычность касалась другой, не менее важной задачи. На архипелаге Новая Земля в последнее время участились несчастные случаи - пропадают и гибнут люди. Расплодилась нечисть. Услышав это, Беркут и "включился".
- Как вы сказали - нечисть?
- Ну а как ещё назвать?
- Я ни разу не был на севере, о той нечисти почти ничего не знаю, - задумчиво сказал Беркут, - её виды ведь зависят от мест обитания.
Военком закашлялся, выдав простуженными бронхами целый оркестр хрипов. Потом достал из стола салфетку и трубно, в три выдоха, высморкался.
- Ну так что - отслужишь год, не создавая проблем? - устало спросил он после этого.
- Моё призвание, мой долг - не создавать проблем, а помогать их решать.
- Вот и хорошо, если так, - откинулся военком на спинку кресла, - В воинской части постоянной телефонной связи у тебя не будет. Указом Президента запрещено. И - приказываю - народ там не будоражить своими понятиями.
- Там что, никого посвящёного в тему не будет?
- Посвящённый! Тебе приказ ясен? Ни с кем своих внеармейских дел не обсуждать!
Беркут кивнул. Задача осложнялась. Сильно осложнялась. Одновременно отыгрывать примерного рядового-срочника и утихомиривать нечисть так, чтобы все остальные видели только солдата и не иметь там никакой поддержки командования... Как-то это походило на непродуманность.
- А ничего, что сейчас зима, не "призывное" время? - спросил он.
- Это не твоя проблема. Твоя задача - служить и исполнять приказы, а не растекаться мыслью по древу.
- Мысию, - машинально поправил Беркут.
Военком непонимающе посмотрел на него.
- В "Слове о полку Игореве" написано, что певец Боян, если кому захочет песню спеть, то "растекашется мысию по древу". Мысь - значит мышка, то есть белка, которая бегает по стволу дерева, - пояснил Беркут и, увидев, что военком никак не реагирует, а продолжает смотреть на него остановившимся взглядом, зачем-то добавил жестикуляцию, - Туда-сюда бегает, туда-сюда... Быстро, вольно...
- Умничать и вольно бегать "мысию" будешь после того, как отслужишь положенный срок, - после паузы неприязненно рубанул военком, - потому что там, где ты будешь служить, деревьев нет вовсе. Ветра там сильные, ломают любое дерево.

Старенький армейский "пазик", дымно потарахтев по улицам зимней столицы, привёз Беркута на сборный пункт. Там он разделся, его бегло осмотрел врач, тут же определивший новобранцу категорию "А" - годен к военной службе без ограничений. Сняли отпечатки пальцев, выдали вещевое обеспечение - бельё, тёплые вещи, форму, высокие берцы, связанные между собой шнурками, и верхнюю одежду. Берцы с матерчатыми вставками и явно хлипкими подошвами доверия не внушали. Наверняка придётся покупать за свой счёт неуставные ботинки или сапоги.
Переодевшись, собственную, "гражданскую" одежду Беркут сложил в мешок, который предназначался для передачи родным. У Беркута, впрочем, родных не было и отдавать его вещи было некому. Но он уже привык от задания к заданию полностью переодеваться, в прямом и переносном смысле этого слова. Борьба с нечистью требовала разъездного образа жизни и отсутствия долговременных связей с кем бы то ни было.
Снабдили его и несессером - сумкой призывника, содержащей джентльменский набор для ухода за собственным телом и одеждой с обувью, после чего сразу повезли на аэродром.

*
Грузный армейский самолёт с практически единственным пассажиром, если не считать сопровождающих, вылетел без задержки. Беркут про себя подивился той скорости и, если так можно выразиться, затратности, с которыми его отправляли к месту службы - то ли парень, под именем которого он идёт служить, настолько допёк кого-то "полномочного", что со средствами не считаются, то ли и впрямь нечисть на архипелаге совсем распоясалась и его помощь требовалась незамедлительно...
Офицер - "покупатель" из воинской части провёл с новоиспечённым призывником полагающуюся индивидуальную беседу во время полёта. Сначала он достал из кармана бушлата памятку, которую велел зачитать будущему солдату вслух. Умерив порыв добавить в свой тон насмешливой назидательности для слушателя, Беркут невозмутимо прочитал:
- Новая Земля - архипелаг в Северном Ледовитом океане, состоящий из двух  островов - Северного и Южного, разделенных проливом Маточкин Шар. Острова архипелага расположены между Баренцевым (теплым) и Карским (холодным) морями, являясь природным фронтальным разделом между ними, оказывают существенное влияние на формирование погоды и климата материка. Морской арктический климат характеризуется неустойчивой, циклонической погодой, ураганными ветрами, резкими температурными колебаниями, большим количеством осадков, которые выпадают двести шестьдесят дней в году.
Потом офицер, дождавшись, пока Беркут рассмотрит приложенную к памятке схематичную карту архипелага, добавил от себя:
- Новая Земля - это полигон для испытания ядерного оружия. Но взрывы там с восьмидесятых годов не производились. Вообще у нас служат те срочники, которые живут и выросли на северах да в Сибири, они люди привычные. Срочников всегда привозят после учебки и только летом. Круглогодично одни контрактники служат. Но ты, - гыгыкнул офицер, - как я понимаю - случай особый. Земляков там у тебя не будет, да и по национальности, как правило, отбирают туда только русских солдат. Так что лучше не выпендривайся. За тобой будут присматривать, сам понимаешь. Заодно помогут, если будут трудности. Инструктаж пройдёшь на месте.
После этого Беркута оставили в покое и он, спрятав озябшие ладони в рукава и сунув руки подмышки, уснул. Проснулся только когда самолёт стал снижаться. После посадки в Архангельске они пересели в другой военный самолёт, который сразу же вылетел на архипелаг. Выглянув в иллюминатор, Беркут с интересом рассматривал землю, ожидающую его защиты. В тёмном небе гористый и заснеженный рельеф островов показался ему похожим на позвоночник древнего исполинского животного, выбеленный временем.
- Сейчас тут переход от полярной ночи к полярному дню, - пояснил сопровождающий офицер, тоже любующийся в иллюминатор, - Полярная ночь заканчивается. Ну а с марта по сентябрь уже всё время только день будет.
- Это хорошо или плохо? - полюбопытствовал Беркут, не разобравшийся в интонации сопровождающего, - В смысле, полярный день наверное лучше, чем полярная ночь? Безопаснее для людей.
- Для людей безопаснее, да... - ответил офицер.
Тон его ответа как бы подразумевал, что для кого-то другого днём опаснее, чем ночью. Для кого? Для зверей? Или - для нелюдей? От расспросов Беркута остановил приказ столичного военкома "не будоражить" непосвящённых.

Аэродром посёлка Рогачёва встретил новобранца светом мощных фар, суровым завывающим ветром, поднимающим вверх клочья из мелких и колючих снежинок и парой самолётов, стоящих неподалёку, с шасси и брюхом, полностью утопленными в сугробах. Беркут справедливо заподозрил, что откапывать эти самолёты доведётся солдатам-срочникам. Здесь призывника перепоручили новому человеку. Прапорщик Долгин, одетый в толстый тулуп, у которого от ветра в полном соответствии с неровным ритмом его порывов поднимался к красным щекам и опускался запорошенный снегом меховой воротник, показал, как нужно залезать в военный вездеход на гусеничном ходу.
- Кудинов, ты, говорят, уклонист знатный, - громко полюбопытствовал прапорщик, усевшись, сняв шапку и обнажая прилипшие к черепу рыжеватые волосы, - долго от армии косил.
Беркут пожал плечами. Даже с учётом того, что он отыгрывал чужую роль, соглашаться с обвинениями не хотелось. Ему тут целый год жить, и носить очерняющее клеймо было неприятно.
- Ну теперь тут из тебя настоящего мужика сделают, - довольно продолжил Долгин, - Бежать-то некуда. Раньше сюда кавказцев призывали, так они разок решили, что здешний климат им не подходит, набрали оружия и пошли по льду на материк...
- И что?
- И - всё. Оружие потом наши подобрали полностью. А от бегунов одни ошмётки нашли. Живыми их жрали или уже замёрзшими, определить невозможно.
- А кто жрал, выяснили? - нахмурился Беркут.
- Ты чё, парень, тупой? - уставился на него Долгин, - Какая разница - кто?
- Для меня - есть разница, раз спрашиваю.
- А кем ты хочешь быть сожранным? - насмешливо включился в разговор молчавший до сих пор водитель с погонами ефрейтора, - Медведем, волком или песцом?
- Никем не хочу.
- Ладно, не трусь, тут армия, все друг за друга, - утешительно улыбнулся прапорщик.
- Не трушу.
- Да ладно, - засмеялся Долгин, - Не трусил бы служить за Родину - не уклонялся бы от призыва.
- Вы в протестных акциях участвовали? В несанкционированных, - вступился-таки Беркут за своего прототипа, - Многие не участвовали, хотя и хотят перемен. Потому что страшно. А я участвовал. За Родину, за её лучшее будущее.
- Походил с плакатиком, поорал лозунги, да домой пошёл, кофий пить?
- Походил, поорал, побили, отволокли в кутузку, судили, арестовали, отсидел, вышел. Потом опять пошёл.
- Дурной ты, Кудинов. Но может, и впрямь, не трус, - признал прапорщик со вздохом, - Только агитировать за протесты тебе в части запрещается.
И Беркут вновь пожал плечами. Агитировать он не собирался, даже притворяясь этим Тимуром Кудиновым. У него здесь совершенно иная задача.

*
По расчищенной между высоких сугробов дороге вездеход приехал к воинской части и остановился на освещённой фонарём площадке перед проходной. Оттуда вышла пара солдат с автоматами, неподалёку ещё несколько орудовали лопатами. Орудовали до того, как подъехал вездеход и из него вышли приехавшие. Теперь же они все подошли поближе и с интересом рассматривали новобранца.
А Беркут, напрягая зрение, пытался оглядеть пространство за их спинами. К собственному успокоению, никого и ничего, кроме темноты и метели, не увидел.
- Земцов! - крикнул прапорщик.
- Я! - высокого роста солдат сделал пару шагов вперёд.
- Какое главное правило при выходе из помещения на улицу?
- Перед выходом убедись, что снаружи нет медведя! - заученно выдал тот.
- А что надо делать, если произошла встреча с медведем?
- Не поворачиваться к зверю спиной, снять перчатку, отбросить неподалёку от медведя и удаляться вперёд спиной.
- У медведя неважное зрение, но очень хороший нюх, - пояснил Долгин Беркуту, - Он обязательно заинтересуется перчаткой и у тебя будет время скрыться. Просто повернуться и убегать не вздумай, они бегают быстрее человека и скорость набирают мгновенно. Ясно?
- Так точно, - коротко ответил Беркут.
- Одному на открытом пространстве даже по территории части передвигаться запрещается - только строем или в группе из нескольких человек. Иначе не медведь загрызёт, так ветром сдует. Если будешь выносить мусор, с собой обязательно брать ракетницу - на помойках медведи ошиваются чаще всего, и ракетницей можно их отпугнуть. О встрече с медведем возле казармы докладывать дежурному. Всё ясно?
- Так точно, - повторил Беркут.
- Земцов, тебе поручается присматривать за новобранцем Кудиновым. Неотрывно. На это время ты освобождаешься от других обязанностей. Получишь камеру, будешь снимать на видео, как он служит. Приказано сделать кино и отправить командованию. С рядовым Кудиновым разговоры на внеармейские темы вести запрещается, а то он враз плохому научит, - хохотнул Долгин.
- Слушаюсь, тащ прапорщик, - радостно отреагировал Земцов.
- Ну что, - повернулся Долгин к Беркуту и дурашливо склонил голову, - пожалуйте в часть, новобранец. Завтра с утра принесёте присягу и встанете на защиту северных рубежей нашей Родины.
- Поесть дадут? - спросил Беркут, - А то я с утра голодный. Да и тогда только "кофию" выпил.
Солдаты вокруг почему-то заржали.
- Ужин закончился, получишь в столовой сухпаёк и сок там возьмёшь. Не переживай, уж что-что, а еды здесь вволю. Солдат другой раз заставлять приходится съедать всё положенное.
Под явственный, доносящийся со всех сторон солдатский шёпот "Капец тебе, дух", "Вешайся, душара", Беркут проследовал в казарму.
- Традиция, - снисходительно улыбался прапорщик.
Беркут мысленно усмехнулся. Эти парни восемнадцати-девятнадцати лет были гораздо младше него по возрасту и совсем не выглядели такими пугающими, какими хотели казаться.
В столовой Беркута оставили одного. Он сел за стол, открыл жестяную баночку с паштетом и намазал его ложкой на хлеб. Запивал соком из коробочки, взятым из стоящего у стены холодильника со стеклянной дверцей, подобного тому, что встречается в магазинах. Было тихо, рядом тянулась линия для выдачи обедов, за которой в темноте угадывалась неработающая сейчас кухня. Слабый звук, подобный звяканью фарфоровых тарелок, донёсшийся из кухни, насторожил Беркута. Он медленно продолжил жевать, напрагая слух. Из кухни раздался короткий шорох волочения чего-то, упакованного в полиэтилен. Беркут встал и прошёл к линии раздачи, устремляя взгляд в темноту. Теперь там было тихо. Предметы, назначение которых сейчас было неважно, да и угадать в темноте не очень-то возможно, стояли неподвижно. Главное - их очертания и расположение теней оставалось неизменным. Беркут, однако, не уходил и продолжал вглядываться.
Вот оно. Светлая полоска возле одного из высоких котлов стала потихоньку уменьшаться, уползая за котёл.
- Выйди и покажись мне! - приказал Беркут, - Тебе говорю, кто там прячется.
Полоска рывком исчезла, а потом оттуда высунулось сморщенное личико. Размером с крупное яблоко, белёсое, с узенькими тёмными глазками. Неотрывно глядя на ведьмака, существо вышло из-за котла полностью. Росточком оно было не более сорока сантиметров, покрытое светлой рыжеватой шёрсткой или волосом, на голове существа заметно оттопыривались в стороны закруглённые уши, расположенные чуть выше, чем у людей. А ещё у него был хвост, который его и выдал чуть ранее. Нечисть в чистом виде.
- Кто ты и что здесь делаешь? - хмуро спросил Беркут.
- Я не знаю своего имени, - тоненьким и жалобным голосом ответило существо, - Я просто живу в очаге.
- В каком ещё очаге?
- Давно-давно люди захотели, чтобы я появилось и поселили меня в очаге, - запричитало существо, - Там было три камня, и они всё время грелись, я помогало. Всем было тепло, и покушать варили, и мне давали. А потом стен не стало, и очаг погас, и камни остыли, люди с собой их не взяли, оставили на снегу, и других стен вокруг не стало, и мне было плохо-плохо, я искало, искало новый очаг, но везде было холодно, я забыло своё имя, я жило у зверей в земляных домах. А потом люди снова пришли, появились другие стены, большие стены, другие очаги, непохожие, без камней. Но стало тепло и покушать можно...
- Украсть?
- Люди сами больше не дают мне покушать, - поникло ушами существо, - Они меня не знают, по имени не зовут, и очаг горячим не дают поддерживать, они его часто гасят, и я всё время боюсь, что снова не разожгут.
- Что ты делаешь, помимо того, что еду у людей воруешь?
Вопрос вызвал затруднения у существа.
- Греюсь. Боюсь. Смотрю, - сказало оно наконец.
- Какой вред ты приносишь людям? Отвечай правду!
- Я не вред! - испугалось существо, задрожав и задёргав хвостом, - Я не приношу!
- Другая нечисть живёт в доме?
В этот момент в древях столовой появился приставленный к Беркуту наблюдатель Земцов.
- Кудинов, поел? Убирай за собой и в казарму - отбой объявили!
Беркут не отвёл от существа требовательного взгляда, ожидая ответа на важный вопрос.
- Никого нету, только я и люди живут. Не выгоняй меня, ведьмак, тут людей много и еды много, я тогда в другие дома уйду, а в тех домах людей мало и еды мало, люди будут злиться на меня, всем будет плохо.
- Ладно, - сказал Беркут, - потом решу, что с тобой делать.
- Дух, ты офонарел? - выпучился Земцов, - Что ты можешь со мной сделать?
- Я не тебе. Задумался просто... Не бери в голову.
- Ты псих, что ли?
- Он самый. Куда мусор выбросить?
В казарме ещё не спали. Пока Беркут раздевался возле выделенной ему кровати с синим шерстяным одеялом, от ближайших солдат тихо доносились дружеские советы:
- Дух, спи одним глазом, второй открытым держи. А то прилетит тебе что-нибудь, а ты и не заметишь, гы-гы.
- Ничего, в тюрьме же как-то спал, посплю и тут, - ответил Беркут, укладываясь.
- Ё-моё, бойцы, нам что, зека завезли?
- Приказано не болтать с Кудиновым, - громко сказал Земцов.
- А то враз плохому научу, - добавил Беркут.
- Тихо всем! - крикнул дежурный.
Наступила благословенная тишина, но Беркут не позволил себе сразу расслабиться и уснуть. И дело было не в угрозах солдат. Ему нужно было подумать об этом задании и о самом себе.

*
Сколько Беркут себя помнил - у него никогда не было родных. А дар ведьмака - был. С подросткового возраста его стали привлекать к изгнанию нечисти. Лет в тринадцать забрали из детского дома и привезли в незнакомый богатый особняк, сразу внушивший подростку робость своим убранством, подобное которому Беркут видел только в фильмах про старину. В большом зале, куда проводили паренька, находилось трое мужчин, испытующе глядящих на него. Это тоже не добавляло смелости. Между собой мужчины общались по-английски, но один из них, с седой бородкой, одетый в странную одежду, которую Беркут для себя назвал "сюртук", говорил и по-русски. Он объяснил пареньку, что отныне изгнание нечисти будет задачей всей его жизни, а также коротко поделился знаниями о том, что нечисть, как правило, возникает и селится там, где её призывают люди - вольно или невольно, подпитывая своими представлениями и страхами. "К примеру, в арабской пустыне ты наверняка встретишь джинна, в лесу среднерусской полосы - лешего, в Скандинавии - тролля, а где-нибудь в Ирландии - лепрекона" - говорил он.
Далеко не всегда нечисть легко изгнать из облюбованного ею места - той из неё, кто набрал много силы, простого приказа уйти "туда, откуда пришёл" недостаточно. Ведьмаку необходимо копить и наращивать в себе собственные духовные силы. Достигается это, прежде всего, стоическим преодолением трудностей и испытаний, которые в изобилии предлагает жизнь каждому человеку. Нельзя жаловаться, пытаться избегать трудностей, ловчить, обманывать других людей для собственной выгоды, подставлять других под  неприятности, скрывать свою вину перед людьми, предаваться лени и долгой праздности.
У Беркута с этого времени всегда будут средства для нормальной жизни, а задания он будет получать от самых разных людей, которые столкнутся с проявлениями нечистой силы, и - "смотря по обстоятельствам". Далеко не все люди, жалующиеся ему на нечисть, будут знать, что он - ведьмак и может помочь справиться с этой бедой.
Ещё, что немаловажно - не всю нечисть он обязан изгонять.
- Иногда люди могут вызвать призрака, духа умершего близкого человека, - говорил ему этот мужчина, - и общаться с ним, даже не видя и не слыша его. В этом случае изгонять призрака из дома стоит только тогда, когда он приносит вред людям, становится пугающим и "беспокойным". Потому что иначе, после изгнания ведьмаком, его призовут вновь, и вернуться он сможет более зловредным, чем до изгнания.
Беркуту пообещали поддержку. Если в этой своей миссии он встретится с непосильными для него трудностями, то сможет приехать или написать сюда, в этот особняк, и попросить помощи других ведьмаков. Но приезжать стоит только по этой, пока единственной для него причине. До сих пор, правда, Беркут такой необходимости не испытывал и в памятный особняк не наведывался. Но сам факт, память о том, что где-то есть люди, которые готовы его поддержать в очень трудную минуту, грел душу. С этого дня парень больше не чувствовал себя одиноким.
После окончания школы и расставания с детским домом он жил обычной жизнью. Его острый ум требовал знаний, а на присущую ему совестливость характера точнёхонько ложилась порученная миссия. Он постоянно занимался самообразованием, иногда работал, но часто срывался с места и переезжал туда, где требовалась его помощь. Благо периодически пополнявшиеся кем-то средства на его банковском счету позволяли не испытывать особой нужды в чём-либо необходимом для такой жизни, а стремления к роскоши у него никогда не было.
Помня напутствие "старого ведьмака", как называл для себя Беркут того говорящего по-русски мужчину из особняка, давшему ему скупые наставления, Беркут не отказывался ни от каких заданий или трудностей, что предлагала ему судьба. Отправляют на работе в командировку - он ехал без вопросов и возражений, пишут ему и просят приехать в глухую деревню, чтобы "выгнать нечистика из дровяного сарая" - он брал отпуск за свой счёт или увольнялся с работы и ехал туда. Натыкался в Интернете на информацию о шумном "барабашке" где-нибудь в студенческой общаге - бросал всё, внедрялся в общежитие и проверял на месте, что там за барабашка такой и есть ли он вообще.
С детства Беркут задавался вопросом - почему он такой особенный, почему, кроме него, никто вокруг не видит других существ, не людей и не животных? Частично ответ он получил тогда в особняке, узнав, что является ведьмаком, обладателем редкого дара, накладывающего свои обязанности. Но в силу подростковой стеснительности и робости он тогда не задал никаких вопросов о самом себе. Почему именно он? Откуда у него этот дар? Со временем он решил, что ответов на эти вопросы он бы и не получил, раз ему сами не сказали. Возможно, это относится к "компетенции" куда более могущественной силы, нежели ведьмаки, и пытаться разбираться в этом - только мозги ломать без всякой пользы и смысла. С принятием этого решения жить стало проще. Но нет-нет, да и возникал в душе отголосок детских вопросов: "Почему - я? Откуда дар?"
Теперь вот он оказался в армии, в полном соответствии со своей жизненной установкой на безотказное принятие и преодоление любых испытаний. Обычный парень, конечно, возмущался бы всеми обстоятельствами такого призыва. Но Беркут не был этим обычным парнем.
Он повернулся на бок, мысленно заметив, что армейские трудности в этих суровых северных условиях здорово поднимут уровень его дара, его внутреннюю духовную силу. Хоть что-то хорошее. Первая встреча с местной нечистью уже произошла - то существо на кухне, не помнящее своего имени. Судя по услышанному Беркутом лепету, его призвали в этот мир ещё в давние времена, когда на архипелаге жили люди в чумах, или как там назывались их жилища. Призвали, чтобы оно сохраняло их очаг горящим. Потом те люди ушли, а существо осталось у разбитого корыта, то бишь у остывшего каменного очага на снегу. Надо бы его изгнать, тут оно никому не нужно, всё работает на электричестве...
"Греюсь. Боюсь. Смотрю" - вспомнился ему жалобный голосок и мольба не выгонять, "Я не вред!"
Так и не приняв решения, Беркут разрешил себе уснуть. Завтра ему предстояло "экстерном" принять присягу и приступить, как говорил прапорщик Долгин, к защите северных рубежей Родины.

*
Тревожная новость об исчезновении человека пришла в часть в полдень.
Но начинался этот день так, как и было запланировано. С утра всех военнослужащих части построили на плацу, вынесли флаг Российской Федерации, вручили Беркуту красивую кожаную папку красного цвета с текстом присяги и велели громко зачитать перед строем. Он и зачитал. А потом сжал челюсти, чтобы подавить внезапный зевок. Ибо не выспался из-за своих ночных раздумий. Подписал документ - обязательство служить в качестве рядового срочной военной службы и ему символически вручили автомат, который тут же и отобрали, сразу после завершения торжественного мероприятия и прозвучавшей команды отправляться всем на завтрак.
Приставленный к Беркуту Земцов добросовестно взялся за порученное дело - ходил за ним по пятам и снимал на камеру заготовку для будущего "кино". Остальные солдаты смотрели на них с любопытством, но попыток пообщаться или задавать вопросы не предпринимали. В столовой, в отличие от вчерашнего ужина, было светло и шумно. Линия раздачи оказалась чем-то вроде шведского стола, где солдаты сами могли набрать себе простой и сытной еды. Беркут с удивлением обнаружил, что почти никто не берёт выставленные бокалы с какао, все предпочитают хранящиеся в холодильнике коробочки с соком. Немного поломав над этим голову, он вспомнил, что когда умывался, горячая вода из крана текла ржавая, а холодная отдавала странными запахами мела и какой-то химии. Если именно эта вода (ну а какая ещё?) идёт здесь на приготовление супов и напитков, дело плохо. В холодильнике бутылок с простой водой не наблюдалось.
- А чистую питьевую воду здесь можно добыть? - спросил Беркут у рядом сидящих солдат.
- В магазине есть газировка, - ответил один из них, - Без газа нету.
- А где этот магазин?
- После завтрака пойдут пацаны, можешь присоединиться, - ответил тот и уткнулся в тарелку с кашей, давая понять, что разговаривать не настроен.
Ветер сегодня был очень сильный. Отправившимся в магазин солдатам велели идти плотной очередью и держать друг друга за ремни. Вокруг пуржило, видимость была очень низкая. Вдруг Беркут увидел в этой пурге тёмный летящий в воздухе силуэт и резко остановился, не обращая внимания на дёрганье его за ремень. Он изо всех сил пытался понять, что именно видит, есть ли опасность, грозящая ему и остальным солдатам, случайно оказавшимся сейчас на открытом пространстве.
- Собака летит, - крикнул один из солдат.
В самом деле, это была отчаянно растопырившая лапы чёрная мохнатая собака, которую откуда-то поднял и переносил ветер. Всего лишь собака. Не нечисть. Беркут снова тронулся с места, чувствуя, как его самого с разных сторон толкает и тянет ветрище. В магазине солдаты в основном покупали сигареты, и после этого курили, сгрудившись в круг у стены магазина. Беркут, вынужденно вставший в этот кружок, сказал:
- Иглу. Вспомнил слово, которым назывались домики у северных народов, кроме чума. Крутилось в голове...
- Ещё яранга есть, - заметил один из солдат.
- Мы как раз сейчас тут этот северный домик своими согнутыми телами построили - улыбнулся Беркут.
- Покурили? Пошли, а то сейчас нас снегом занесёт по самый дымоход. Как ярангу, - сказал Земцов.
Ввиду сильного ветра наряды солдатам на уборку территории не раздавали, а провели нечто вроде импровизированного концерта в "красном уголке", продолжив, тем самым, торжество по случаю принятия присяги новобранцем. Квартет музыкантов сыграл что-то бравурное на духовых инструментах, потом один солдат под аплодисменты зрителей мастерски отбил чечётку, потом предложили выступить "виновнику", явить публике какой-нибудь свой талант. Если он есть. Беркут подумал, вышел перед зрителями и  прочитал по памяти стихотворение, навеянное ему окружающей обстановкой.

Колючую крупу в лицо швыряет ветер,
Полуприкрыв глаза, надвинем капюшон;
Мы от невзгод зимы идём туда, где светит
Родного камелька негаснущий огонь.

А если всё же тьма проглотит наше зренье,
Или судьбу сожмёт в ладонях чёрный рок -
На этот случай Бог дал детям от рожденья
По искорке, что вновь затеплит камелёк.

Ему даже немного поаплодировали. Осваивающий профессию кинооператора Земцов полученными кадрами был доволен.
А потом словно невидимая тревожная волна прокатилась по помещению - технику и поисковые группы собирают по тревоге, пропал человек. В соседней воинской части обычный солдат просто исчез после завтрака. Вроде бы он вышел на улицу, и вроде был при этом не один, а там вдруг исчез, словно растворился в неистово плящущем воздухе.
Беркут догнал спешащего к выходу Долгина.
- Товарищ прапорщик, возьмите меня в поисковую группу!
Тот резко повернулся в сторону и бросил, не сбавляя шага:
- Дежурный! Кудинова на мыло!
Смысл этой наводящей на невнятные подозрения фразы стал понятен Беркуту чуть позже, когда его поставили перед большим столом, на котором были разложены неприятно и резко пахнущие куски коричневого хозяйственного мыла. А ещё там лежали обычные жестяные тёрки, на которых требовалось это мыло измельчать, то есть тереть. Помимо Беркута этим делом занималась ещё пара солдат, явно привычных к такому занятию. Раньше Беркут слышал байки про всякие мало осмысленные задания, бытующие в армии, вроде "копать отсюда и до обеда", красить траву в зелёный цвет перед появлением начальственной проверки или вычерпывать воду из лужи совочком для мусора. Но про натирание мыла на тёрке не слышал. Чихнув от резкого запаха, он спросил сопроводившего его дежурного:
- Я всё понимаю - армия. Но интересно просто... зачем?
- Для стирки, - нехотя пояснил тот, - экономия на стиральном порошке.
Ну вот, теперь казавшееся бессмысленным занятие приобрело особое значение. Чистота и экономия - разве плохо? Да не так чтобы хорошо. Каждому солдату выдавалось определённое количество брусков, которые надо было натереть. Хочешь - натирай медленно, хочешь - быстро, но от работы отлынивать не получится. Впоследствии натирание мыла стало одним из основных занятий в начале солдатской карьеры Беркута. В кино для командования эти кадры трудового подвига, конечно, не вошли.
Ближе к вечеру один из вездеходов, посланных на поиски пропавшего, вернулся - только для того, чтобы получить коробки с сухим пайком. Потом он опять уехал. Не нашли, и шансы найти человека живым, если он просто заблудился, быстро таяли. В части повисло мрачное, тревожное настроение.
Беркут эту тревогу испытывал едва ли не больше всех остальных солдат. Ему очень хотелось принять участие в поиске - ведь если к исчезновению солдата причастна нечисть, в состоянии помочь был только он. Но сказать об этом он никому не мог, а старшие по званию всерьёз солдата-новичка не воспринимали. И ему просто ничего не оставалось, как ждать.
Расстроенный своими мыслями, Беркут накинул бушлат и открыл дверь чёрного хода, чтобы хотя бы кинуть взгляд в заволочённое пургой тёмное пространство. Но взгляд пришлось опустить вниз, к изножью небольшой лестницы, где на него с ожиданием уставилась морда белого медведя.

*
Поединок взглядов длился несколько секунд. Беркут уже собирался закрыть дверь и доложить о медведе дежурному, как полагается, когда вдруг глаза зверя засветились слабым, но заметным кроваво-красным сиянием. Приехали - оборотень. Беркут вышел за дверь и прикрыл её за собой.
- Назовись, нечисть, - приказал он, своим взглядом и внутренней силой "продавливая" собственную волю оборотня.
Медведь потоптался на месте, помотал головой и, наконец, рыкнул:
- Ийрат!
Знать бы ещё, что это слово означает. Беркут особенно остро почувствовал в этот момент свою теоретическую неподготовленность к текущему заданию.
- Что ты здесь делаешь? - строго спросил он.
- Жду. Убить человека. Любого, - нехотя признался оборотень, сверкая глазами.
- Зачем?
Беркут впервые встретился с таким явным и нацеленным убийцей людей и ощутил, как холод охватывает его не только снаружи, но и изнутри.
- Приказ. Люди должны уйти, - прорычал медведь и стал неистово царапать снег передней лапой.
- Кто тебе приказал? Отвечай!
Но медведь закачал мохнатой головой из стороны в сторону, плавно отпрыгнул вбок, потом закрутился вокруг себя и исчез, а на его месте возникла серая тень, которая мгновенно улетела в непроглядную чёрную хмарь.
Вокруг стало пусто и тихо. Даже ветер, как оказалось, исчез. Беркут выдохнул морозный воздух, выпустив вверх облако белёсого пара, и вернулся в казарму.
У старшины роты имелся в распоряжении мобильный телефон, который он в порядке очереди предоставлял солдатам, чтобы они могли позвонить домой по вечерам, в так называемый "час солдатского письма". Беркут направился к нему.
- Товарищ старшина, разрешите обратиться?
- Чего тебе?
- Мне бы интернетом воспользоваться. Есть такая возможность?
- Нет, - отрезал тот, - а персонально тебе и звонить запрещено.
- Мне бы только значение одного слова узнать, - не терял надежды Беркут.
- Какого слова?
- Слова "ийрат". Может, вы посмотрите сами, а мне потом скажете?
- Может. Всё, вали.
- Ийрат, - напомнил Беркут перед тем, как развернуться и "валить".
Перед отбоем старшина подошёл к Беркуту и спросил:
- Где ты слышал про ийратов?
- Говорил кто-то, на гражданке ещё, - соврал Беркут, - А что, товарищ старшина, выяснили?
- Так называли оборотней на севере. Считали, что они могут принимать облик ворона, оленя или медведя.
- Они кому-нибудь подчиняются? - задал Беркут самый важный сейчас для него вопрос.
- Могут вредить людям, если выполняют волю духов предков.
Старшина задумался, а солдаты вокруг, как оказалось, прислушивались к их разговору.
- Может, это оборотни на людей нападают, ийраты эти? - сказал один из них, - Ну а что, уже четвёртый человек исчезает бесследно с тех пор, как я служу. Одна женщина из Белушьей Губы, офицер и двое солдат.
- Второго солдата пока ищут, - напомнили ему.
Никто не стал говорить, что шансов найти человека живым уже очень мало. Эта неозвученная мысль и без того посещала всех.
- Летом, как снег растает, найдут кого-нибудь, - мрачно предрёк старшина и ушёл.
Духи предков... До сих пор для Беркута эти слова означали какого-нибудь призрака, живущего в доме вместе с потомками. Но тут, похоже, что-то иное. Начать хотя бы с того, что никакого жилья потомков тех людей, что здесь когда-то жили, больше нет. Даже по логике - если здесь проводились испытания ядерного оружия, должны были всех выселить, кто тут ещё оставался. По обрывкам разговоров солдат Беркут знал, что на архипелаге живут только военные и семьи офицеров в посёлках. Так с чего бы волей духов предков было изгнание отсюда всех людей, без разбора? Непонятно.
Утром солдаты поражались размеру следа, который оставил оборотень возле казармы. Даже делали фото на память, положив рядом солдатскую шапку, чтобы составить представление о величине лапы посетившего часть дикого зверя.
Поисковая команда вернулась в часть только к исходу третьих суток. Пропавшего солдата не нашли, поиск ничего не дал. Да ещё один из вездеходов сломался, был быстро занесён снегом, и вытянуть его тросами не удалось. Люди из него перешли в другой, и теперь с утра солдатам придётся его откапывать. Беркута эта работа тоже не миновала.
Через несколько дней ему был передан приказ явиться к начальнику части, полковнику Кораблёву. Парень радостно подхватился - появилась надежда, что полковник окажется посвящённым в тайну дара ведьмака и факта подмены одного солдата на другого, тогда миссию избавления архипелага от нечисти можно будет провести более-менее беспрепятственно. Но после первых же слов Кораблёва стало ясно, что надежда была тщетной.
- Вот ты значит какой, Кудинов. Орёл, - неприязненно сказал полковник, - Создал нам тут проблемы, а то мало их у нас без тебя было.
Вытянувшийся по стойке "смирно" Беркут лицом изобразил непонимание.
- Не успел присягу принять, как военный суд уже по твою душу заседание назначает.
- Товарищ полковник, я заявление в суд не подавал, - осмелился заметить Беркут.
- Не ты, так адвокат твой с товарищами суетится. Жалуются, что ты не звонишь ни матери, ни им. Притесняем мы тут тебя, видишь.
Собственно, так оно и было, звонков ему не разрешали. Другое дело, что и сам Беркут никому звонить не собирался.
- Наверно, думаешь сбежать, когда в гарнизонный суд в Архангельск поедешь? А вот шиш тебе! Никуда ты не поедешь. Не для того тебя в эту часть привезли, чтобы на материк отпускать, пока не отслужишь.
- Никак нет, товарищ полковник, - снова вставил Беркут, - бежать я не думаю.
- В общем, я уже с председателем суда связался, суд будет проводиться здесь, на месте. Выездное заседание называется. Жди гостей, оппозиционер. Свободен.
Беркут в замешательстве шёл по коридору. Да что за бардак такой? Ладно, про дар ведьмака здешнее начальство не знает. В самом деле, посвящённых в эту тайну очень мало, и в этом есть смысл. Но про подмену-то командир части должен был знать! По идее, должен, но не знает. Куда на самом деле засунули настоящего Кудинова, почему он даже матери не позвонил? Развели секретность, что куда ни кинь - всюду клин. Хоть столичному военкому звони. Ага, кто бы ещё дал ему позвонить... Теперь вот ещё суд какой-то дурацкий.
Беркут вздохнул - все обстоятельства вокруг него складывались сами по себе, так, что повлиять на них было никак невозможно, и это уже начинало бесить. "Спокойно, ведьмак, спокойно, принимаем трудности и переносим их стоически, наращиваем духовную силу, растим свой дар". Жаль, что его дар на людей не действует. Уж он бы тогда быстро во всём разобрался...