На конкурс. Задание - написать текст в образе перс

Главка 1. Хиппи.

Было обычное солнечное летнее воскресное жаркое утро. Ноги несли меня по бескрайним улицам нашего небольшого городишка. Я шел, мысленно улыбаясь. Рука машинально накручивала длинную рыжую бороду на указательный палец. Губы нашептывали лозунг нашего в местных рамках движения людей свободномыслящих: "****ь всё, что движется! Ебать всё, что движется!".
Взгляд безразлично блуждал по кирпичным домам, которые покорно ждали своей безутешной участи - рассыпаться под пудовым натиском неумолимого времени. Из-за угла одного из них, издав шум мотора, выехала серебристая Daewoo Lanos. За рулем сидел широкомордый парень лет тридцати с чем-то, гладко выбритый и, как мне показалось, вкусно пахнущий. Рядом с ним, на пассажирском сиденье, сидел его товарищ - тощий парниша с сигарчухой в зубах. Положив руки на спинки передних сидений, а спиной упершись о заднее, сплошное, в салоне автомашины стоял малыш лет двух-трех и смотрел через лобовое стекло на внешний мир. "Вот мудилы, как так можно - не следить за ребенком?" — подумал я, стиснув зубы и ощутив себя обиженной на весь мир матерью-одиночкой. "В любую же секунду может произойти непредвиденное..."
Доехав до точки пересечения перпендикуляра дорог, водитель, посмотрев по сторонам и убедившись, что на главной дороге машин нет и пропускать некого, начал выворачивать руль влево, ногой выжимая педаль газа. Раздался пронзительный визг тормозов, но было уже поздно: вдруг откуда ни возьмись взявшийся универсал а6 на бешеной скорости протаранил Lanos в правую дверцу. Раздался глухой стук. Daewoo, словно неуклюжая балерина, с нескрываемо отвратительной техникой описала параллельный потресканному асфальту кульбит, рефлекторно покатилась в сторону и уткнулась носом в забор рядом располагающегося детского сада. Черная Audi, несколько секунд поразглядывав образовавшиеся клубы дыма и пыли, одуплившись, резко сдала назад, развернулась - и была такова.
— Господи, там же дети...
Подбежав к Daewoo, я заглянул в салон. Отряхивающийся водитель уже стоял возле машины, чертыхаясь. Его приятель на пассажирском сиденье пытался остановить кровь, сочившуюся с носа. Ребенка нигде не было видно.
— Где мальчик? — с беспокойством спросил я.
Включив мигалки и подав знак сиреной, к нам подкатил патрульный экипаж - как всегда, вовремя.
— Что тут у вас? — спросили два лба в форме, освобождая свое тесное авто от пары потных тел.
— Второй участник аварии скрылся... — задумчиво пробормотал водитель Daewoo, не уточняя, кто является виновником ДТП. Затем, обратив свой взгляд в мою сторону, спросил: — Ты чего там высматриваешь в машине, торчок?
— Куда подевался ребенок? — не обратил я внимания на его закидоны. Затем, обращаясь к представителям закона, я продолжил: — В автомобиле находилось дитя. Сейчас его и след простыл.
— Какой ребенок, ты что несешь, обкурыш? — опешил водитель. — Вообще мозг снюхал?
— Я отчетливо видел в машине малыша. Года два-три возраста, одет в синий джинсовый комбинезон, на лбу виднелся кепчик с широким козырьком в радужных тонах. На щеке - большое родимое пятно.
Издав какой-то странный стон, водитель Daewoo без чувств шмякнулся на землю. Его товарищ, молнией вылетев из машины и схватив меня за руку, выпалил: — Держите его, товарищи менты! Он описал его сына, — он указал на своего тихо сопящего в две дырочки друга. — Ребенка, который погиб при неизвестных обстоятельствах три года назад!
Все хором ахнули.

Главка 2. Водитель Audi.

Я никогда не понимал, почему народность гласит - женщин бить нельзя, а мужчин - пожалуйста. Никого не смущает, что некоторые барышни будут посильней многих парней, и единственное, в чем выражается их "слабость" - это хроническая лень заниматься своей физической подготовкой  и стереотип о том, что бабам это вовсе не нужно. Брызгающий слюной рассказчик, повествующий о том, какие мадамы таки нежные существа, никогда не упомянет, что правильно будет говорить - нельзя приставать с физическими расправами к людям намного слабшим тебя, а не только к мадемуазелям, вне зависимости от половой идентификации. Я на собственной шкуре вот уже тридцать лет остро чувствовал сей щепетильный вопрос, так как роста во мне насчитывалось около метра.
Мои родители были высокими, стройными людьми. Не знаю, что они делали не так, во время соитий, но своих сверстников при общении я дыханием сверлю в пупок. Каждый день, шагая по улице, мне приходилось ловить на себе взгляды, полные унизительного отвращения, а дети, удивленно таращась, тыкали в мою сторону своими еще не окрепшими пальцами, как на какую-то экзотическую диковинку, заставляя меня чувствовать себя зверушкой-обезьянкой в клетке. Слава Аллаху, что в Америке, в стране безнадежных фриков и гендерных тройных шпионов, придумали такую вещь как Интернет и доставку всякой разности на дом, которые распространились и на наши территории.
Но как ни крути - а всё же за ширмой навечно не спрятаться. Злые людишки достанут своими насмешками во время бодрствования и даже во сне, и если в последнем случае - можно проснуться, избежав неприятностей, то от жизни всё же не скрыться, как ни пытайся. Злые хиппи, одурманенные травой от "матушки-природы", часто, околачиваясь около моего дома, при виде моей маленькой фигурки еще сильней веселели - хотя, казалось бы, куда еще больше. Задирали меня всегда по-разному, но в этот раз, оказавшимся роковым, они перешли все границы. Окружив меня со всех сторон, обкуренные идиоты, не придумав ничего поинтересней, начали меня подкидывать в воздух (и откуда только силы берутся в таких дряхлых тельцах?), играя в "горячий картофель", а затем, когда я, не вытерпев, разразился ругательствами в адрес этих недоделков, они стали играть в футбол, используя меня в качестве мячика. Рассвирепев, я кое-как поднялся на ноги, с трудом ощущая под собой землю, и замахал кулаками, вертясь перед ними словно юла. Но их это только позабавило. Смеясь и улюлюкая, они всё же выпустили меня, и круг ада разомкнулся.
— Сукины дети, — процедил я сквозь зубы себе под нос, — вашим мамашам в жизнь от греха не откупиться, за то что понасрали таких вы****ков, как вы...
Рядом была припаркована моя а6. Она была рассчитана на людей с особыми потребностями, и любой маленький человек, достигший совершеннолетия, мог спокойно ею управлять. За удобства и качественную производительность, думаю, немцам можно было бы и простить все их грехи сороковых годов прошлого века.
Подбежав к Audi, я вытащил из багажника гаечный ключ, и, размахнувшись, запустил его в толпу дымных бродяг. Один из хиппи схватился за голову, по которой струйкой текла кровь. Другой схватился за нож.
— Да ну нахер...
Поместив себя в автомобиль, я в срочном порядке вдруг вспомнил, что мне край как необходимо ехать по делам.
— Сосите, кретины!
Оставив на асфальте две черные полосы, я помчался прочь. Пальцы крепко впились в руль, мозг судорожно соображал - что то будет, что то будет?
Daewoo появилась словно из-под земли. Протаранив ее, Audi осталась стоять на месте, как будто говоря - я-то при чем? я вообще на месте стояла, это она всё, сама.
"Беда не приходит одна... Ноги бы ей поломать, мать-перемать, чтобы вообще не ходила..."
Я видел его раньше в компании себе подобных - хиппи в зеленых футболке и штанах, с рыжей вьющейся бородой на морде лица, стоящего неподалеку от места аварии и с открытым ртом глазеющего в нашу сторону. "Да вы меня, хиппи-хоппи, преследуете, что ли?!". Развернувшись, я направил машину в обратную сторону. Не знаю, узнал ли меня этот хиппи-придурок, но мне срочно требовалось подрихтовать авто и обеспечить себе алиби. В ланосе находился непристегнутый ребенок детсадовского возраста, а это уже было чревато.

Главка 3. Малыш.

Я и сам тогда не понял, как всё произошло. Это было три года назад, в один из светлых июльских вечеров. Я играл во дворе нашей кирпичной пятиэтажки, бросая попрыгунчик о соседский гараж. Он непредсказуемо отлетал в разные стороны, что создавало ощущение многопользовательской ребятнической игры. Я как сейчас помню - сколь было весело на душе. Каждая клеточка моего организма ликовала.
Я не виню отца - за то, что он оставил четырехсполовинойлетнего ребенка, на вид которому было всего года два-три, самого без присмотра. Я видел потом, как он плакал ночами, как корил себя за то, что не уберег. Он винил себя и только себя. Мой фотопортрет в опустевшей детской спальне был усыпан тысячей слёз.
Я не виню отца. Не его оплошность, что попрыгунчик отпружинил от гаража и вылетел на дорогу. Весело размахивая руками и пуская слюнные пузыри, я побежал за ним. Оказавшись на проезжей части, мир внутри меня вдруг перевернулся. Я услышал глухой стук - как мне показалось, где-то далеко вдали. Асфальт с небом, словно луна и солнце, начали со скоростью лопастей мелькать перед моими глазами, будто боясь прикоснуться друг к другу и слиться воедино. Затем картинка остановилась на последнем кадре - детская ручка на асфальте, крепко сжимающая попрыгунчик, и красный ручеек, хлещущий со стороны моих волос.
Затем воспоминания померкли - под звук хлопнувшей автомобильной двери. Следующее, что я помню - как чьи-то ручки, слишком маленькие, как мне показалось, для полноценного взрослого человека, куда-то меня волокли. Я не понимал, что происходит. Страх сковал всю мою волю, и я даже не мог заплакать. Затем меня грубо, как мешок с камнями, бросили на землю, и куда-то протолкнули. Как выяснится позже - под колеса припаркованного у нас во дворе серебристого Daewoo Lanos.
Я ничего не видел, красная пелена окутала мои глаза. Голова казалась тяжелой и я не мог ею шевельнуть. Мне показалось, что температура поднялась до сорока одного - я хорошо помнил это ощущение с момента последней болезни, когда я двое суток бился в лихорадке. В дополнение к глазам, я ничего не мог и расслышать - кроме своего тяжелого прерывистого дыхания. Я скорее почувствовал, чем услышал, как что-то булькает у меня в груди. Маленький мальчик ничего не мог поделать, маленький мальчик покорно ждал. Он чувствовал, что что-то покидает его тело, им овладела слабость, веки потяжелели, и он закрыл глаза. Сон, спасительный сон. Спокойный, затяжной сон.


Главка 4. Водитель Daewoo.

Я понимал, что рыжебородый в зеленом хиппи не причастен к гибели моего сына, но всё же он что-то знает. На допросе в участке он клялся и божился, что видел в машине ребенка, а затем, приняв какую-то со своего кармана таблетку "от головы", стал бегать по отделению и кричать "****ь всё, что движется! Ебать всё, что движется!". Немудрено, что слова обдолбанного бомжа никто всерьез из представителей закона не воспринял. Но я тем не менее справился у дежурного о его домашнем адресе и номере телефона.
Параллельно, правоохранительные органы занимались столкновением с а6. Никто не мог взять в толк - зачем водителю нужно было скрываться с места происшествия, если он был ни в чем не повинен. На месте аварии цепкий взгляд блюстителя порядка нашел чек с супермаркета, с датой, номером кассы и точным временем покупки, и предположил, что эта ниточка приведет нас к горе-беглецу. Оставалось дело техники - пробить по видеосъемке, кто и что в указанное время покупал в том заведении, но вместо камер наблюдения в шаражке стояли муляжи, а кассир, молодая студентка с ядовитым взглядом, на вопрос следователя о том, не помнит ли она случайно, кто был тем самым покупателем, в ответ только покрутила пальцем у виска. И не мудрено - количество клиентов за промежуток времени в те же пять минут может измеряться десятками человек. Версия рассыпалась, как дореволюционный домик.
На следующий день после аварии я, с самого утра, чтобы застать позера-хиппи во вменяемом состоянии, заявился в гости к нему в общагу - благо живет он неподалеку - но его рыжей бороды и след простыл. Набрав его мобильный, я ожидал встретить гнусавый голос обкуренного доходяги, но вместо этого услышал приятный женский голос, сообщающий, что абонент вне зоны доступа сети. Посетовав на непредсказуемость больного воспаленного мозга ханыги, я отправился восвояси. Спустя несколько часов пришло сообщение, что абонент на связи. Я снова набрал его.
— Алёу.
Никогда я не был столь рад мужскому противному голосу - в противовес красивому женскому, операторскому.
Объяснив, кто его беспокоит, я сказал, что нам нужно поговорить.
— Я сам Вам хотел кое-что сообщить. Очень важное. Я тут вспомнил...
— Не по телефону. Где ты?
— Дома.
— Тащи свою рыжую бороду к месту аварии.
— Лучше Вы приходите ко мне. Улица имени...
— Я знаю адрес. Жди. Сейчас буду.
Если бы про этого рыжего писали книжку, то персонаж его был бы самым расплывчатым из всех. В любом произведении необходимо подчеркнуть индивидуальность героя, его отличительные черты, нужно равномерно проявлять линию его характера, следуя постулатам личности, дабы читатель проникнулся его эмоциями и переживаниями. Хиппи же, кроме того что он хиппи, являлся типичным человечишкой без души и харизмы, выделяющийся от остальных лишь своей рыжей неухоженной бородой и тупорылым взглядом.
Я всегда недолюбливал карликов. Да их и никто не любит. Наскоро собравшись, я направился к месту назначения, где и встретил одного из них. Он семенил в сторону того же дома, что и я. Походка его напоминала человека, только что пришедшего с родео, где он часа четыре в состязании с десятком ковбоев своей пятой точкой отстаивал свое право поразвлечься с белокурой пышечкой.
— Или только-только после встречи в переулке с толпой грузинов...
У меня вдруг возникло непреодолимое желание подбежать к нему ближе и зафутболить его кривое тельце куда-то в овраг. Но этому не суждено было сбыться. Я увидел эпизод американского блокбастера, не захаживая в кинотеатр.
На пятом этаже нужного мне дома разбилось окно. Разбило его тело человека - с рыжей немытой бородой, в зеленых штанах и футболке. Тело, с криком летящее в салюте осколков битого стекла прямо на кособокого карлика.

Главка 5. Товарищ водителя Daewoo.

Эту ночь я спал неспокойно. Дело было даже не в том, что всего несколько часов назад авария чуть было не отправила меня к праотцам. Во сне мне явилась она - та самая женщина, на могилу к которой мы с ее буквально недавно овдовевшим мужем ехали на Daewoo. Мне снилось, что ее совсем живое лицо склонилось прям надо мной, лежащим в кровати. Чуть позади стоял ее покойный сын.
— Мы никому не расскажем наш секрет, — прошептала она, и ее тихий шепот эхом разнесся по уголкам моего сознания. — Спи спокойно. Этот секрет ты заберешь с собой в могилу...
— Вот черт! — воскликнул я, проснувшись. Солнце уже проступало через занавеску - время было за полдень. Пот градом скатывался с лица. Рука самопроизвольно нащупывала место выше колена, где таилось большое родимое пятно.
"Этот секрет ты заберешь с собой в могилу..."
Из груди вырвался невольный стон.
— Надо срочно найти этого хиппи-хипстера и выяснить, что он знает.
Наскоро умывшись и кинув в сегодня еще не познавшие вкус завтрака зубы сигарчуху, я отправился за сведениями. Каково же было мое удивление, когда я, не успев выйти с подъезда, нос к носу столкнулся со вчерашним полудурком.
— О, на овца и зверь бежит!
— Сам овца, — осклабился хиппи. — Имхуй - не имхуй, а отсоси-ка ты мой...
— Заткнись! — прервал я его. — Нужно поговорить.
— Разговор будет серьезным?
— Очень.
Он обрадованно икнул.
— Ну, тогда пойдем ко мне. Я всегда всех приглашаю к себе. Сейчас только зайдем к одному человеку, он продает отменную...
Не слушая дальше, я схватил его в охапку и прорычал: — Дорогу!
Когда мы зашли в комнату его общаги, хиппи удивленно воскликнул:
— О, телефон! Я думал - потерял, а он, оказывается, дома, — и нажал на кнопку включения.
Мне стало немножко жаль этого оборванца. Что его ждет впереди? Серый дым в легких и маргарин в голове? Никаких перспектив. Хотя он, видимо, и не обманывался на этот счет. Ноль амбиций. Думаю, в глубине подсознания его проштыренный мозг с сожалением понимал, что все задатки к карьерному росту его превратились не то что в карлика - а застряли на уровне развития эмбриона. Жизнь не начнет любить его - по крайней мере, пока он не полюбит жизнь, чего, если говорить откровенно, в ближайшие лет двести не случится. Максимум, что его ждет - семья, состоящая из его рыжей бороды, первой попавшейся наркоманской ковырялки из подворотни, кричащих по ночам детским плачем обделанных пеленок и  гепатита Ц. Женщины всегда, если есть выбор, выбирают себе мордатого и гладко выбритого мужчину, а не то что им предлагают. Уж в этом-то я убедился на личном опыте...
— Алёу.
За размышлениями я и не заметил, как на только включившийся мобильник хиппи кто-то позвонил.
— Я сам Вам хотел кое-что сообщить. Очень важное. Я тут вспомнил...
Я стоял и терпеливо ждал, пока он закончит.
— Дома... Лучше Вы приходите ко мне. Улица имени...
— Кто там? — спросил я, когда он закончил.
— Хм, — пожал он плечами в ответ скорее на телефонный разговор, чем на мой вопрос.
— В общем, так. — Я решил брать ситуацию в свои руки. — Нужно пообщаться по поводу... Эй, что с тобой?
Хиппи, широко вытаращив стеклянные глазища, с испуганным лицом смотрел куда-то мимо меня, на стену. Проследив за его взглядом, я ничего не обнаружил.
— Ты чего?
— Ты... Ты видишь это?
— Вижу что?
Я снова посмотрел по направлению его взгляда, но разглядел лишь покусанный молью ковер.
— Я ничего не знаю, — замотал головой хиппи, обращаясь явно не ко мне. Глаза его смотрели чуть выше плинтуса, как будто он общается с гномом.
— Слышь, ты это, прекращай. Совсем свихнулся на своей дряни низкопробной?
— Нет... Нет...
Вот и всё, подумал я. Доигрался парень. Шарики закатились за ролики.
— Я не могу! Я не могу! — вдруг завопил он что есть мочи, развернулся - и окно проглотило его, как медуза пыль.
Я выглянул на улицу. Над его лежащим в неестественной позе телом склонилась до боли знакомая фигура. Присмотревшись, я узнал своего товарища. Его широкое мощное лицо поднялось вверх. Отпрянув от окна, я всё же успел заметить лежащее рядом с хиппи человекоподобное тело - с кривыми пухлыми конечностями и неестественно большой головой.
— Уж не этот ли карлик примерещился бедному хиппи?
Я не сомневался - срок обкурыша истёк. И чтобы этот висяк не повесили на мою тощую задницу, мне необходимо убираться прочь.
Выйдя в коридор, я уперся в цыганенка, который тупо стоял, держа в руках надгрызанную плюшевую лошадь, и сверлил меня вперившемся взглядом. Вот тебе и отличный свидетель убийства "молодого, подающего надежды юного гражданина развивающегося государства".
Громко выпустив воздух из легких, я помчался по лестнице на верхние этажи.
"Точно заложит, как пить дать, — роем носились мысли в голове. — Здорово меня срисовал... Ненавижу, ****ь, цыган".
Добежав через одну ступеньку до последнего этажа, я через балкон перелез в другой подъезд, быстро спустился и прошмыгнул на улицу. Не озираясь, я побежал домой. Там я соберу вещи, всё первое необходимое, сниму наличность с карточки в ближайшем же банкомате - и поминай как звали. Встречай гостя, заграница. Прощай, моя Родина, прощай навсегда.

Главка 6. Малыш.

Я не знаю, по какой причине я визуализировался для карлика и хиппи. Только в их глазах был виден мой облик, остальные же не замечали меня и в упор, словно я назойливая проститутка, предлагающая свои услуги снующей толпе на овощном рынке. Я не знаю, что я вообще делал среди живых. Вот уже несколько лет подряд я ночами охранял спокойствие моего отца.
— Спи, папуля, — шептал я, гладя его волосы нематериализующейся ладонью. — Спи спокойно, всё хорошо.
Глядя на беспокойно ворочающуюся мощную фигуру, я однажды понял, что смогу покинуть этот бренный мир лишь тогда, когда папа вновь обретет покой.
— Спи спокойно, пап. Ведь в твоих мыслях - я уже давно с мамой...
На следующий день после аварии я решил посетить карлика. Застал я коротуна в его комнатушечке, которая по соотношению с ним габаритами напоминала скорее концертный зал. В углу комнаты стояло страннейшее сооружение - надетый на обрамленную в телогрейку швабру русый шаньон своими кончиками спадал на лицо, вырезанное с обложки журнала для взрослых. Вскарабкавшись на табурет, карлик выписывал затрещины воображаемому врагу.
— Ну что, нр-р-р-равится, сука? Нр-р-р-равится?
Спустя минуту, запыхавшись, карлик уселся прямо на пол. Как я ни махал руками, меня он почему-то не видел.
— Что же делать? — пробормотал он вслух. — Этот гавнюк хиппи явно меня опознает. И тогда - пиши-пропахло.
Он громко зевнул, широко растворяя свой с кривыми редко расбросанными зубами рот в охапке одутловатого кулачишки.
— С этим что-то надо делать. Вальнуть хиппи - и дело с кольцом.
Неуклюже встав с пола и потирая свои пухлые ручонки, карлик направился на кухню, где в ящике стола взял перочинный нож и, зловеще ухмыляясь, положил его в карман.
"Нужно срочно предупредить рыжебородого!".
Хиппи разговаривал по мобильному, стоя посредине своей комнаты в общаге. Рядом с ним я с удивлением обнаружил товарища моего отца - с которым мой папа виделся практически ежедневно. Он терпеливо стоял и ждал.
— В общем, так, — проговорил он, когда хиппи закончил телефонный разговор. — Нужно пообщаться по поводу... Эй, что с тобой?
В этот момент зеленобородый обратил на меня внимание.
— Ты... Ты видишь это?
Слава Богу, он меня видит!
— Что ты знаешь о моей гибели? — спросил я его, решив начать с места в карьер.
— Я ничего не знаю.
— Ты должен рассказать. Я уверен, тебе есть что поведать.
— Нет...
Нервы хиппи были на пределе.
— Не ври же! Ты врёшь! — воскликнул я, сжав руку в кулак.
— Нет...
— Ты должен всё рассказать мне.
— Я не могу! Я не могу! — завопил хиппи.
Его нервы не выдержали. Круто повернувшись, он с разбега выпрыгнул в оконную раму. На улице я с большим удивлением отметил, что все персонажи сей щепетильной истории в сборе - подле хиппи на дороге распласталось ущербное тельце карлика. Над ними склонился мой отец.
Оказавшись на улице, я увидел моего отца набирающего по мобильному "03". Сделав вызов, он склонился над карликом, шлёпая его по щекам.
— Эй, Вы как, в порядке?
Приложившись ухом к его груди, он, вероятно не услышав дыхания, достал с брючного кармана носовой платок и начал делать искусственное дыхание рот в рот. Карлик не приходил в себя. Отбросив платок, отец начал делать массаж сердца. Через минуту послышалось шамкающее карликовое покашливание.
— Как Вы?
Подъехала "скорая". Санитары не теряя времени водрузили карлика на носилки. Минуту над ним поколдовав, дежурный врач "скорой" обратился к отцу.
— Это Вы вызвали экипаж?
— Так точно.
— И оказали первую помощь?
— Именно.
— Вы спасли ему жизнь. Благодаря Вам он остался жив и, в принципе, не пострадал. Клиническая смерть миновала, без последствий для головного мозга..
— Берегите его там, — махнул отец рукой вслед уезжающей "скорой" со спасенным коротышём. Рыжебородый хиппи остался ждать в луже крови выезжающих на смертельные исходы судмедэкспертов.


Главка 7. Короткое послесловие.

Он сидел на подоконнике, и смотрел через окно на медленно угасающий закат. Впервые в жизни он оказался совершенно один.
Друг детства, единственный товарищ, которому он всецело мог доверять и раскрыться, - вдруг скоро уехал за границу, даже толком не попрощавшись. Карлик, которому он спас жизнь и впоследствии профинансировал курс лечения, спешно укатил в другой город, спасаясь от задирающих его хиппи. Жена с сынишкой - и те не с ним...
Пару недель назад он посещал гадалку - старую цыганку, соседку покойного хиппи, проживающую с незрячим внуком. Выгнав слепого пацаненка в коридор, она, раскинув карты, наворожила, что он, убитый горем вдовец и несчастный отец погибшего ребенка, на самом деле не один, что сон его охраняют неупокоившиеся духи, и что скоро один из них станет навещать его в сновидениях. Щедро поблагодарив цыганку, он поспешил домой - ждать, когда же наконец сын и жена придут навестить его. Сердце радостно клокотало, разум начал подыскивать слова, которые он скажет первыми во время долгожданной встречи. Ведь так много чего нужно сказать...  Но самое главное - это увидеться. Господи, наконец-то!
Спустя несколько дней радость сменилась печалью. Посещавший во сне его дух не был похож ни на сына, ни на покойную супругу. Ночь за ночью он приходил в его сон, словно пытаясь вытеснить вдовца из его же сновидений. Раз за разом, ночь за ночью...
Солнце уже исчезло за горизонтом, на небе появилась первая заря, а он всё сидел на подоконнике, не замечая времени. Губы его сами собою нашептывали одну и ту же фразу: "****ь... всё... что движется... Ебать... всё... что движется..."