Панкратион

ПАНКРАТИОН

Почти невыдуманный рассказ


В детстве Паша любил больше читать, чем с пацанами мячи гонять или там на коньках кататься.
Но когда в классе появился второгодник Сёмка, Паше пришлось пересматривать своё отношение к физическому состоянию своего тела. Слабовато было тело, если честно сказать. Это проявилось при близком знакомстве с Сёмкой.
Дело в том, что Паше сильно нравилась Кристина, соседка по парте. А когда они вместе с ней сыграли в школьном спектакле роли Онегина и Татьяны, где Паша играл именно Онегина, то он просто влюбился в Татьяну, в смысле Кристину.
Он любил её благородной любовью книжного романтического героя, готов был с неё пылинки сдувать. Но пылинки на ней не оседали, а подойти и предложить проводить её до дома Паша решиться не мог.
Романтичность отношений, которых в реальности и не было, нарушил именно Сёмка. Однажды он в гардеробной взял, да и шлёпнул Кристинку пониже спины. Она вскинулась, хотела ударить хулигана и циника по щеке, но он с наглой ухмылкой перехватил её руку и сказал:
- Стоять, Зорька!
Паша с разворота ударил Сёмку портфелем по голове и тут же получил звонкую оплеуху, улетев в какой-то дальний угол. В голове зазвенело.
Обидно, конечно, но и поделать Паша ничего не мог. Разные весовые категории.
Именно в этот день, совпадение просто мистическое, на двери подъезда он увидел рекламный стикерс приглашением на занятия боксом.
Истосковавшееся по физическим нагрузкам тело Паши после первых тренировок стонало и плакало. Болело всё от пальцев на ногах до макушки на голове. Хотя до самого бокса дело ещё не доходило.
Бег, подтягивания на турнике, приседания, отжимание от пола и тому подобное. Школьные уроки физкультуры – это просто курорт.
Потом боксёрские перчатки, изумительно пахнущие кожей и потом, битьё «груши», бой с тенью и, наконец, настоящий бой. Правда, в рамках секции.
Тут уже ничего не болело, кроме головы от нескольких пропущенных ударов.
Школу он закончил, с Кристиной так ничего и не сложилось, с Сёмкой разобрался на выпускном. Тот оказался таким рохлей, что после короткого вялого сопротивления он просто сдался.
Паша продолжал читать книги, но и бокс не забросил.
В институте он вошёл в сборную и стал завоёвывать призовые места на различных соревнованиях.
С девушками у него складывались прекрасные отношения, чему способствовали сохранившийся романтизм в душе, внешняя и внутренняя сила и привлекательность.
Вскоре в моду вошла новая разновидность спорта, помесь бокса и борьбы – смешанные единоборства. По сути драка, только не в баре или на улице, а на ринге.
Как-то тренер предложил заняться этим видом спорта и Паше. Он согласился. Пришлось, правда, походить на вольную борьбу в спортзал «Динамо», поучиться всяким борцовским приёмам.
Через полгода Паша вышел на сво й первый бой по этому новому для него виду спорта.
Кое-какие правила здесь тоже существовали, но весьма условно.
Паша победил в первом же бою. В стойке. Попытки противника перевести его в партер, Паша пресекал на корню, потому что очень не взлюбил эту потную возню с тычками кулаками и коленями куда придётся.
Может быть потому, что имел очень мало навыков в борьбе.
Всё-таки бокс – это ого-го!
Правда, научился он ещё и ногами наносить удары, всякие там хайтеки и прочие, названия которых запомнить не сумел, а бить мог. Иногда.
Короче, потихонечку он и этом виде спорта начал успешную карьеру. Ему нравилось. Особенно понравилось, когда вместо «смешанных единоборств» бои стали романтично называть» Панкратион». Классно!
Когда его спрашивали, чем он занимается, он гордо отвечал – Панкратионом!
Многие не знали, что это такое, начинали расспрашивать, что это за вид такой.
Он сам придумал расшифровку таинственного слова и с удовольствием начинал разъяснять:
- Это, знаете ли, в древности была такая борьба у древних эскимосов. Условия жизни у них были очень тяжёлые, медведи белые досаждали, олени северные, драконы всякие…
- Какие же это драконы у эскимосов были? Они ведь вымерли давно, - спрашивали отдельные недоверчивые собеседники.
- Может они и вымерли, но когда?! А борьба-то очень-очень древняя, - отвечал на голубом глазу Паша, - доисторическая ещё…
Ещё более недоверчивые спрашивали об оленях, дескать милые же животные, хоть и звери.
- Так это сейчас они мирные, а тогда они ещё не прирученные были. Дикие. И часто нападали на эскимосов.
- Зачем, они что ли хищные были, олени-то?
- Ну почему же хищные?! – удивлялся Паша. Он делал многозначительную паузу, а потом продолжал. -  Вот к примеру, расположились эскимосы лагерем, понастроили своих иглу, это дома у них такие из снега и льда. А в этом месте как раз самый вкусный ягель растёт. И что же делать бедным животным, кушать-то хочется. Собираются они стаей… Или как у них, стадом, рога выставят и на иглу. А собаки тогда ещё приручены не были, приходилось эскимосам отбиваться как могли. Трудно было очень и опасно.
Он опять делал важное лицо, чесал затылок и продолжал:
- Вот они и придумали панкратион, как например японцы на Окинаве придумали карате. А эти – панк-ра-тион. Племя у них так называлось, в переводе: панки, живущие у солнца, очищающего.
Друзья хохочут до упада. Хотя все всё понимали, как надо.

Но, несмотря на впечатляющие успехи, карьера Паши в этом романтическом панкратионе рухнула моментально и безоговорочно после одной схватки.
Случай был такой.
Бой предстоял серьёзный за какой-то там чемпионский пояс. Противник, в прошлом борец, побеждал всех в партере. Тяжелый гад, килограммов на пятнадцать тяжелее Паши. В нормальном-то спорте такая разница в весе просто недопустима, а тут…
Вот вышли они в октагон, это клетка такая, огороженная сеткой рабицей вместо обычных канатов, представили их с помпой. С такой помпой, будто они олимпийские чемпионы сразу по всем видам единоборств.
Противник его немного жирноват, но здоров, как бык.
«Ох, тяжко придётся!» - думал Пашка, а соперник – его Рудольф Облезиани звали – грек, когда его ведущий громко представил: «Ру-у-удольф Обле-е-езиани!», сначала поднял руки в перчатках, а потом весь изогнулся, телом вильнул, только что не расшаркался и книксен не изобразил.
Паша, как только они совершили ритуальное касание перчатками, нанёс быстрый удар в нос борцобоксёру. Слабоват был удар, Рудольф тряхнул кудрявой головой, как лошадь, отгоняющая мух, и сразу же закрылся.
Но Паша не остановился, он всё долбил и долбил противника, пытаясь пробить глухую защиту.
Рудя, так Паша его называл про себя, стойко защищался, отступая к сетке. Потом понял, что в махании кулаками ему ничего не светит, кроме фонарей под глазами, попытался пнуть Пашу в бедро.
Паша увернулся, но слегка потерял равновесие.
Рудя моментально воспользовался замешкой и бросился к Паше в ноги, да ещё и плечом толкнул его в грудь.
Паша упал, но в последний момент вывернулся, пытаясь встать в стойку.
Больно тяжёл был противник и он всё-таки придавил Пашу всей своей тушей к полу.
Паша тут же предпринял попытку вновь вывернуться, но тщетно. Закрывая голову руками Паша одновременно прижал руки Руди и … началась возня в партере, так нелюбимая нашим героем.
Тянулись секунды, и вдруг Паша почувствовал, что в бедро ему упёрлось что-то твёрдое, а Рудя задышал ещё тяжелее, с каким-то даже стоном, стал двигаться ритмично, как бы подталкивая Пашу к сетке ограждения.
И тут до Паши дошло, он с ужасом представил, как это выглядит со стороны. А ведь в зале сидели его друзья и среди них недавняя подруга Зоя.
Ему стало страшно и одновременно проснулась дикая сила. Одним движением он скинул с себя отвратительного (или как там они говорят: противного) противника и тут же нанёс мощный удар. Попал точно  в челюсть.
Рудя хрюкнул и повалился на пол, а Паша всё бил и бил, пока рефери с помощью двух секундантов, схватив его за руки, оттащили в угол.
Пот лил у него с лица, как водопад, глаза округлились, как у озверевшего была. Он чуть было не врезал в лоб рефери, но тут в клетку заскочил доктор с шприцом в руках и тут же вколол в руку Паше укол.
Через секунду Пашу отпустило, он с недоумением оглянулся вокруг, увидел лежащего без сознания Рудю, людей, хлопочущих над ним.
Секунданты набросили на Пашу полотенце, вытерли пот со лба и с плеч, добродушно похлопывали по плечам…
- Что это было? – Еле выдавил Паша из себя.
- Да, хрен тебя знает, - сказал тренер, - одурел что-то ты. Может выпил что-нибудь перед боем?
- Ничего я не пил.
Он почувствовал слабость во всём теле, выбрался из клетки и, не снимая перчаток, натянул трико и майку.
Подошла Зоя.
          Надо сказать, что Зоя женщина видная: рослая, кареглазая, с волной каштановых волос на голове, привлекала внимание доброй улыбкой.
Паша потому и обратил на неё внимание несколько месяцев назад во время волейбольного матча. Зоина команда одержала блестящую победу, и Паша подошёл к ней. Она добро улыбнулась, отчего Паша просто растаял. Короче говоря, они познакомились и задружились.
Подошла Зоя.
- Ой, ты что такой бледный, Павлик?  - ласково спросила она.
Паша пожал плечами.
- Ты же победил! – галдели вокруг.
Ему надо было радоваться, вскочить на верх клетки, поднимая вверх руки и что-то там кричать.
А он не знал, чему радуются люди и чему следует радоваться ему.
Потом, когда они уже ехали в такси к Зое, он вспомнил, что победил этого очень тяжелого грека по имени Рудольф. Но вместо радости было тоскливо. И во рту как-то очень кисло.
А когда они попили чай, а затем улеглись в постель, когда Зоя стала поглаживать его по груди и бедрам, и он ощутил реакцию организма, он понял, отчего озверел во время боя.
Организм опять отреагировал, но уже отрицательно. Паша привстал и, ни к кому не обращаясь, жёстко сказал:
- Прощай ринг! Прощай спорт!
Зоя его всё-таки полюбила. Хотя он теперь не стал так широко известен. Форму он не терял, занимался физкультурой в огороде за городом. В смысле копал землю, окучивал картошку, в наклон пропалывал ягоду.
А во дворе колол чурбаки на дрова. Этих чурбаков было много.
У них с Зоей появились двое крепеньких, в родителей, малышей.
В общем жизнь сложилась неплохо.

Но однажды они включили телевизор, а там шла спортивная передача. Показывали чемпионат по смешанным единоборствам по какой-то там версии.
Тут-то Зоя и спросила мужа:
- Паша, а что всё-таки случилось тогда? Почему ты так резко бросил бокс.
- Да не бокс я бросил, а вот этот самый панкратион, правда, ведь романтичное название? – Он помолчал. – Он же тогда, этот Рудя-грек, чуть не изнасиловал меня…
Зоя округлила глаза.
- Как это?!
- Ладно об этом, может мне показалось…
Зоя долго молчала, а после ужина и говорит:
- Вот я не пойму, Паша, откуда они берутся-то таки…
- Я думаю, что они берутся откуда-нибудь из Космоса. Они даже людьми себя не считают, геями называются.
- Нет, зачем, зачем? – задумчиво говорила Зоя. – Природа ведь всё предусмотрела. Вот – женщина, у неё специальное углубление сделано, мужчина – у него хоботок придуман. Соединились, вот и детки пошли…
Она потрепала по буйной голове старшенького, Славика.
- И так у всего живого, сказал Паша, ехидно ухмыляясь.