Ни богу свечка

               

   Санька Чухломин, человек легкий, жил в поселке ЧЭС в пролетарской среде, где особо не зазеваешься.  За компанию залетел по молодости на срок, честно его отбыл, не ловчил, не прикрывался товарищами и заслужил в этих кругах определенное уважение.
   Нам довелось с ним работать после его отсидки на изготовлении шахтной крепи. Работа физически тяжелая, но по тем временам денежная. Попасть в бригаду было не просто. Абы кого мы не принимали и отсеивали самым надежным и естественным способом, заставляя работать с собой наравне в полную нагрузку. Не было атлета, который продержался хотя бы до обеда.
   Кого надо мы щадили и давали возможность втягиваться понемногу, постепенно увеличивая нагрузку. Недели обычно хватало, чтобы стать полноправным членом бригады.
   Уклад жизни в нашем рабочем поселке самый незамысловатый, развлечения простые и отношение к незначительным проступкам снисходительное. Кто из нас без греха. Выпивка таковым не являлась, если обходилась без тяжких последствий для посторонних. Поэтому на общем фоне Санька считался вполне благополучным. Домой приходил всегда, независимо от состояния, получку приносил, жену не бил. Мечта – не мужик!
   Бригада частенько после работы заходила в буфет ближайшей столовой, а после ее закрытия завершала досуг у кого-нибудь дома. Часто у Саньки, потому что у него был флигель, тепляк по-местному, что было очень удобно в холодное время года. Летом задерживались в парке на собственной поляне с изумительной закуской – мангыром. Это такая разновидность полевого лука. Являясь студентом-вечерником, за что был коллегами местами уважаем, а временами презираем, я редко участвовал в этих мероприятиях. Кроме того, экономя время, ездил на работу на мотоцикле, что дополнительно ограничивало возможность быть полноценным сотрудником. Но воспоминания о вчерашних событиях на работе с лихвой восполняли эти пробелы, и я был всегда в их курсе.
   За год работы Саньки в бригаде с ним приключилось  много курьезных случаев.
   Был в бригаде его собрат по несчастьям Цыган, славившийся своим умением наживать неприятности на ровном месте. Исключительно в пьяном виде из любви махать кулаками. В этом деле равных себе не имел. Первый срок получил еще в армии, потом умножал с небольшими перерывами.
   На этот раз бригада взяла его под контроль постоянный и неусыпный. Идея принадлежала его брату. Диктовать ему поведение было сложно, поэтому по очереди ходили с ним и старались удержать от опасных поступков. Постепенно все отсеялись, не выдержав ритма и осуждения родственников, поскольку слава по нашим следам шла небезупречная. Впоследствии закончилось как всегда очередным его сроком. Хорошо хоть никого за собой не утащил. Случайно оказался без сопровождения в магазине, а там наряд милиции. За избиение представителей власти численностью в пять человек получил пять лет строгого режима. Год за каждого, немного. Но это потом.
   В одно из моих дежурств заканчивали мы обычный досуг в тепляке у Саньки. Цыган набрался так что за столом сразу не мог разглядеть собеседника. Сначала долго всматривался, потом заплетающимся языком обращался по имени. Иногда путая. Было уже около полуночи. Желая поскорее завершить надзорные обязанности я подливал ему, чтобы добить окончательно и отволочь домой. Дом его родителей был неподалеку на этой же улице.
   Цыган пил, хмелел, падал лицом в квашеную капусту, потом вскидывал голову и пристально смотрел на собутыльников. По всему было видно, что чего-то хочет. С Санькой он дружил с детства, они родились и выросли на одной улице.
   Стали выпытывать, что ему нужно. От Саньки он отмахивался, а мне пытался что-то выразить.
   Зная, что прекословить Цыгану чревато, Санька сидел и ждал, когда разберемся.
   Наконец Цыган мне предложил:

- Вовка, давай кого-нибудь отдубасим!

   Сказано было на народном языке, который здесь неуместен. Я не успел ему объяснить, что здесь нас трое и дубасить некого, как хлопнула дверь. Оказалось, Санька выскочил на улицу. Боясь что он уйдет и мне придется одному тащить обмякшего друга, я вышел и увидел, что хозяин вскочил в дом и внутри лязгнул засов. Стучать нельзя, домочадцы давно спят, поэтому вернулся, уговорил Цыгана и повел домой.
   На следующий день на работе решил попенять Саньке, на что тот ответил:

- Я что, Цыгана не знаю? Он тебе предлагает кого-то бить, а нас всего трое.

   Цыган, начисто заспавший вчерашнее, веселился пуще всех.

   Однажды отмечали день рождения младшей сестры. В разгар веселья Санька исчез. Никогда еще не бывало чтоб Санька ушел далеко от выпивки. Искали во дворе, на улице, облазили с фонариками все соседские огороды, тщетно. Так и разошлись по домам в недоумении.
   На следующий день узнали, что нашелся под утро в бочке. Не смог самостоятельно выбраться и с перепугу зычным криком всполошил всех соседей. Бочка стояла в сенях для воды, которой наполнялась ведрами с водокачки. Видимо вечером захотел пить и свалился. Побарахтался и уснул. Хорошо, что оказалась пустой.
   Или совсем уж дурацкий поступок, причем в трезвом состоянии. На смежном с соседями заборе висела оцинкованная ванна. В заборе выдрана одна доска и все руки не доходили заделать дыру. Проблема небольшая, соседи же. Повадился кто-то под эту ванну ходить в туалет. Санька ругаясь убирал, допрашивал домочадцев. Никто не признавался. Уже и лопату перестал убирать с этого места.
   Вышел поздним вечером покурить и слышит шорох. Пригляделся, а это соседский восьмидесятилетний дед проник в дыру и пристроился под ванной. До своего туалета в конец огорода расстояние раза в три больше.
   Санька дождался, когда дед основательно укоренится и врезал по ванне над его головой изо всей силы лопатой. От оглушающего звона у самого заложило уши. Дед упал без движения. Санька перепугался и заорал что было мочи. С дедом возились до утра. Никто не мог понять, как он оказался в соседском дворе без штанов и роль Саньки в этом темном деле.

   Так и жил при всеобщей снисходительности, как говорил этот же дед:

- Ни богу свечка, ни черту кочерга.

   Потом я уехал в другой район, затем в другой город и появился в своем поселке через много лет. Как водится, стал расспрашивать о друзьях, коллегах, знакомых. И вот что мне рассказали о никчемном выпивохе Саньке Чухломине.

    Стоял он на остановке «Кирзавод». Внизу метрах в пятидесяти озерко, образовавшееся после выемки глины для завода. Тонкий осенний и ненадежный ледок привлекал к себе ребятишек из заводского общежития. Типичная российская картина. Никто у нас не ограждает подобных мест, и никто не следит за детьми, когда родители на работе.
   Люди кричали, предупреждая детей, что лед тонкий. Но их не остановишь. Сначала один прошел несколько метров, позвал друзей. Не знаю, сколько их было, человек пять.
   И когда они сгрудились вместе, лед не выдержал. Люди загалдели. Были среди них и мужчины и парни, но на помощь бросился один Санька. Наверное потому что он один был в телогрейке, которую не жалко.
   Ребятишки барахтались в ледяной воде, не все умели плавать. Санька стал их по одному вытаскивать и передавать на берег. Такие карьеры обычно глубокие, глинистые их берега очень скользкие и спасать людей было непросто.
   Он не знал, сколько было детей, и когда вытащили последнего, стал еще нырять, чтобы убедиться всех ли спас. Телогрейка намокла и тянула книзу. В очередной раз не вынырнул. Оказалось, зацепился за какую-то проволоку на дне, сил не хватило, чтобы освободиться. Его никто не спасал.
   
    Памятников ему не ставили, в газетах подвиг не освещали. Да какой там подвиг! Обыкновенный несчастный случай, который постарались не раздувать, чтобы не было оргвыводов. В несчастье обвинили родителей за недосмотр.
   Хорошо хоть Саньку не обвинили в том, что неправильно спасал.

   Так погиб этот обыкновенный человек, дружбой с которым я горжусь.