Запись двадцать шестая. Стоит лесок на бугорке...

9.03.2001 На "Томском Автографе" вечер Пузановой Светланы Александровны. Появилась у нас впервые вместе с Галиной Сергеевной, Татьяной Николаевной М.  на вечере Иры Киселёвой. Женщина средней полноты, на лицо моложавая, лицо строгое. Сидела, что-то записывала. Я её как-то спросила - вы, мол, корреспондент? Заметки делаете? "Нет, это я для себя". Ладно. Потом выяснилось - пишет стихи. Ольга Геннадьевна накануне по телефону вздыхала - мол, слабые стихи, не знаю, как будет.

Все расселись, и началось, вообще-то, уже знакомое… Училась хорошо, но медаль не дали из-за интриг. С детства нога - остеомиелит - плохо слушается. Поступила в аспирантуру, опять интриги, прервала. Учиться пошла не по призванию, но закончила ТГУ, факультет биолого-почвенный и, поскольку всю жизнь была очень дотошной, аккуратной и пунктуальной, то стала преподавателем техникума и больше нигде не работала вплоть до пенсии. Выпустила много методичек, имеет какое-то звание педагогическое. Всю жизнь мечтала быть актрисой, певицей (это что за наваждение - как у человека какой дефект, так у нее мечта быть актрисой).

Включила магнитофон: на фоне фортепьяно - "Вальс" из музыки к Пушкинской "Метели" Свиридова («Это я сама играю». - «Учились?» - «Нет, самостоятельно освоила») - её голос читает стихи, посвященные этому вальсу. Потом еще песня на собственные стихи и мелодию... Голос, хорошо, если на пол-октавы, да и возраст сказывается - не призналась сколько, но по вехам биографии получается семьдесят минимум, то есть голос дребезжит. Мелодия - три ноты.

Пишет, кроме стихов, ещё и роман "Полюбите нас чёрненькими...", критикует газетные публикации.

В общем - я сидела, закрыв лицо, чтобы не выдать физиономией своего отношения. На вопрос Ольги: «Что-то не так?», ответила, что с утра голова болит. Наталье пишу - "влипли", она мне - "как раз повод позаниматься аутотренингом, воспитать терпение"...

Опять судьба. Родилась девочка не без способностей. Писала стихи, рецензии на книги, сама училась игре на пианино. Но опять же не направили по нужной колее.  Поступи она на филологический, может, стала бы литературоведом, литературным или театральным критиком. Но... В общем, далеко не единичный случай, почти и мой тоже. Личная жизнь не очень удалась. Близкий мужчина появился лишь в 50, живут счастливо.

Но! У нее были очень интересные предки. Ее семья в войну переехала вместе с эвакуированным "Москабелем" в Томск, отец стал одним из основателей "Сибкабеля", мама - по инвалидности - была домохозяйкой, имела много времени, переписывалась с видными деятелями, делала "сшивки", т.е. альбомы с вырезками из газетных и журнальных публикаций, посвященными выдающимся деятелям. Светлана Александровна принесла образец - альбом  про Шестаковича. (Кстати, ее отец очень внешне похож на композитора, по этому поводу отец Светланы отослал свой фотоснимок Дмитрию Дмитриевичу, а тут в ответ прислал свою с автографом). Альбом очень интересен: в одном месте собраны вырезки - свидетели времени, начиная с 52 года до 75-го.

Но самое интересное наступило, когда гостья вынула из сумки фотографию своей бабушки со стороны матери - Анны Шестеркиной, которая с 1892 г. по 1915 год переписывалась с В. Брюсовым. Вытащила том "Мой Брюсов", раскрыла на страницах, где приводится переписка Анны и Брюсова. В течение 4-х лет между этими людьми были (по словам гостьи) близкие отношения, и, судя по некоторым фразам из их писем, как бы мать Светланы Александровны - не дочь поэта! По крайне мере, сама Светлана Александровна в этом убеждена.
Попутно про неизвестный автограф Маяковского (с ним была знакома А.Шестеркина).

Ольга просто отпала от этой новости: сначала Татьяна Николаевна с предком Александром Блоком, теперь Светлана Александровна (как бы не внучка Брюсова) - вот тебе и провинциальный сибирский городок.
Еще и поэт Юрий Грунин готовит к изданию трехтомник, а у нас в городе живёт  его дочь Юлия (кстати - моя сослуживица по ТПУ).
Опять же - Илличевский (сын одного из томских губернаторов в 19-ом веке) был однокашником Пушкина по лицею, сам писал очень неплохие басни. Ну и библиотека Жуковского ни где-нибудь, а у нас – в библиотеке ТГУ.

Ну, как тут удивляться, что в Томске столько поэтов!

При обсуждении всего услышанного Нина Анатольевна Стусь высказала пожелание, чтобы все хранили и приводили в порядок архивы, что они очень ценны, даже если и нет знаменитых в роду: «Время уходит, уходит эпоха, потомки не знают корней, спохватываются, когда спросить уже не у кого…»

Но вот что интересно. И Татьяна Николаевна, и Светлана Александровна плохо знают творчество своих знаменитых родственников. Одна призналась, что ей тяжело читать и воспринимать Блока, а другая - что плохо знает Брюсова, хотя даже посвятила ему стихотворение, где называет дедом и уверяет, что его душа в нее вселилась.

Уйти пришлось рано – соседка Света Борей торопилась домой и увела меня по скользкому. Ссылка на головную боль оказалась кстати: Светлана Александровна милостиво кивнула, когда я поднялась из-за стола до срока.

Тишина.

Стоит лесок на бугорке,
Тропинка тянется к реке,
А рядом церковка стоит,
И всё в безмолвии - молчит.
А сверху белая луна,
Земля дождём напоена,
Укрыта зелени ковром,
А за пригорком старый дом
Стоит и ждёт
Уж столько лет.
А в доме на плите обед,
В углу разобрана кровать,
(Поесть и можно почивать),
А из окошек чудный вид:
Лесок невдалеке стоит,
Тропинка тянется к реке
И церковка на бугорке.