Вальс-фантазия Глинки
Так произошло, когда я знакомился с книгой Добренко «Поздний сталинизм» (Е.А. Добренко. «Поздний сталинизм» т.1,2; М., Изд.-во НЛО, 2020), в частности, с разделом, посвященным советской музыке. Там рассказывается о том, как в 1936 – 1952 годах формировался советский музыкальный канон, строго предписывавший композиторам избегать «формализма», - так обозначалось направление, которым следовала симфоническая музыка всего современного Запада (использование синкопы, додекафонии, атональности). Декретировалось соблюдение традиции русской музыки XIX века; советским композиторам следовало писать музыку, как Глинка, Чайковский и Римский-Корсаков. Их произведения считались «народными»; (Бородин под эту категорию, видимо, уже не подпадал).
Теперь мне стало понятно, почему произведением, чаще всего звучавшим из нашего черного репродуктора в 1943 – 1948 годах, был «Вальс – фантазия» Глинки: народ приучали к «правильной» музыке, выбрав одно из самых популярных произведений, оказавшееся доступным даже для малолетки, и превратив его, в своего рода, манифест.
Но, погрузившись в музыкальные воспоминания, я из самых глубин памяти выловил кое-что еще: музыкальную передачу, слышанную мной из репродуктора году, так, в 44-м; в ней в качестве негативного примера был воспроизведен фрагмент оркестровой атональной музыки. Мне даже кажется, что я помню его звучание: там преобладали духовые, - громко скрежетавшие, и вдруг резко замолкавшие.
Как известно, сталинский канон советской музыки пережил своего создателя; его влияние сохраняется и сейчас, и это не удивительно. Мои мозги, основательно в раннем детстве промытые «Вальсом – фантазией», долго не поддавались искусу современной музыкой: с произведением Шёнберга я впервые познакомился лишь в середине 1980-х, и оно мне сразу понравилось, - может быть, потому, что на него срезонировал слышанный в раннем детстве, и запавший в душу фрагмент «атоналки».
Январь 2020
Свидетельство о публикации №220032601410