V. Домовой

За стеной с облезлыми и рваными обоями раздавались крики. И сколько Аня ни зарывалась лицом в подушку, ей всё равно было слышно. На самом деле, девочка уже привыкла к скандалам. Сейчас самое главное - не лезть под горячую руку, как она делала раньше, пытаясь заступиться за маму. В последний раз это кончилось ссадиной на щеке и синяком под правым глазом, из-за чего Аня несколько дней не ходила в школу, пока следы не перестали так сильно бросаться в глаза. Да и потом ещё долго приходилось убеждать Ирину Викторовну, что она просто подралась с какими-то мальчишками во дворе. Если она расскажет учительнице всю правду, а папа об этом узнает – ничем хорошим это не кончится. Если повезёт, то сегодня всё кончится только скандалом. И никто никого не побьёт. Аня уже пыталась говорить с мамой, просила её уехать отсюда, ведь можно пожить и у бабушки в Королёве. В ответ на это мама всегда только шикала на девочку и говорила ей не болтать глупостей. Но что плохого в переезде? Они могли бы подождать пока папа не бросит пить, временами он и сам говорит, что «пора завязать с бутылкой». Но мама не слушала Аню, и они никуда не переезжали. А за этот месяц там на кухне прогремело уже шесть скандалов. Хотя прошла только первая неделя марта.

- …Я?! Я нихера не делаю?! Я всю свою жизнь пахал и рвал очко, чтобы ты со своей вы****кой жили нормально! Да заткнись ты!

За стеной раздался звук удара. К ним Аня тоже привыкла, но каждый раз невольно зажмуривалась, представляя перед глазами тяжёлый папин кулак. Обычно, после трёх-четырёх ударов всё заканчивалось. Теперь надо подождать. Тогда уже можно будет войти на кухню, обнять плачущую на полу маму и дать ей воды, пока папа будет молча сидеть на табуретке и плакать. Потом мама, как всегда, встанет, обнимет Аню и молча пойдёт в ванную, чтобы умыться. Там она будет недолго, а девочка за это время успеет заварить маме её любимого ромашкового чая, под грустным взглядом папы. После скандалов он обычно сидел на кухне до самой ночи, когда Аня уже засыпала. Утром девочка тогда заставала папу спящим прямо там, на том же стуле. А в комнате всегда пахло чем-то кисловатым и неприятным. За стеной послышался ещё один удар. Ещё совсем немного, и можно будет побежать на кухню.

На письменном столе в комнате валялись тетрадки и учебник по математике. Сегодня Аня уже не успеет сделать домашнее задание, но это ничего. Когда мама с папой впервые поссорились, а девочка бросилась их разнимать, то на следующее утро она заметила, что всё дз было сделано, причём написано её же почерком. Бабушка, тогда ещё заглядывавшая к ним в гости, сказала Ане, что это домовёнок помог ей и посоветовала оставить для него гостинцев. Воодушевлённая Аня, когда бабушка уже уехала, разложила на столе несколько печенек и яблок, многие из которых утром нашла надкусанными. Правда, папа, увидев это, сильно накричал, сказал, что и так еды мало, а она ещё тараканов кормить решила. После этого Аня каждую ночь оставляла на столе небольшой кусочек печенья или хлеба с изюмом, который всегда исчезал по утру. Со временем, Аня, когда ложилась спать, слышала тихонький шёпот со стороны стола и негромкое копошение, а порой даже замечала невысокую человеческую фигуру в дальнем углу комнаты. Когда она рассказывала про домового бабушке, старушка только улыбалась и говорила, что это, видать, дедушка вернулся присмотреть за дочкой и внучкой. Дедушку Аня не помнила, он умер, когда мама с папой только-только поженились. Но девочке было приятно думать, что добрый дедушка, горячо любивший единственную дочь, теперь живёт в их доме и присматривает за ним.

Ещё удар, надрывный крик. В этот раз всё пошло не так, как обычно. Аня слезла с кровати и, вытерев заплаканное лицо рукавом, осторожно прижалась ухом к стене.
 
- Володя, хватит!

Мамины слова она услышала отчётливо, а ответ отца потонул в плаче, последовавшим за очередным ударом. Аня открыла дверь и вышла в коридор. Свет горел только на кухне и пробивался сквозь застеклённую дверь бледно-оранжевым заревом. Теперь, когда стены комнаты не приглушали звуков с кухни, крики были слышны отчётливо. Но маму, девочка не слышала.

- Всю. Мою. Жизнь. Изводила, - после каждого слова папы раздавались до ужаса глухие удары, будто кто-то бил по тесту. – И вся твоя семейка!

Сквозь мутное стекло девочка видела папин силуэт. Но как бы она не боялась его сейчас, ноги сами медленно, но верно шагали к кухонной двери. Когда Аня взялась за ручку, там за стеклом, возле папиного силуэта возник ещё один. Низкий и чуть полноватый. Девочка замерла. Папа продолжал кричать и замахиваться, не замечая ни дочери за дверью, прижавшейся к стеклу, ни коротышки позади себя. Вдруг, низенькая фигуры прыгнула на папу, и очередное ругательство перешло в низкий хрипящий рык. Больше всего сейчас Ане хотелось отойти от стекла, забежать обратно в комнату и снова лежать, уткнувшись лицом в подушку, но девочка не могла даже пошевелиться от страха. Папин силуэт шатался из стороны в стороны, судорожно молотя руками по сидевшему на шее коротышке, но вот рык стал тише, потом перешёл в хрип, а папа медленно опустился на пол. Тишина.

Дверь открылась сама. Аня на ватных ногах вошла на кухню. Мама лежала на полу, вокруг её лица, прикрытого волосами, расползалась небольшая чёрная лужица. Мамина спина редко со всхлипами поднималась и опускалась. Тело папы девочка не видела, перед ним стоял человек. Низкий старик, ростом даже ниже самой девочки. Одетый в серое тряпьё, он повернулся к Ане лицом. Кустистая седая борода доходила почти до самого пола, а из-под клочьев волос виднелись маленькие ярко-жёлтые глазки.

- Дедушка?.. – еле слышно пробормотала Аня

Старичок поднёс ко рту палец, кончающийся длинным и острым коготочком.

- Ш-ш-ш, - тихонько прошипел он и в одно мгновение скукожился и словно врос в грязный кухонный пол.

Перед девочкой остался лежать только папа с распухшим лицом сливового цвета.



«Среди разнообразного мира нечистых редко можно найти дружелюбное к человеку создание. Скорее всего, кроме домовых, их и нету. Нельзя со стопроцентной уверенностью отнести домовых к какой-то определённой категории нечистых, домовые образуют самостоятельный вид. Широко известен их симбиоз с человеком, в чьём доме они поселяются. Тихий и незаметный хранитель редко показывается своим соседям. Но нередки тесные контакты с детьми, живущими в доме, облюбованном этим нечистым. Делая мелкую работу по дому, охраняя его от разнообразных бед, будь то пожар или ограбление, домовые не требуют плату, питаясь остатками с человеческого стола. Но известно, что можно прикормить домового разнообразной снедью, тем самым войти в доверие к хранителю.

Несмотря на весёлый и не редко задорный нрав, домовые не переносят домашнего насилия, а потому всеми силами стараются покарать зачинщика, что может дойти и до убийства. Сколь долго не прекращаются в доме буйные склоки, столь больше опасность домового.

Существует множество мнений по поводу природы домовых, сам же я сумел вывести одну версию. Это не дух погибшего родственника, это, строго говоря, вообще не дух. Несколько встреч с этими замкнутыми и чрезвычайно ныне редкими существами позволяет мне считать, что существовали целые семейства домовых, последние дети которых и сейчас живут среди людей. Как и большинство нечистых, домовые – реликты, находящие на грани вымирания. Домовых семейств не существует уже несколько веков. Но я не сумел найти никакой информации о смерти домовых от старости. Срок жизни хранителей, судя по всему, не ограничен. Старейшему домовому, которого мне посчастливилось лицезреть, было более шестисот лет. Что даёт некую надежду на возможность сохранения этих удивительных созданий».
(Из записок Николая Краковского 19хх год.)