Гримасы рыночной любви. Раздвоение любви

Раздвоение любви
Вечером мне позвонила Оксана и снова пришла в гости. Я ей рассказал обо всём. Мы немного посидели и выпили сухого вина. Ближе к полуночи тепло расстались. После этого наши отношения начали развиваться по нарастающей. Сначала они были просто дружескими. Мы перезванивались, иногда Оксана приходила ко мне в гости, и мы снова засиживались чуть ли не до полуночи. Моя подружка по несчастью говорила мне, что она устала от семейной жизни (ах, а как я устал!) и хочет пожить одна. Вот некоторые из её выражений: «Варить не буду, стирать не буду, замуж не хочу. Год буду жить сама». Я мало верил её словам, потому что знал, что она часто меняет своё мнение.
Наше первое серьёзное сближение произошло 15 января. У нас как-то так получается, что зимой чуть ли не каждый день праздник. А что ещё делать, если за окном снег и мороз? Только праздновать. Летом надо работать. Примерно около восьми вечера Оксана позвонила мне и предложила прийти к её знакомым. Они отмечали Василия. Я быстро собрался, сел на маршрутку и поехал по указанному адресу. Знакомые Оксаны жили на пятом этаже. Некоторых из них я знал. Я заметил, что с возрастом, попадая чуть ли не в любую компанию, всегда находишь знакомых.
Стол ломился от праздничного угощения, но, как всегда в таких случаях, потчевали самогоночкой. Я старался не пить и вёл себя сдержанно. Оксана была весёлой и жизнерадостной, как будто снова  вернулась в былые безмятежные времена. Около одиннадцати мы попрощались с хозяевами. Маршрутки уже не ходили, и мы решили пройтись пешком по свежему воздуху. Получилось так, что мы проходили мимо магазина, в котором торговала Марина. Я показал его Оксане. Это внезапно вызвало у неё агрессию.
– Вот бы пойти и набить ей морду!
Я постарался успокоить Оксану. Мы прошли ещё с полкилометра, и моя дама почему-то начала капризничать.
– Я не хочу с тобой идти. Иди сам!
Я не хотел оставлять её одну и еле упросил идти вместе. Вскоре мы были возле нашего дома, и я, естественно, пошёл к Оксане. Она снова начала капризничать, но я всё же настоял и остался ночевать у неё, и состоялось наше долгожданное интимное примирение.
Днём меня начало мучать какое-то чувство вины. Внутренний голос мне говорил, что, может быть, не надо сближаться с Оксаной? Ничего хорошего из этого не выйдет, тем более что я сам прекрасно видел, как она ко мне относится: то приголубит, то начинает капризничать, как маленький балованный ребёнок. Я для неё всего лишь игрушка, или, как она сама говорила, подружка. Оксана иногда говорила, что, мол, будем встречаться, пока кого-нибудь себе не найдём. Мне было не по себе от этих слов. То она сватала меня за какую-то свою подружку Валечку, а то вообще посылала в Виноградовку к Марине и предлагала купить билет в СВ. До поры до времени я молчал, но меня это раздражало, и я не понимал в чём смысл наших чуть ли не ежедневных встреч? Скоротать время? Насолить ближним? Или спрятаться от действительности?
Несколько дней посомневавшись, я решил поехать в магазин к Марине, конечно, особо не надеясь на наше примирение. Я, например, на её бы месте после таких словоизлияний никогда не помирился. Было около девяти часов вечера. Марина ещё не закрыла железную дверь с амбразурой. Я тихо зашёл. В магазине никого не было. Заметил, что Марина как-то растерялась. Я показал ей фотографии, сделанные дочерью здесь в новогоднюю ночь. Марина больше молчала. Я начал говорить о примирении и сказал, что приеду через пару часов, а Марина пусть подумает.
Наверное, не надо было этого делать, но я, как и обещал, приехал через два часа. Дверь была уже закрыта, и Марина на мой стук открыла окошко. Теперь молчал я, а Марина себя не сдерживала. Она кричала, чего я раньше не слышал.
– Я не хочу с тобой жить! Я не хочу больше видеть эту квартиру! Как я смогу съесть хотя бы кусочек хлеба, когда ты меня во всём упрекаешь?!
И пошло-поехало. Я молча выслушал всю тираду, хотя и не понимал, при чём тут хлеб? Я разве за это её упрекал и обзывал? Но каждый слышит то, что хочет слышать. «Представление» скоро закончилось, и окошко захлопнулось. Я сел на велосипед и уехал, а на душе даже как-то стало легче. Не я окончательно порвал наши отношения. Я даже пытался помириться. Я снова дал себе слово больше не думать и не вспоминать о Марине. Будем плыть по течению, а что было, то прошло! И – слава богу!