Гримасы рыночной любви. Убегая, убегай!

Убегая, убегай!
Ночной визит Оксаны оставил у меня смешанные чувства. Конечно, у неё жизнь не сложилась с этим уродом.  Да и не могла. Впрочем, то же самое можно сказать и обо мне. Разве мы живём с Мариной? Только мучаемся. Столько ссор, как в последнее время, у нас никогда не было. Видимо, семейная жизнь меня  хорошо достала. Неожиданно масла в незатухающий огонь подлила дочка. 
Как всегда, я вышел утром на рынок. Около восьми часов ко мне подошла Люда. Она приехала из Виноградовки, где пробыла несколько дней и решила поделиться своими впечатлениями. Её возмутило, как развязно вела себя Алина, которой было чуть больше тринадцати. Так, бабушка шла в ночную смену на работу, Марина тоже уезжала в свой магазин, и Алина отрывалась по полной программе. Способствовала этому и сама Марина. Она познакомила дочь с неким бизнесменом, который был на десять лет старше неё. Ну, какие могут быть амурные встречи у Алины в её возрасте? Жених приехал в Виноградовку с другом. Алина тут же уединилась с ним в спальне. Друг, естественно, начал приставать к Люде. Моя дочь его быстро отшила. Через некоторое время Алина показалась растрёпанной из комнаты и заправски закурила. Когда закончились сигареты, она курила даже … чай. Люда ещё  рассказала мне, как на домашний телефон в Виноградовке звонил какой-то Виталик и спрашивал, где Марина? Тёща объяснила ему, что моя любовь на работе, и рассказала, где её можно найти. Теперь уже возмущался я. 
Едва Люда закончила свой рассказ, как ко мне после ночной смены подошла Марина. Люда начала и ей пересказывать увиденное, продолжая возмущаться. Однако Марина сразу оборвала её на полуслове:
– Ничего не хочу слушать! У меня хорошая дочь! Ты на неё наговариваешь!
Был будний день, торговля была не ахти какая, и я решил вместе со всеми пойти домой. Люда пошла вперёд, а Марина задержалась возле одной подружки, сказав, что скоро меня догонит.
Я пошёл домой. Прошло минут пятнадцать. Марина не появлялась. Я снова рванул на рынок: моего «цыганского счастья» там не было. Тогда я рванул на железнодорожный вокзал – и не ошибся. Марина стояла возле газетного киоска и мило беседовала с киоскёром. Скоро должен был подойти пригородный поезд, которым можно было уехать в Виноградовку.
– Иди домой! – скомандовал я.
Увидев меня, Марина немного смутилась, но не растерялась:
– Я всё равно убегу!
И тут я не выдержал:
– Отдавай ключи и убегай! Велика пропажа!
Марина молча отдала ключи и пошла на платформу. Я же решил, что это всё. Достала! Может быть, уверенность мне придавало и то обстоятельство, что я в какой-то мере помирился с Оксаной.
Часов в десять вечера я собрал те немногие вещи Марины, которые у меня ещё были, и поехал на велосипеде в магазин. Я решил высказать ей всё, что у меня накипело на душе за эти годы, чтобы обратной дороги уже не было. Дверь была уже закрыта. Я постучал. Марина открыла окошко и замялась, не зная толком, открывать мне дверь или нет. Но я не дал ей ни минуты на раздумья и сразу перешёл в атаку. Я отдал ей вещи и начал обзывать её последними словами. Я хотел порвать раз и навсегда. Марина некоторое время молчала, а потом захлопнула окошко. Я со злостью пнул дверь ногой и уехал. У меня было дикое желание повесить на двери объявление-прейскурант с указанием стоимости секс-услуг, но я не стал унижаться до этого.
Утром я снова приехал в магазин. Дверь была уже открыта. Я снова повторил со злостую  и матом всё то, что думал о Марине. Она только сказала в ответ, что я ей тоже изменял.
– Это с кем же?
– Сам знаешь с кем.
Это, конечно, было явной ложью, но должна же была мадам Добродетель «со слабыми» нервами и «слабой» передней частью тела что-то сказать в ответ. Я ушёл с явным намерением больше не возвращаться. А теперь убегай. Навсегда!