Ненавижу Поэзию

Вениамин Петрович не любил поэзию. Особенно длинную. Чем длиннее поэзия, тем больше он её не любил. Поэтов он тоже не любил, но это уже другое. К ним у него нелюбовь была брезгливая, замешанная на зависти — чего не скажешь о поэзии.
Тут нелюбовь чистая, платоническая, можно сказать, незапятнанная ничем.
Началось это ещё в школе, когда он, зашнуровывая кеды перед физкультурой, заговорил с мальчиками в раздевалке для мальчиков:
«Поэзия для меня сродни рисованию картин одной краской. Или создание симфонии только из трёх нот — ля, соль и фа диез. А ещё засовывание кораблика в бутылку. Спрашивается — Зачем?
Для меня это всё этакое — «Искусство ради искусства» (l'art pour l’art), подчёркивающее автономную ценность и рассматривающая озабоченность моралью, пользой, реализмом и дидактикой, как не имеющую отношения и даже вредную для художественных качеств произведения.
Куцая идея маскируется формальным приёмом.
«А зато в рифму!», — скажете вы.
«Чушь!», — возражу я»

Потом у него ещё часто бывали дискуссии, но тогда его побили в первый раз.

В общем, не выдержав недопонимания, Вениамин Петрович решил изложить всё на бумаге:
«Как настоящий естествоиспытатель, отбросив и дабы устранить влияние амбиций экспериментатора на результаты эксперимента, я нарочно перейду на сухой язык цифр: вот — страница бумаги. Какое количество информации способен разместить на ней (при наличии определенных навыков конечно) специалист типа… Маршак. Да пусть бы даже и Пушкин?!
Давайте присмотримся к стихотворению Пушкина — «Зимний вечер».
«Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя…»
И так далее.
Видите? Как раз, примерно на одну страничку с трудом и наберётся.
Какое количество информации смог разместить поэт на выделенной ему площади? Кот наплакал! Я уже не говорю — о чём это он: где-то на даче, в непогоду, будучи находясь в унынии лирический протагонист — Пушкин — стремится преодолеть тоскливое состояние и от безысходности начинает выпивать с изрядно пожилой дамой.
И всё!
Хорошо ли это? Согласитесь, эмоция — токсичная, да и сама идея — так себе.
А ведь на её воплощение потрачена площадь одной страницы, усилия работников типографии, юбилейный переплёт с золотом!
Зато в рифму? Хорошо.
Теперь давайте рассмотрим не самых удачливых мастеров прозы. Булгакова или Довлатов, например. Что мы имеем на странице Довлатова в «Заповеднике»?
«В двенадцать подъехали к Луге. Остановились на вокзальной площади. Девушка-экскурсовод сменила возвышенный тон на более земной:
– Там налево есть одно местечко…
Мой сосед заинтересованно приподнялся:
– В смысле – уборная?»
И так далее.
Здесь так же присутствует и алкоголь, и мятущийся лирический герой, и интеллигентные старухи. Но есть ещё и мещанин-сосед, буфетчица, официант, водитель автобуса и даже намёк на возможное продолжение истории с девушкой-экскурсоводом по имени — Аврора. Больше того: все они говорят! Заметьте, это всего лишь одна страница не самого титулованного автора!
Куда уж нам — Пушкин.

И вот ещё что. Только что, я, Вениамин Петрович, на одной странице изложил целую теорию ущербности такого явления, как «ПОЭЗИЯ». И у меня ещё осталось место! А, ваш Пушкин смог бы такое в стихах? Какой же я молодец!»

А ведь и вправду — молодец, Вениамин Петрович. Коротко, по делу.
Вот, как пить дать — молодец.