Часть VII. Глава 2. Помада

В поход с классом я не пошла. Если честно – не очень-то и хотелось лишний раз попасть под неусыпное око Генриховны, которая будет следить за каждым моим шагом. «Дети! Купаемся не все сразу! Кушаем все сразу! Берман моет посуду...»
Анна Генриховна, как же вы не заметили, что мы давно уже не дети, что мы выросли и через год закончим школу. Мне даже жалко, что я больше никогда не увижу её... Не то, чтобы я буду скучать за ней, но она – огромный пласт в моей жизни.

Прав был папа, когда говорил, что от жизни нужно брать уроки. Если бы не Анна Генриховна, я бы не поняла очень многого. Она, вернее какая-то неистовая нелюбовь ко мне, заставляла меня становиться сильнее и, пожалуй, мудрее.
Именно её неприятие меня помогало преодолевать школьные и жизненные трудности.
И именно в школе я поняла, что все не обязаны любить тебя безусловно, какой бы хорошей ты не была.

Анна Генриховна как будто законсервировалась в своём возрасте: всё та же причёска «бабетта», тот же строгий учительский костюм тёмно-синего цвета, непременно белая, как снег блузка, застёгнутая на все пуговицы и чёрные туфли на низком каблуке. Она была в меру стройной, подтянутой и мы никогда не видели её накрашенной. Я придумала, что когда-то в молодости Анна Генриховна закупила сотню этих костюмов и когда один выходил из строя, она надевала следующий. Ещё у Анны Генриховны было две юбки и два сарафана. Я никак не могла представить её в домашней обстановке: мне казалось, что она спит в костюме и сидя, чтобы не испортить причёску на завтра.

Два года назад, будучи в седьмом классе, на 8 Марта, я подарила Анне Генриховне помаду. Где я её взяла? Не поверите – украла у Лизы. Зачем Лизе нужно было столько косметики, я не понимала. Мне казалось, что достаточно одного карандаша для губ и одной помады. Зачем все эти тампоны, пудры, тени, если она и так молода и красива? Как-то раз я спросила Лизу, зачем женщине столько косметики? Она, как всегда, посмотрела сквозь меня, на секунду задумалась и изрекла совершенно непонятное для меня: «Женщина всегда должна быть привлекательной для своего мужчины. Вырастешь- поймёшь».

Я росла и по-прежнему не понимала, зачем замужней женщине нужно прихорашиваться для собственного мужа. Но и полное отсутствие косметики у Анны Генриховны меня тоже не устраивало. Бабушка никогда не выходила из дома, не накрасив губы яркой помадой. На бабушке яркая помада совсем не смотрелась вульгарно, потому что очень шла к её седым волосам и карим глазам. Для меня бабушка всегда была очень красивой, особенно в молодости, на старых фотографиях.

У Лизы в трюмо всегда было две-три нераспечатанных помады, и я подумала, что если возьму одну, мачеха ничего не заметит. Упаковав помаду в целлофан от цветов, который хранила аккуратная бабушка, перевязав подарок атласной ленточкой, я принесла его в школу. Сначала хотела просто поставить подарок на стол, но потом решила подождать конца урока. Я даже придумала целую сказку про то, как Анну Генриховну в детстве заколдовал злой волшебник и колдовство это должно исчезнуть, когда она покрасит губы губной помадой. Но волшебник заколдовал ещё и все галантереи и универмаги: как только Анна Генриховна открывала дверь магазина, помада становилась невидимой. Я не просто сочинила сказку, но ещё и уверовала в неё, испугавшись, что и моя, вернее, Лизина помада станет невидимой, как только Анна Генриховна переступит порог класса.

Анна Генриховна вошла в класс, улыбаясь. Она редко улыбалась, и, когда мы видели улыбку на её губах, понимали: у Генриховны на душе праздник. Мальчики преподнесли Анне Генриховне тюльпаны и коробочку конфет «Клюква в сахаре». Анна Генриховна улыбнулась ещё сильнее. Она прямо-таки светилась от счастья. Урок прошёл довольно спокойно: ни ударов по столу, ни крика, ни ругательств. Мы уже все давно привыкли к выпадам учительницы, так как нам внушили, что всё делается ею для нашего же блага, и что если бы не заслуги Анны Генриховны, из нас бы ничего путного не вышло.

Я сидела тихо, как мышь, проигрывая в голове все возможные варианты и ощупывая подарок, лежащий в портфеле. Никакого криминала в своём подарке я так и не узрела. Когда прозвенел звонок и все вышли из класса, я подошла к учительскому столу.
- Чего тебе, Берман?- спросила Анна Генриховна и я внутренне сжалась.
- Я хочу поздравить вас с праздником, Анна Генриховна.
- Вы меня уже поздравили с праздником, - сказала учительница и показала на цветы.
- Я от себя хочу. Вот! 
Достав из портфеля подарок, я протянула его Анне Генриховне.
- Что это?
- Помада.
- Зачем?
- Красить губы.
- Ты с ума сошла? Это что, взятка?
- Нет, я искренне хочу подарить вам подарок!
- В чём подвох, Берман?
- Ни в чём. Моя бабушка всегда красит губы, и Лиза красит. Все женщины красят губы, и я думаю, что если вы покрасите губы, вам очень пойдёт.
- Ты... Ты... Ты намекаешь на то, что я не женщина? Вон отсюда!
Всё было бесполезно. На что я надеялась?  На то, что Анна Генриховна обрадуется и перестанет меня ненавидеть? И что она скажет: «Спасибо тебе, дорогая моя Берман! Ты сотворила чудо: теперь я буду красивой, а значит, доброй!» Чуда не произошло и, молча забрав свой подарок, я побрела домой.

Продолжение: http://proza.ru/2021/05/02/1406