Мамин платок

 Вылетев из родительского гнезда, я встретила на своём жизненном пути много хороших, добрых и умных людей, которые повлияли на меня: чему-то научили, от чего-то предостерегли. Словом, они оставили неизгладимый след в душе. Но среди всех замечательных спутников и попутчиков первое и главное место навсегда останется за мамой.

 Мамы нет на свете уже почти пятнадцать лет, но не было ни одного дня ни при жизни её, ни после, чтобы я не вспомнила о ней. Вспоминаю, когда нужно с кем-то посоветоваться. Вспоминаю, когда что-то делаю. Когда читаю и когда пишу. Когда смотрю на мамину вышивку – эта картина всегда перед моими глазами, в моей комнате. Поколение детей военного времени, к которому мама принадлежала,  так хотело поскорее вырваться из разрухи и окружить себя красивыми вещами, что женщины все подряд рукодельничали: шили, вышивали, вязали, плели кружева.

 Вспоминаю маму, когда слышу народные пословицы – нет такой, которой бы я не слышала в живой речи от мамы. Вспоминаю, когда садимся за стол. В последние годы жизни мама из-за болезни не могла держать ложку в руке и очень стеснялась и нервничала, что ей приходилось есть с посторонней помощью. Вспоминаю в бессонные ночи и в дни радости. Глядя на детей и внуков – тоже вспоминаю. Просто вспоминаю.

 Сёстры говорят, что с годами я сама всё больше становлюсь похожей на маму. Значит, утром, умываясь перед зеркалом, глядя на свои морщины и седины, я невольно улыбаюсь со светлой грустью – не себе, маме улыбаюсь: «Видишь, мамочка,  вот я уже  всё больше узнаю  в  себе тебя».

 Многое и отца есть и во внешности, и в характере, но мама перетекла в меня всей своей сутью. У меня и почерк мамин. Это же редкость, чтобы настолько схожи были два индивидуальных почерка, даже у близких родственников. У меня такая же горячая любовь к книгам, как была у мамы. И те же пристрастия к цветам и рукоделию, и  та же тревожность, и то же стремление всё сделать самой и всё успеть.

 Не удивительно, что в доме бережно хранятся вещи, за которыми навсегда  закрепилось притяжательное прилагательное «мамин». Мамина иконка. Мамина вышивка. Мамины письма. Мамины фотографии. Мамин шарф. Мамины шторы. Мама подарила шторы нам, тогда ещё молодожёнам, в новую квартиру. И прошло много лет, а я не хочу их менять, хотя и люблю всякие обновления. Не хочу менять, потому что они «мамины».

 Долго-долго лежал у меня в шкафу платочек, подаренный мамой ещё тогда, когда я была школьницей. В начале семидесятых годов прошлого века многие женщины ещё носили такие шерстяные платочки с орнаментом из цветов. Розы и незабудки широкой полосой украшали платочек по краям поля. Платочек был мягкий, приятный на ощупь, приятный глазам: бежевый цвет с ярким цветочным орнаментом. Но нам, девчонкам, уже хотелось щеголять в модных шапочках. И подаренный мамой платочек всё лежал на полочке, сохраняя свою новизну. А когда я, став взрослой, уехала из родительского дома, я забрала его с собой, хоть носить и не собиралась. Платочки такие вышли из моды и стали разве лишь предметом одежды деревенских бабушек. Взяла платочек с собой просто на память. И лежал он у меня в шкафу как дорогое воспоминание о маме, о родительском доме. Почти три десятка лет был мамин платочек в этой роли…

 Перебирая вещи в шкафу по новому популярному методу японки Мари Кондо, я задумалась, взяв в руки платочек. Японская  минималистка предлагает все вещи, которыми вы не пользуетесь, выбрасывать из дома или пристраивать туда, где они принесут пользу. «А когда меня не станет, – подумала я, – этот старомодный головной убор, никем никогда не ношенный, будет выброшен вместе со всеми старыми вещами, которые, конечно, от времени давно потеряли своё качество. Не жалко здесь ничего. Всё в магазине можно купить. Обновлять вещи  нужно обязательно, «старьё-маё»  нужно выбрасывать, чтобы оно не мешало  молодым налаживать свою жизнь».

 Я в шутку представила себе картинку из будущего. Представила выросших своих внучек, взрослых женщин, которым их родители дали задание – выбросить из бабушкиной квартиры старые, ненужные вещи…
И вот, например, улыбчивая  моя внучка  Анастасия открывает шкаф с «бабушкиным барахлом» и спрашивает  озабоченную сестру:
– Даш, а это куда?
– Это, Настюха, выбрасывать будем.
– Всё?
– Всё. Эти тряпки не представляют никакой ценности. А книжки бабулины не возьмёт ни одна библиотека – они все с учительскими пометками и зачитаны до  плачевного состояния разрушения переплётов. Утиль, макулатура – это не для нас, некогда этим заниматься… Складывай в мешки. Отнесём в мусорный контейнер. И давай поторопимся, у нас так мало времени, –  деловито распоряжается старшая Дарья.
– Смотри, а это что? Такие платки носили, пожалуй, ещё в позапрошлом веке, да? В деревне, да?
– Ну, если будешь каждую вещь рассматривать, то мы застрянем здесь надолго. Квартиру нужно привести в порядок быстрее, покупатели торопятся…
– Ладно, Даш, я вот только платочек примерю…
И модница Настя по-деревенски повязывает на голову  платок и идёт к зеркалу.
Из соседней комнаты доносится смех:
– Я вполне сойду за деревенскую барышню. Или за бабушкину куклу.

 Я нарисовала себе в воображении такую сценку, рассмеялась, а потом взгрустнула. Платочек-то мамин…Им, моим внучкам, он будет уже прабабушкин… Ничего здесь не жалко, а вот  этот платок с розами и незабудками…
Правильно делали в деревнях когда-то, из поколения в поколение передавая какую-нибудь куклу Берегиню, в которой собирали лоскутки от одежды всех членов семьи. Конечно, ткань – вещь хрупкая, но если бережно с куклой обращаться, она  будет служить долго.  И ведь в таких куклах не только память, в них энергия и сила предков, история, родовая защита от всяких бед. Нет, я вовсе не хочу возвращаться в языческие времена – мне просто очень-очень хочется сохранить мамин платочек…

 И я придумала. Все эти простыни-пододеяльники, полотенца-наволочки,  покрывала-одеяла – это всё временное, для ежедневного употребления, в магазине купленное, – это просто  мёртвые вещи. А вот мамин платочек –  живой.  И я его сохраню. Самым простым и доступным мне способом. Разрежу его на лоскутки, а лоскутки пойдут на тряпичные куклы. У одной  куклы лоскуточек станет платочком на голове, у другой будет передничек с алыми розами и синими незабудками. В розах – любовь, в незабудках – память. А куколки тряпичные можно, например, и в детский сад для музея народной куклы отдать. Я слышала – в детских садах теперь народному творчеству много внимания уделяют…

 А может? Тут воображение моё разгоняется, взлетает, машет крылышками и теряет чувство реальности. «А может, – нашёптывает внезапно нахлынувшая фантазия, – вот здесь, в нашем маленьком посёлке  будет когда-то создан музей… Например, народного творчества…» Ну, человек непременно хочет после себя что-нибудь хорошее оставить, поэтому музеи народного творчества, краеведческие и другие будут жить, даже если государство не захочет выделять на них ни единой копеечки.

Улыбаюсь иронично своим фантазиям по поводу музея в родном посёлке. Везде разруха, развалины, две улицы в состоянии столь плачевном, что там без декораций можно снимать фильмы о послевоенной разрухе или о войнах с внеземными цивилизациями. Тут уж точно властям не до музеев народного творчества, хоть бы просто выжить. Ну и ладно. Не буду мыслить масштабами, мне недоступными, буду смотреть на дело проще.Если я так долго храню мамин платочек, то, может быть, внучки мои сохранят бабушкину куколку с лоскутком прабабушкиного платочка?
И я берусь за дело…

 Руки делают привычную работу, ведь я уже второй год занимаюсь тряпичными народными куклами. Меня так увлекло это замечательное женское рукоделье, что я составила себе целую азбуку народной куклы, включающую в себя свыше ста двадцати персонажей. От Ангела до Ярилы, всех за одну минуту и не перечислить. Занятие моё похоже на археологические раскопки: из бесконечного потока информации о народных куклах я выкапываю нужные сведения у мастериц-кукольниц, в специальной литературе, а потом сама делаю эти куклы, восхищаясь  глубиной и мудростью народной педагогики, отражённой в куклах.

 Вот она, куколка, лоскутком из маминого платочка подвязанная, – с незабудками и розами. Память и любовь.

 Старинным куклам первоначально не делали лиц. Верили наши  предки, что в куклу с нарисованными глазами может вселиться злобный дух и навредить  хозяевам. Да и рисовать лица в крестьянских семьях было особенно нечем. Это потом уже крестьянки  игровым куклам стали глаза  условно крестиком обозначать, а рот и нос – одним   стежком. Я тоже так сделала. Но странное дело, эти крестики и стежки сразу превратили для меня куклу в одушевлённое существо, захотелось ей сказать что-то доброе, приятное, солнечное…

 А кто меня подслушивает? Я и скажу. Только не кукле, а маме. Она меня слышит и там, в небесных обителях, и потому помогает мне каждый день, подсказывая решение проблем, нужное слово, выбор между «надо» и «незачем»…

 Мамочка, дорогая моя, посмотри оттуда на эту куколку! Я её с огромной любовью сделала – с любовью к тебе. И с огромной благодарностью за всё, что ты мне дала: и жизнь, и сестёр, и любовь к людям, и любовь к творчеству. Во всём, что делаю я в этой жизни, – твои мечты, твоя доброта и любовь… Мама, мамочка, мамушка!.. Ты свою маму потеряла, когда тебе было всего четыре годика, не успев даже понять всей силы и нежности материнской любви. А я потеряла тебя почти накануне моего пенсионного возраста. И очень надеюсь, что мы, три твои дочери, сторицей вернули тебе ту любовь, которой ты недополучила в детстве из-за ранней смерти  твоей мамы, нашей бабушки.

 Молча посижу, держа в руках простую тряпичную куколку в мамином платочке. Помолюсь о родителях, о сёстрах, о детях и внуках. И буду жить дальше. С любовью ко всем, кто жил до меня и  будет жить после.

Лоскуток
Лоскуточек этот не простой,
в нём живинка – родовая память.
Пусть не блещет кукла красотой,
но хранит она платочек мамин.

Ну, а им – прабабушкин лоскут,
милым моим внучкам-озорницам.
Если эту куклу сберегут,
то и память рода сохранится.

Было в старину заведено:
кукла и хранила, и учила.
И пускай уж нынче век иной,
в русских куклах – и любовь, и сила.

Лоскуток ложится к лоскутку –
куколка тряпичная готова!
И нехитрый, кажется, здесь труд,
но с огромной выполнен любовью!

Незабудки снова оживут
на платочке куколки тряпичной.
Незабудки-куклы сберегут
наших предков дорогой обычай.