Паразит

     Я и вечный странник по бескрайним просторам Вселенной. Я могу лететь тысячи лет и находиться в спячке еще тысячи лет. Нас, безвестных странников, великое множество. Мы  безгласные и безликие споры Великого Разумного Начала. Наше предназначение – искать ростки Разума во Вселенной. Мы –  детонаторы и акселераторы  крупиц истинного разума.
 
      Любая эволюция неизбежно порождает сначала жизнь, и затем разум. Вначале слабые зародыши неизбежно растут и крепнут, становясь опорой Вселенной. А мы, безликая армия Вселенной, находим эти ростки и помогаем им окрепнуть. Как мы это делаем, мы не знаем, точнее говоря, мы только это и умеем делать, надо только найти подходящий объект, а он уже   запустит механизм нашего функционирования. Запах истинного разума, - вот что является животворящим началом,  дает  силу и пищу для выполнения великой миссии.

                ***

     Я –  неубиваемый, неуловимый одноклеточный организм, способный находиться в ожидании своего часа сколько угодно долго.  Оказавшись на планете, я могу лежать на дне морском,  подняться в верхние слои, испариться, подняться вместе с парами  вверх. Паря в атмосфере, почувствовать запах мысли, которая уже существует и функционирует. Далеко не все носители  пригодны для того, чтобы я почувствовал неумолимое притяжение и захотел войти  в контакт. Меня могут привлечь только индивиды особой генерации, способные к акселерации. Как правило, это особи, обладающие  высокой степенью восприимчивости и нераскрытого потенциала. Запах их мысли может свести меня с ума.

     Почувствовав такого носителя, мы устремляемся к нему и, самым кратчайшим путем проникаем внутрь. Неважно как – через воздух, воду или пищу. Внутренний мир любого организма – это симбиоз  микроорганизмов, проживающих в нем, как в некой своей вселенной. Этот многоликий мир организмов представляет собой неуправляемую среду. Его действия, продиктованные инстинктом выживания, могут быть в антагонистическом противоречии с другой колонией микроорганизмов, в том числе болезнетворных и вредоносных.  Борьба с ними может стоить индивиду жизни, и тогда весь этот «космос» схлопывается и прекращает свое существование. Этого допустить нельзя, и в этом мое предназначение. Оказавшись в центре такого клубка противоречий, во мне просыпается инстинкт дирижера и капельмейстера.  Повинуясь  инстинкту, я начинаю выстраивать этот мир по законам гармонии. Убираю все вредоносное, смягчаю противоречия, выстраиваю баланс. Когда равновесие принимает формы стабильности, налаживаю горизонтальные связи внутри симбиоза. В результате кропотливой работы внутри индивида образуется как бы второй разумный организм. Можно даже сказать – первый. Люди, способные к логической генерации, вдруг приобретают интуицию,  «второе зрение» или «третий глаз». С таким арсеналом средств и возможностей творческий потенциал индивида резко возрастает, появляется  объемное видение поблем с большим количеством учитываемых факторов. Он просто становится  существом, обладающим  потенциалом  нового уровня. Акселерация позволяет ему осуществить подвижку в развитии социума в рамках его нынешнего состояния.  Все происходит почти само собой, ускоряя развитие и продвигая   общество на новый уровень, приближая  к некому недостижимому совершенству.
 
                ***

     Я вечный странник, «колобок», как меня прозвали на одной планете. Я сплю или качусь по Вселенной сколь угодно долго, пока запах мысли не притянет меня как магнит и запустит механизм активизации. Мои странствия бесконечны в пространстве и во времени. Иногда я поселяюсь в изобретателе колеса,  иногда – в провидце тайн Вселенной. И того и другого объединяет только одно – запах истинной мысли. Без него я не могу жить. Особенно вкусен запах мысли, приправленный творческими исканиями в области прекрасного. Это деликатес, встречающийся весьма редко во вселенной.  Соединение творческого поиска в области эстетики с попытками постичь тайны материального мира в одном индивиде особенно ценны;  это пища для гурмана и эстета, кем я, собственно, и являюсь. Сказка о колобке, странствующем по дорогам  и окормляющем самых разных индивидов, после множественных интерпретаций и метаморфоз существует, наверное, вечно и уже отдельно от первоисточника.
 
                ***

Его звали Леонардо. Это был сомневающийся во всем субъект, пока я его не нашел в нищете и полном смятении. Его потенциал был огромен, но, как у большинства молодых, не хватало уверенности в  самом себе и конкретной цели. Когда я в нем поселился, это  был уже совершеннолетний персонаж, очень умный, но не умеющий приложить этот ум в каком-то определенном направлении. Его интересовало все, и во всем он успешно продвигался.  Набрав силу, я начал выстраивать его внутренний мир, руководствуясь заложенной в меня программой, – он стал меняться.  Хаотический клубок самых разных микроорганизмов, будучи мной сбалансирован и ритмически выстроен, начал напоминать  ансамбль, подчиняющийся каждой моей команде.   Управляемость еще была далека от истинно симфонического взаимодействия. Мой индивид, ощутив свое второе «я», по привычке все систематизировать, назвал его интуицией или научным предвидением. Продолжая свою незаметную работу,  я получал в виде вознаграждения  удивительную полифонию мысли и творческих находок. Наслаждению этими деликатесами не было предела. Мы нашли друг друга на бескрайних просторах вселенной.

                ***

     Я наконец-то понял, что мне надо с ней сделать. Я увидел ее всю целиком.  Увидел фон, поворот головы, движение рук, прищур, улыбку. Ужаснулся тому, что имею на сегодняшний момент после стольких лет работы. В лучах вечернего солнца все показалось до ужаса прямолинейным и застывшим. Жесткая законченность, за которой нет жизни!
 
     У буддистов я наблюдал интересную находку. Будда мертвый отличается от Будды спящего только тем, что его ступни изображаются ровно, а не чуть сдвинутыми друг относительно друга.
         
     Меня пронзило, как это просто и гениально! Я, наконец, понял, что вибрации живой материи, воздушные колебания и незаконченность поз и движений, – вот секрет настоящего искусства. Недосказанность, полуулыбка,  пульсация живой плоти и воздуха, контактирующего с кожей….

                ***

     Он вдруг понял с полной очевидностью, что  жизнь на планетах неизбежна и неотвратима, если из рассуждений удалить фактор времени. Рано или поздно наступает момент, когда набор ключевых компонентов складывается в некий оптимум. Температура на небесном теле, газовый состав, наличие жидкой субстанции и многое другое. Вуаля! И зарождается жизнь. Потому что всякая мертвая материя конечна, а жизнь – бесконечное воспроизводство, перерождение и метаморфоза. Жизнь – это высшая форма существования мертвой материи. Вершиной же самой жизни является разум, и это тоже неизбежно как дважды два. Дальнейшее еще более очевидно. Разум неизбежно распространяет свою экспансию в окружающий космос.
 
     Константин Эдуардович, подслеповато сощурившись, посмотрел вдаль. Сквозь сады и дали, источающие яблочный аромат августовской Калуги, он увидел ту свою картину мира, которая неизбежно наступит с неотвратимостью запущенной Творцом программы.

                ***

     Демокрит  ощутил неощутимое, увидел невидимое. Все вокруг состоит из микрочастиц материи, плавающих в пространстве. Представив то,  что  нельзя увидеть, он поразился стройности и логичности такой картины мира, хотя все скажут, что так не бывает. Между тем, из этой картины легко простраивалась вся логика осязаемого нами мира…. Многомерность, глубина, и, в то же время, простая структурность. Он задохнулся от восторга и поспешил все рассказать ученикам. Небо Эллады густело к вечеру, ученики жарили мясо и раскладывали козий сыр. «Жизнь волшебно устроена», - ухмыльнулся в бороду Учитель.


                ***

     - "Дима, Дима",  - плавно взмахнув рукой, улыбаясь, звала мама. Он потянул ручонки, подбежал  и прижался к ее коленям.  Сладко и гулко забилось сердце. В этой мимолетной вспышке давно минувшего детства и упоительной сладости маминого тепла он вдруг обрел покой и пронзительную ясность ума. В этой внезапной концентрации сознания вдруг всплыла четкая картинка, иллюстрирующая периодический закон, над которым он безрезультатно бился столько времени. «Все просто и ясно, как может быть только в детстве и в природе», -  промелькнуло в голове, и он проснулся. Чувство открытия еще не дошло до дремлющего сознания, хотя интуитивно он уже понимал – получилось!

                ***

     Исаак по привычке дремал на заседании ученого совета. Закон всемирного тяготения, над которым он мучился столько лет, вдруг, и почему-то во сне, ощутился, как нечто, само собой разумеющееся. Никакой запутанности, никакой мистики, без которой, казалось, невозможна музыка сфер и взаимодействие планет. Все просто как в часах, надо только холодно и спокойно представить нити соразмерности, взаимосвязи и взаимопритяжения  небесных тел. Чтобы они не схлопнулись, достаточно запустить движение, и все заживет в непрерывно меняющейся уравновешенности и круговороте небесных притяжений…. Эта, казалось бы, неустойчивая конструкция может существовать в пространстве тысячи и тысячи лет….

                ***

     Михайло увидел эманацию энергии не как тепло, род, субстанцию на каком-то носителе, а как единое поле, в котором время, пространство, энергия объединены в нечто единое и неделимое, переходящее из одного состояния в другое, как в сообщающихся сосудах. Этот образ вдруг с очевидной отчетливостью появился в сознании. «Осталось только перевести это ощущение на язык цифр и понятных аналогий», - думал он, работая над мозаичным панно Петра.  Дробя смальту на более мелкие частицы, ему мерещились корпускулы и незваные аналогии. Работа руками освобождала ум от перегруза, помогала обрести простую логику, раскрепостить фантазию. Мысль, обретая крылья и свободу, причудливо рисовала удивительные и парадоксальные картины. Он очень любил эти редкие моменты полета мысли, когда казалось, что можно увидеть вещи, скрытые за горизонтом сегодняшнего дня. Он их называл провидческими и пламенные рифмы рождались сами собой….


                ***

     Планета – живое существо! Количество живой материи на планете, ее биомасса – это некая константа. Он это осознал как бы, между прочим, само собой. «В это никто не поверит», - подумалось, чуть ли не с испугом. Тем не менее, эта мысль уже овладела всем  его существом. Он чувствовал нутром, что, не смотря на фантастичность, это истина.  Истина, доказать которую может быть ему и не суждено. Но он знал, что мысль материальна, и пусть через сто лет, она станет очевидностью и даже обыденностью, если она верна. «Ноосфера» - вывел он на новой тетради - «Учение о земле. В.И. Вернадский».