Гримасы рыночной любви. Позвони таксисту, позвони

Позвони таксисту, позвони
Прошло четыре дня после нашей ссоры с Мариной. В воскресенье у неё был день рожденья, но у меня не было никакого желания ни её поздравить, ни, тем более, просить вернуться. Я прекрасно знал её стандартную фразу: «Сто долларов и розы». Эта продажная любовь меня не вдохновляла. Марине же не давали покоя те розы и американские бумажки, которые я подарил Оксане на день её рождения чуть ли не перед нашим разрывом. Она постоянно меня этим упрекала: «Да, этой суке ты всё дарил, а мне не хочешь. Она тебе постоянно изменяла. Я знаю всё! Она мне сама рассказывала!» Как будто ты мне никогда не изменяла, невинная моя добродетель!
Обидно, но для женщины главную ценность чаще имеют только подарки. Её любовь надо постоянно покупать, как хлеб в магазине. Нет денег – нет любви! Идёт бойкая торговля молодостью, красотой, чувствами, порядочностью и даже невинностью. Может быть, потому что я не женщина, для меня подарки никогда не имели принципиального значения. А ведь иногда так хочется, чтобы тебя любили не ради подарков, побрякушек и тряпок, а просто потому, что ты есть. Чтобы было на кого опереться, с кем посоветоваться, испытать минуты блаженства, отдохнуть, расслабиться и чего-то в жизни понять и достичь. Женщине этого мало. Ей надо, чтобы её любил весь город, квартал, весь мир. А она светилась счастьем. И продолжала наряжаться.
Я совсем не против подарков, но зачем, извините, ремонтировать рассыпающуюся машину, которая, к тому же, едет под откос? Бесполезно. Да, и в этой машине водители меняются так часто, что никто даже толком не знает, чья эта машина. Часто хочется прибить этих водителей, а саму машину столкнуть в близлежащую пропасть.
Я так и не позвонил Марине и не поехал в Виноградовку, чтобы поздравить её с днём рождения. Она, скорее всего, меня ждала, потому что вечером раздался телефонный звонок с обычным в таких случаях молчанием. Но во вторник меня прямо-таки потянуло к Марине. Ехать в Виноградовку я упорно не хотел, поэтому решил пойти к своей мадам на работу. Там мне сказали, что неделю она отработала, теперь неделю будет дома. В следующее воскресенье, выждав, я пришёл к Марине в магазин. Увидев меня, она радостно заулыбалась и даже не вспомнила о том, что я её не поздравил. Я ничего не купил, но дал ей 10 грн. Марина не стала отнекиваться.
Прошло несколько часов. В десять Марина закрыла входную дверь. Если приходил какой-нибудь покупатель, он стучал в дверь, и моя благоверная открывала окошко для продажи товара. Я соскучился по Марине. Было заметно, что соскучилась и она. Я начал настаивать на интимной близости. Марина сначала отнекивалась, а потом согласилась. Долгое воздержание привело к тому, что я очень рьяно проявил свой пыл, а потом всё думал: «Не забеременеет ли моя «надщербленная» половинка»? Только этого мне не хватало! Но, слава богу, пронесло. 
В понедельник утром Марина пришла домой после работы. Мне казалось, что мы уже окончательно помирились. Торговля без «помощницы» Нади начала набирать обороты, и появились деньги. Это сразу заметила Марина. Она решила тут же выставить таксу:
– Десять гривень в день, и люби меня сколько хочешь!
Меня это возмутило. Почему всё упирается в деньги? Получается, что я живу в борделе, где я за всё должен платить. Да дай мне стать на ноги, и потом ещё посмотрим, как ты будешь себя вести. Тебе же могут заплатить и больше, и я не уверен, что ты откажешься.
Свою злость я сорвал на дочке, которая, поджигая газ на кухне, чуть не прожгла не затушенной спичкой клеёнку. Вечером Марина начала собираться на работу.
– Дай цём, – привычно промурлыкала она.
– Не хочу!
Часов в девять утра Марина пришла с работы и сразу заявила, что едет в Виноградовку к детям и матери.
– Езжай, езжай! – парировал я. – А ещё лучше возьми такси. Не будь дурой. Позвони своему таксисту. Он быстро приедет. Не откажет.
А про себя подумал: «Как и ты ему». Почему-то захотелось написать стихотворение. Уже и строчки начали мелькать в голове: «День проглотил осенний холод И выдохнул его на нас, Слепое слово, словно солод, Что стонет, как осипший бас».