Коронавирус. смерть?

 
Кэтрин включила  телевизор. По всем каналам – передачи  про каронавирус. Никогда за свои 75 лет не уставала от такой назойливой и угнетающей информации, как в эти дни.

Она кашлянула. Сердечный кашель в последнее время не дает полноценно жить.  Надо бы вновь сходить к кардиологу. Хотя какое там «сходить»! Все закрыто, перекрыто, всем наказано сидеть дома.  Карантин!

Кэтрин вновь кашлянула. Потом еще, и еще.

-Рот надо локтем прикрывать, - недовольно буркнул муж Поль.

-Извини, так получилось.

Кэтрин пошла в спальную, немного отдохнуть.  До сна оставалось  несколько часов, но очень  захотелось полежать.

Женщина мгновенно заснула и проснулась от головной боли.

-Поль! - крикнула она, - принеси водички!

-Да ты вся горишь, - воскликнул Поль, взяв жену за руку.

«Вирус!», - пронеслось в голове Кэтрин.

Страх охватил все существо и  она почувствовала, как слабость разлилась по телу.

-Я позвоню в скорую!- дрожащим голосом сказал Поль.

-У моей жены кашель и высокая температура! – прокричал  он в трубку.
На том конце провода спросили про возраст, симптомы. И… неожиданно:

-Извините, сэр, но мы оказываем первую помощь тем, кому нет шестидесяти…   Вы сами какого года рождения?  Будьте осторожны, наденьте маску и перчатки. Я очень сожалею…

-Да вы убийцы! – продолжал кричать в телефон Поль. 

На том конце провода  «повеяло» холодным  молчанием.

 Приехала медсестра и протестировала Кэтрин. Вскоре пришел ответ – коронавирус!

Как могло так случиться? Последние три  недели супруги не выходили из дома.   
Контактов ни с кем не было. Сын  Алан  привозил продукты и оставлял под дверью.

Когда Алан  и дочь Эмма  узнали об ужасной новости, телефон разрывался от звонков.

-Мама, - советовала дочь, - не переживай, это простуда. Вирус похож на грипп. Пей больше горячей воды, зажги индийские ароматные палочки. Они хорошо убивают всю заразу. И талонол- жаропонижающее.

-Мама, - нервно басил по телефону Алан, - главное, не паникуй. Главное – позитивно себя настраивать. Если что надо, звони, я привезу!

 «Вот и все!» -решила Кэтрин.

Сердце бешено заколотилось, из глаз полились слезы, голубое небо  превратилось  в темное  подземелье. Несчастная  не видела и не слышала вокруг никого и ничего.  Одна лишь мысль точила мозг – сколько осталось? Неделя, месяц?

Кэтрин очень хотела жить и надеялась еще лет на десять здорового существования.

После шестидесяти  думы о смерти наплывали волнами. Но она отгоняла их, убеждая себя жить здесь и сейчас.

Дочь русской эмигрантки Марии, она много знала о жизни матери в Советском Союзе. Мария с восхищением рассказывала о сказочной стране, где жили удивительные люди. Перед смертью мать часто повторяла:

-Зря я уехала из СССР, зря…

Кэтрин  не понимала, что значит «удивительные люди».  Может, потому что ТАМ  ценились  героические поступки, ТАМ не было чужого горя, ТАМ все горой  стояли  друг за друга? Во всяком случае,  акцент общества ставился на ЭТИ качества.

 В войну, рассказывала мама, бабушка работала связисткой и под пулями  налаживала связь на полях  боя.  А дед  принял осознанное решение  - выбрать смерть ради сохранения жизни однополчан. В тот черный  день  он неожиданно «вырос» под  вражеским  танком, который шел на отряд. С яростью  бросил под гусеницы гранату. Погиб, но спас  товарищей.

Наверное, поэтому народ выиграл войну – люди не знали, что такое эгоизм.

Сейчас тоже идет война. С невидимым врагом. Как оказалось, воюющим со всей планетой.  Настоящая третья мировая война.

Каждое бедствие – проверка на  человечность. Или наступило другое время, или человек эволюционирует не в лучшую сторону, но люди стали слабее.

Поль, любимый, дорогой муж, с которым Кэтрин прожила  37 лет. Подняли двоих детей, дали образование. Отец  работал один, хорошо зарабатывал. Детям не пришлось самим копить на просвещение, работать, чтобы оплатить учебу, а целиком погрузиться в мир знаний. Поль  - молодец.

Кэтрин с благодарностью посмотрела на него из спальной комнаты. Он перехватил её взгляд и, улыбнувшись,  бесшумно закрыл дверь.

Поль непривычно  смотрится в маске и резиновых перчатках. В тех, которые она использует при разделывании мяса.  Муж перестал заходить к ней в комнату. Еду ставит на журнальный столик, что рядом с дверью. 

Кэтрин же  надевает специальную одежду, если надо выйти в туалет.  Потом Поль  открывает окна и двери, чтобы сквозняк  выгнал вирус, если он проник в другую комнату.

Полю  восемьдесят. Но он подвижный, живой, держится молодцом.

 «Что-то меня обижает в твоем поведении, - подумала Кэтрин, когда  муж закрыл дверь.  – Сторонишься меня, словно я террорист-смертник! Хотя… наверное, так оно и есть…  Но все же, Поль…  Как же так, Поль? Столько лет прожито вместе, столько пережито…  И  сейчас…  Ты ставишь еду за дверь, прячешься, когда выхожу, все время дезинфицируешь все. Кругом.  Как неприятно! Как чудовищно обидно!  Ты оставляешь меня один на один с бедой?  Это, вроде,   меня засасывает болото, а ты  даже руку не протягиваешь.  Извини, дорогая!

Понимаю, хочется жить. Поль, дорогой, и  мне хочется!  Нас часто называли Ромео и Джульеттой. Однако, те  были преданны друг другу. Прости, наверное, плохое сравнение.

Мне не верится, что  отсидишься  «в кустах».  Мне не верится, что  будешь смотреть в дверную щель, когда буду  испускать  дух!  Или подойдешь к ней близко. А если я попрошу глоток воды? Чтобы легче уйти? Последнее желание?  Не подашь?»

Кэтрин прослезилась и посмотрела на фото, висевшее на стене. Она, Поль  и два очаровательных  малыша.  Семья.  Все улыбаются. Поль обнимает жену, кровиночки  рядом со счастливыми  родителями.

«Дети…  Алан родился болезненным мальчиком. Чего только не пришлось перенести. Однажды врачи сказали, чтобы готовились к худшему. В больнице, где пытались спасти мальчика, доктора разводили руками. А один умник даже спросил обидное:

-Заберете, или… пусть здесь..?
Помню, как  схватила ребенка и скорее домой. Положила погибающее тельце на диван и встала на колени.

Боже, молилась я, лучше забери меня, но оставь его в живых!

Но свершилось чудо, сыночек выжил. А потом, чтобы укрепить организм  - постоянные занятия плаванием, спортом, длительные  прогулки.  На  себя времени не оставалось. Жила в страхе, лишь бы не повторилось…

А моя бедная малышка  Эмма! Родилась с диабетом первого типа. Сколько слез я пролила! Сколько трудов, чтобы девочка не погибла! Диета, лекарства, которые надо принимать аккуратно в одно и то же время, занятия физкультурой, бессонные ночи – измерить сахар, вовремя накормить. Однажды чуть не впала в кому – кто-то угостил шоколадом. Она, незаметно для нас, съела целую плитку! Чуть не потеряли малышку.

 Иногда, в часы разочарований,  обращалась к Богу – за что, о, Господи, такие испытания? Но ответа не было. Наверное, потому, что про  Бога вспоминают в самые тяжелые дни? Когда нет выхода?».

Кэтрин поймала себя на мысли, что словно кому-то рассказывает про свою жизнь. Себе или второму Я? Хорошо, что оно есть, второе Я. Можно поведать самое сокровенное.

« Я очень хотела работать по любимой специальности – учителем. Получила образование…  Но  всю жизнь пришлось просидеть дома с больными детьми.  – Кэтрин  продолжала исповедоваться. - Ни капли не жалею – сейчас у моих детей все хорошо.

Я не виню Эмму за то, что ни разу не приехала. Даже не пообщалась через закрытое окно. Или    не сварила мою любимую еду. Какие претензии? У нее дети, муж. Опасно. Но  хотя бы  через окно… чтобы я просто взглянула. Вчера говорила, что у неё началась мигрень. Как она, бедная моя девочка?

 Не хочется вспоминать, но вчера меня больно ударил  её ответ. Я шуткой сказала – если умру, что будешь делать?  Тоже, ненормальная, кто же задает такие вопросы? Хотела услышать – мама, даже не допускай такой мысли, сегодня-завтра будет готова вакцина, ты выживешь. По телевизору говорили! Я-то  знаю,  что нет вакцины, но хотела услышать ложь во благо. Однако,  моя дорогая девочка ответила: «Что поделаешь, такова жизнь, будем жить дальше»!  Расстроилась… А что я хотела? Каков вопрос, таков ответ. Но все равно больно …

Помню, как-то мы лежали с Эммочкой  в больнице. Сколько ей было? Кажется, годков  пять. Рядом – мальчик лет семи. У него была неизлечимая болезнь,  и дни сочтены. Однажды захожу в палату, а он молится. Свесил с кровати  худенькие ножки, ладошки сложил домиком, глаза  подняты вверх:

«Господи,  а, Господи, ты ведь не сделаешь, чтобы я умер? Ты же добрый, любимый. Не сделаешь, да? Если я останусь жить – я для тебя сделаю все, что захочешь. Только не забирай…».

Рядом сидела мать и тихо плакала. Я обняла Эммочку и тихо вышла в коридор.

И тогда душа потянулась   в церковь. Стала ходить   постоянно. Молилась  каждое утро и каждый вечер. Пастор… Хороший был пастор. Успокаивал, вселял надежду. Как отец в детстве, гладивший по головке, когда больно падала.

 Из церкви выходила окрыленная. Хотелось целыми днями молиться,  вымаливать  у Господа прощения,  каяться, искать спасения. Но дома ждали дети, ежечасно во  мне  нуждавшиеся.

Поль… Поль, как проклятый,  работал день и ночь. Нелегко содержать семью, думать о будущем детей. И все же он хороший. Отличный семьянин. Отличный отец, муж. Только сейчас чего-то испугался. Наверное,  это -старость. Поль, ты же сильный! Почему бы не зайти ко мне, не взять за руку, погладить, сказать успокаивающие слова. О том, что мы пожили и пожили хорошо. Когда-нибудь этот последний день все равно настанет. Днем раньше,  днем позже.  Главное,  мы пожили!

-Все будет хорошо, ты поправишься. Нужно время. Живи ради себя, ради меня и детей. Что я без тебя, дорогая, буду делать? Мне много лет. С каждым днем чувствую приближение конца. На детей надеяться не могу. Только обузой стану. Если суждено, уйдем вместе…

Тогда я скажу – не говори так. Ты должен жить.».

«Я согласна умереть, - продолжала фантазировать  Кэтрин. – Но не так. В кругу близких. Чтобы последний раз взглянуть на родную семью.  Увидеть боль в их глазах.  Слезы.  А так одна, как сирота…»

Кэтрин отвела взгляд от фотографии. Слабыми руками поправила волосы, ладонью измерила температуру. Держится. Кашель вот-вот вырвется наружу. Становится трудно  дышать.  Сейчас перехватит дыхание и все! Вот, оказывается, как уходят люди от каронавируса…

Наступал приступ кашля, от которого стало трудно дышать. Она хотела позвать Поля, но из горла вырвался лишь  слабый хрип. Откуда ни возьмись,  появились силы, Кэтрин резко поднялась  и села . Изо рта  на одеяло вывалился какой-то тягучий ком.

- Прощайте! - прошептала женщина и откинулась  на спину.

Кэтрин открыла глаза. Её земные мечты сбылись! Возле неё стояли дочь, сын и Поль. Они улыбались.

«Но я не хотела! – она с  ужасом  смотрела  на семью. Я не хотела, чтобы вы умерли вместе со мной! Это была слабость души! Это были не мои мысли! Вы должны были жить! Что же я наделала?».

Она закрыла лицо ладонями и зарыдала.

-Поздравляем! -  хлопая, как в детстве в ладоши, прыгала  Эмма.
«Боже, взрослая, толстушка Эмма прыгает как на батуте! Что только не случается на том , или уже этом свете!».

-Ты обманула смерть! – У Поля светились глаза. Ни маски, ни перчаток.

«Все же снял!» - с укоризной подумала Кэтрин.

-Как мы рады, мамочка! – крепко держа мать за руку, сказал Алан.

«Спасибо, мой мальчик! Ты первый, кто взял меня за руку, не побоявшись», - обрадовалась мать.

Когда Катрин пришла в себя от ощущения пограничного  состояния между жизнью и смертью, не могла поверить в чудо.

Оказалось, после приступа кашля, она  впала в сон, а когда проснулась, температуры уже не было.

Однако, Поль, решив, что все закончилось, вызвал врачей для констатации смерти.

Когда приехала бригада специалистов, выяснилось, что Кэтрин жива. А заболела она… воспалением легких. Лаборатория дала ошибочные сведения.

На следующее утро, проснувшись,    Кэтрин по обыкновению взглянула на тот самый портрет на стене. С фотографии на неё, как всегда,  смотрела семья. Какое счастье, что все живы-здоровы! Какое счастье, что всё позади! Какое счастье, что коронавирус,  посягнув  на её жизнь, пожалел и отступил. Какое счастье, что невидимый враг  не зацепил  детей, которых выхаживала всю жизнь. Какое счастье, что Поль, любимый Поль, поглядывая  виноватыми  глазами,  все же признал  свое предательство. 

Однако, в  душе Кэтрин произошли трудно объяснимые изменения.

Пустота, холод, равнодушие, казалось, завладели  сердцем.

Отправляясь «в мир иной»,  Кэтрин многое для себя открыла. Она пыталась забыть мысли, которые по-хозяйски владели её разумом. Но пережитое упрямилось, не хотело покидать раненную душу.

Жизнь всегда  дает  уроки.  Прожив и тысячу лет, накопив огромный жизненный опыт,  порой  рискуешь  споткнуться о малое.

Шли дни, месяцы.

Однажды Кэтрин обняла мужа и, уткнувшись в его грудь, тихо произнесла:

- Данте Алигьери еще в 13 веке заметил:

Земную жизнь, пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу…

Всё наше существование – вирус. И только понимание и прощение дают силы  жить..