Ветеринарка

***  Рассказ из сборника С.Е.Золотухин «Что было то было…»
Документальные истории из жизни врача.  ***


На рубеже конца 80-х – начала 90-х годов ХХ века население  Советского союза на волне политики гласности и перестройки устремилось к демократическим преобразованиям и вместе с ними старалось обзавестись  домашними животными, которые их олицетворяли. Кто-то заводил кошек и котов, кто-то ограничивался собаками. Просто людям, видимо, хотелось, чтоб кто-то был рядом, понимал их и был им по-человечески предан. Спрос на четвероногих друзей в то время рос в геометрической прогрессии, причем рос он  параллельно с кризисными явлениями в обществе. Вместе с необходимыми  вещами людям тогда не хватало клубов любителей животных, зоомагазинов, ветеринарных больниц, а также толковых и добродушных ветеринарных врачей. Хотя, не говоря о добродушных, не было в достатке и обычных ветеринаров, которые могли бы разобраться с болезнями не сельскохозяйственных, а именно домашних животных. Кстати, тогда и самих болезней у домашних животных, по сравнению с болезнями людей, было не так уж много.  Весомая доля из частой и опасной патологии приходилась на острые инфекционные болезни – чумку, вирусный энтерит и гепатит. Еще были травмы. Они в условиях мегаполиса всегда становились  большой проблемой для хозяев домашних животных, поскольку квалифицированную ветеринарную помощь пострадавшим могли оказать только человеческие специалисты-травматологи. Между тем частная инициатива людей, заинтересованных в решении задач ветеринарного обслуживания населения, уже тогда медленно, но уверенно пробивала себе путь в новое и загадочное капиталистическое будущее страны.

В 1989 году я по конкурсу перешел работать в НИИ травматологии и ортопедии. Там я принял под свою материальную ответственность лабораторию патологической физиологии, виварий и другие хозяйственные постройки. Здание, в котором располагалась лаборатория, находилось на территории областной травматологической больницы. Иными словами, здание не находилось в жилом доме и располагалось в центре города, что прекрасно подходило для организации там  ветлечебницы. В самой лаборатории была операционная с хорошим операционным столом, установленным под потолком бестеневым светильником и всем необходимым инструментарием.

Пока закупалось новое оборудование, осуществлялся ремонт, и перестраивалось под научные цели здание самой лаборатории, местные врачи-травматологи периодически упрашивали меня, чтобы я предоставил им операционную для выполнения всевозможных операций в связи с травмой собак. Оперировали тогда в основном В. Ночевкин, И. Катаев, О. Убийко и О. Лавриненко. За операции они с хозяев животных брали деньги. Я не противился их просьбам, за «аренду» операционной с них денег не брал и в ход самих операций не вмешивался. Бросалось лишь в глаза то, что прооперированные животные в послеоперационном периоде оставались без соответствующей медицинской помощи. Не мудрено было предвидеть, что часть из этих животных вскоре после операций могла погибнуть и, действительно, она вскоре и погибала. Обычно при неблагоприятном исходе врачи  клиентам возвращали деньги. Но правильных выводов травматологи не делали. И потом все повторялось.

В задачу создаваемой тогда лаборатории патофизиологии входило изучение закономерностей развития травматической болезни, путей купирования угрожающих жизни состояний и патологических процессов, разработка эффективных методов ее лечения. Для моделирования патологии мы использовали не собак, а мелких лабораторных животных, в основном крыс. Хотя были и кролики. Для тех и других имелся в наличии виварий.

Я предложил врачам-травматологам свои услуги по адекватному анестезиологическому обеспечению операций и послеоперационного периода с соответствующим лабораторным контролем хода восстановления функций пострадавших животных. Коллеги согласились. Все были довольны, в том числе и я - прикоснулся к ветеринарии. Но главное, что прооперированные животные перестали погибать. И у меня к большому моральному удовлетворению появился еще и первый дополнительный заработок.

В это же самое время в лабораторию пришли и первые настоящие ветеринарные врачи, вернее, не врачи, а ветеринары со средним специальным образованием, но я об этой разнице не задумывался. Одного ветеринара звали Николаем, а второго – Андреем. Они говорили, что раньше работали в городской ветеринарной больнице, а теперь хотят организовать частную ветеринарную лечебницу «Айболит». На вид это были молодые парни, лет им было чуть больше 20. Они умели купировать уши, хвосты, кастрировать, прививать, выгонять глистов и лечить некоторые инфекционные болезни у собак и котов. Подкупал их энтузиазм и безграничная преданность животным. Неоднократно приходил к ним их старший товарищ, видимо курирующий их. Товарища, которому тогда было лет за 50, звали Егоровичем. Мне интересно было наблюдать за их совместной работой. И хотя в детстве собак и кошек я не лечил, чтобы стать врачом, но став врачом и научным работником, мне вдруг показалось, что в своем медицинском образовании я что-то пропустил, и мне теперь надо было  снова вернуться в детство, чтобы  поучиться у ветеринаров лечить людей.

В связи с необходимостью такого обучения на память приходил анекдот, когда в передовую бригаду сантехников привели молодого практиканта-птушника для обучения. Однажды бригада выехала на задание. Остановились работники у канализационного люка, из которого обильно лились  нечистоты. Бригадира звали Петровичем. Нырнул Петрович в колодец с нечистотами. Потом из них показалась  его голова: «Дайте ключ на 18», - сказал Петрович. Дали ему ключ на 18. Исчезла голова. Снова появилась:  «Ключ на 22». Дали ему ключ на 22. И так было несколько раз. Наконец бригадир вылез довольный, хотя и весь в дерме. Но ему было чем гордиться. Он ведь ликвидировал вытекание нечистот. По-отечески, похлопывая по плечу ученика, Петрович  сказал: «Учись, юноша, иначе, как эти олухи, будешь только ключи  подавать!».

Наблюдая за работой ветеринаров, которые делали уколы, клизмы, массажи, брали кровь из вен на исследование, сшивали раны, давали животным противоглистные таблетки и снова их клизмили, я не переставал удивляться, почему эти животные разрешали им все это проделывать над собой, никогда не возмущались и  тем более не кусали их. Конечно, у ветеринаров были для укрощения животных свои приемы и хитрости. Однако основным приемом укрощения их являлась, как ни странно, любовь к этим животным.

Наши первые ветеринары Николай и Андрей не хуже, чем  упомянутый персонаж Петрович, умели копаться в дерме и смывных водах из кишечника собак и кошек. Каких только сюрпризов они не приносили мне для просмотра под микроскопом. И я учился у них. С ними я прошел настоящую школу паразитолога. И сотрудники мои – лаборанты тоже ее прошли. Одно дело рассматривать картинки в атласе, а другое дело видеть живых гельминтов: кишечных плоских и круглых, сердечных филярий, простейших одноклеточных животных! Видеть, сравнивать, сомневаться, назначать лечение. И… понимать Петровича. А заодно и принимать весь этот чарующий мир эндо- и экзопаразитов, не забывая при этом, конечно, о профилактическом приеме соответствующих противопаразитарных препаратов.

Но и ветеринары учились у нас, у медиков. А с ними и вся ветеринарная медицина обогащалась рациональными способами диагностики и лечения. В частности, для улучшения диагностики паразитозов мы усовершенствовали микроскопическую технику и способы окраски препаратов крови и получили на способ такой диагностики патент. Для лечения различных интоксикаций и отравлений у крупных животных на поток мы поставили разработанный нами ранее метод очистки крови – гемодиализ на жидких динамических мембранах. Для выполнения сложных полостных операций приглашались известные хирурги. Мои же коллеги-анестезиологии обеспечивали животным полноценный наркоз с ИВЛ. Ветеринарная медицина обогатилась также новыми комбинациями фармакологических препаратов, одна из которых потом была запатентована как «Способ интракорпоральной биодеградации токсических веществ».

Наконец, в 1995 г. городская ветеринарная служба создала свою ветеринарную клинику (ООО «Айболит») и поместило эту структуру на смежной с нами площади здания. После организации клиники был сформирован новый штат сотрудников и закуплено необходимое оборудование. Штат был большим. В него входили ветеринарные врачи, фельдшеры и санитары. С трудом в штат «Айболита» вписались Николай и Андрей. Я в новой организации числился внештатным консультантом.
К тому времени, как начала свою деятельность ветеринарная клиника «Айболит», у лаборатории патофизиологии НИИ ТО было много других дел. Нам надо было продолжать заниматься научной деятельностью, выполнять запланированные НИР.

Вскоре ООО «Айболит» обанкротилось. Руководство исчезло. Возвратились назад к нам в лабораторию вместе с Николаем и другие ветеринары.

В 1996 году распался Центр гигиены труда и профилактики травматизма, и НИИ ТО объединился с областной травматологической больницей. Новый директор НИИ ТО затеял перевод лаборатории патофизиологии на другое место. А на том месте, где была лаборатория, стал создаваться Региональный учебно-практический центр неотложной медицинской помощи. Помещение, куда переезжала лаборатория патофизиологии, не было приспособлено для ведения вообще какой-либо экспериментальной деятельности. Но, похоже, что это уже никого не волновало. В то время распад мелких фирм и крупных организаций был обычным делом, но всем хотелось выживать. И мы выживали.

А как – это уже в следующей истории.