Последняя электричка. Фантастический роман. Гл. 24

Полудрёма, опоясавшая меня, стала потихоньку уходить в небытие. Я раскрыл глаза. Петр уже был на ногах, но меня не будил. Где-то в вышине рассерженно, или, может, испуганно закричала какая-то птаха, и снова настала тишина, прерываемая едва слышным журчаним ручейка, который протекал метрах в двух от нашей ночевки. Я встал, помахал рукой бодрствующему Петру. Он ответил тем же. Пройдя к ручейку, я стал на колени, напился, затем ополоснул свою седую щетину на давно небритом лице, провел рукой по царапающим волоскам.
— Тебе, Володя, не хочется есть? — спросил Петр, подойдя ко мне.
Есть на самом деле не хотелось совсем. Я только покачал головой.
— Кстати, ты не заметил, что стал молодеть? — улыбаясь спросил у меня Петр.
Я, взглянув на Петра, рассмеялся.
— Ты чего, Володь?
—Во-первых, я сам не могу судить о себе, поскольку зеркала у меня нет. А ощущая на своем подбородке мою страшную щетину, я бы не сказал, что молодею. А во-вторых, я вообще не понял, ты что, Петя, решил со мной побеседовать на тему о возможности не старения, а омоложении? — я с недоверием взглянул  на Петра.
— И всё равно, ты помолодел. Ну, что, пойдем искать либо какую-то переправу, чтобы попасть в Пограничье, либо, как ты говорил, Врата. Может, они нам помогут? А что, если нужные нам Врата находятся  в Пограничье?
— Может быть и так, — коротко ответил я, забрасывая за спину свой совершенно пустой рюкзак и беря дрын, который мне почти в самом начале нашего похода предложил Петр. — Пойдем?
Петр кивнул, затем, когда мы прошли «нашу» полянку, попросил рассказать дальше о Вратах, и межпараллелях в которых я побывал.
И мы пошли.
Честно говоря, мне не очень-то хотелось снова вспоминать о своих скитаниях по межпараллелям, но я внял просьбе Петра.
—  Мотаясь по межпараллелям и «раскладываясь» и снова «складываясь» как пазлы, я как-то не замечал, что пора поесть или попить. Но где, и что найти съедобное находясь в чужих параллелях? Там я не раз сталкивался, с тем, что набредал на какие-то деревья с диковинными плодами, и что-то, похожее на «кисельные» берега ручьев и тихих озер, но как-то не думал о том, что пора перекусить и попить воды или жидкости, которая плескалась передо мной. Но вот, когда я набрел после многочасового скитания по непонятному Ничто на новые Врата, у меня неожиданно  засосало под «ложечкой».
—  О, ты снова о еде? — спросил серьёзно Петр.
— Де, нет, Петя, не о еде, — ответил я, и тут до меня дошло, что не только этот, но и все мои рассказы словно заставляли вновь переживать то, что со мной было на самом деле. Да, я рассказывал. Но, о боже,  ведь я так хотел обо всём забыть и на всё «забить»!
— Чего замолчал? Рассказывай дальше… Так незаметно и время проходит. Вот мы уже столько прошли, а не заметили…
Понимая, что молчанкой не отделаюсь, я продолжил свой путаный рассказ, поскольку уже сбился со счету, сколько раз я прошел через найденные мной новые и  новые Врата,  в скольких межпараллелях оказался.
— Я так и не знаю, Петя, как я попал в очередную параллель, как натолкнулся в ней на новые Врата… Мне казалось, что, скорее всего, я по ходу уснул и всё еще спал. И мне снился этот страшный и странный сон, в котором я думал, что мне придется смириться с мыслью, что я никогда из этого странного лабиринта межпараллелей никогда и не выберусь…
Именно здесь, в неизвестно какой по счету параллели мне чудилось, что я слышу рост всех растений, даже приземистой травы. Когда я подходил ближе, например, к дереву или кусту, то ощущал их учащенное дыхание и небывалые всплески энергии страха или боязни, что ли. Особенно это происходило тогда, когда я протягивал руку и нагибал даже небольшую веточку, на которой буквально у меня на глазах распускались новые почки и рождались листья. Сначала почти золотые, а затем они зеленели, создавая передо мной бесподобную музыку цвета… Чуть позже я заметил и нечто другое. Мне показалось, что воздух в этой параллели с рассветом становился всё чище и чище, словно кто-то неизвестный взял и начал «проветривать» всю планету…
Я вновь подошел к очередному дереву. Оно не отстранило от меня свои листатые и цветущие ветки с сотнями или даже тысячами нежных цветков, а словно попыталось осторожно наклонить их ко мне и приобнять, а возможно и что-то сообщить очень нужное мне.
Ощущая всё это, я думал, что неужели я сошел с ума, или, может быть, только схожу с ума. Но даже, если я только схожу с ума, то не полностью. Это факт. Я же не во всем сумасшедший, если уж на то пошло.
— Ну, понятное дело, какой из тебя, Володя, сумасшедший, — ухмыльнулся Петр. — Смешно!
— Если бы не было так грустно, — тут же отпарировал я Петру. — Я всё понимаю, и, надеюсь, что и меня все понимают. Вернее, скорее всего, стараются понять. Многие говорят, что к старости все в чем-то сумасшедшие… Ладно, Петя, не будем об этом. Зачем на себя вешать ненужные ярлыки? Это всё  лишнее.
— Ну и…
—Находясь в межпараллелях, я всегда чувствовал, да и чувствую какое-то потрясение. Ну и что? Что из этого? Я ведь не совершил за свою жизнь чего-то страшного и даже неприличного…
— Ну, это я знаю.
— Однажды, Петя, я стоял перед очередными Вратами.
— Погоди, а что с тем деревом, которое хотело «приобнять» тебя?
— Да что. Мне казалось, что оно при небольшом ветерке что-то шептало мне своими листьями, пыталось что-то нужное сказать на своем «языке» но я, к сожалению, так и не понял его потуг. Тогда это дерево лишь наклонило ко мне длиннющую ветку и, возможно, указало тем самым дальнейший путь в поисках нужных мне Врат. Они, скорее всего, были очень и очень далеко от места, где стояло это дерево, ведь оно указывало мне путь своей длиннющей веткой… и так и не встретились мне на указанном пути. Хотя встретил я по дороге еще одни Врата. Думал, что это были «мои» Врата, но…
— Вот теперь всё понятно, продолжай дальше, про новые Врата,
— Я, Петя, стоял перед ними и думал: мои Врата меня сразу бы «пустили». Нет, это были чужие Врата. Их покосившуюся арку обрамляли рваные камни, куски опять же рваного то ли железа, то ли какого-то, похожего на ржавое железо, пластика. Перед самими Вратами лежали кучи пепла, грязи и оплавленного битого стекла. Словно за Вратами некогда случился какой-то страшный пожар или что-то там взорвалось невообразимое и галереи-туннели, идущие за Аркой Врат недавно кто-то долго и нудно чистил, выбрасывая наружу все обгоревшее и поломанное. От этих Врат шел страх, неприязнь ко мне, даже, как показалось, веяло возможной близкой смертью. И все же я попробовал пройти в эти Врата — с чем черт не шутит. Авось, повезет, хотя я понимал, что «авось» нехороший севетчик.
Врата пропустили меня, как говорят, «со скрипом». После них был привычный тоннель — говоря ученым языком, некая червоточина из одной параллели в другую. Но на этот раз тоннель был крайне узок и невысок. Если в нём я мог бы продвигаться по ширине, то по высоте при моих почти сто восемьдесят сантиметров, он был очень низким. Мне приходилось не только  втягивать голову, но и наклоняться, чтобы не расшибить макушку о торчащие, порой острые камни и какие-то обгоревшие машины, то ли их детали, на которых оплавилось даже железо.
Тоннель был настолько длинным, что у меня  уже заныла согнутая в три погибели спина и немного согнутые ноги начали «гудеть». Я хотел уже вернуться назад, но понимал, что скоро этот неприветливый тоннель окончится, и я окажусь в иной параллели. А, может, даже близко к своей. Однако меня словно кто-то взял и остановил. Я просто уперся в том неудобном узком и низком тоннеле в невидимую преграду, которая словно огромный тюк с ватой, не давала мне пройти дельше.
Я тебе говорил, что я уже прошел немало Врат. А сейчас я стоял и ждал. А чего? Главное, что я тогда был еще не «оприходованным» в Лаборатории Компилляции. Я попробовал пройти в эти Врата. Меня через них впустили, видимо, со «скрипом», поскольку, скорее всего, в той параллели мне не место, и я мог там умереть то ли от радиации, то ли от холода, или еще от чего-то вредоносного человеку. Значит, неизвестно кто все же заботился обо мне. Ты представляешь, Петя! Меня не пустили дальше этого тоннеля, и выйти из которого в иную параллель мне вообще не позволили.
— Кто не позволил? — спросил Петр.
— Кабы я знал. Те, Кто над нами и не пропустили. Я не гость, а, скорее всего, чужак для этой параллели  и ее обитателей. Во плоти я человек, но кто они и что из себя представляют, я так и не узнал.
— Почему? — удивился Петр. — Ты что, так и не встречался с ними?
— Да о какой встрече могла идти речь, когда меня неизвестно что, или кто просто выволок из тоннеля назад. Перед тем, как меня развернули на сто восемьдесят градусов, я только успел увидеть выход из этого неудобного тоннеля. В той параллели, в которую стремился я, звучали огромные взрывы, оттуда несло сплошной гарью и еще чем-то, от чего я едва не задохнулся.
— Значит, в той параллели на самом деле шла война, Володя — пробормотал Петр.  — Ты только мельком увидел войну, но мог в нее и попасть, если бы тебя не вернули назад.
— Любая война, Петя, даже «война» с соседями не несет в себе ничего, что могло бы оправдать действия противника, который напал первым. Вот и всё.
— Ну, тогда лучше предъявить ультиматум? — дал совет Петр.
— Опять же, кому предъявлять ультиматум? Я даже ничего не знаю о той параллели, и где она теперь находится, поскольку меня выбросили, как нашалившую кошку неизвестно за сколько километров от Врат, а, может, и парсеков…  А если бы я все же встретился с ними, разве они бы согласились с моими выводами? Конечно, это  было бы неплохо. А если бы не согласились? Что тогда? Объявить войну? И кто будет в ней участвовать? Я один? Бред!
— Но, возможно и не бред?
— Все может быть. Так вот, «выбросили» меня просто у других Врат, и на том спасибо.
Понимая, что только концентрация всей моей умственной силы поможет мне пройти через эти очередные Врата, я собрался и начал сопоставлять цифры, чтобы поймать нужный код. Так, единица и двойка не подходили. Они ощущались мне холодными, и я видел в своем воображении их ядовито-зеленый. Тройка была значительно теплее, а вот четверка — пылала. Значит, первой в коде была четверка. Дальше я стал вычислять таким же способом остальные восемнадцать цифр.
Когда с цифрами было покончено, и они все ярко горели в моем воображении, я методом «тыка» стал подбирать единственную гласную букву, которые всегда были нейтральными, серенькими, но одна из них была необходима для прохода в определенную межпараллель и делила цифровую строку пополам. Контрольная буква словно была определенной дополнительной преградой, чтобы незнающий не мог подобрать по ошибке нужный код.
Вскоре и последняя «преграда» была преодолена, и я мысленно назвав у Врат код, тут же начал распадаться на частицы, чтобы собраться уже за Вратами. Однако, никаких гарантий в том, что я попаду в мою параллель опять же у меня не было.
В тот раз я вновь очутился в чужой параллели. Не знаю, как далеко или близко она была от моей, но эта параллель приятно поразила меня. Я попал на светлую, очень похожую на Землю планету. Эта параллель подошла мне по всем параметрам. Попав в нее, я ощутил то, чего родившись, я никогда в жизни не ощущал: моя душа, все молекулы и атомы моего тела пели, радовались обретению своей свободы. Эта планета, вернее, ее параллель отдавала всю себя мне, как и я отдавал ей всего себя.
Куда не бросал свой взгляд, всё открывалось мне, и отовсюду шло тепло. Я чувствовал себя так, как в лоне матери. Матери, которая тебя любит еще в своем лоне, еще не родившегося, но уже с первого дня зачатия начавшего познавать через посредство матери себя и окружающий мир.
И здесь, в новой для меня параллели, в новом для меня мире, я чувствовал, что этот мир любит меня и я его…
— А вот этот мир, в котором мы находимся сейчас? — неожиданно прервал меня Петр. — Он такой же ласковый и любящий?
—  Я бы не сказал… Это нормальный, но не такой, как был тот, о котором я тебе только что рассказывал…
Мы с Петром прошли уже километров десять. Понятно, устали. Откровенно говоря, я уже едва волочил ноги, но всё еще рассказывал своей кровиночке о моих пребываниях в межпараллелях, однако меня в  то же время мучил еще один, возможно главный вопрос: найдём ли мы здесь, в этом далеко переправу, или все же наткнемся на Врата, что было бы хорошо. Однако Вратами в этой параллели пока и не «пахло».
За время нашего «похода» мы с Петром четыре раза прятались от нахальных дронов-разведчиков или шпионов. Один раз нас едва не заметили, поскольку  мы бы никак не успели  добежать до хлипкого леса, который «отдалился» от повернувшей от него реки уже на пару километров. Тогда мы просто плюхнулись в высокую траву едва не вспахав носами землю. Дрон пролетел метрах в тридцати левее нас и резво умчался вперед. А, может, нас и заметили, или даже уже знали, где мы находимся, а просто решили в очередной раз попугать?
Наверное мы с Петром были для охотников Лаборатории Компилляции просто дичью и нас после поимки ожидала либо неминуемая смерть, либо такая «перецифровка», после чего мы с Петром стали бы не собой, а непонятно кем…
«А что, если нас изучают те, кто живет в Пограничье?», — мелькнула у меня мысль, но тут же уплетнула восвояси. 
Легкий, едва уловимый аромат дыма, который несмело донес к нам ветерок, заставил меня и Петра насторожиться.
— Ты учуял дым?  — нервно спросил я у Петра.
— Учуял. Где-то что-то горит, или некто развел костер.
— Ты сказал «некто»? — удивился я.
—  Ну, значит, кто-то, — поправился Петр, всё внимание уделяя северо-восточному направлению, откуда шел слабый запах дыма.