Введение к учению о первоначале мира

     Вызывает восхищение глубина здравого смысла и мудрости древнегреческих мыслителей. Они проявили громадное упорство в поиске первоначал мира, так как верили, что найдут при этом объяснение мира, понимание, предвидение его будущего. Аристотелю принадлежат слова: «знание первоначал не только мудрость, но и прогноз». Видимо, первоначало, по его мнению, подобно семечку, в нём заложено будущее мира. Гениальность подхода очевидна. Ею неоднократно восхищался Ницше. Назвав первоначало Arсhe, греки определили Его и как первооснову мира, и его первопричину, и как идею, и как становление. В связи с этим на роль Arсhe было много предложений, от воды у Фалеса, до apeiron у Анаксимандра, hyle у Аристотеля, logos у Гераклита. Идеи Платона имели опосредованное отношение к Arсhe, так как эксплицировали его самостоятельное существование. Постепенный отход от вещественного представления Arсhe к его невидимым формам, включая духовные сущности, способствовало появлению представлений о сверхчувственной, доступной только умозрению первооснове мира -  субстанциональной форме. Схоласты средних веков отождествляли субстанциональные формы с нематериальным  бытием. В нём они видели источник движения вещей видимого мира. В конце средних веков, на заре Нового времени субстанциональные формы стали применяться даже для объяснения отдельных явлений. Это было безусловной спекуляцией, так как не предлагались и не могли быть предложены реальные механизмы явлений и обуславливающие их причины. Претензии схоластов раздражали представителей зарождающегося естествознания, пытавшихся  объяснить   явления в природе механическими причинами. Разрыв естественнонаучной и схоластической трактовок явлений стал важнейшим мировоззренческим событием, получившим название: «декартовский переворот». Декарт утверждал, что субстанциональные формы имеют совершенно иную природу чем объекты природы, не могут существовать в вещах, вызывать в них движение (Декарт Р. Соч. М. 1989. Т.1 с.415). Субстанциональные формы, как и любые представления о первоначалах, были исключены и из философского оборота, как излишние. Подвергалось всяческому ошельмованию всё, что не подтверждалось опытом. Достижения теоретического разума объявляются химерами (И.Кант). Предметом науки и мировоззренческих представлений становились только объекты видимой природы. Философия, ставшая служанкой естествознания, отказалась от метафизики. Метафизика сохранилась как рефлексия по поводу научных достижений,  как попытка «охватить мир как целое посредством мышления» (Б. Рассел).
      Последствия декартовского переворота известны. С одной стороны большие достижения в познании природы, технический прогресс. Мы получили комфортный мир с образованным народом, но без знания первоначал мира, интереса к нему и, значит, понимания будущего, то есть смысла существования. Хорошо обустроенный храм цивилизованного мира оказался «разнообразно украшенным, но без святыни» (Г.Гегель).  Более того, общеизвестно большое количество научных, мировоззренческих проблем, познания макромира и микромира, требующих для своего решения рационального выхода за пределы видимого, вещественного мира. В частности, с ними столкнулась квантовая механика, пытаясь объяснить такие феномены как корпускулярно-волновой дуализм микрочастиц, их неопределённость в системе координата – импульс, проявление субъективности частиц и многое другое.
     Казалось бы, продвижение процесса познания в глубины материальных форм должно подтолкнуть учёный мир к отказу от декартовских запретов на введение в научный оборот знаний сферы рассматриваемой мыслителями античности и средних веков. Однако, консенсус в этом вопросе,  достигнутый учёными восемнадцатого века, остаётся в силе и в двадцать первом веке. Между тем, достижения в познании микромира, космоса (открытие тёмной материи и тёмной энергии) следует считать предпосылкой реабилитации научных направлений охватывающих и нематериальный (духовный) мир. В связи с этим необходимо отметить колоссальный прорыв сделанный Г. Кантором в математике (Труды по теории множеств.  М.  Наука, 1985г.). В его теории множеств и введённом им понятии актуальной бесконечности содержится громадный резерв мировоззренческих свершений, к которым стремится метафизика духа.