Степь - край родной, навек любимый

               
Предисловие:
 Каждое место на Земле, каждая страна и город, будь-то мегаполис или скромный провинциальный уголок, по-своему уникальны и неповторимы! Кому-то нравится лес, кому-то горы, но для рождённого в степи краше её нет на свете ничего!


На юге русской равнины привольно раскинулся край Тихого Дона. Прекрасна наша Донщина!

Природные богатства на протяжении тысячелетий притягивали сюда многие народы. С нашими степями связана история скифов, сарматов, печенегов, хазар, половцев и других народов былых времён.

Были здесь и татаро-монголы, и татары Крымского ханства, и турки. Кишела степь Донская и ногайцами всяких мастей, которых именовали русичи «татарвой». С тех пор, ушедших в историю времён, нескончаемая даль легла во все стороны неяркого, затянутого дымкой равнинного горизонта.

Там и здесь вдалеке маячат силуэты степных курганов. Молчаливые свидетели минувших веков, сторожевые и могильные курганы, едва приметны среди бескрайних полей.

Вдоль степных речек тянутся станицы, хутора и сёла, окутанные зеленью садов. А вокруг селений - поля. Они - огромны!

Кажется, что у них нет ни начала, ни края. Поспевающая пшеница склоняет тяжелые колосья к родимой земле. К далекой кромке равнинного горизонта убегают тёмно-зелёные волны кукурузных стеблей, а их мохнатые белесые султанчики переливаются морской пеной. Шуршат листья высокого подсолнечника, обратившего свой лик к солнцу. Полевые просторы расчерчены в разных направлениях строгими рядами лесных полезащитных полос, которые ныне стали здесь такой же неотъемлемой частью пейзажа, как бесчисленные древние могильники кочевников. Бескрайние степные пастбища и замечательный травостой обеспечивали ценнейшим кормом скот многочисленных кочевых народов в когда-то, а в недалёком прошлом  - наших прадедов, дедов и отцов. В пору моего отрочестваона была именно такой.

 
В первый же год после окончания жестокой и страшной войны волею судьбы я оказался в степном донском хуторе, где жили родичи моих родителей.

О годах моей жизни у дедушки с бабушкой в том хуторе осталось множество воспоминаний. Одно из них, особо врезавшееся в память, это Донская Степь, которая за околицей хутора далеко расстилалась, сливаясь с Кубанской.

Она чарует, когда сияет в тёмносинем небе лунный свет.
Она прекрасна, когда на бледно-золотом востоке, от света которого уходило ночное небо, делаясь серым, зелёным, как вода, и лазоревым, горела, невысоко над землёй, большая звезда...
Звезда, переливаясь в пламени востока, таяла, и вдруг поднималось багровым шаром солнца над лесом, меняя вокруг всё. 

Менялась степь и частица её, отведённая для выпаса скота - толока.
Она казалась тёмно-красной, огненной, вся искрилась, и было в ней зябко и тепло. Шорохи и разноголосье звуков усиливались, и после ночного томления пробуждались утро и жизнь.
Толока – это не только выпас для скота, но и вольница босоного детства девчонок и пацанов хутора. В долгие зимние вечера и первые весенние дни марта, мы, хуторская детвора, мечтали только об одном - поскорее бы окунуться в весну и лето: в густые травы толоки, в ключевые воды Савкиной речки, в лесные дебри Панского леса с его чудо-озером.


 Теперь же знаменитая Донская степь осталась в своём первозданном виде лишь в балках, буераках, на каменистых буграх и увалах.  Леса и целинные степи встречаются редко, в пейзажах повсюду преобладают безлесные пространства и распаханные поля.

 Но и по сей день прекрасны её поля, золотящиеся необозримым океаном колеблемых ветром колосьев, бесконечные линии густых лесополос, разнотравья лугов, тихие степные речушки, зеленные сады и виноградники.

О ней, о любимой, писал наш земляк В. Моложавенко:

«Степь… Это несусветный простор, напоенный запахами цветущего разнотравья; наяренный цветами всех тонов и оттенков от ярко-красных маков до серебристой ковыли; простроченный любовными трелями всевозможных  цикад и кузнечиков; залитый песнями таких же влюбленных степных птиц. И вдаль разбегающиеся холмы, балочки, ерики, овраги, речушки, прудики, перелески…
     У каждого из нас облик природы родного края свой, особенный. Но любовь к нему у всех одна — безмерная, нежная и необъятная».