Приказано взять языка

  Сырая земля пружинила под ногами. Шли медленно и осторожно, друг за другом. Комары и мухи кружили роем. Изредка тишину нарушали лягушки.
  - Ишь, расквакались! – недовольно прошептал командир отделения разведчиков Алексей Головин.
  Разведчики, пройдя болото, бесшумно вышли к истоку речки. Прошлогодняя сухая осока шелестела на лёгком июньском ветерке.
  - Теперь до фрицев рукой подать. Только бы незаметно речку перейти.
Первый из разведчиков - Коробов,  ступивший в воду, погрузился по  пояс и тут же обернулся, давайте, мол, следом за мной. Его товарищи  уже были в воде. Командир, подняв высоко над головой автомат и связку гранат,  уверенно шёл к противоположному берегу. Алексею казалось, что он будто по ступенькам лестницы спускается куда-то вниз. Вода  заливала плечи…
  - Шалишь! – выдавил он из себя. - Доберусь всё равно, амуницию бы не замочить.
  …Сапоги скользили по гладкой гальке, рубашка прилипала к телу. Совсем, как  дома, в мирные дни на речке Ай, где любил искупаться после работы Головин – путевой обходчик железной дороги. Крепкий, богатырского сложения парень играючи выполнял тяжёлую работу путейца.  Трудности его не пугали. В крестьянской семье с малых лет приучались к труду. Поэтому мела ли уральская пурга, секли ли косые дожди, пекло ли знойное солнце – в одни и те же часы он привычно шагал по своему участку, постукиваю молоточком по рельсам, подвинчивая ослабленные гайки.  У него всё ладно и красиво получалось. Может быть, благодаря сметке, врождённой привычке обращать внимание на мелочи Алексей стал хорошим разведчиком и подрывником.
  …Скоро четверо разведчиков вышли на берег. Стояла тишина. Шибко хотелось курить. Но где-то впереди, совсем рядом, фашистские дзоты. Нельзя выдавать себя, потому разведчики воздержались от такой глупости, торопливо оделись  и молча, по-пластунски, поползли. Всё, как по нотам разыграли. Заранее условились, что первым подползает к дзоту их командир, затем – остальные.
  Короткая передышка – и Алексей у дзота. Мирно стрекочут кузнечики. Ярко светит солнце. Совсем рядом слышна немецкая речь. Сердце бьётся учащённо, но нет  и тени страха на лице сержанта.
  - Вылазь, немчура! Русь пришла! – властно крикнул он в темноту.
Короткое замешательство, после чего тишину разрезала автоматная очередь.
  - Разве так хозяев встречают? Ну, душа из вас вон! – и Головин с размаху метнул гранату.
  Под землёй глухо ухнуло и стихло. Вторая граната, брошенная на всякий случай в амбразуру, угодила в бревно и, шипя, покатилась обратно. Но Головин не растерялся, подхватил её и с лёту, всем телом, рванувшись вперёд, забросил в земляное укрепление.
  Над взгорьем засвистели вражеские пули. Головин машинально перемахнул через укрытие и, пригнувшись, побежал по узкому проходу. Ему, широкоплечему крепышу, было тесно, хотелось раздвинуть эти аккуратные земляные стены и бить врага.
  - Фрицы проклятые, понарыли! – и он выпустил очередь из автомата в офицера, бегущего навстречу. Тот неловко споткнулся и сполз в окоп.
Оставшихся в живых гитлеровцев расстреляли бегущие следом разведчики.
На задание Алексей шёл с мыслью, если не хватит патронов в диске автомата, кончатся патроны, то он будет душить фрица голыми руками. Он с честью выдерживал испытание боем. Готов к нему, потому что защищает свою землю, Родину.
  …Враг подкрался ночью, напал на соседний батальон и захватил дзоты. Группа красноармейцев успела перебежать на позицию, где находилось отделение Головина. Кинжальными очередями из «Максима» сержант скосил наступавших фашистов. Остальные в панике отошли, оставив на поле десятки трупов. Героический поступок командира отделения вдохновил бойцов, и они стали преследовать гитлеровцев. За этот подвиг уралец Головин награждён орденом Отечественной войны первой степени.
А какой разведчик! Как-то ему дали задание добыть «языка». Головин точно выполнил приказ командира, допустив от себя маленькое добавление: вместо одного «языка» привёл двоих…
  Этот случай долго служил предметом весёлых шуток среди бойцов.
  - Для Головина поговорку переделать надо: за двумя зайцами погонишься, обоих поймаешь! – весело острили товарищи.
  Однако сам Головин не находил в своём поступке ничего особенного и застенчиво отмалчивался, когда его начинали расспрашивать. О нём говорили, что это добрая и простая душа. И, действительно, не нашлось бы, наверное, в роте бойца более скромного и покладистого, чем уралец Алексей Головин. Его душа была полна лютой ненависти к  фашистам. С готовностью и без колебаний выполнял он  самые сложные и опасные задания. Невидимкой проникал в тыл, взрывал мосты, как это было с мостом через реку Балаздынь, с тем, чтобы не дать возможность немецкому командованию подбросить подкрепление. Снимал дозоры. В один из таких походов Головин уничтожил до 40 фрицев.
  …На станцию Чернозём, которую 63-й лыжный батальон штурмовал восемнадцать раз, налетели вражеские бомбардировщики. Алексея контузило от взрыва авиабомбы и засыпало землёй. Но не суждено ему было умереть на войне – зашевелилась земля, – и товарищи  откопали его в бессознательном состоянии. Увезли в санчасть, думали – не жилец. По ошибке  отправили матери «похоронку». Но к радости всех выжил уральский богатырь.
  Очнулся Алексей в госпитале. Ему почему-то показалось, будто попал к фрицам в плен. Несколько раз пытался встать, чтобы бежать. Усыпляли с помощью уколов. Провалялся в госпитале около месяца. Стал передвигаться, ещё три месяца лечился. Когда, наконец, поправился, написал матери письмо. Он не успел дописать письмо, как знакомый политрук восторженно сообщил:
  - Алёшка, а ведь ты – герой! Про тебя в газете пишут! – и тут же извлёк из-под подушки свежий номер газеты «Фронтовик». Вот послушай и начал читать: «За образцовое выполнение боевых заданий командования в борьбе с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и героизм присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» сержанту Головину Алексею Степановичу».
  - Ты мне дай эту газету, - попросил Алексей.
  - Да, конечно, возьми, какой разговор! - улыбнулся политрук, протягивая газету. – Матери только напиши, что жив, что герой, - пусть порадуется!
  Награда придала сил раненому солдату, и дела пошли на поправку. После госпиталя Героя Советского Союза Алексея Головина  направили в стрелковую дивизию, где он неожиданно встретился с земляком Константином Латыповым. Земляки, что братья, обрадовались и обнялись. Решили вместе воевать до  Дня Победы.
Но как тогда далеко было до  победных залпов!
  Головину присвоили звание лейтенанта. Ему,  рабочему парню с крестьянским корнями, да с начальным образованием! Более того, назначили командиром взвода разведки дивизии.
  И вновь отважный лейтенант ходил в разведку, приводил «языков». Участвовал в боевой операции при взятии Белгорода. Только раны давали о себе знать: четыре ранения, всё-таки, и три контузии. Однажды в госпитале хотели даже ногу отнять, но и здесь Алексей проявил характер – не дал. Каждая вылазка к фрицам с больной ногой давалась с трудом. Он старался не подавать виду, что нога болит. Но разве можно это скрыть от товарищей. Дошло до командира дивизии. Тот, не раздумывая, вызвал к себе и настоял ехать домой и лечиться.
  - Ты своё слово на фронте сказал! Так что давай, дружище, собирайся-ка в тыл, - настоятельно потребовал  комдив.
  Головин поехал на родину через Москву. Столичные врачи  осмотрели раны и отправили его к известному  в те годы в медицинских кругах профессору Терегулову. Профессор хорошо знал своё дело, лечил фронтовика основательно. Головин даже запросился на фронт! Но профессор был неумолим. Он отправил его в госпиталь, откуда один путь – увольнение в  запас. Но увольняться под чистую не хотелось. Не такой он человек, чтоб сдаваться! И лейтенант Головин прослужил в армии ещё почти три года, обучая в тылу допризывную молодёжь. Готовил  её к боям, рассказывал, как надо бить врага.
  ...В посёлке установлен памятник герою-фронтовику, его именем названа улица.