У окна

Закутавшись в большую серую шаль, в своей любимой пижаме голубого цвета Нина сидела у открытого окна и читала пятнадцатую главу Евангелия от Иоанна. Ее длинные каштановые волосы красиво обрамляли круглое с широкими скулами лицо. Полные губы были поджаты. Она была бы очень красива, если бы не угловатая, как у подростка, фигура, которой она очень стеснялась. К тому же она в задумчивости периодически чесала свой курносый нос, из-за чего тот сильно выделялся своей краснотой на фоне молочно-белого лица.
Читала Нина Евангелие вдумчиво и не торопясь, периодически отрываясь на чтение «Толкования на Святое Евангелие» блаженного Феофилакта Болгарского, которое купила недавно по совету своего духовника, понимая, что само Евангелие ей недостаточно понятно. По ее красивым зеленым глазам было видно, что она старается проникнуться в самую суть написанного.
Да, Нина старалась вчитаться слова Спасителя настолько, чтобы они стали частью ее жизни. Поэтому время от времени она отрывалась от чтения, и пыталась представить, что вот сейчас в это время и здесь в комнате, и там, на улице, где бегают и играют дети, а на скамейках сидят старушки, присутствует Христос. Что Он как истинный пастырь болеет душой за всех них и зовет к Себе: «Я есмь истинная виноградная лоза… Пребудьте во Мне, и Я в вас». Это волновало ее. Ей хотелось насколько это возможно стать ближе к Богу, чтобы всегда быть с Ним. Вместе с тем было что-то, что не давало почувствовать близость Бога, и это обескураживало ее.
Нина никак не могла понять: в чем дело. То ли она недостаточно открыта Богу, то ли вера ее недостаточно крепка.
В поисках ответа она в задумчивости сидела над открытым Евангелием.
Легкий ветер теребил локоны ее волос, шелестел страницами раскрытой книги.
Вздохнув и понимая, что она ни чем не приближается к Богу, несмотря на свое желание, она продолжила чтение.
В Евангелии говорилось о пребывании в Боге и Его любви, но Нина ничего не ощущала, не было ничего: ни радости, ни любви. Казалось, ничто не поможет ей приблизиться к пониманию слов Спасителя.
Она снова посмотрела в окно.
На улице по-прежнему играли дети из ее и соседского дома, а на ближайшей к ее дому лавочке сидела соседка Мария Степановна, которая жила на третьем этаже над ней.
Мария Степановна…
Это была грузная пожилая женщина, одетая в ситцевый халат и тапочки. Ее старческое лицо было все испещрено морщинами. На голове была повязана косынка, из-под которой выбивались пряди седых, как лунь, волос.
Она была достаточно шумной соседкой. В ее квартире часто собирались родственники, бегали и шумели дети. Частыми были и застолья, во время которых собравшиеся гости громко пели и играли на гитаре.
Когда Нина бывала дома, ей частенько приходилось подниматься к соседке и просить не шуметь. И хотя у Марии Степановны были больные ноги, Нина не чувствовала к ней сострадания. Она была для нее лишь шумной соседкой, от которой болела голова.
Вздохнув, Нина вернулась к чтению.
Дойдя до слов Спасителя «да любите друг друга», она остановилась. Да, конечно, почти на протяжении всего Евангелия говорится о любви к людям, но у Нины никак не получалось воспринимать людей с любовью, они приносили ей много страданий. Она с детства привыкла к насмешкам из-за того, что была болезненной и училась с трудом. Вот и сейчас она вновь с трудом понимала то, что читала.
«Нет больше той любви, когда кто положит душу свою за друзей своих», – печально прочитала Нина. – Друзей…».
Увы, друзей у нее не было. Те с кем она училась в школе, с ней почти не общались, а после школы она пошла работать уборщицей, в силу чего общаться с кем-либо особо не приходилось. А ей так подчас хотелось с кем-то поделиться своим, выговориться, выразить накопившееся в душе. Вот и сейчас она ощутила сильную тоску, и, пытаясь с ней справиться, открыла Псалтирь и начала читать девяностый псалом.
Когда она закончила читать псалом, что-то неуловимо изменилось, Нина ощутила какую-то необычную теплоту. На душе стало легче, и, посмотрев в окно на все еще сидевшую на скамье соседку, она не ощутила недовольства.
Несколько минут она сидела неподвижно, прислушиваясь к новым ощущениям в душе, и задумалась: «Господи, у Марии Степановны же больные ноги… она болеет, а я злюсь на нее. У соседской девочка, которая сейчас бегает по площадке, серьезное заболевание щитовидной железы, а мне не хватает любви на них. Господи, за что им это? Исцели их. Пусть лучше я буду болеть, а они будут жить без боли и печали или нет, Господи, я готова понести их болезни. Я не буду роптать. Только дай им здоровье».
Внезапно повинуясь внутреннему порыву, она встала из-за стола, взяла молитвослов и, опустившись на колени перед иконами, висевшими у окна, начала читать канон великомученику и целителю Пантелеимону.
В какой-то момент, полностью забыв о себе и своих проблемах, Нина ощутила, что готова молиться не только за своих соседей, но и за других людей, которых она видит в окно и тех, кто находится далеко от нее.
Она долго молилась.
В окно светили лучи заходящего солнца. В комнате становилось свежее. Вечерело.