Письмо

Здравствуй, дорогой друг. Пишу тебе в разгар русской весны, в разгар марта. Четыре дня назад была пурга, а сегодня 12 градусов. Повылазили травинки, и лужи подсохли. Я сижу во дворе рядом с подъездом, смотрю на слоистое небо, слышу крики детей и наблюдаю тень своей головы на кирпичной стене дома. Ветерок задирает вихорок и так интересно наблюдать за этими приключениями: он то взлетает, то опадает, чтобы взлететь опять. Конечно, ты уже догадался, мой искренний и прозорливый друг, что я проделываю все это, выпивая. Красное сухое, густое каберне с саперави. Черная кошка, моя приятельница пришла и мурчит. Я достаю из закромов сыр пармезан полугодовой выдержки и бесподобного аромата. К сожалению, моя подруга не в состоянии оценить этот вкус и потому уходит прочь, махнув на прощание меховыми бедрами. Я же продолжаю пребывать. Это состояние, мой дорогой друг, конечно же тебе знакомо, и именно потому, в числе прочих причин, я и пишу тебе. Это состояние жизненного восторга или даже вдохновения, которое приходит к нам, увы, не так часто, как хотелось бы. И разнообразные вещества, свойства которых мы изучали с настойчивостью истых ученых, нам в том порука. Иначе…  Иначе и не было бы этого ничего? Это вопрос, мой дорогой друг, но вопрос риторический. Ибо: как же иначе? Вещества лишь открывают мне мою собственную суть: живую, изменчивую, непостоянную. Вещества дарят опыт простоты – будь то бутылка пива или стакан вина – простоты изысканной и неповторимой. Простоты воздуха, весны, шныряющих котов, голубей, слякоти и грязи, упоенного восторгом неба прямо у меня над головой. Простоты двухэтажного барака, бог весть какими ветрами времен занесенного в здешнее сейчас. И все это дышит, живет, разговаривает, целует и… посылает тебе привет. Мой дорогой и ласковый друг. Надеюсь, ты вскоре приедешь из своего Парижа или Прокопьевска, и мы нальем, наконец-то чаши, чокнемся и скажем: "Здравствуй. Как я рад видеть тебя. Я скучал".