Илюшка, лягушка и синюшка

Илюша учится в частном университете штата Нью-Йорк, и когда он приезжает на каникулы, мы больше всего болтаем с ним об экзотических животных или сказочных чудесах. Мне очень понравился рассказ о чёрных белках, потому что у нас таких здесь нет. Нет у нас и скунса, который переночевал под Илюшиной машиной так, что та издавала скунсовские запахи и неделю спустя!
Как-то раз давным-давно подарили мне огромную лягушку-марионетку. Засунешь руку в дырку на голове игрушки, поработаешь пальцами – она начинает такие рожи корчить – обхохочешься. Приходящие дети визжали от восторга, взрослые изощрялись в искусстве манипулирования. Лягушка была ростом с трехлетнего ребенка, каким и был тогда Илья. И вроде рожу не страшную скорчили, а Илюша заорал благим матом, убежал в другую комнату, а потом и вовсе опасался приходить ко мне в гости…
Прошло года три. Приходит Илья в гости, а лягушка висит на вешалке, безжизненно свесив голову и лапы-руки.  Илюша быстрехонько снял её, бросил на пол и долго тузил безропотное зелёное бархатное чудище. Потом прижал к груди, долго заливисто смеялся и поджидал кого-нибудь в гости, чтоб напугать. Увы! Никто не боялся.
Кто бы еще так любил чудеса, как мы с Ильей в пору его детства! Я в это время в своем театре ставила «Алые паруса». Все вокруг, только и знай, повторяли гриновский афоризм: «Я понял одну нехитрую истину: она в том, чтоб делать так называемые чудеса своими руками». Ну, мы и делали всё своими руками: от песен до костюмов и декораций. Надо было изготовить какой-то плащ синего цвета (финансовый бюджет театра оставлял желать лучшего) и мы принялись перекрашивать белые простыни в синие. Когда закончили, руки мои чуть не по локоть стали цвета индиго и не хотели отмываться.
Вечером, как всегда, захожу в гости к Илюше и его сестренке Маше. Илья застыл передо мной как соляной столб, взяв меня за руку, и в ужасе прошептал:
– Это – что?
– Да так... Шла через лес мимо родника, наклонилась попить, а тут бабка Синюшка как выскочит, как выпрыгнет…
Потрясённые Илья и Маша так и рухнули на ковер с игрушками. Весь вечер они пытались оттереть мои руки – безуспешно. На следующий день в школе, на уроке: я прятала руки в кармане, на доске не писала, чтоб не искушать любопытных.
В воскресный день, вооружившись игрушечными кинжалами и пистолетами, Илья потребовал, чтоб его повели в бабке Синюшке. Но она на сей раз к нам не явилась, не являлась и потом… И, когда Илья научился читать и ему попалась сказка Бажова, разочарованно протянул.
– Да-а… Обманула…
Теперь он сам всем, американским, для меня невиданным зверюшкам: чёрным белкам, бойким скунсам, – приписывает такое, что я с удовольствием зажмуриваюсь, слушая его были и небылицы. И горжусь втайне: моя школа!