Колыбельная для Кеши

Серёжа был маленький, а Кеша – большой. Хотя по-кошачьему – наоборот: Серёжа – большой, а Кеша…
Когда Серёжа утром просыпался, шлепая босыми ногами по направлению к ванной, Кеша непременно норовил схватить его за пятку. Сонный Серёжа быстренько захлопывал дверь в ванную – сна как не бывало! Кеша почти на год был старше Серёжи, и опыта подкарауливания голых пяток у него было предостаточно, ведь у Серёжи был еще старший брат, на котором он когда-то тренировался. Но теперь к нему почему-то стало подкрадываться неинтересно, да и небезопасно:
– Отстань, Кеша, – скажет тот и мягко отодвинет ногой. Серёжины же бабушка и мама годились только на то, чтоб выманить у них что-нибудь вкусненькое и промурлыкать потом у них на коленях в знак благодарности что-нибудь музыкальное из его, лично-кошачьего репертуара.
Серёжа – мальчик с огромными бархатными бездонными глазами, так что даже Кеша, когда Серёжа, неловко стискивая, держал возле самого лица, замирал от этой бездонности. Робкое «мяу» застревало в горле, и Кеша вдруг понимал, что даже во всем кошачьем мире ему не сыскать лучше друга и хозяина.
– Какая чушь, – думал он, греясь на солнечном подоконнике, — что про нас говорят, будто мы привыкаем к дому, а не к хозяину? И зачем это Серёжу уводят в странное место по имени «детсад»? Меня ведь вот туда не уводят…
Кеша смотрел на большие часы, на которые поглядывала и бабушка и не понимал, что она там могла почувствовать такого, что, мол, пора идти за Серёжей? Он, Кеша, точно знал, с какого момента надо ждать. Едва Серёжу выводили за пределы никогда не виданного Кешей детсада, он вспрыгивал на подоконник и застывал в позе ожидания: ушки напряжены, глаза широко открыты. И когда нетерпение достигало такой силы, то он спрыгивал с подоконника и начинал, подмяукивая, ходить возле дверей. В таком состоянии его и заставал разрумянившийся Серёжа.
– Кеша! – кричал он с порога и, не раздеваясь, принимался тискать друга.
– Серёжка, дай-ка я с тебя сначала курточку сниму…
Объятия продолжались недолго: неловкий маленький человек наступал то на лапу, то на хвост. Кеша, хоть и считался взрослым котом, но не мог понять: отчего это бабушка и мама ни на что такое не наступают?
Цап, и обиженный Серёжа громко бросал кота на пол и уходил к своим игрушкам.
– Да, – вздыхал Кеша, – я так его ждал, а он…
– Да, – думал Серёжа, – я так к нему спешил из садика, а он…
Одна бабушка посмеивалась:
– Милые бранятся – только тешатся!
Когда наступала пора спать, Серёжа долго не мог угомониться: ни сказки на ночь, ни мамин поцелуй по имени «спокойной ночи» не могли усыпить его. Он ждал Кешу.
Обиды Кеши к вечеру улетали в какую-то далекую страну Обид. Запах сладкого сна в ногах у Серёжи начинал манить с особой силой.
– Ладно, – думал Кеша, – пойду послушаю мамину сказку или колыбельную…А, может, и Серёжа соскучился обо мне…
…В один прекрасный день Кеша почувствовал, как он почему-то стал маленьким, а Серёжа – большим. Просто, когда однажды утром он по привычке схватил друга за пятку, тот поднял его сильными руками и покровительственно сказал:
– Кеша, некогда, опаздываю в школу…
Кеша, обидевшись, не стал слушать, что дальше… Он прикинулся, что любит всех одинаково: бабушку и маму, папу и брата – охотно шёл ко всем на руки. Но никак не мог отвыкнуть от старой привычки. Откуда бы Серёжа ни возвращался, он чуть ли не за час его появления, с каким-то особенным мяуканьем мерил нетерпеливыми шажками расстояние от окна до входной двери…
Иногда расставались на целые летние каникулы.
– Ке-ша… – и озорная волна смыла песочную вылепленную фигурку кота и надпись.
Серёжа огорчился.
Потом он уехал в другой город учиться.
– Ну, всё, – грустно подумал Кеша, – это уже какая-то не кошачья, а собачья жизнь, пора кончать…
Когда Серёжа приехал на летние каникулы, Кеша тяжело заболел. Он умирал на руках у главного друга всей его жизни.
— Ты знаешь, – сказал мне Серёжа, – я не плакал, я гладил его и пел ему «Колыбельную для котенка»…
Спи, котенок, сладко, сладко…
Хочешь, отгадай загадку?
Хочешь – песенку одну
о полете на Луну?
На Луне живет Незнайка,
солнечный веселый Зайка,
и Мюнхгаузен живет,
иногда Чеширский кот –
много доброго народа.
А какая там погода!..
Там ты будешь проживать
и меня, как прежде, ждать…
Не печалься, Бог с тобою!
У меня контакт с Луною
и со звездами в ночи.
Засыпай…
Не плачь…
Молчи…