Сталки. Зима. Часть четвёртая. Итоги воздействия

1. Новые неприятности

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 59-й день зимы, утро.



– Беспредел... – пробормотала Зелма, когда Матвей закончил рассказ о проблемах внутри группы экологов. – М-да... Тебя надо срочно выручать.

– Мне нужен твой комм, чтобы связаться со своим начальством и изложить свою версию событий, как всё было на самом деле. Надеюсь, поможет...

– Ладно. Сейчас попробую подключиться... – Зелма включила голодисплей над левым запястьем и взглянула на Матвея. – Во-первых, ненадолго отвернись. Во-вторых, когда будешь отправлять отчёт, никуда не заходи. Как-никак, я работаю с закрытой информацией...

– Да понимаю я всё... – Туманов отвернулся и демонстративно прикрыл глаза рукой.

Разведчица открыла меню подключений, вошла в Сеть, вздохнула с облегчением: ретранслятор находился над этой стороной планеты (где находился, кстати, большую часть времени из-за эллиптической орбиты), – зашла на главный сайт Экокорпуса... и задумалась.

– Твоё начальство – оно где конкретно? – спросила у Матвея.

– На Альфе Центавра. Главное управление экологического контроля дальнего космоса... На Миракле – так, небольшой оперативный штаб, через который происходит обмен информацией...

– Так, сейчас...

Зелма быстро нашла нужную страницу, скопировала адрес почты и открыла окно нового сообщения. Затем ввела особый код, позволила лазеру просканировать сетчатку глаза, отстегнула крепления, сняла секцию рукава комбинезона и протянула Матвею:

– На, пользуйся.

– Спасибо.

Туманов взял этот «браслет», надел на руку и принялся быстро печатать двумя пальцами на сенсорной клавиатуре.

А Зелма вздохнула и посмотрела вверх, в ясное светло-зелёное небо, подумав о том, сколько же всякого зла пришло на планету оттуда, сверху... «Может, лучше было бы вообще не прилетать сюда, не начинать расследование?.. Может, так было бы лучше для всех? И для меня, и для Федерации, и для сталков?»

Но она понимала, что ничего изменить уже нельзя. Что надо теперь подстраиваться под ситуацию, искать пути решения. Что не стоит отчаиваться, ведь всегда можно сделать хоть что-то для улучшения ситуации... «Безвыходных положений не бывает, – сказала себе разведчица. Посмотрела на Матвея и с неохотой поправилась: – Надеюсь».

;

* * *



– Лин, ты уже знаешь?..

Омель, размахивая брештью, подбежал к подруге, в задумчивости мерявшей шагами западную окраину деревни, и пристроился к ней. Тронул за плечо:

– Эй, ты слышишь меня?..

– А? Да, конечно... Я... знаю. Я видела...

– Это просто... что-то невозможное! Я... не знаю, что думать. Родители вроде сказали, что я ещё мал, чтобы об этом задумываться, но... Всего этого просто не может быть...

Лина не слушала бормотание Омеля. Она пребывала в напряжённом раздумье насчёт того, что обнаружила утром у порога и о чём только что говорила с остальными...

;

– ...Так, что нам теперь делать? – спросил Лас, глядя вслед Плющу и велку Нурсу, направляющимся к себе домой.

Он, Ксюня и Лина стояли на холодном ветру неподалёку от жилища разведчицы, полностью застегнув куртки, спрятав ладони в рукава, под мышки или в карманы и обсуждая недавно закончившееся собрание.

– Да собрать всех жителей у дома Совета! И чтобы Зелма толкнула речь, что, мол, всё это враньё и не надо этому верить! – сказала Ксюня, подрагивая от холода; Лас притянул её к себе, чтобы согреть, и сталочка ответила ему благодарным взглядом. – Или даже не она, а велк Зор! О, а давайте к нему пойдём! Расскажем, что сможем, и договоримся о дальнейших действиях!..

– Ну что ж, я не против, – подумав, сказал Лас. – Надеюсь, Зелма тоже нас поддержит... Лина, а ты чего молчишь? Ты с нами?

– Стало быть, всё враньё? – поинтересовалась Лина бесцветным тоном, свидетельствующим о серьёзных размышлениях. Точнее, сомнениях в том, о чём она как бы спрашивала. – И про то, что экологи разрушают нашу жизнь, опрыскивая лес этой своей гадостью и тем самым уничтожая наши сверхспособности?

– Лина, Зелма же объяснила, что это не нарочно, так получилось... – начал было объяснять Лас, но сталочка перебила его:

– А мне кажется, она просто хочет скрыть от вас правду, которая вот только сейчас смогла вырваться наружу. Я с самого начала была против всей этой затеи с дез... дезак... в общем, с очищением леса и с проникновнием всяких новых штук в нашу жизнь. У меня только недавно сверхспособность появилась! Такая, что потерять её мне не хочется! И все эти подачки со звёзд мне не нужны! Ясно вам?!

И она, в ярости махнув рукой, побежала прочь, в сторону западной окраины.

А Лас кричал ей вслед:

– Лина, вернись!.. Ты куда?! Лина!..

;

– ...Лина, ты меня слышишь вообще или как? – вернул её к реальности вопрос Омеля.

Сталочка вдруг остановилась (подросток застыл на месте рядом с ней), вскинула голову и посмотрела в лицо другу.

– Омель, скажи, ты любишь меня?

– Да, а... что? Я же тебе говорю про...

– Кто тебе дороже: я или все эти федеральные муты в обличье людей?

– Ну... это... – Омель явно не ожидал такой постановки вопроса и замялся, но что-то в нём перевесило, он преодолел внезапную растерянность и ответил: – Конечно же, ты.

– А если я верю в то, что было написано в том обращении? Верю всей душой? А?

– Тебе решать, во что тебе верить. Я буду любить тебя в любом случае, несмотря ни на что, как любил и до этого.

– Нет, Омель. – Лина взяла его за руку, шагнула к нему и, задрав голову, посмотрела снизу вверх ему в глаза. – Или ты со мной полностью, без остатка, в том числе и по поводу тех записок, или... – Недосказанность была очень многозначительной.

Что-то дрогнуло в душе подростка, и он обнял подругу так крепко, как только мог.

– Я с тобой, Лина. Навсегда. Чем бы мне при этом ни пришлось пожертвовать...

– Спасибо, Омель, – сказала Лина и, привстав на цыпочки, поцеловала его. – Спасибо.

;

* * *

;

– Всё, готово, – сказал Матвей, снял с руки «браслет» Зелмы и отдал разведчице. – Теперь посмотрим, чьё слово перевесит: моё или Астрид.

– Матвей... мне нужно кое-что тебе сказать. Понимаешь, тут такое дело...

Зелма вкратце рассказала экологу о последних событиях, замолчав некоторые факты, которые могли вывести его на чьё-то опасное присутствие в системе и тайны спутника планеты.

– Вот... И сейчас сюда движется отряд военных. Для охраны в случае непредвиденных осложнений... Я уже послала остальным членам группы предупреждение о том, чтобы возвращались, поэтому... какое-то время нам придётся не встречаться. Ты будешь исполнять распоряжение твоей – надеюсь, временной – начальницы и ждать, пока из твоего Управления придёт ответ; я же займусь расследованием... и буду ждать, пока ты освободишься из-под «лагерного ареста» и станет окончательно понятно отсутствие реакции сталков на то обращение. Береги себя, Матвей. – Зелма крепко обняла его; потом, отстранившись, положила руки ему на плечи. – А теперь иди. У тебя и так полно проблем. Ни к чему создавать новые.

– Хорошо. Спасибо, Зелма. До встречи.

Эколог направился обратно в лагерь.

У перелеска между двумя полянами он на секунду остановился, обернулся и помахал разведчице рукой. А затем исчез за частой стеной деревьев.

Зелма постояла ещё немного на месте, чувствуя, что из глаз невольно выдавливаются слёзы, чего она себе не позволяла ещё со школы. Наконец, развернулась и поспешила назад в деревню.

У неё в голове уже начинал складываться план следственных мероприятий. Но сначала необходимо было встретить автоматический челнок и разгрузить его.

;

* * *



Лагерь экологов, в это же время.



Астрид понимала, что её слова о том, что она проверит, остался ли Матвей в лагере, могут остаться просто словами, причём пустыми, а такого имиджа в первые же дни после своего «воцарения» она не хотела.

Поэтому она придумала план, который позволил бы ей неожиданно нагрянуть обратно, и уличить подчинённого, если он всё-таки её ослушается.

Отойдя вместе со всеми на пару километров в лес, Астрид кинула в общий чат сообщение, что вдруг неважно себя почувствовала и возвращается в лагерь. И Матвей об этом никак не мог узнать, потому что его комм лежал в её тумбочке.

И Астрид, забросив на плечо шланг, подсоединённый к ёмкости с составом, быстрым шагом, почти бегом направилась назад, рассчитывая время, когда Матвей покинет лагерь. «Скорее всего, он это уже сделал, – думала она. – Как раз когда мы типа ушли, даже успели отдалиться от лагеря и вряд ли быстро вернёмся... Но он не знает... ох, не знает...»

...Вот и пришла.

Астрид выглянула из-за деревьев, обозревая поляну. Никакого движения. Впрочем, она и не надеялась увидеть это уже сейчас. Надо всё проверить...

Она вышла на открытое пространство, пробежала к домикам, электронным ключом открыла дверь жилого блока и заглянула внутрь. Никого. Чего и следовало ожидать.

Астрид растянула губы в злобной ухмылке. Что ж, теперь она покажет этому русскому, где раки зимуют.

Таким же образом проверила и остальные домики, уже зная, что в них Матвея не будет. В рабочем блоке они своё отработали в начале зимы. На складе можно было разве что проверять запасы... ну или подъедать их... или же Матвей сошёл с ума и решил порисовать дезактивационной жидкостью. А в реакторном блоке можно было только подключать и отключать провода от разъёмов, регулируя энергоснабжение лагеря. Или глушить и затем вновь запускать реактор, который от таких нагрузок примерно на сотый раз мог взорваться. Но это опять-таки если эколог сошёл с ума.

Однако Матвея не было нигде в лагере. Потому что и не могло быть. Потому что он был в своём уме. И поэтому решил воспользоваться ситуацией.

Плохо воспользовался.

Астрид вышла наружу из домика с реактором – и увидела, как её «подчинённый» появляется из перелеска со стороны деревни. С довольной улыбкой на лице.

Это и взбесило шведку. Она стиснула зубы и быстрым шагом направилась навстречу Матвею. «Он ещё улыбается! – думала Астрид. – Я ему делаю, чтобы жизнь мёдом не казалась, – а он улыбается!..»

Эколог заметил «начальницу» и замер на месте. Улыбка вмиг слетела с его физиономии. «Вот и спалился», – обречённо подумал он.

– Позволь спросить: я приказывала тебе оставаться в лагере? – спросила Астрид; шланг от контейнера свалился с её плеча и безвольно повис, но на это европейка не обратила внимания, сверля взглядом бывшего лидера группы.

– Астрид, ну ты же понимаешь, что твоё требование было вызвано твоим неприятием моей личной жизни... – начал было Матвей, но Астрид перебила его:

– Приказывала или нет?! Я говорила тебе, что попрошу о твоём увольнении, если ты не будешь меня слушаться?! Говорила?! Теперь доволен?..

Взгляд шведки случайно зацепился за шланг, едва не касающийся своим концом-распылителем земли...

В следующий миг она схватила шланг, направила его на Матвея и окатила эколога дезактивационной жидкости.

Не ожидавший этого Туманов попятился назад, зажмурившись, и стал протирать глаза от липкого серебристого состава.

Астрид просто стояла и со злорадством смотрела на облитого подчинённого, безуспешно пытающегося сохранить достоинство перед ней.

А когда Матвей, кое-как очистив лицо, принялся смахивать жидкость с куртки и штанов комбинезона, – снова нажала на кнопку распылителя, обрызгав эколога во второй раз.

Тот выругался, вновь стирая с физиономии блестящие капельки... вдруг рванулся вперёд (Астрид испуганно отступила на шаг, выставив перед собой шланг), схватился за резиновую трубку, подсоединённую к контейнеру, и дёрнул на себя.

Шланг вырвался из отверстия в дне контейнера, которое не во время работ экологов в лесу всегда было запечатано заглушкой, и из металлического бочонка, висящего за спиной у Астрид, стала выливаться сзади на одежду европейки жидкость для дезактивации.

Обернувшись и увидев, что сделал Матвей, Астрид гневно взглянула на него, продолжившего отряхиваться, и прошипела:

– Ну всё... Считай, с этого момента ты уволен!

– Не будь так уверена, – с внешним спокойствием ответил Матвей, но шведка почувствовала, какая сила, готовая выплеснуться наружу, скрывается за этой маской. – Я только что воспользовался коммом Зелмы, чтобы отправить свой ещё не законченный (по твоей вине, кстати!) отчёт о ходе работ своему начальству. И я не преминул сообщить обо всех твоих действиях по отношению ко мне, указав на незначительность их причины! Не знаю, где именно в экологических службах Федерации сидят твои родители, но думаю, они вряд ли тебе помогут. Справедливость рано или поздно будет восстановлена.

– Справедливость?! Какая, к чёрту, справедливость?! – закричала Астрид, и Матвей с изумлением обнаружил, что она... плачет. – В том, что ты тут должен быть главным, а я – на вторых ролях?! Чтобы ты вовсю мутил с федеральным наблюдателем, а я довольствовалась кем-то из группы?! Хорошая же у тебя справедливость!..

Она не выдержала и прижала ладони к покрасневшему лицу, пряча непрошеные слёзы и мелко сотрясаясь в рыданиях. Матвей в некоторой растерянности молча стоял на месте, и капли дезактивирующего состава медленно скатывались с его одежды на землю.

Через какое-то время Линдстрём отняла руки от лица, и стало видно, что в её глазах снова появился огонёк злобной решительности.

– А прошение о твоём увольнении я всё равно отправлю, – сказала она напоследок и, развернувшись к лагерю, подобрав шланг и переступив через серебристую лужу на гнилой траве, пошла к складу, чтобы занести туда оборудование.

Матвей глядел ей вслед – и не мог отвести глаз от серебристых потёков на её одежде сзади – следа случайного унижения Астрид.

«А скоро должны прийти военные, – подумал эколог. – Как теперь нам дальше?.. Ладно, потом узнаем, как оно всё обернётся... Главное, чтобы мы друг друга не поубивали...»

Если раньше такое развитие событий казалось всем – абсолютно всем! – чем-то совершенно нереальным, то теперь Матвей с ужасом обнаружил, что думает об этом всерьёз, признавая, что отношения внутри группы, а конкретно между ним и Астрид, накалились до предела. И невозможно было сейчас предсказать, что предпримет шведка в том или ином случае.

Туманов прокрутил в голове её слова насчёт «кого-то из группы» и подумал: «Получается, ей кто-то помогает? Да, теперь я уверен в этом. Кто-то отправил кляузу на меня за «превышение полномочий», пока браслет Астрид хранился у меня в тумбочке... Космос побери, этого ещё не хватало! Когда с кем-то один на один, это хотя бы честно... А если один против минимум двоих, то как выстоять в случае чего?! Эх, видимо, придётся полагаться только на себя, пытаться незаметно вычислить, кто же из группы помогает Астрид, и надеяться, что я успею выхватить парализатор, прежде чем...»

Заканчивать мысль Матвей не стал: всё было понятно и так, – и зашагал к жилому блоку, куда только что вошла шведка, чтобы переодеться.

Не встречать же отряд охраны с вызывающей смутные ассоциации жидкостью на комбинезоне...



* * *



Деревня Сталочная, полдень.



На автоматическом челноке закрылся грузовой люк; это означало, что машина готовится к старту. Зелма махнула рукой велкам Зору и Крузу, сигнализируя, чтобы отошли назад, и сама вместе с ними отбежала на безопасное расстояние от небольшого судёнышка, запускавшего двигательную установку.

Когда энергия аннигиляции достигла нужной величины, из сопла двигателя показалось еле видимое белое пламя, и челнок стал подниматься в воздух – сначала медленно, потом всё быстрее. По ушам бил рёв работающего досветового мотора.

Наконец, кораблик превратился в тёмную точку, еле заметную в зеленовато-сине-сиреневом небе, в котором ярко светило плохо греющее зимнее солнце, и пропал в вышине.

Велки и разведчица остались на импровизированной «посадочной площадке», роль которой играл пустой берег Сталки к югу от деревни, с доставленным грузом на земле рядом с ними.

– Что дальше? – спросил велк Круз, пристально рассматривая автоматический блок подключений, который выглядел как обычный серый пластмассовый снаружи ящик со множеством отверстий с одной стороны и единственным шнуром с другой.

– Надо провести от всех электроприборов деревни вот эти провода, – Зелма указала на большие чёрные мотки, лежащие на земле около блока. – Желательно объединить провода от устройств каждого из домов (велк Нурс покажет, как это делать)... Блок поставьте у дома Ласа, как ближайшего к лагерю, и накройте чем-нибудь от возможных осадков; вставляйте провода туда и присоединяйте с другого конца удлинители, чтобы длина была хотя бы метров сто. А я пока договорюсь с экологами, чтобы разрешили подключить Сталочную к их реактору.

Отойдя от велков на несколько шагов, Зелма включила коммуникатор и позвонила Матвею. Нет ответа. Значит, ему ещё не вернули браслет? Ладно, попробуем по-другому...

Астрид ответила не сразу. А когда её голограмма показалась над запястьем Зелмы, разведчица по одному виду собеседницы поняла, что момент для договорённостей крайне неподходящий. Но начало уже было положено, отступать Зелма не любила, так что вздохнула и сказала:

– Здравствуйте, госпожа Линдстрём. Могу я попросить...

– Не можешь!.. – перебила её яростным шипением Астрид. Выглядела шведка, мягко говоря, не очень: её мокрое (почему-то) лицо было красно и перекошено от гнева, светлые волосы растрёпаны, а глаза сверкали, как у мута, готового нападать. – Не можешь, ты, тварь, пока не объяснишь, что тут происходит!.. И ответишь за то, что выманила Туманова из лагеря!.. Что здесь делают солдаты? Почему они заставили остальных... то есть нас вернуться из леса?

– Попрошу без оскорблений. Почему вы решили, что Матвей Владимирович покидал сегодня лагерь?

– Мне пришлось вернуться... – Астрид говорила уже более спокойно, – отдельно от других. И я видела, как он появляется на поляне со стороны деревни.

Зелма невольно похолодела. «Сразу после того, как мы с ним попрощались у перелеска! – мелькнула мысль. – Чёрт, как же я его подставила!..»

– И что дальше? – спросила разведчица, стараясь сохранить твёрдое спокойствие в голосе.

– А это пусть он сам расскажет... когда-нибудь. Так почему лагерь оцеплен, а?

– Из соображений безопасности. Это страховочная мера – так, на всякий случай... Не стоит беспокоиться. Но я звоню по другой причине. Было принято решение подключить Сталочную к энергоснабжению от вашего реактора. Нам требуется ваше согласие для этого. Подчёркиваю: требуется.

– А если нет? А если я пошлю тебя, наглая, лживая, подлая?..

– Не советую. На планете я пока что олицетворяю федеральную власть, а значит, по таким важнейшим вопросам вы должны подчиняться мне. Или последствия могут быть неприятными для вас. У меня широкие полномочия, и я не премину ими воспользоваться. К примеру, по своему удостоверению пройти через кольцо охраны и под угрозой бластера добиться выполнения своего требования. И один из солдат будет охранять и реакторный блок, чтобы вы не оборвали подключение. Так как? Что скажете?

– Чтоб тебя... – На лице Астрид появилось выражение бессильной ярости. – Ладно, космос тебя побери, ладно! Давайте, делайте, что вам нужно, только от нас отстаньте, а?!

– Вот и прекрасно. Тогда в ближайшем времени мы всё подключим. И попрошу вас: не нарывайтесь. Дайте и другим жить так, как они заслуживают. Приятного дня, госпожа Линдстрём. Надеюсь, мне не придётся лично приходить к вам в лагерь.

И Зелма отключила связь, с досадой подумав: «Что у них там опять случилось?.. Надеюсь, с Матвеем всё в порядке... Главное – дождаться вестей из Федерации... и понять наконец, что же вокруг происходит».

;

* * *



Вторая половина дня.



Зелма сидела перед компьютером «Би-202» и занималась тем, что с помощью своего комма загружала отснятые за сегодня изображения образцов почерка сталков. Все страницы всех экземпляров восстания уже находились в памяти машины.

Она решила произвести графологическую экспертизу текста воззвания, чтобы с большой точностью установить, кто из деревни его писал. Разумеется, дело велось в тайне; знал пока об этом только велк Ыйим, у которого разведчица взяла куски брешти, исписанные разными жителями Сталочной – от детей до других велков. Надо было сохранить необходимые меры предосторожности и учесть все возможные варианты.

Зелма не знала, кто из сталков пошёл против неё и Федерации, но понимала: кто бы это ни был, ей будет неприятно узнать его имя. Всё-таки за время своего пребывания в деревне она полюбила это место и живущих здесь людей, прониклась их жизнью, и знать, кто из них станет её врагом, было бы... противно, что ли. И обидно как-то. Не такую благодарность за свою деятельность представляла себе разведчица.

Впрочем, не знать, кто именно, было так же противно: приходилось подозревать практически всех, мысленно делая скидку разве что сталкам так называемого «ближнего круга», а именно – некоторым велкам (Нурсу, а также Зору и Ыйиму), Ласу, Плющу, Ксюне и Лине, но не сбрасывая со счетов и их.

И Видевская от всей души надеялась, что это не окажется кто-либо из них. Тогда получится, что она плохо разбирается в людях, не способна заранее, по своему «чутью разведчика» определить, кто может в ту или иную минуту нанести удар в спину, как, образно говоря, случилось ночью.

...Оторвал Зелму от её занятия негромкий, но настойчивый стук в дверь, которую она предусмотрительно закрыла на магнитный замок, который она когда-то на всякий случай заказала вместе с гуманитарной помощью, но до сих пор не использовала. Вот и пригодился, к сожалению.

Нажав кнопку сохранения, разведчица встала, подошла к двери и спросила:

– Кто?

– Это мы, Лас и Ксюня. Впустите, пожалуйста: это важно, – ответил снаружи голос Ласа.

Зелма подумала секунду, сказала:

– Хорошо. Сейчас... – разблокировала замок приклеенной к тыльной стороне ладони ключ-картой и открыла дверь. – Заходите быстрее, – сказала парочке, топчущейся на пороге, а когда Лас и Ксюня вошли в дом, захлопнула дверь и включила замок обратно. – Присядем. – Все устроились за столом, на которым были аккуратно разложены куски брешти с почерками сталков. – Что случилось? Выкладывайте, только побыстрее.

– В общем, у Ксюни, когда она лежала после той охоты без сознания... – начал было Лас, но под пристальным взглядом разведчицы смутился и сказал: – Лучше Ксюня расскажет сама.

– Ну? Я вся внимание, – поторопила Зелма.

И Ксюня, опустив глаза, поминутно сбиваясь и путаясь в информации, которой по большей части не понимала, рассказала разведчице о своих видениях в ночь после травмы. Зелма не перебивала, лишь изредка задавала вопросы, уточняющие изложение сталочки. Лас сидел и слушал (уже не в первый раз, наверное) эту странную историю.

– Может, это всё мне только почудилось, но я посчитала, что вы должны это услышать, – закончила Ксюня.

Зелма немного помолчала, обдумывая её рассказ, затем пробормотала:

– Так, видение с пилотами нам ничего нового не даёт – лишь подтверждает информацию о гравитационной аномалии на орбите Сталкерры... А вот другой эпизод, с разговором... Если это правда, то всё очень серьёзно... Ты мне очень помогла, Ксюня. Я прошу, больше никому об этом не рассказывай. Поняла?

– Да, – кивнула сталочка. – Нам идти?

– Да, вам лучше пока поостеречься, поделать вид, будто ничего не изменилось и у вас обоих нейтральная позиция по отношению к воззванию. Идите, погуляйте... или ещё чем-нибудь займитесь...

Когда Лас и Ксюня, держась за руки, удалились, разведчица закрыла за ними дверь, а потом снова села за стол, опёршись на него локтями, и приложила ко лбу ладони, стремясь унять мечущиеся мысли.

Если у сталочки под влиянием остаточной радиации в деревне на самом деле проявилась новая сверхспособность – видеть то, что происходило в прошлом или где-то в другом месте, – то ситуация на планете становится опасной. Причём крайне.

Исходя из слов Ксюни, на Сталкерре действует чей-то агент, который, скорее всего, написал и размножил антифедеральное обращение к жителям. И он получает указания по квантовой связи, с помощью коммуникатора. Интересно, откуда?..

Догадка пришла в ту же секунду. И была страшнее, чем все предыдущие раздумья Зелмы.

С местной луны.

«Ничего, я сейчас все почерка загружу, рассортирую, установлю программу для анализа, запущу её – и узнаю, кто автор. Причём неважно, какой обычно размер его букв, – значение будет иметь только форма. Тем более что так аккуратно, как в том послании, в деревне пишут немногие», – подумала Зелма и продолжила работу.

Внутри неё медленно, но неуклонно нарастало беспокойство. Круг подозреваемых она только что невольно сузила, а значит, оказаться предателем мог и самый близкий, самый осведомлённый о её делах человек. А этого она не хотела.

Но правда должна была восторжествовать. И разведчица понимала, что от результата экспертизы никуда нельзя будет деться.

И она придумает, что сказать этому сталку, как только она его обнаружит. Придумает и скажет, – кем бы он ни был.



2. Повороты

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 59-й день зимы, вторая половина дня.

;

Загрузив последний образец почерка в память компьютера, Зелма отдала с коммуникатора команду на анализ информации и откинулась спиной на жёсткий торец столешницы, упёршийся ей в позвоночник. На неприятные ощущения разведчица внимания не обратила: в данный момент она была полностью поглощена поиском истины, к которому только что приступила машина.

«Это вроде должно быстро пройти, – думала Зелма, глядя на плоский экран из жаропрочного бронестекла. – Там всего-то несколько десятков возможных вариантов (если учесть и маловероятные из-за аккуратности почерка агента); да и компьютер квантовый, там импульсы мгновенно передаются... к тому же, все функции управления кораблём давным-давно отключены и заблокированы за отсутствием корабля, так что можно всю мощность сосредоточить на поставленной задаче...»

От волнения разведчица едва не начала грызть ногти, но в последний момент поймала себя на этом полуосознанном намерении и пресекла его, в очередной раз подумав о том, что как разведчик, хладнокровный агент, способный затаиться лучше любого зверя, анализировать данные не хуже компьютера и перевоплотиться в кого угодно, уже не стоит и ломаного кредита.

Компьютер мигнул... и выдал ей результат, которого она не ждала. Мало того, надеялась, что он-то и не выпадет.

Как видно, напрасно.

А ведь этому человеку она доверяла. Как оказалось, зря...

«Зато теперь я знаю, кто он, – взглянула она на ситуацию с другой стороны, – и смогу руководствоваться этим в своих дальнейших действиях. Карты раскрывать, по-моему, слишком рано; скажу всем, что экспертиза не дала точного результата и установить автора воззвания не удалось... И надо сообщить Миронову. Вот он просто обязан об этом знать. И как можно скорее...»

;

* * *



Лагерь экологов, вечером того же дня.

;

В жилом блоке было непривычно тихо по сравнению с прошлыми вечерами. Все молчали, уткнувшись в свои коммуникаторы; Матвей же, лишённый устройства, просто лежал на койке и глядел в потолок. Он и Астрид не хотели начинать новую беседу, которая обязательно перешла бы в очередную ссору; остальные видели это и не решались беспокоить коллег, чтобы не накалять и без того напряжённую обстановку.

Всех удивило и озадачило неожиданное оцепление лагеря солдатами, а тех, кто был утром в лесу: Джорджа, Рауля и Мики, – также и их принудительное возвращение в лагерь в кольце охраны. Солдаты ничего конкретно не объясняли, отговаривались тем, что у них, мол, приказ и что это всё делается ради безопасности экологов. А те оставались наедине со своими вопросами, которые в данных обстоятельствах обсуждать не решались. Или просто не хотели.

Вдруг комм Астрид пискнул, сигнализируя о новом сообщении. В ту же секунду в её тумбочке звякнуло и устройство Матвея. Да и у остальных тоже раздались подобные сигналы коммуникаторов.

– Что, новое распоряжение пришло? – нарушил молчание «опальный эколог». – Из штаба или напрямую из Управления?

– Тебя забыла спросить... – процедила европейка, открывая сообщение.

Она пробежала глазами текст. Матвей повернулся на бок и увидел, как сжались зубы «начальницы». А в следующую секунду она сдёрнула браслет с запястья и швырнула в стену, после чего легла на живот и забарабанила кулаками по подушке.

Все смотрели на неё с долей удивления её поведением; лишь в глазах Матвея проглядывало понимание случившегося.

– Джордж, – обратился он к экологу, рядом с чьей койкой упал на пол браслет, – подбери, пожалуйста, коммуникатор Астрид, проверь, получили литмы все одно и то же послание, и прочитай, что за сообщение вызвало у неё такую бурную реакцию.

– Да точно одно: чтобы у всех сразу и у каждого своё, – невозможно!.. Хм, тут сказано, что полномочия лидера группы вновь переходят к Матвею Туманову; теперь это будет закреплено официально, раз твоего природного обаяния, Мэтт, не хватило... Астрид Линдстрём вместе с остальной группой переходит в его формальное подчинение. Конфликты внутри коллектива должны строго пресекаться. Группа будет... – Джордж прервался на секунду, чтобы перевести дух, но при этом так изменился в лице, будто не поверил в то, что было написано дальше. – Группа будет реформирована после окончания дезактивации леса и уже в новом составе отправится на север, к кратеру... Дальнейший состав коллектива будет уточняться по мере выполнения поставленной задачи... Обо всех изменениях мы будем извещены... – Он выключил голодисплей и посмотрел на севшего на кровати Матвея. – Что ж, поздравляю, коллега: ты снова во главе нашего маленького отряда.

– И как новый – а точнее, возвращённый старый начальник, я требую, чтобы мне вернули мой комм! – произнёс Туманов. – Астрид, я к тебе обращаюсь, если что!

– Да подавись им, – ответила шведка, разблокировала дверь тумбочки – и швырнула теперь уже браслет Матвея законному владельцу.

– Сколько можно... – пробурчал тот, ловя комм в полёте, и надел устройство на руку.

– Пойду прогуляюсь вокруг лагеря, – вдруг бросила Астрид, подбежала к выходу, натянула куртку и выскочила наружу.

– Там же солдаты, – растерянно сказал Рауль.

– Да ничего они ей не сделают, – махнул рукой Джордж. – Они стоят вокруг лагеря кольцом с радиусом минимум пятнадцать метров: море пространства, чтобы пройтись... Только в туалет придётся ходить мимо них...

Американец коротко хохотнул и снова переключился на свой гаджет.

Прошло минуты две.

Вдруг Джордж глубоко вздохнул, отключил голоэкран комма, встал, положив руку на живот, пробормотал:

– Извините, мне нужно ненадолго отлучиться... – и тоже вышел из домика.

Матвей посмотрел ему вслед, но ничего не сказал.

В его душе стало зарождаться подозрение, но он заставил себя не думать об этом и переключиться на что-нибудь более приятное.

В конце концов, сегодня он вернул себе, казалось бы, потерянную должность, а главное, уважение других членов коллектива.

;

* * *

;

Джордж догнал Астрид, когда та проходила мимо реакторного блока, делая уже второй или третий круг по лагерю.

– Что они подумают, Джордж, если ты вышел оттуда почти следом за мной? – негромко спросила шведка, узнав коллегу, поравнявшегося с ней в темноте (и тишине) наступающей ночи, и не желая, чтобы солдаты подслушали их разговор.

– Не волнуйся: я изобразил, что мне нужно по делам, так что минут пять у меня есть, – ответил американец. – Можно и десять; тогда придётся сказать, что сильно прихватило... Но я не о том хотел поговорить. Что ты планируешь делать, Астрид?

– Терпеть и дальше этого урода во главе нашей группы, а потом, скорее всего, улететь обратно с позором и понижением в зарплате и быть назначенной куда-нибудь, где взорвался реактор или когда-то была термоядерная бомбардировка? Ну нет, я на такое не подписывалась. С Матвеем надо что-то делать. Причём как можно скорее.

– И что ты предлагаешь? – криво усмехнулся Джордж, но в темноте этого не было видно. – Напомню тебе, что вокруг нас стоят на карауле солдаты в полной боевой форме. Они не выпустят нас отсюда до особого распоряжения, так что вариант с несчастным случаем в лесу не прокатит по техническим причинам...

– Значит, придумаем что-нибудь другое, – огрызнулась Астрид и остановилась. Джордж замер рядом с ней.

Они находились сейчас между рабочим блоком и складом, практически в самом центре лагеря, продуваемого холодным ветром, где их не могли подслушать ни другие экологи, ни солдаты. Точнее, солдаты теоретически могли с помощью специальной аппаратуры, но вряд ли перед ними сейчас стояла и такая задача.

– Джордж, от Туманова нужно избавиться. Так, чтобы в этом нельзя было обвинить нас. Пускай там Мванзу или Ямато... космос побери, даже солдат, стерегущих нас... Или чтобы подумали, что это несчастный случай...

– Мой тебе совет: давай подумаем об этом завтра. Тогда ты и определишься, что именно ты хочешь сделать. Имей в виду: эта идея мне не нравится, и я не хотел бы в этом участвовать...

– Джордж, если Матвей в скором времени может погибнуть, то где гарантия, что это же или что-то подобное не случится с тобой?

– Знаешь, а теперь я понимаю. Ты действительно такая, какой тебя выставлял Мэтт. Зря я тебе помогал. Но, к счастью для меня, ты больше не начальница.

Американец развернулся и направился обратно к жилому блоку.

– Урод... – пробормотала ему вслед Астрид. – Какие же вы оба уроды...

На глазах выступили непрошеные слёзы, но она смахнула их, сказала себе: «Ничего, они оба за всё ответят», – и тоже пошла к жилому домику.

Было уже поздно. Следовало лечь спать, а утром подумать о том, как дальше поступить с Матвеем... и Джорджем.

;

* * *



Кое-где, этой ночью.



– Итак, какие результаты? – спросил он в коммуникатор. – Имейте в виду, что нам...

– Не беспокойтесь. Результаты есть, – ответил агент. – По предварительным данным, воззвание в той или иной степени подействовало примерно на семьдесят процентов населения Сталочной. Остальные пока пребывают в растерянности и не готовы к решительным действиям. Единственное исключение – Видевская. Она вызвала с базы отряд солдат для охраны экологов, а затем на весь день закрылась у себя. Без дела она не сидит, это точно.

– Её мы нейтрализуем одной из первых. У неё же в деревне есть своя команда? Вы уже называли нам их имена. Сможете прислать голографии?

– Это будет трудно, но... Дайте мне два дня, и я всё сделаю.

– Один день! Если вы говорите правду и на наше послание откликнулась большая часть жителей, то события могут начать развиваться быстрее, чем планировалось. Так что и нам надо действовать быстрее... Вокруг луны сейчас наматывают витки два федеральных истребителя, так что долго говорить опасно. Голографии вышлите архивированным сообщением по закрытому одностороннему каналу. В ближайшее время связи не будет. Как только придёт пора действовать, мы выполним свою часть сделки. Будьте уверены. Всё, отбой.

;

* * *

;

Космос, 100-километровая орбита вокруг спутника Сталкерры, в это же время.

;

Лейтенанту Зарубину хотелось спать.

Заканчивалась его двенадцатичасовая, если так можно выразиться, «вахта» на борту истребителя около местной луны. Скоро надо будет разбудить Корнеева, чтобы уже тот следил за скрывающим что-то спутником планеты, а самому можно будет и отдохнуть...

Прошло трое суток с их вылета с базы. Ничего хоть чуть-чуть интересного они не обнаружили: новые датчики, можно сказать, молчали, выдавая лишь колебания показаний у самого нуля.

Связь с Мироновым осуществлялась по расписанию – каждые три часа, днём и ночью; создавалось ощущение, будто подполковник вообще не спал. Но доклады были стандартными, короткими и отрицательными: полёт нормальный, ничего не происходит, датчики не фиксируют значительных отклонений. Миронов выслушивал, коротко отвечал и отключался.

Время тянулось медленно. Нечем было занять себя, чтобы не потонуть в трясине скуки, засасывавшей пилотов с самого начала миссии. Но Зарубин и Корнеев держались: как бы то ни было, им платили именно за то, чтобы они выполняли приказы – летали в космосе или в атмосфере и, если потребуется, вступали в бой. Но последнее пока было излишним. Луна по-прежнему выглядела тихой и пустой, и неизвестно было, заметят ли они там что-то или нет.

От голода и жажды лейтенанты в любом случае не умерли бы: в кабине хранились недельный запас питательных брикетов и резервуар с водой – на случай, если придётся совершить аварийную посадку и дожидаться помощи. Это Зарубину и Корнееву пока не грозило, но на третьи сутки питания безвкусными кубиками и минерализованной водой хотелось уже сменить этот рацион на что-нибудь более основательное.

На борту маленьких – пять метров в длину – корабликов было трудно даже просто следить за собой. Они были рассчитаны на сравнительно короткие (максимум сутки) боевые вылеты и имели разве что гигиенические контейнеры, но никак не душевые кабины, которые втиснуть было решительно некуда, да и, если вдуматься, нерационально. Так что Зарубин мечтал поскорее вернуться на базу и наконец-то полноценно помыться.

Но ещё больше – дождаться окончания «смены» и поспать...

Взгляд лейтенанта упёрся в часы, высвечивавшиеся слева внизу на голографическом экране «приборной панели», и вдруг, заметив что-то, скользнул на строку с показаниями датчиков.

Зарубин сначала не поверил в то, что увидел. Затем поверил, и рот его непроизвольно чуть приоткрылся.

Теперь там были отнюдь не нули. Датчики показывали явное наличие электромагнитного поля в области спутника, лежащей в сотне километров под днищем и максимум в паре сотен – в сторону от истребителя.

Лейтенант знал, что показания всех приборов в каждом вылете на всякий случай записываются, так что по возвращении можно будет всё хоть сто раз посмотреть заново, однако сообщить о феномене было необходимо.

Рука Зарубина потянулась к аппаратуре связи и включила канал для общения с напарником.

– Второй, проснись! Проснись, кому говорю! Тут такое...

– Чего тебе, Первый? – раздался из динамика недовольный голос Корнеева, находившегося сейчас по другую сторону спутника, но квантовая связь позволяла не обращать внимания ни на какие преграды.

А пилоты, в каком бы они состоянии ни находились, не называли имён, используя в общении друг с другом позывные.

– Датчики фиксируют отклонения электромагнитного поля в области спутника, над которой я в данный момент пролетаю, – сухо проговорил Зарубин. – Похоже, это именно то, что нужно Базе. Поэтому не засыпай: нас в любой момент могут отозвать. Конец связи.

Лейтенант переключился на канал связи с Мироновым.

– База, я Первый, как слышно, приём? База, я Первый, как слышно?..

– Я База, слышу тебя, Первый, приём, – послышался усталый, но всё ещё твёрдый голос подполковника специальной разведки.

– База, я Первый, фиксирую отклонения, как поняли? Приём.

– Первый, понял тебя. Как долго длятся отклонения? Приём.

– Сорок секунд... Сорок пять... Амплитуда приблизительно ноль точка три единицы, повторяю – ноль точка три единицы. Как поняли? Пятьдесят пять секунд...

– Понял, Первый. Ждите, пока колебания не затихнут, и возвращайтесь. Приём.

– Вас понял, База. Конец связи.

Зарубин отключил коммуникатор истребителя и откинулся на спинку пилотского кресла.

Ну всё, скоро их с Корнеевым мучения прекратятся. И можно будет постоять хотя бы пару минут под душем, а затем восемь часов отдохнуть в постели, прежде чем их вызовет Миронов для подробного доклада...

;

* * *

;

Военная база Федерации, в это же время.

;

Миронов выключил браслет и устало откинулся на спинку кресла в своём кабинете.

За последние трое суток он спал максимум часов шесть, всего лишь трижды отлучившись с рабочего места в свою палатку из всех промежутков между докладами Зарубина и Корнеева. Он пребывал в постоянном напряжении, гадая: найдут что-нибудь, не найдут?.. – и тревожась за судьбу пилотов: как бы и их не расстреляли из гравидеструктора, как, возможно, случилось с «Би-202». Насчёт аномалии на орбите Сталкерры лейтенантов он предупредил, так что если с ними что-либо и случилось бы, то разве что по причине воздействия с луны.

Теперь эти волнения были позади, однако наставало время для новых.

Датчики, установленные на истребителях, не просто улавливали отклонения электромагнитного поля. Они распознавали именно те трудноуловимые колебания, которые возникали при квантовой связи. Сам разговор они подслушать извне не могли в силу мгновенной передачи данных при данном виде коммуникации; квантовую связь можно было перехватить, только подключившись незаметно к одному или обоим участвующим в диалоге устройствам. Но сенсоры сделали своё дело: они подтвердили факт связи между планетой и её луной, до этого бывший лишь подозрением Видевской и Миронова. И в связи с этим мысли возникали, мягко говоря, не очень радужные.

Прежде всего, этой ночью было доказано, что на спутнике Сталкерры действительно есть какая-то технологическая активность. И если неизвестно, когда и откуда она там взялась изначально, то напрашивается вывод, что она могла существовать там и до прилёта «двести второго», а значит, вероятность того, что этот корабль колонистов был сбит, возрастает многократно.

И просто чудо, что те, кто находился на местной луне, не захотели или не посмели уничтожить и два истребителя, три дня кружившие в ста километрах над поверхностью спутника.

«Хотя нет, – возразил сам себе Миронов, глядя в одну точку на противоположной стене кабинета. – Сбить федеральные военные корабли – значит выдать себя с головой, а неведомые лунные обитатели явно не хотели лишний раз светиться. А этот сеанс связи они провели, потому что не знали о новых датчиках, которые, в отличие от стандартных, смогли установить явную искусственность этих колебаний поля.

Следовательно, они могут не знать о том, что мы уже точно знаем об их существовании, – подумал подполковник. – Теперь нам надо решить: выжидать или напасть первыми? Если я отправлю туда всю эскадрилью истребителей, они поймут, что мы в курсе всего, и не станут церемониться. А если мы промедлим...»

Перед Мироновым вновь стоял тяжёлый выбор. И оба варианта были непривлекательными. Оставалось лишь выбирать меньшее из зол.

«Как бы там ни было, Звезду Смерти из древнего фильма уничтожил фактически всего один истребитель, попавший в уязвимое место, – напомнил себе подполковник. – У Зарубина и Корнеева имелись и обычные локаторы, которые наверняка «просветили» насквозь поверхность спутника. Скоро они вернутся, техники снимут показания, и уже тогда можно будет строить какие-либо планы... А сейчас неплохо бы и отдохнуть...»

Миронов с трудом поднялся из-за стола, запоздало вспомнил о защитном экране от подслушивания, нажал на кнопку и направился к выходу.

Самое главное – решение он принял. А уж как и в какие сроки его выполнять, можно было подумать и завтра.

;

* * *

;

Лагерь экологов, в это же время.

;

Ночная тьма не нарушалась ни одним проблеском света, тишину не прорезал ни единый звук.

Лагерь спал.

Не спали солдаты, стоявшие на карауле кольцом вокруг домиков в центре поляны. Это был сменный отряд, посланный взамен того, который пришёл в первой половине дня; для тех бойцов был устроен временный лагерь на другом берегу Сталки, соединённый с этим при помощи раздвижного мостика, перекинутого через реку инженерами. В случае чего отдыхающий отряд мог быстро прийти на помощь охраняющему, а если переправа окажется разрушена, можно будет воспользоваться экзоскелетонами в комбинезонах солдат.

В жилом блоке лагеря экологов царило обычное ночное сонное оцепенение. Но из пятерых членов группы спали лишь четверо.

Только Матвей Туманов лежал без сна на спине, уставившись в потолок, так и так не видимый в кромешной тьме помещения.

Хоть он несколько часов назад и вернул себе однажды отнятое у него место, особой радости по этому поводу он не испытывал. Ведь он видел, как отреагировала на известие Астрид; что, если она что-то предпримет в его отношении, чтобы снова обрести утерянную «власть»? Что-то, на порядок превосходящее запрет выходить из лагеря и залезать с комма в Сеть и обливание дезактивирующим составом из шланга.

«На что она готова пойти? – размышлял эколог. – Подстроить несчастный случай, чтобы я получил травму, достаточно серьёзную для того, чтобы меня немедленно отправили на Миракль для лечения? Или... нет, ну не убивать же из-за этой клятой должности начальника группы! Хотя тут ещё и личная неудовлетворённость... Выходит, я в опасности. И не знаю, когда и как именно будет нанесён удар.

Кстати, а кто всё-таки помогает ей? Может, вызвать Джорджа, Мики и Рауля по одному в рабочий блок и там обо всём расспросить? Нет, скорее всего, они отопрутся, а тот из них, кто находится в альянсе с Астрид, донесёт ей, если она сама обо всём не догадается, и тогда уж точно жди беды. Значит, придётся выжидать. А там можно будет и понять, кто же с ней таки связан».

И, приняв такое решение, удовлетворённый Матвей повернулся на бок и наконец-то заснул.



3. Развитие событий

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 60-й день зимы.



Прочитав сообщение от Миронова, Зелма какое-то время сидела в полурасстёгнутом спальном мешке без движения, в напряжённых раздумьях глядя в пространство, даже не обращая внимания на холодок в доме.

Значит, гравитационная аномалия – это не причина катастрофы, а всего лишь удачно подвернувшаяся маскировка. И все надежды на то, что колонизационный корабль разрушился по естественным причинам, оказались не более чем надеждами – причём ложными. А ведь совсем недавно ей казалось, что она раскрыла эту тайну...

«Надейся на лучшее, готовься к худшему, – сказала себе разведчица, выбираясь из спального мешка и сразу же обхватывая себя руками за плечи: в доме было реально холодно, а в эту ночь она спала в одном белье, в то время как вычищенный и вымытый комбинезон висел на гвозде, вбитом в стену. – Чёрт, неужели зима опять вернулась? Как холодно... – Она схватила комбинезон и принялась торопливо одеваться. – Ф-фух, теперь теплее... Может, и хорошо, что я оказалась неправа. Теперь-то мы знаем, как всё было, и, значит, можем подготовиться...

Так, идти к Миронову на совещание или нет? Где я нужнее – здесь, где в любой момент может начаться антифедеральное выступление, или там, где будет решаться вопрос о наших дальнейших действиях на местной луне? Я буду отсутствовать пару-тройку часов... может, ничего за это время и не случится? К тому же, можно кого-нибудь попросить проследить за обстановкой... Итак, решено».

Зелма наскоро перекусила и вышла наружу.

Её встретил лёгкий снегопад – белые хлопья с серого неба. По-видимому, он шёл ещё с ночи: земля была покрыта снегом толщиной сантиметров в пять, как определила Зелма, оглянувшись на свои следы. Сталка, видимая за рядами домов, казалось, покрылась тонкой коркой льда.

«Опять... – подумала разведчица. – Ну, хоть какой-то плюс: экологам теперь по-любому не ходить в лес какое-то время... Но радиационный фон снизится везде: и в лесу, и в деревне! Это уж сталкеры точно определят... Не вовремя! Именно тогда, когда надо, чтобы жители успокоились, а не утверждались в том, что от нас, федералов, больше вреда, чем пользы... если свяжут это понижение фона, работу экологов и события последней охоты... Но мы готовим подключение деревни к реактору, что должно сыграть нам в плюс... В конце концов, я ухожу всего на три часа... эх, опять экзоскелет придётся включать... приняв кое-какие меры предосторожности».

И Зелма пошла в сторону дома Ласа. Молодой сталкер всё поймёт и сделает, как нужно; она знала это.

А ещё она надеялась, что агент, личность которого она пока не хотела раскрывать, чтобы, возможно, не спровоцировать его на дальнейшие действия, не будет проявлять излишней активности и не поймёт, что она знает, кто он.



* * *



Военная база Федерации, примерно через час.



– Войдите! – крикнул из кабинета Миронов, когда Зелма постучала в дверь.

– Здравия желаю, – сказала разведчица, входя внутрь. Увидела двоих молодых лейтенантов, сидевших на складных стульях перед столом подполковника и обернувшихся сейчас к двери, и спросила: – Надеюсь, я не опоздала?

– Не очень, – ответил Миронов. – Мы только начали... – И уже лейтенантам: – Позвольте представить, капитан Видевская, по совместительству – федеральный наблюдатель на Сталкерре. – Те встали и козырнули, Зелма ответила тем же. – Лейтенант Зарубин, лейтенант Корнеев, пилоты истребителей.

Поприветствовав друг друга, Зелма и пилоты сели, заняв теперь все свободные стулья в кабинете.

– Итак, вот что обнаружили локаторы истребителей при облёте спутника... – Миронов включил проектор, и все посмотрели на боковую стену, на которой высветилось вращающееся изображение местной зеленоватой луны. По её экватору тёмно-серым и чёрным были обозначены (Зелма знала это) полости, вероятнее всего, искусственного происхождения. – В этих пустотах, – по картинке забегал луч лазерной указки подполковника, – располагается база вероятного противника. Как вы видите, они опоясывают более половины экватора спутника, так что очень сложно предположить, где именно размещены основные силы. К счастью, анализ колебаний электромагнитного поля позволил определить, что звонили на планету примерно отсюда... – Вращение изображения остановилось, и розовый лучик указки обвёл небольшим овалом какой-то район тех пустот. – По идее, следует ударить в первую очередь именно туда. Но не факт, что там постоянно находится какой-то их центр. Тем не менее, другого выбора пока нет. А то, что связь велась оттуда, означает, скорее всего, что если их основные коммуникации и не точно там, то явно где-то рядом. Следовательно, необходимо нанести удар вот по этому району. – Указка обрисовала в несколько раз более длинный овал.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться? Разумно ли начинать боевые действия, не проведя предварительной разведки? – спросила Зелма. – И к тому же, зачем так рисковать? Не лучше ли вызвать подкрепление, дождаться его, а затем уже нападать? Кстати, вы разве этого ещё не сделали?

– Я попытался. Мне отказали. Пробовать снова я не решился. Понятно? Вернёмся к плану операции. Это будет разведка боем. Четыре истребителя (два будут пилотировать Зарубин и Корнеев, ещё два – другие пилоты) проведут сначала пробный обстрел, отлетят на безопасное расстояние, чтобы проверить реакцию тех, кто находится на спутнике, и уже в соответствии с ней станут что-то делать. Ещё два истребителя будут на поддержке – на более высокой орбите – и в случае неблагоприятной для наших сил ситуации либо поддержат наши корабли, либо помогут им с отходом и возвращением на планету. Это хоть, по-вашему, разумно?

– Так точно, – вздохнула Зелма.

– Ударить следует в самое ближайшее время, – продолжил Миронов, выключая проектор, – пока они не поняли, что мы многое про них знаем. Всё осложняется тем, что у них имеется гравиоружие. Но я надеюсь, что у них всего один деструктор, максимум два, и в бою при их применении противником пилоты, опираясь на показания локаторов и детекторов гравитации, смогут сориентироваться и уничтожить орудия. К тому же, по неповоротливому кораблю колонистов прицелиться легко, а вот по быстрому и маневренному истребителю с включённым варпом и комплексом квантовой борьбы – намного труднее. Итак, товарищи лейтенанты, вам необходимо донести боевую задачу до остальных пилотов – разумеется, без некоторых подробностей. Вылет сегодня в восемнадцать ноль-ноль по федеральному времени, это как раз будет местный вечер[1]... Вы свободны. Капитан Видевская, вас я попрошу остаться.

Лейтенанты вышли. Зелма осталась сидеть напротив Миронова, ожидая, когда тот скажет, что требуется от неё.

– Второй коммуникатор противника, как мы выяснили, находится на планете, – сказал подполковник. – У их агента. Ты выяснила, кто он. Что ты планируешь предпринять, помимо охраны лагеря экологов?

– Пока ничего особенного. В планах на сегодня подключение деревни к реактору в лагере, что должно сыграть в нашу пользу: мы больше не будем зависеть от поставок аккумуляторов из Федерации. Того человека я постепенно буду отстранять от дел и установлю за ним наблюдение. Он пока не должен понять, что я про него всё знаю. Осталось только найти место, где он прячет свой комм... Постепенно, надеюсь, обстановка в деревне стабилизируется.

– Ну, дай космос... – пробормотал Миронов. – Ладно, иди, стабилизируй там всё... Докладывать – каждый день!

– Слушаюсь, – сказала Зелма и направилась к выходу из кабинета.

Да, пожалуй, ей нужно было поскорее возвращаться в деревню. Ведь кто знает, как там всё в её отсутствие может сложиться... да и экологи в своём лагере оказались заперты, как пауки в банке... как бы до беды не дошло...



* * *



Лагерь экологов, в это же время.



Проснулся Матвей от холода. Казалось, в жилом блоке температура опустилась ниже нуля, из-за чего хотелось не только не вылезать из-под одеяла, но и напялить на себя какие-нибудь тёплые вещи.

«Что за?..» – подумал он и, сев на койке, осмотрел помещение.

Все лежали на своих спальных местах, под одеялами, и с виду спали, временами ёжась и ворочаясь...

Почти все.

Пустовала только койка Джорджа.

«Наверное, его опять прихватило, – подумал Матвей. – Вот и сидит в туалете, страдает... Надо будет в аптечке порыться, что-нибудь ему посоветовать...»

Но частью сознания эколог понимал, что в ситуации есть какой-то подвох, что неспроста в жилом домике так холодно...

Однако практичность победила подозрительность. «Надо проверить обогреватель, – решил Матвей. – Может, всё дело в банальной поломке...»

Он встал с койки, продолжая кутаться в одеяло, и прокрался, чтобы никого не разбудить, в угол помещения, где и стоял на полу их калорифер. По пути он мельком взглянул на Астрид, и ему показалось, что у неё на лице застыла довольная улыбка. Затем шведка повернулась на бок, спиной к нему, и Матвей обратил взгляд на обогреватель.

Он не очень хорошо разбирался в устройстве бытовых электроприборов, поэтому не смог при поверхностном осмотре выявить причину неисправности. Выключил, включил – никакого эффекта.

«Возможно, дело в проводе, – подумал эколог. – Порвался случайно или ещё что... хотя не понимаю, как это могло произойти случайно... Тем более надо проверить... но как? Провода же под землёй протянуты... Ох, как-то это всё странно смотрится...»

Матвей вернулся к койке, оставил на ней одеяло, метнулся к двери, надел куртку, выдохнул с облегчением: ура, теперь тепло, – и вышел наружу.

«Ничего себе, сколько снега... – удивился он. – Так шесть дней назад, оказывается, не весна пришла, а всего лишь временное потепление... Что ж, теперь у нас появилась объективная причина не работать в лесу какое-то время, а, к примеру, более тщательно проработать дальнейшую стратегию и наши маршруты».

Матвей направился к реакторному блоку. Может быть, там кроется причина нерабочего состояния их отопительного прибора...

Пройдя по снегу пару десятков метров к нужному строению, он открыл дверь и сразу увидел эту самую причину.

Штепсель одного из проводов, подключённых при устройстве лагеря к реактору, теперь валялся на земляном полу, в котором сам провод исчезал остальной частью своей длины вместе с другими, воткнутыми в свои гнёзда на боку энергоустановки.

«Выскочил из разъёма, – подумал Матвей, заходя в блок и направляясь к «месту неисправности». – Интересно, почему?.. Или кто-то специально его вытащил? – Поражённый догадкой, он замер в метре от махины реактора. – Но кто? Астрид спит; значит, это её помощник... Неужели Джордж?..»

Всё ещё не веря в своё предположение, эколог подошёл к реактору, нагнулся, подобрал конец провода и вставил в свободное гнездо. Повернулся, чтобы уйти... и вдруг замер на месте.

В помещение вошла Астрид – и встала у двери, загораживая выход наружу. Она смотрела прямо Матвею в лицо, и тот внезапно всё понял, хотя по инерции и отказывался в это поверить.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он.

– А ты как думаешь? – ответила Астрид. – Типа опять начальником стал и считаешь, что ты бессмертный и что никому другому твоё место не нужно? Ты не можешь быть главным бесконечно. Не забывай, что и у других есть гордость.

– Да, гордости тебе не занимать... Скажи, а это Джордж вытащил провод из гнезда, чтобы меня сюда выманить?

– Нет, это я проснулась час назад и отключила обогреватель от снабжения. А Джордж сейчас на самом деле в туалете: решил рано утром перекусить и случайно съел концентрат с тремя раскрошенными таблетками слабительного.

– Скажи, а это он тогда отправил от твоего имени донос на меня, чтобы меня отстранили?

Шведка промолчала, загадочно улыбнувшись.

– Ты понимаешь, что я после этого признания уже могу направить в штаб прошение о твоём увольнении за вредительство и подрыв отношений в коллективе?

– Не сможешь, – ответила Астрид всё с той же лёгкой улыбкой, – потому что отсюда уже не выйдешь.

Матвей неожиданно понял, что у него нет с собой парализатора. Оружие осталось в тумбочке в жилом блоке: эколог не планировал, что на него кто-то нападёт, пока он будет разбираться с неработающим обогревателем.

– Решила меня убить? Тогда Зелма начнёт расследование и быстро выйдет на тебя. А о возможной ответственности ты, надеюсь, осведомлена.

– Ну что ты, – мягко сказала шведка, – всё будет выглядеть как несчастный случай. Допустим, ты пошёл проверять провод, случайно споткнулся и ударился головой о реактор. Печальная, но, тем не менее, вполне возможная случайность.

– Учти, пожалуйста, что я на несколько сантиметров тебя выше и килограммов на двадцать тяжелее, поэтому голыми руками ты со мной ничего сделать не сможешь. А парализатор использовать не советую: в крови останутся следы препарата из капсулы-пули, и можно будет установить, кто меня подстрелил.

– А с чего ты взял, что я буду стрелять из парализатора в тебя? Нет, я не такая глупая, как ты, вероятно, считаешь...

Астрид выхватила из кармана комбинезона полупрозрачный серый пластмассовый пистолетик – и выстрелила Матвею под ноги.

Эколог отшатнулся, в последний момент выставил назад руку, опёршись о реактор, подумал: «Да, я и вправду мог бы треснуться затылком и умереть...» – отпрыгнул в сторону от второй выпущенной Астрид капсулы и метнулся к сотруднице, не успевавшей прицелиться из-за молниеносности его движений.

Оказавшись рядом со ней, Матвей выбил у неё из руки парализатор, так что тот отлетел в дальний угол блока, и встал лицом к ней, смотря на неё сверху вниз с неодобрением и презрением во взгляде.

Астрид, замершая было с испуганным выражением на физиономии, выдержала лишь пару секунд этого взгляда, а затем распахнула дверь и выскочила наружу, прежде чем Матвей успел бы поймать её за руку.

«Сегодня я победил, – подумал эколог, стоя на пороге и наблюдая за тем, как шведка убегает к жилому блоку, – но только сегодня. Чтобы окончательно избавиться от проблем, надо дождаться увольнения Астрид. Эх, и почему она никак не угомонится?.. Да всё просто: неудовлетворённое самолюбие со стремлением хоть как-то выделиться плюс поистине фантастическая беспринципность. Попробует ли она снова? Нельзя этого исключать. В Экокорпусе ей больше ничего не будет светить, если я успею отправить сообщение до того, как она предпримет новую попытку... Пожалуй, займусь этим сейчас же. А потом у неё будет уже новый мотив – месть. Ничего, теперь я знаю, что она готова на всё, а значит, усилю безопасность. Позвоню Зелме, пусть она отдаст приказ кому-нибудь из солдат, чтобы Астрид заперли на складе и охраняли, чтобы она не сбежала... но сначала надо будет большую часть продуктов на всякий случай вынести, чтобы нам не пришлось всё оставшееся на планете время питаться концентратами со слабительным...»



* * *



Деревня Сталочная, чуть позже.



– Что?! – воскликнула Зелма, когда до неё дошёл смысл слов Матвея. – Это правда?!

Голограмма эколога над её левым запястьем кивнула.

– Тогда держись. Я... отдам нужные распоряжения. Не беспокойся.

– Раз ты так говоришь...

Матвей отключил связь.

Зелма посидела немного, задумчиво уставившись на встроенный в комбинезон коммуникатор. «Вот и доигрались... – подумала она. – А если бы я с самого начала не начала настраивать Матвея на борьбу, всё могло сложиться иначе: отношения в группе были бы спокойнее, и не было бы всей этой грызни... Впрочем, кого я пытаюсь обмануть; всё было бы, возможно, и хуже: эта Астрид подмяла бы группу, в том числе и Матвея, под себя, и тогда... тогда бы не было ничего хорошего... Ладно, теперь почти всё позади. Осталось дождаться увольнения Астрид и её отбытия с планеты... А пока надо принять меры, чтобы ничего плохого больше с этой стороны не произошло...»

Она снова включила комм и набрала код Миронова.

А через несколько минут разведчица вышла из дома, чтобы проследить за тем, как проходит финальная стадия подключения деревни к реактору экологов.



Велков Зора, Круза и Нурса Зелма нашла, как и планировалось, у дома Ласа, у стены которого, стоял в снегу блок-автомат, прикрытый синтепластом и с одной стороны утыканный проводами от электроприборов, используемых сталками. Противоположный бок устройства смотрел на восток, в сторону лагеря, одиноким мотком провода в чёрной резине изоляции.

– Как успехи? – спросила Зелма, подходя к велкам.

Круз, сидящий на корточках на снегу, воткнул в одно из немногочисленных оставшихся гнёзд штекер и повернулся вместе с остальными к подошедшей разведчице.

– Всё готово, – ответил Нурс. – Осталось только протянуть провод и пустить, наконец, в Сталочную электричество...

Зелма кивнула:

– Давайте. Я проконтролирую. Вообще с этим может справиться и один из вас. Нурс, давай ты. Зор, Круз, можете идти. Желаю приятного дня.

– Спасибо, – сказал велк Зор и хлопнул Круза по плечу. – Ну что, пошли?

– Угу, – буркнул тот, встал и вместе с «коллегой» направился прочь.

А Нурс, нагнувшись, взял в руки моток провода от блока и пошёл к лагерю экологов, постепенно разматывая чёрную резиновую змейку.

Зелма шагала следом, втаптывая провод поглубже в снег и присыпая его, чтобы не было заметно. Потом, когда на планете будет развёртываться масштабное федеральное строительство, протянут новую, подземную линию электропередачи. А пока пусть будет вот так.

Они дошли до края поляны и вступили в перелесок.

На другой стороне полосы деревьев их встретил солдат в чёрном боевом комбинезоне и в шлеме с откинутым щитком, прислонившийся к стволу и держащий на плече плазменное ружьё.

– Стой, кто идёт? – поинтересовался он, нацеливая оружие на гостей.

– Капитан Видевская. – Мигнула голограмма удостоверения, и боец вмиг подобрался. – Он со мной, – кивнула разведчица на Нурса. – Пропустите нас.

– Есть, товарищ капитан.

Солдат посторонился, и «электрики» вошли на территорию лагеря.

Действительно, вокруг четырёх синтепластовых домиков стояло настоящее кольцо охраны – не менее пятнадцати человек, как на глаз определила Зелма. М-да, если есть и такая же по численности дублирующая группа, то Миронов, как и она сама, всерьёз озаботился проблемой охраны экологической миссии. Ничего, если они в ближайшее время справятся со всеми угрозами, то потом необходимость в усиленной защите отпадёт, и можно будет носить только парализатор, чтобы отстреливаться от мутов...

Зелма и Нурс подошли к энергоблоку лагеря. У двери строения также стоял солдат с плазменным ружьём. Снова мелькнуло удостоверение разведчицы, и боец пропустил их внутрь.

Видевская осталась у выхода, а Нурс подошёл к реактору и, повинуясь её кивку, подключил провод к свободному гнезду, тем самым запустив в Сталочной централизованное электроснабжение.

– Ну всё, Нурс, спасибо за помощь, – сказала Зелма. – Можешь возвращаться в деревню. А у меня тут ещё дело есть...

– Хорошо, – пожал плечами велк, прошёл мимо неё и ступил за порог домика.

Разведчица постояла несколько секунд на месте, думая, что именно ей хочется сделать, а затем тоже вышла наружу.

Десяток шагов до склада, где по просьбе Матвея закрыли «нарушительницу спокойствия»...

Зелма обошла строение, и боец, охранявший вход, после «предъявления документов» пустил её на склад.

Войдя внутрь, Видевская оказалась в освещённом одной из двух потолочных ламп помещении, где на полу у стены, вытянув длинные ноги и подперев кулаком подбородок, сидела Астрид и мрачно глядела перед собой. На вошедшую разведчицу та даже не взглянула.

– Астрид, мне надо с тобой поговорить, – осторожно сказала Зелма; после того, что рассказал ей Матвей, она тоже посчитала, что от Линдстрём можно ожидать чего угодно.

– А мне с тобой – нет, – угрюмо отозвалась Астрид, всё так же смотря куда-то на противоположную стену склада.

– Зачем? – спросила разведчица, решив не обращать внимания на слова шведки. – Ради чего тебе потребовалось убивать Матвея? Ведь не просто для того, чтобы – пусть даже временно – утвердиться-таки в роли лидера группы? Скажи, что это было? Месть? Но за что? За то, что он захотел встречаться именно со мной? За то, что он захотел уберечь коллектив от разложения? Это же глупо. Чего ты этим хотела добиться? Чтобы тебя уважали? Это надо доказывать усердной работой и помощью остальным – в том числе и Матвею! Своими действиями ты сама вырыла себе яму, из которой самостоятельно тебе уже не выбраться, а другие помогать тебе не будут. Потому что презирают. Потому что ты всем надоела. Потому что...

– Замолчи... пожалуйста, – процедила Линдстрём; похоже, ей было непривычно употреблять в речи вежливые слова. – Лучше скажи: что теперь со мной будет?

– Увольнение из Экокорпуса – это без вариантов. Возможно, суд, если у Матвея останутся к тебе претензии. А там уж как повезёт... И всё-таки – зачем?..

– Отвали... – устало ответила Астрид. – Да, я мстила ему – за свою неудовлетворённость жизнью, положением... Мне хотелось быть лучшей, первой, но не выходило... а у него – так легко! И к тому же он просто меня достал – своей... идеальностью, что ли... – Теперь шведка говорила уже со злостью. – Своей... своей... А тебе какое дело?! – неожиданно взорвалась она, впервые за время разговора повернувшись к Видевской, стоявшей рядом и глядевшей на специалиста по радиационным загрязнениям сверху вниз. – Ты же заодно с ним! Тебе же на меня плевать; только о себе да о нём печёшься...

– Если ты забыла, у меня ещё есть Сталочная и военная база неподалёку. И им я предана так же сильно, как и Матвею. Может быть, даже сильнее. А ты так ничего и не поняла. В точности знаешь, что и почему ты сделала, но не считаешь это неправильным. Стыдно, Астрид. – Зелма покачала головой и направилась к выходу. У порога обернулась и добавила: – Думай, Астрид. Думай. Разберись в себе; так будет проще и для тебя, и для нас.

И вышла, оставив шведку наедине с собой и своими мыслями.

Дошла до жилого блока; его, в отличие от склада и домика с реактором, никто не охранял. Постучала в дверь – и принялась ждать, пока кто-нибудь откроет.

Дверь распахнулась, и к Зелме вышел Матвей, тут же нацепивший на лицо тёплую улыбку.

– Привет, – сказал он, закрывая дверь, чтобы не тратилось тепло, и застёгивая куртку. – По делам здесь?

– Привет. Да, по делам. Подключили, наконец, деревню к реактору... А у вас как? Ничего серьёзного больше не произошло?

– Слава космосу, нет. Вряд ли Астрид сможет сбежать из-под охраны, а подкоп ей делать нечем... А ты как? Скоро ли рассосётся то, из-за чего нас тут день и ночь стерегут?

– Надеюсь, – вздохнула разведчица. – По крайней мере, я прилагаю к этому все усилия. Если всё пойдёт гладко, через несколько дней охрану можно будет снять. Оставить только пару солдат – для охраны склада и реакторного блока...

– Ну дай космос. Может, останешься? Запрёмся в рабочем блоке, поговорим по душам?.. Тем более, что нам тут ничего не угрожает...

– Извини, не могу. Мне нужно быть в деревне, чтобы... ну, мало ли что...

– Понимаю. – Матвей чуть погрустнел. – Но ты ещё придёшь?

– Конечно, – горячо ответила Зелма, беря эколога за руку. – Потом, когда всё устаканится и можно будет подумать и о нас...

– Спасибо, Зелма. Я... буду ждать.

– Взаимно, – сказала разведчица, вдруг поднялась на цыпочки и поцеловала эколога, затем отпустила его руку и, помахав на прощание, направилась в сторону селения.

И всю дорогу до перелеска она чувствовала спиной неотрывный взгляд Туманова.

Хороший он человек. Мягкий... но хороший.



4. Неожиданный удар

Лагерь экологов, 6 марта 28** года (60-й день зимы).[2]



Проводив глазами Зелму до перелеска, Матвей вздохнул, открыл дверь жилого блока, заглянул туда и сказал:

– Джордж, можно тебя на секунду? Надо поговорить.

– Ну ладно. – Американец встал с койки, накинул куртку и вышел к приятелю. Тот закрыл дверь и посмотрел ему в лицо. – Что случилось?

– Джордж, скажи, это ты помогал Астрид? Например, отправлять доносы на меня? Только не ври, – добавил Матвей, едва Джордж открыл рот, чтобы ответить. – Я всё знаю. Астрид намекнула, когда... ну ты понял...

– Да, это был я. И теперь об этом сожалею. Я был против идеи убить тебя, вот она, наверное, решила заодно и мне отомстить: ведь не мог же я просто так просидеть всё утро в туалете... Доволен?

– Вполне, – кивнул Матвей. – Надеюсь, этого больше не повторится?

– Будь уверен. Чтобы я ещё раз связался с кем-нибудь вроде этой Линдстрём...

– Я очень рад, что ты это понял. Теперь всё будет хорошо.

Матвей распахнул дверь блока и вошёл внутрь, Джордж последовал за ним.

Похоже, в группе всё постепенно начинало налаживаться.



* * *



Деревня Сталочная, чуть позже.



Стук в дверь застал Зелму за составлением на компьютере «Би-202» таблицы жителей деревни по уровню их надёжности после воззвания. Пока однозначные утвердительные пометки стояли лишь напротив имён Ласа, Плюща, Ксюни и некоторых велков. А с именем вражеского агента соседствовало определение «опасен».

Разведчица встала из-за стола, выключив голодисплей над запястьем, подошла к двери, спросила:

– Кто?

– Это Плющ. Впустите?

– Да.

Зелма разблокировала магнитный замок, позволила молодому сталкеру войти в дом, а затем вновь заперла выход.

– Докладывай. Как обстановка в деревне?

– Вроде никаких всплесков, всё ровно... Судя по разговорам сталков, кое-какое воздействие на них то обращение оказало, но до серьёзных действий дойти не должно: многие не восприняли воззвание так сильно, как, возможно, планировал тот, кто это написал... Зелма, а вы уже знаете, кто он?

– Пока нет, – вздохнула Видевская: она решила сохранить имя агента в тайне от всех, кроме Ласа, которому поручила непосредственное наблюдение за ним. – Экспертиза почерка дала неточный результат: вы тут многие как под копирку пишете... Так, а теперь по порядку: кто что говорил и как это его или её характеризует?

...Через несколько минут Плющ вышел от Зелмы. Та как раз заканчивала заполнять таблицу благонадёжности сталков, опираясь на то, что рассказал ей юноша.

Картина пока что вырисовывалась более-менее приемлемая. По крайней мере пять человек из деревни, кроме определённых разведчицей ранее, полностью сохранили верность ей как федеральному наблюдателю. Ещё человек тридцать пять – больше половины местного населения (например, мать Плюща и велк Круз) – были с большой долей вероятности индифферентны к тому, кто и как к ним относится; в конце концов, лишь бы жить не мешали. Но по меньшей мере четверть жителей всерьёз восприняла то письменное воззвание, и неизвестно было, чего ожидать от них. И в их списке находилась, кроме прочих, Лина...

Снова стук. Снова вопрос через дверь:

– Кто?

– Это я, Лас. Не волнуйтесь, всё в порядке...

– Входи.

– ...объект не упущен, а зашёл к себе в дом и пробыл там какое-то время, прежде чем я решил пойти к вам, – закончил Лас, когда на двери мигнул огонёк блокировки магнитного замка.

– Стоп. С самого начала. С утра. Куда ходил, что делал, не заметил ли тебя?

– Не беспокойтесь, меня велк Зор когда-то научил кое-чему, так что с незаметностью накладок не было. А агент, короче, ходил вот куда...

Вскоре разведчица уже была в курсе сегодняшних передвижений «предателя». Эх, узнать бы, где же он таки прячет коммуникатор...

– Зелма Арсеньевна, а кто-нибудь, кроме меня, знает, кто является агентом? – спросил Лас. – Ведь это невозможно скрывать бесконечно...

– Нет. Пока ты один. И пусть какое-то время будет так. Поверь, так нужно. Все должны успокоиться, он начнёт нервничать от того, что план не осуществляется так, как следовало, и тогда мы его возьмём. А в данный момент это может сыграть не в нашу пользу.

– Понятно. Я пойду?

– Да. Продолжай наблюдение. Следующий доклад вечером.

– Слушаюсь.

Зелма выпустила Ласа и опять заперлась. А затем села на лавку у стены и потёрла ладонью лоб, словно стараясь помочь этим своей мыслительной деятельности.

Всё непросто. Как же всё непросто... Ничего, она найдёт способ справиться со всеми неприятностями – и провести через них Сталочную. По возможности с минимальным количеством неожиданностей...



* * *



Ближе к вечеру.



Лина стояла у стены одного из домов на севере деревни и из-за угла выглядывала на окраину, куда по одному стекались сталки и где теперь скопилась уже настоящая толпа – не меньше двадцати человек, а то и больше. Жители в некотором удивлении сходились вместе, удивлённо переговаривались, оглядывались вокруг, словно бы ища взглядом её – Лину.

Всё дело в том, что всю ночь сталочка размышляла насчёт вчерашнего воззвания, а сегодня после полудня она обошла почти всю деревню и поспрашивала у всех, кто как воспринял его. А тем, кто ответил неопределённо или в том смысле, что согласен, она предложила прийти ближе к вечеру сюда – дескать, будет что-то значительное. В том числе и Омелю.

И в итоге ощутимая часть сталков пришла.

Лина усмехнулась: выходит, и она способна собрать определённые силы, – посчитав, что больше ждать не стоит, вышла к собравшимся и громко сказала:

– Эй, внимание! Внимание всем!

Все посмотрели на неё, не прекращая удивлённого ропота; кто-то крикнул из толпы:

– Лина, это что тут у нас за сборище? Зачем ты нас всех позвала?

– Сейчас всё объясню. Помолчите только.

Гомон стал понемногу стихать. Когда наступило какое-то подобие тишины, Лина продолжила:

– Как вы все догадались, я собрала вас здесь в связи с тем обращением, которое мы получили вчера утром. Лично я верю в то, о чём прочитала. Кто ещё?

– Ну, я...

– Мы...

– Да, короче... – заговорили в толпе.

Лина вслушивалась в доносившиеся обрывочные высказывания и постепенно разочаровывалась. «Маловато отклика, – подумала она. – Я рассчитывала на большее. Ничего, это мы сейчас исправим: я ведь подготовилась к сегодняшнему собранию...»

Дождавшись, пока сталки вновь затихнут, она повела новую речь:

– Кто-то хотел рассказать нам правду о том, что за люди вопреки нашему желанию прилетели в наш мир. Кто-то не побоялся выразить своё недоверие к тем, кто сейчас насаждает у нас новые порядки. Так побоимся ли мы сломать эти порядки и вернуться к прежней жизни, покончив с теми, кто её разрушает?

– Лина, ну ты загнула! Нашу жизнь не очень-то разрушают, даже улучшают частично... строят по-новому... – сказал кто-то из второго ряда.

– «По-новому» ничего сделать невозможно без разрушения того, что было раньше. Пора бы нам уже это понять. Зелма раздаёт всем эти... как их... кон-цен-траты и повсюду проводит своё... эк-лек-три-чество... – Было заметно, что привнесённые извне слова вызывают у сталочки трудности. – Мы постепенно разучиваемся добывать себе еду сами и перестаём зависеть только от самих себя, теряем свою самостоятельность. Феде...рация постепенно порабощает нас. Будем ли мы терпеть это, я спрашиваю вас?!

– Да что терпеть-то? Вроде живём, как жили... – возразил снова тот же голос.

– Замолчи ты...

– Дай послушать, что Лина говорит...

– Или иди вообще отсюда... – отозвались сталки и вытолкали говорившего – сталкера лет тридцати – из своих рядов.

Тот посмотрел на всех, на Лину, плюнул, пробормотал:

– Да идите сами все... сдались мне ваши разговоры... – и зашагал обратно в деревню.

– Далее, – продолжила Лина, вновь завладев вниманием аудитории, – экологи как бы занимаются тем, что очищают лес. Это да, но кто они на самом деле? Слепые исполнители чьей-то воли или сознательные вредители? Вы спросите, почему это «очищение» леса я называю вредным? А вот почему. Может, кто знает, что несколько дней назад на Ксюню в лесу напал мут, а она не смогла отбиться? Вижу, что знаете. Так вот, это произошло потому, что у неё в нужный миг не сработала сверхспособность. Мало того, она не сработала и у Ласа: Ксюня мне рассказывала, что он может видеть на расстоянии, – но тогда и у него не вышло увидеть мутов на безопасном отдалении от отряда! А всё потому, что охотники зашли в ту часть леса, которую экологи уже опрыскали этой своей гадостью! Понимаете? Мы привыкли жить с той невидимой штукой, которая появилась после Звездопада; она нам и дала наши способности. А теперь у нас хотят их отнять! Ведь когда с лесом они закончат, они переключатся на нас, на деревню! – Негромкий ропот толпы стал возмущённым. – Да! Они хотят сделать нас такими же, как они, одинаковыми, зависимыми от всего внешнего! Но у них это не выйдет! Ведь мы им не позволим этого сделать, правда?! – К этому моменту Лина уже почти кричала. – Я вас спрашиваю: правда?!

– Да!!! – ответила толпа согласным рёвом; некоторые особо загоревшиеся даже выбросили вверх кулаки.

– Тогда жду вас на закате на восточной окраине деревни! Возьмите какое-то оружие и приготовьтесь к тому, что нам попробуют дать отпор их солдаты, охраняющие лагерь! Но в это время они как раз сменяются, я видела, так что мы должны прорваться – и уничтожить тех, кто хочет уничтожить нас! Будьте уверены: победа будет за нами!

– А с Зелмой что?

– Да, кстати...

– Как быть с ней? Ведь это она нам всё...

– Её мы оставим на потом. Расправившись с экологами, мы оставим её на какое-то время в одиночестве, а одна она против всех нас не выстоит! Ей придётся сбежать, трусливо поджав хвост! Мы станем свободны!

– А военные? Их же вроде много на том берегу реки...

Вопрос не застал Лину врасплох. Она думала и об этом – и всё больше верила в итог своих рассуждений, который теперь собиралась высказать.

– Как думаете, тот неизвестный стал бы поднимать нас на выступление против федеральных... уф, выговорила это слово... захватчиков, если бы знал, что оно окажется бесполезным? Зачем тогда это всё? Чтобы нас всех тупо поубивали? Так не может быть! Если он упоминал все те сведения, значит, он откуда-то это знает; а если знает, то не может не испытывать к этому определённого отношения; а какое может быть отношение к похитителям нашей свободы? Нет, он должен был всё подготовить к тому, чтобы мы в конце концов победили. К тому же, теперь у меня есть сверхспособность, которую я могу употребить в целях нашего, безусловно, правого дела. Как бы там ни было, нам нечего терять, кроме нашей свободы! Вы согласны с этим?!

– Да!

– Итак, вы со мной?!

– Да!!!

– Тогда жду на закате! И помните: остальные, то есть те, кто подчинился им, нам не указ! Не позволяйте другим мешать нам бороться! Всё, всем спасибо за внимание.

Сталки начали понемногу расходиться.

А Лина перевела дух и устало плюхнулась на снег.

Ей надо было отдохнуть после такого впечатляющего выступления.

Но Первосталк свидетель: у неё получилось заразить всех своей мыслью. А теперь с их помощью она попытается изменить то, во что понемногу начинала превращаться Сталочная...

На её плечо легла чья-то рука. Лина открыла глаза и увидела над собой Омеля, который держал её за плечо и озабоченно на неё смотрел сверху.

– Эй, ты в порядке? – спросил подросток.

– Да, Омель. В полном. Просто... надо немного отдохнуть. Перед тем, что нам предстоит...

– Лина, тебе это на самом деле надо? Или это так, попытка хоть что-то противопоставить федералам?..

– Надо, Омель, надо. К тому же, ты сам вчера согласился быть со мной, несмотря ни на что. Ты что, передумал?

– Нет. Я просто не хочу быть там убитым. Мне же только...

– А мне семнадцать, и что? Далее, у солдат может быть приказ не стрелять в жителей. А когда они спохватятся, что мы не останавливаемся, будет уже поздно. Омель, мы должны. Пожалуйста, помоги мне, и я буду для тебя кем угодно, кем захочешь.

– Хорошо, Лина. Я... буду с тобой. Но если так получится, что... у вас не получится прорваться... мы же спасёмся, да?

– Ну конечно!

– А если нас накажут? Может, даже в лес изгонят?

– Будем решать по обстоятельствам. Я лично не хочу жить в плену тенхо... тех-но-логий. Я хочу свободы. Для себя, для тебя – для всех, кто этого тоже хочет. Ведь это наша планета!.. Иди, Омель. Подготовься. Вечером мы должны пойти со всеми. И пусть уж как пойдёт. Мы или проиграем, или победим. Но мы победим. Я уверена в этом.

Омель сел рядом с подругой на снегу и взял её за руку.

– Я теперь тоже, – сказал он.



* * *



– Зелма Арсеньевна, откройте! Это срочно! – раздался вместе с тяжёлыми ударами в дверь взволнованный голос Плюща.

Разведчица вскочила из-за стола и разблокировала замок. Спросила у юноши, стоящего на пороге:

– Что случилось?

– Там на западной окраине сейчас какое-то собрание! Сталков, наверное, двадцать пять стоит кучкой, а Лина им что-то задвигает... какие-то антифедеральные вещи...

– Этого ещё не хватало!.. – процедила Зелма. – Я иду к ним! Ты – со мной, для подстраховки!

– Они уже, похоже, расходятся, – сказал Плющ, посмотрев куда-то в сторону, где, видимо, всё и происходило. Видевская выскочила наружу и увидела жителей, которые теперь по одному, по двое тянулись от окраины. – Лины пока не видно: наверное, она ещё там...

– Почему сразу не предупредил?! – спросила разведчица, быстрым шагом устремляясь к месту недавнего сборища.

– По нужде надо было... – смутился молодой сталкер, идя сбоку и чуть позади от неё. – Я сначала не обратил внимания, потом какое-то время не мог; наконец, пришёл – а они уже... как это сказать... разогреты и... ну вы поняли...

– Поняла... Чёрт, как же всё не вовремя!..

Выйдя непосредственно из деревни, Зелма сразу увидела Лину, сидящую на снегу вместе с каким-то подростком; «Омель, кажется», – всплыло в голове имя. Все уже разошлись. Что ж, придётся помешать этим двоим...

– Лина! – крикнула разведчица, подходя к ним. – Есть разговор. Ты, – указала она на Омеля, – оставь нас. Посиди этим вечером дома. Ну, быстрее!

Подросток взглянул на Зелму, затем на Лину, понял, что спорить нет смысла, встал и пошёл обратно в Сталочную.

Лина тоже поднялась на ноги и посмотрела на разведчицу. Та отметила, что взгляд сталочки приобрёл некоторую твёрдость и... надменность, что ли.

– Ну и? Что вам нужно? – спросила Лина. – Пришли меня отговорить? Уже поздно. Ничего нельзя изменить. Всё пойдёт так, как должно.

И, к тайному ужасу Зелмы, она довольно усмехнулась.

– Вижу, что отговаривать тебя бесполезно, поэтому применю более жёсткие меры, – холодно сказала разведчица и схватила сталочку за плечо. Та попыталась вырваться, но безуспешно: Плющ, повинуясь взгляду Видевской, подошёл и взял Лину за другую руку. – Сдам тебя родителям, пусть запрут тебя дома, чтобы ты одумалась. Ведь их здесь не было, и они не знают о твоих планах, верно?

– И не узнают, – ответила Лина, дёргаясь в двойной цепкой хватке. – Отпустите меня! Вы всё равно уже не сможете нам всем помешать...

– Смогу. Поэтому и не отпущу. Где ты им назначила сбор для восстания? На какой окраине? А, наверное, чтобы далеко не ходить, – на восточной... Что ты так смотришь? Думала, я не сумею проанализировать информацию? Не на такую напала. А теперь пошли в деревню...

И Зелма с помощью Плюща потащила упирающуюся сталочку к селению.

«Как мне вырваться? Как?.. – думала Лина, пытаясь освободиться из захватов. – Если меня там не будет, то зачем всё это?.. А хотя... кажется, я знаю способ...»

– Отпустите, а то хуже будет! – крикнула она. – Я не шучу!

– Лина, неужели ты собираешься... – озадаченно проговорил Плющ, замедляя шаг и, похоже, понимая, что она хочет сделать.

И сталочка осознала, что дальше медлить нельзя.

Сосредоточившись, она одной мощной мыслью вызвала свою суперспособность.

У Плюща вспыхнул рукав куртки, и юноша с криком выпустил руку Лины. Зелма ощутила жар на голове, свободной рукой дотронулась до волос – и, обжёгшись, поняла, что они загорелись.

– Маленькая дрянь! – прорычала она, продолжая с силой сжимать плечо сталочки, нагнулась, сгребла свободной рукой с земли немного снега и положила на голову, чтобы загасить огонь.

«Так вот что она имела в виду, когда написала в анкете, что имеет сверхспособность!» – подумала разведчица, нагибаясь за следующей порцией снега.

В этот момент она почувствовала удар чьим-то коленом пониже спины – и от неожиданности чуть расслабила хватку.

Этого хватило, чтобы Лина выдернула руку, а когда Зелма повернула искажённое яростью лицо в её сторону, сталочка уже бежала прочь на север, вдоль окраины.

– За ней – быстро! – крикнула разведчица Плющу, который как раз старался затоптать пламя на скинутой с себя куртке, и бросилась в погоню.

– Да не догоним уже! – ответил он, однако вперёд всё же побежал, подхватив обгорелую верхнюю одежду.

Лина успела оторваться на десяток сагней от разведчицы и на полтора – от сталкера. Плющ бегал побыстрее Зелмы, и когда он поравнялся с ней, сталочка уже домчалась до деревьев и скрылась в лесу.

– За ней! Её нельзя упустить! – крикнула Видевская Плющу, чуть вырвавшемуся вперёд.

– А то я не знаю!

Они добежали до того места, где Лина вбежала в лес. Им пришлось сбросить скорость: они не знали, в каком направлении сталочка двигалась теперь, а расшибать лоб о деревья в слепом поиске не хотелось ни Зелме, ни Плющу.

– Вон она! – крикнул Плющ, указывая направо, где сагнях в двадцати пяти от них удирала небольшая тонкая фигурка.

Зелма молча повернула в нужном направлении и поднажала, уворачиваясь от твёрдых стволов и перепрыгивая торчащие из снега корни.

Плющ вырвался вперёд, помогая себе руками: он хватался за деревья и отталкивался от них, поддерживая высокую скорость, – как когда-то его, Ласа и других тогда ещё подсталкров учил велк Зор.

Но Лина тоже была не клыпом шита. Плющ знал, что она умеет быстро бегать – немудрено с её-то маленьким весом. А если взять и её изворотливость, то...

Через какое-то время Зелма догнала молодого сталкера, почему-то стоявшего на месте и тихо ругавшегося сквозь зубы.

– Ушла, в зад Первосталку!.. – с досадой воскликнул он, отвечая на невысказанный гневный вопрос разведчицы. – Наверное, выскочила ненадолго из леса и срезала путь, а сама сейчас умчалась Первосталк знает куда...

– Плохо... – процедила Зелма, восстанавливая дыхание после бега. – Очень плохо, что мы её упустили... Однако в чём-то даже и хорошо: теперь она не сможет незаметно подобраться к лагерю, а если всё же и решит, я прикажу солдатам стрелять на поражение...

– Зелма Арсеньевна, вы серьёзно?! – ошарашенно спросил Плющ. – Она же всего лишь...

– Ты что, не понимаешь?! Она по-настоящему опасна! Если она сумела подбить антифедерально настроенных сталков на восстание, то это будет катастрофа. Я просто не представляю, что будет дальше. Если мы всех перестреляем, то навсегда потеряем в деревне то доверие, которое я так долго зарабатывала; а если не будем стрелять, то погибнут экологи, некоторые солдаты и даже, возможно, я. Ни того, ни другого я допустить не могу. Но выхода из ситуации не вижу. Плющ, иди в деревню, собирай всех, кто мог бы стать нашим союзником, на восточной окраине. Попробуем помешать тем недовольным. Быстрее, Плющ! Времени почти нет!

А когда юноша, осознав всю важность момента, кивнул и понёсся в Сталочную, разведчица набрала номер Миронова.

Надо было срочно действовать на опережение.



* * *

;

Военная база Федерации, чуть позже.

;

– Чёрт, ну как же так-то?.. – устало протянул Миронов, когда Зелма доложила ему последние новости; его ладонь коснулась лба, а затем медленно сползла по лицу вниз.

– Товарищ подполковник, нужно действовать быстро. Подкрепление должно прибыть максимум до заката, иначе я не думаю, что мы своими силами сумеем удержать ситуацию под контролем.

– Да понимаю я всё, Зелма... Ты уже расставила вторую группу охраны перед лагерем? Хорошо. Подкрепление высылаю. Каждые десять минут – доклад о текущих событиях. Извини, пилотов для мониторинга с воздуха дать не могу: скоро все вылетают к местной луне... Придётся сражаться на два фронта – и надеяться, что хотя бы на одном победим. Конец связи.

Голограмма разведчицы померкла.

А подполковник вызвал дежурного по штабу и приказал собрать ещё пару десятков бойцов в полной амуниции и отправить на север, в деревню, а для остальных объявить полную боеготовность.

А затем он вспомнил, что сегодня в системе Сталкерры пролетал патрульный крейсер, челнок с которого доставил в деревню заказ Зелмы. «С одной стороны, мне надо связаться с ним и приказать поскорее выдвинуться сюда под мою ответственность, – подумал он. – Но с другой, если и в космосе, и на планете мы справимся с ситуацией, то... Да и всё равно: скажу, что на спутнике находится база мятежников, требуется поддержка для её ликвидации».

Миронов вошёл в меню оперативной связи, настроил частоту и связался с командиром крейсера.

Соединения пришлось ждать две секунды. Потом над запястьем подполковника высветилось лицо неизвестного ему космического офицера.

– Здравия желаю, – проговорил командир крейсера. – Назовите себя и подтвердите полномочия.

– Подполковник Миронов; «пушистый апельсин», фиолетовый, «б», «з», «ы». – В дополнение к сегодняшнему обычному ключу начальник базы просканировал с помощью браслета свою сетчатку.

– Слушаю вас, товарищ подполковник.

Кратко, но ёмко Миронов изложил ситуацию.

– Прошу прибыть в систему и помочь с ликвидацией вражеского лагеря, – закончил он. – Под мою ответственность.

– У меня приказ генерала – ни при каких обстоятельствах не сходить с маршрута и тем более не оказывать помощи силам в системе Сталкерры. Извините, товарищ подполковник. Мне моё место как-то дороже...

– Я же сказал: под мою ответственность. Всю вину я возьму на себя. К тому же, удачно проведённая операция поставит вопрос несколько по-другому... А насчёт места... Мне моё тоже дорого, но я иду на этот риск – ради планеты, которую срочно нужно спасать. А вы – боитесь, что ли?

– Ну... если это так важно, то я что-нибудь придумаю. Идти на полном варпе?

– Да.

– И после завершения операции нужно будет подчистить записи в компьютере...

– Это мы сделаем. Всё, жду. Ориентировочное время прибытия?

– Если на полном ходу, то где-то два или три часа.

– Чёрт... Ладно, конец связи.

Миронов отключил канал, подумал пару секунд и набрал код Зарубина.

– Лейтенант, – сказал он, когда на звонок ответили, – вылет откладывается. Примерно на полтора-два часа. Передайте остальным. Это приказ. О дальнейших действиях сообщу позже.

И выключил связь.

Значит, воевать на два фронта не придётся. Сначала можно будет разобраться с ситуацией в деревне, а потом переключиться на луну.

И если получится, то никто ничего и не узнает...



* * *

;

Деревня Сталочная, перед закатом.

;

«Начинается...» – подумала Зелма, стоя на восточной окраине селения, перед рядом солдат Федерации и чуть сбоку, и видя, как один за другим, вооружённые мачетами, самопалами и просто орудиями труда, на узкую полосу открытого пространства стекаются сталки.

А вдалеке, на западе, полыхал оранжевый закат, в свете которого голые деревья на противоположной окраине деревни казались чёрными. Было довольно холодно: по всей видимости, зима полностью вернулась в свои права, – но на разведчице был надет шлем, защищавший как от вредных воздействий и ударов, так и от мороза.

Её комбинезон серебрился под косыми солнечными лучами, однако она знала, что в случае чего включит функцию «хамелеон» и станет невидимой для сталков. Хотя если до такого дойдёт, то проку от неё одной будет чуть, и это будет означать полное поражение.

«Надеюсь, получится их угомонить до того, как ситуация станет неуправляемой», – подумала Зелма, глядя через визор шлема на кучку местных жителей, которая достигла уже десятка человек.

Всё. Больше медлить нельзя. Надо пробовать что-то сделать.

Разведчица включила внешний динамик шлема и заговорила, обращаясь к сталкам:

– Расходитесь, прошу вас! Мы не причиним вам вреда, если вы не станете совершать глупостей и мирно уйдёте по домам!

– А с чего нам слушаться вас? – сказал кто-то из толпы. – Может, мы разойдёмся, а вы нас всех вычислите и потом по одному...

– Это беспочвенное и голословное утверждение, – ответила Зелма. – Всё, что написано в воззвании, выдумка и ложь; Федерация никогда не пойдёт против ваших прав на местную землю, ресурсы и на самоопределение. Вам не надо ничего завоёвывать. Это всё и так ваше. В наши же планы входит только поверхностное наблюдение и контроль за порядком...

– Знаем мы ваш контроль! – не унимался кто-то. – Сами говорите одно, а на самом деле стараетесь нас всех подчинить!

Толпа, достигшая уже пятнадцати человек, поддержала это заявление общим рёвом и свистом.

«Нет, так я с ними не договорюсь, – подумала Зелма. – Они вбили себе в головы определённые идеи, и просто так их настрой из них не выбить. Как же легко, оказывается, заразить некоторых людей какой-либо идеей... особенно таких, которые сами ни в чём почти не разбираются, но пытаются судить по-своему... Надо решительнее, чтобы они испугались. И пусть это сыграет мне в минус; главное, я спасу ситуацию».

– Если вы не разойдётесь, мы будем вынуждены разогнать вас силой. В этом нам помогут и остальные сталки, которых мои люди уже собирают. Если вы начнёте применять силу, мы будем вынуждены ответить тем же.

– Ага, сами признались! Только мы используем свою силу ради нашего освобождения, а вы – для того, чтобы нам помешать!

«Я бессильна, – признала Зелма. – На них не действуют ни уговоры, ни откровенные угрозы. Получается, стрельбы не избежать. Где же Плющ? Обещал же поскорее...»

Разведчица больше не пыталась говорить с собравшимися – просто стояла лицом к ним, наблюдая за тем, как толпа понемногу прибывает, и держа руку на бедре, на встроенной в комбинезон кобуре с бластером.

Внезапно из толпы вышел Омель, держа в тощей руке нож, очевидно, стянутый из дома.

– А Лину куда вы дели? – спросил подросток. – Сказали, что просто поговорите с ней, а теперь она пропала!

– Эта мелкая дрянь – зачинщица всего этого беспредела! – выпалила Зелма и продолжила уже спокойнее: – Я пыталась по-хорошему, как вас, её отговорить, но она применила свою сверхспособность и сбежала! Так что я ни в чём не виновата.

– Это вы так говорите! – крикнул Омель, и толпа поддержала его одобрительным гулом.

«Кошмар... – подумала Зелма. – Ладно бы взрослые, а тут ещё и дети в это вмешиваются... И может так статься, что придётся в него стрелять... если он будет размахивать тут своим ножиком...»

Она повернула голову – и чуть не задохнулась от облегчения.

Со стороны северной окраины к месту конфронтации шли сталки, ведомые велком Зором, рядом с которым шагал Лас.

Посмотрев в другую сторону, разведчица заметила ещё одну группу жителей под предводительством велка Круза.

А за спинами «повстанцев», похоже, остановился третий отряд, где она увидела Плюща и велка Нурса.

«Теперь у нас куда больше шансов, – успокоила себя Зелма. – Главное, чтобы мы удержали этих... революционеров... и чтобы Лина не появилась в самый неподходящий момент и не начала тут всё поджигать. И чтобы вражеский агент прямо сейчас не проявил своей разрушительной активности...»

;

* * *

;

Кое-где, чуть позже.

;

– Отлично, – сказал он в коммуникатор, сидя за своим столом в полутёмной комнате. – Судя по недавнему сообщению нашего агента, на планете события развиваются по запланированному сценарию, поэтому высылайте наши истребители и бомбардировщики, а также десантный челнок. Пора приступать к зачистке противников и спасению возможных союзников. Если понадобится, разрушьте Сталочную. И обязательно – лагерь экологов и военную базу. Остальным агентам пошлите пустые сообщения; они поймут, что делать. Включайте главные двигатели: переходу планеты в наши руки должны соответствовать эффектные декорации. Пусть наступит тьма, под покровом которой погибнут все наши враги, а остальные перейдут на нашу сторону! Да будет тьма!

;

* * *

;

Деревня Сталочная, в это же время.

;

– Вы окружены. Сдавайтесь, – ледяным тоном сказала Зелма «повстанцам». – Нас больше. Вам не победить. Если начнёте атаку, мы будем стрелять.

Кучка сталков, стоящих в центре, замолкла, но расходиться они пока не собирались. Просто стояли и ждали – неизвестно чего.

– Зор, Круз, приступайте, – произнесла разведчица. – Пора показать, кто здесь главный.

– Где Лина? Вы что-то от нас скрываете! – выкрикнул Омель, когда его схватил подошедший во главе своей группы велк Зор.

Остальные «нормальные» сталки также принялись хватать ближайших «повстанцев».

– Я здесь!!! – вдруг донёсся с другого берега чей-то звонкий крик, и все невольно повернулись туда.

На расчищенном для лагеря сменного отряда солдат месте сейчас стояла Лина – и смотрела на противоположный от неё берег затянутой льдом речки.

«Так вот куда она успела убежать!..» – подумала Зелма и открыла было рот, чтобы скомандовать «огонь на поражение», но «мятежная сталочка» уже начала действовать.

На велке Зоре, потащившем куда-то Омеля, внезапно загорелась одежда. Он завопил, отпустил подростка и принялся кататься по земле, чтобы сбить пламя.

На остальных – велках-предводителях, сталкерах, женщинах-сталках, прибывших на подмогу федералам, – также стали вспыхивать куртки, шапки, платки, повинуясь скользящему взгляду Лины.

Началась паника. Теперь сталков занимало не противодействие «повстанцам», а спасение собственных жизней.

А «повстанцы», судя по всему, решили воспользоваться неразберихой.

– Давай!!! А-а-а!!! – раздались в морозном воздухе их вопли, и они, размахивая своим оружием, бросились на солдат.

– Огонь, чёрт побери, огонь!!! – заорала Зелма, сообразив переключить микрофон на канал связи и выхватив из кобуры свой бластер; она оказалась сбоку от основной схватки, но могла в любую секунду быть в неё вовлечена. – По девчонке стреляйте!

Солдат, находившийся ближе всех к реке, выстрелил из плазменного ружья по Лине, но та уже бежала вдоль берега, и облако плазмы пролетело мимо. Выпущенный ионизированный высокотемпературный газ достиг деревьев на той стороне Сталки, и они загорелись.

Боец выстрелил ещё несколько раз, но последние заряды ушли в небо, потому что на него налетел и сбил с ног кто-то из «повстанцев», отобрав ружьё.

Остальные поступали так же. Сцеплялись с солдатами, те отбивались прикладами. У кого из бойцов отбирали оружие, тот вступал в рукопашную, чтобы отобрать ружьё обратно. Омеля, кинувшегося с ножом на солдата, ударили по голове; подросток упал, потеряв сознание, и его выкинули с «поля боя», чтобы не мешался под ногами.

«Нормальные» сталки в панике отступали в деревню. Велки и кто посмелее из сталкеров оставались на месте, но держались чуть поодаль, не решаясь забираться туда, откуда выбраться им было бы очень, очень трудно: на них-то, в отличие от бойцов, не было защитной экипировки, и удар мачетом в живот или рукояткой самопала по затылку вполне мог им навредить, с большой долей вероятности – необратимо. Правда, Зор, Круз и Нурс теперь держали самопалы – и стреляли в «повстанцев» щепками.

Восточная окраина Сталочной превратилась в общую свалку.

– На поражение! – с тяжёлым сердцем отдала приказ Зелма, подняла бластер, включила режим «хамелеона» – и вступила в бой, перешагнув через лежащего на снегу Омеля.

«Чёрт, Лина!.. – думала она, оглушая ближайшего мятежника рукояткой оружия по голове. – Там же экологи!.. Хотя домики синтепластовые и гореть вроде не должны... но плавиться?..»

Неожиданно она ощутила удар по затылку – к счастью, шлем её спас от возможной смерти: обернувшись, она заметила какого-то сталкера лет тридцати пяти, который со злобным оскалом вновь замахивался на неё своим мачетом. Он заметил не её и не её бластер: на оружие функция «хамелеон» тоже распространялась с помощью особой технологии, – а нанесённый Зелмой удар.

Разведчица задержала дыхание – и нажала на спуск.

Полыхнула зелёная вспышка – и сталкер отступил на шаг с удивлённым выражением на лице, а в его груди появилась большая кровоточащая дыра. Он сделал по инерции ещё шаг назад – а потом повалился на спину рядом с Омелем.

Зелма сглотнула, сделала глубокий вдох, затем выдох. Ей ещё не приходилось убивать, так что этот полуосознанный выстрел стал для неё чем-то вроде шока. Но какие-то остатки прежней психоустойчивости у разведчицы остались; прошло всего несколько секунд, прежде чем она более-менее успокоилась и повернулась к свалке, пользуясь тем, что её саму никто не видит.

Несколько «повстанцев» уже были убиты – либо налетели на оружие кого-то из своих, либо получили в упор заряд плазмы. Но они теснили солдат: те уже отступили в перелесок; из-за неудобности стрельбы приходилось размахивать ружьями как дубинами, но перед яростью сталков и их холодным оружием это было не очень эффективно.

«Вокруг лагеря же стоят ещё солдаты!.. – подумала Зелма. – Нужен тактический ход, чтобы победить... и я, кажется, его знаю!»

Она отдала по общему каналу связи нужный приказ – и отступила в сторону, отвернувшись, чтобы не видеть того, чего она избежать хотела, но не смогла.

Линия бойцов, на которую наседали «повстанцы», вдруг рассредоточилась в стороны, открывая проход к лагерю. Сталки кинулись вперёд, прорвались через перелесок – и были встречены зарядами плазмы, валившими их одного за другим и поджигавшими за ними деревья.

Оставшиеся кинулись назад – и были схвачены велками и другими сталкерами.

Восстание захлебнулось, не продлившись в активной фазе и пяти минут.

А Зелма, проследив за тем, как оставшихся в живых «повстанцев», заломив им руки за спину, ведут в деревню, отключила «хамелеон» и бросилась к лагерю экологов, где, возможно, была нужна её помощь.

;

* * *

;

Лагерь экологов, в это же время.

;

– Кажется, со стороны деревни начинается какая-то заварушка... – пробормотал Джордж, выглядывая из жилого блока на послышавшиеся снаружи крики.

– Что-то серьёзное? – насторожился Матвей и сел на кровати.

– Может быть... – пожал плечами американец.

В этот момент у него, Рауля и Мики пискнули коммуникаторы. Джордж на секунду включил голодисплей, просматривая полученное сообщение, затем снова выключил.

– Что у вас там? – спросил Матвей.

– Да так, ничего особенного... – ответил Джордж, сунул руку в карман... и вытащил оттуда бластер – именно бластер, а не парализатор, как понял Матвей по внешнему виду оружия.

– Эй, ты чего? – сказал неформальный лидер группы, почему-то внутренне холодея.

– Вот чего.

Джордж повернулся к Матвею и выстрелил.

Разинув от изумления рот, из которого в тот же миг хлынула кровь, Туманов повалился на кровать с дырой в груди.

– Извини, Мэтт. Так надо, – произнёс Джордж и повернулся к остальным экологам, также доставшим откуда-то бластеры. – Пошли. Пора действовать.

Они вышли из жилого блока и направились к складу.

Солдаты в это время стянулись к перелеску, так что прежнего кольца уже не было. «Вот и хорошо, – подумал Джордж. – Меньше помех. Значит, всё идёт по плану...»

Они оказались перед дверью склада. Боец, охранявший вход, наставил было на них плазменное ружьё, но три одновременных выстрела в приоткрытое забрало шлема навсегда сделали его небоеспособным.

Отшвырнув тело, Джордж пальнул в замок двери. Электроника сплавилась, и одним ударом ноги эколог распахнул дверь внутрь.

Астрид, сидевшая, как и раньше, на полу, вскочила, спросила: «Эй, что там у вас происходит?..» – но Рауль выстрелил ей в грудь, и шведка куклой упала на синтепластовый пол, пятная его своей кровью.

Троица «стрелков» вышла со склада и направилась к дальнему от деревни концу поляны, по пути пристрелив и солдата, охранявшего реакторный блок и отошедшего с поста, чтобы проверить, кто это палит в лагере.

Теперь у них была новая миссия, для которой предыдущая – в качестве экологов – была всего лишь прикрытием и увертюрой.

;

* * *

;

«И что у них тут всё такое негорючее?..» – подумала Лина, прячась за деревьями, чтобы её не заметили и не застрелили, и пытаясь воспламенить взглядом стены зелёных домиков на другом берегу.

Бесполезно. Эти федералы умеют делать совершенно негорючие вещи.

Она не смотрела влево, где происходила стычка между «повстанцами» и солдатами. Когда там начали вспыхивать рыжие огоньки плазмы, Лина поняла, что восстание провалилось. Эти федералы оказались сильнее. Уроды.

Но она попытается сделать ещё хотя бы что-то, что позволит ей быть уверенной в том, что всё это не было зря. Что не зря кто-то из поднятых ею «повстанцев» погиб от рук этих факнутых федералов.

«Так, если домики загораться не желают, попробуем другое...» – подумала Лина и переместила «прицел» на деревья за лагерем.

Но, не успев дать мысленную команду на поджог, она заметила какие-то вспышки в лагере и отвлеклась. «Хм, там всё-таки что-то происходит?..»– удивилась она.

Вскоре от горстки строений отделились три фигуры и быстро пошли на восток, к деревьям и прочь от Сталочной. Лина сосредоточилась на них, но их тёмно-зелёные куртки загораться не желали.

А насчёт волос сталочка подумать не успела. Кто-то из тех троих поднял какую-то штуку и выстрелил в её сторону, так что Лине пришлось отшатнуться и потерять визуальный контакт. Но заряды всего лишь снесли верхние ветки деревьев над её головой.

Та троица перешла на бег и вскоре исчезла в лесу.

И в этот момент слева, со стороны деревни, появился ещё кто-то – в серебристой одежде и со странной круглой штукой на голове.

«Зелма, – догадалась Лина. – И я её отсюда не достану».

И чтобы хоть как-то выплеснуть свою досаду, она подожгла взглядом деревья за лагерем.

;

* * *

;

Зелма вбежала на поляну и сразу почуяла неладное. Вроде никто из сталков не прорвался сюда... но всё равно складывалось тревожное впечатление.

«Только бы с Матвеем всё было нормально!..»– подумала разведчица, приближаясь к зелёным домикам... и вдруг остановилась.

У двери склада валялся распростёртый труп солдата, у которого не было лица.

«Визор шлема почему не задвинул?..» – промелькнуло в голове у Зелмы, когда она подбегала к телу. Ответ пришёл тут же: возможно, не успел. Нападение было слишком неожиданным.

Краем глаза она заметила высовывающиеся из-за угла ноги другого бойца, охранявшего реакторный блок.

«Сталки этого сделать не могли, – отстранённо подумала разведчица. – И экологи тоже: насколько я знаю, у них с собой только парализаторы... Надеюсь, Матвею удалось отбиться...»

Внезапно неподалёку послышался громкий треск. Зелма спешно выбежала из скопления домиков – и увидела, как полыхают деревья на северном краю поляны, ещё несколько секунд назад стоявшие неподвижными скучными исполинами.

– Лина! – крикнула разведчица, приходя в ярость, и посмотрела через щиток шлема на другой берег Сталки.

На первый взгляд там никого не было. Но, включив инфракрасный сканер, Зелма сумела засечь еле видимую за холодными тёмными деревьями излучающую тепло фигурку.

«Вот где она! – подумала разведчица. – Скрылась тогда от нас, сделала крюк по лесу, перебежала реку по тонкому льду – с её маленьким весом это вполне реально... Ну ничего, я её сейчас!..»

Зелма побежала к берегу, ловя силуэт Лины в перекрестье прицела.

Её теперь не смущало, что придётся застрелить девочку, которая в Федерации ещё училась бы в школе. Лина доказала, что она готова на всё, – вот и получит за это по полной.

К тому же, с ней, Зелма это знала, деревне и всем федералам на Сталкерре долго покоя не будет.

Вспышка бластера разорвала наступающие сумерки. Затем ещё одна и ещё. Зелма палила по берегу, пытаясь попасть в маленькую яркую фигурку, скрывающуюся за деревьями.

После десяти выстрелов разведчица поняла, что больше стрелять бесполезно. Или она попала, и тогда Лине конец, или же сталочка сбежала, оставив её – да и всю деревню – в дураках.

Но выяснение этого может и подождать. Сейчас главное – узнать, всё ли в порядке с экологами.

Зелма вернулась в лагерь. Прошла мимо трупа охранника склада, вспомнила кое-что и распахнула дверь с оплавленным электронным замком.

«Астрид... – подумала, глядя на лежащее на окровавленном полу среди контейнеров тело. – Кто же это сделал?.. К Матвею и остальным, срочно!»

Видевская выскочила со склада и стремглав бросилась к жилому блоку.

Влетела внутрь – и замерла.

Матвей лежал на кровати в луже крови и остекленевшими глазами смотрел в потолок.

– Нет!!! – крикнула Зелма, содрав с головы вмиг ставший тяжёлым и давящим шлем и подбегая к неподвижному телу друга.

– Не-е-е-ет!!! – плакала она, тряся труп, который при всём желании не мог ей ответить.

– Нет... нет... – шептала она, сидя на полу и пряча лицо в ладонях.

Сейчас сюда прибегут солдаты. Нельзя дать им увидеть её внезапную слабость.

Зелма утёрла слёзы и поднялась на ноги, пряча бластер в кобуру.

Что бы ни случилось, она найдёт и покарает того, кто убил самого дорогого для неё человека на этой планете. А затем напишет рапорт о переводе из разведки – куда угодно, лишь бы больше не пришлось видеть крови и таких ужасов.

Она не сломлена. Но к этому идёт. И если вовремя не уйти, не покончить со всем этим, то последствия могут быть очень, очень неприятными.

«...Кстати, – подумала Зелма, оглядывая помещение. – А где остальные?»

В душу начало закрадываться подозрение.

Ничего, и с этим она тоже разберётся.

Чего бы ей это ни стоило.




* * *



Деревня Сталочная, в это же время.



Вдруг наступила темнота, хотя ещё секунду назад на западе рыжело остаточное свечение закатного солнца. Теперь небо вмиг потемнело, а над лесом стал виден яркий белый край того, что совсем недавно было солнечным диском.

Все замерли, глядя на это. Даже те, кто тащил в деревню «повстанцев», остановились, уставившись на это яркое свечение.

Наступила изумлённая тишина, нарушаемая только шумом разгоравшихся на востоке деревьев.

Кто-то отводил глаза, кто-то приставлял ко лбу ладонь козырьком, чтобы уберечься от этого слепящего свечения. Солдаты замерли с задвинутыми светофильтрующими щитками шлемов и вместе со сталками, не отрываясь, смотрели на неожиданное явление.

– Что это?.. – шёпотом спросил велк Зор, смотрящий на запад через щёлочки между прижатыми к глазам пальцами.

Лас знал, что это такое: всплыло из давних рассказов Зелмы, – и прошептал в ответ:

– Затмение...



Продолжение следует



7 января – 17 апреля 2020.

______

[1] Сутки на Сталкерре длятся 23 часа и 12 минут, так что время на планете может не соответствовать федеральному.

[2] Из-за разницы в длине суток может наблюдаться несоответствие дат на Сталкерре и в Федерации: в то время как на планете сталков проходит 30 местных дней, в остальной Галактике – только 29 федеральных.