Голый дом на карантине

За высоким металлическим решетчатым забором выше человеческого роста с колючей проволокой по периметру высилась громада многоэтажного здания фантасмагорического вида: у него отсутствовали внешние стены.
Так выглядит железобетонный остов строящегося здания перед тем, как начинают работу облицовщики здания с намерением укрыть от непогоды будущих обитателей высотки.

На многоэтажном каркасе отсутствовали  какие-либо плиты: что бетонные, что стеклянные. Получился настоящий «Голый дом». И, как ни странно, он был заселен.
Можно было представить себе состояние жильцов: если ночь в тени спрячет, то день изобличит.
Издали виднелись подъезды первого этажа, имелась плоская крыша с лифтовыми будками; не у каждой квартиры были балконы с металлическими ограждениями, но сами квартиры из-за отсутствия стен продувались ветрами со всех сторон и нещадно прогревались солнцем, когда оно медленно пересекало небосвод.

Дом предоставлялся как временное жилище на один сезон, пока специалисты с семьями работали на океанском острове, обслуживая новейшую установку опреснения воды с помощью ядерной энергии. Однако власти страны в тайне от ее населения вознамерились поставить масштабный эксперимент по созданию установки для производства тяжелой воды, используемой при производстве атомного оружия.
И когда произошел аварийный взрыв на химическом складе военной части, расквартированной на острове, власти вознамерились скрыть причину и последствия ядерной катастрофы.

На самом деле в строжайшей тайне начался эксперимент на людях по определению выживаемость мирного городского населения без медицинского ухода и бытовых условий жизнедеятельности.
Для несчастных исключалась возможность общения и передачи сигналов через Интернет, телефонию и радиосвязь.
Существовала только транспортная связь, которая обеспечивала военную базу на острове продуктами питания чрезвычайного времени: сухие пайки и бутилированная вода.

Жителям дом представлялся концентрационным. Он был одним-единственным на острове. Но судьба его представлялась трагичной.
В каждой квартире различались несущие и внутренние стены, содержавшие самые разнообразные двери, но спрятаться от постороннего взгляда с улицы можно было только в чупошной прихожей или в чулане.

Конечно каждый желающий мог скрыться под одеялом или под кроватью, но долго пребывать в таком состоянии не было никакой возможности, поскольку стоило, что называется, расслабиться, как в пространстве квартиры начинали бесноваться разбойничьи стаи птиц и диких обезьян. Однако жители были лишены оружия, чтобы защитить себя от беспредела.
Жильцы могли гостить в отдельных квартирах, но оставить их без присмотра не представлялось возможным, потому что дикие обезьяны похищали из квартир всё, что плохо лежит или плохо спрятано.

Обезьяны умудрялись доставать пищу из неплотно закрытых кастрюль, а птицы норовили выклевать глаз у спящего человека.
Когда же квартиранты пытались защитить себя от посторонних взглядов и наглых стервятников, то со специальных смотровых вышек по периметру ограждающего забора раздавался душераздирающий звук сирены, который был обращен к виновнику нарушения режима, но воздействовал на всех в совокупности по принципу коллективной ответственности за индивидуальное нарушение.

– Сколько же можно терпеть подобное, - мысленно спрашивал себя Авенир Фромкин, вынужденно завернувшись в одеяло в ожидании своей сестры Рахель, несколько часов назад вышедшей из их общей с матерью Деборой квартиры за сухим пайком еды и двумя литрами питьевой воды, которые раз в два дня можно было получить каждому на КПП воинской части химической защиты, базировавшейся на острове. Здесь же полагалось пройти диагностические исследования для отслеживания характера физического и психического состояния заложников последствий термо-ядерной катастрофы.
– Авенир, терпи! Ты прекрасный брат и верный сын, - с чувством призывала мать, в ожидании дочери с продуктами для ужина.

Увы, звук сирены нисколько не уменьшался, но даже усиливался в стиснутой руками голове юноши.
Условия содержания в «голом доме» предполагали, что из многонаселенной квартиры покинуть временно здание на данный момент через Пропускной Пункт лагерного ограждения может только один член семьи.
Если, паче чаяния, покинувший квартиру не вернется ко времени действия пропуска на выход из зоны многоэтажки, то условия жизни оставшихся членов семьи ужесточаются: они последовательно лишаются воды из-под крана, электричества в розетке и бытового газа в конфорке.

В квартире Фромкиных уже отсутствовало электричество, и если Рахель почему либо не вернется, то Авениру с матерью Деборой придется невыносимо.
Невыносимо, когда насильно, но добровольно – невыносимей.
У членов семей «голого дома», подвергшихся бытовым репрессалиям, оставалось два безрадостных варианта избавления от мучений, выпавших на их долю: либо выброситься с балкона своей квартиры вниз головой, либо в изнеможении сил подняться на крышу и там предоставить свое беспомощное тело на растерзание гигантских грифов, которые избегают залетать в голые квартиры, рискуя обломать свои крылья о внутренние стены и переборки. 

Дебора умоляла своих детей не расставаться с жизнью. Она говорила:
– Я рожала вас в неимоверных муках. Но то были страдания, посланные Богом. Нас же изнуряют богопротивными, дьявольскими муками, испытывая любовь каждого из нас к жизни.
Надежда жертвы - плохой советчик в стане извергов.
«Голый дом» можно было на несколько часов покинуть для прохода к воинской базе при том, что на берег океана, окружавшего остров невозможно было пройти из-за многокилометровой ограды нескольких рядов колючей проволоки, сооруженной тут еще несколько лет назад.

– Я говорила вашему отцу, моему мужу Дорию, - жаловалась детям Дебора, - что работа специалистов на острове чревата непредсказуемыми последствиями в обстановке безумной секретности. Но он соблазнился высоким заработком и возможностью для семьи провести полгода на заповедном берегу океана.
– Мама, что же сталось с нашим отцом, - пытался выяснить Авенир.
– Он погиб, я видела его тело, - свидетельствовала мать. - Но точно мне неизвестно, при каких обстоятельствах. Я полагала, что нам выплатят страховку за смерть моего мужа, вашего отца, и мы покинем этот злосчастный остров. Но здесь происходит нечто невообразимое.

– Неужели так все страшно? – допытывался сын у матери.
– Похоже, что у властителей страны совсем снесло голову и они решили нажиться на людском горе по итогам бесчеловечного эксперимента.
– Ты что-то подозреваешь?
– Кажется власти распространили в стране лживую информацию о гибели всех находившихся на острове в момент случайных ядерных взрывов.
– Необходимо прорвать завесу лжи, чтобы страна узнала о драматической судьбе «островитян», - произнес Авенир.
– Нет ничего горше бессмысленной жизни, под покровительством изуверов-палачей, - откликнулась Дебора.

– Мама, не хочешь ли ты сказать, - тревожным голосом произнес юноша, - что ополоумевшие вояки решили развязать ядерную войну, предварительно проверив возможности выживания в условиях ответного ядерного удара.
– Изуверство эксперимента очевидно, - заметила Дебора. - Взрывы ядерных боезапасов на военном полигоне произошли не тайно, не в кромешной темноте, а в летний солнечный полдень.
То, что произошел взрыв чудовищной силы, осознали не только в семье Фромкиных, но и все жильцы гостиничного дома, увидев как с многоэтажного железобетонного каркаса срывало наружные панели. Немало людей погибло под обломками стен на земле. Несчастных долго искали, суетливо хоронили, но никому и в голову не пришло, что основное несчастье выпало на долю не случайно убитых, а чудом выживших.
Некогда благодатный курортный остров превратился в спецлагерь-концбилдинг, где живущие искренне завидовали умершим, поскольку жизнь в таких условиях превращалась в подвиг.

Когда ближе к вечеру дочь Рахель появилась на этаже, мать Дебора схватила её за руку и затащила в непроницаемый для внешнего взгляда чулан.
 Авенир лихорадочно сбросил с себя одеяло, и как был в тапочках ринулся вниз по лестнице с восьмого этажа.
На ПП он через стекло предъявил свой личный номер на локте руки. Дежурный контролер внутри свинцовой будки сверился по учетной книге и пропустил парня через турникет.

Собственно сегодня выйти из «голого дома» была очередь его матери Деборы. Но утром он убедил ее уступить ему свою очередь.
Дело в том, что пару дней назад Авенир, возвращаясь с продуктами  мимо берега пролива, отделяющего остров от материка, случайно увидел девушку, которая методично бросала в воду камушки.
Девушка была моложе Авенира, но держалась более уверенно и первая обратилась к юноше.
– Меня звать Лора.
– Меня Авенир. А что ты здесь делаешь, ты планируешь переплыть залив? – спросил юноша.
– Нет, я пытаюсь понять, где здесь может быть туннель под водой?
– Ты о чем, какой туннель? – удивился Авенир.
– Особый, для верховного правителя на случай бегства от вражеского нападения, - ответила девушка.
– Ты шутишь? Такое бывает только в бредовых фантазиях, - откликнулся Авенир.
– Значит наш правитель подвержен таковым.
– Но в туннель должен быть вход, - заметил юноша.
– Вот именно, мой отец Матис работал смотрителем защитного бункера. Но отец сильно пострадал при катастрофе. Его так засыпало грунтом и щебенкой, что контролеры-надсмотрщики не смогли обнаружить тело, хотя искали, чтобы выведать у него секреты использования шахты бункера. Мы его с матерью тайно выхаживаем, делимся с ним своей пищей и водой. Но только недавно отец стал приходить в себя.
– Потрясяюще!

– Отец, часто говорит о вентиляционной шахте. Но никто его не понимает, поскольку я обошла почти весь берег и нигде ничего подозрительного не обнаружила.
– Лора, давай я с ним увижусь. Кажется я что-то придумал.
Авениру стоило большого труда тайно пообщаться с Матисом.
Мало того, что он говорил неразборчиво, так еще и страшно боялся разгласить государственную тайну.

На первый раз Авенир ушел без новостей.
Понадобилось три дня, чтобы Лора донесла до сознания Матиса весь ужас людей, оказавшихся заложниками властей после ядерной катастрофы на острове. В конце концов Матис решился доверить дочке и ее приятелю все тайны бункера и туннеля.
Оказалось, что в подземелье ведет совершенно неприметная железная дверца из мусоросборочного бокса «голого дома». Мусоропровод не использовался жителями дома, так что дверь была банально засыпана бытовым мусором, щебнем и бетонной крошкой.

На приготовительные работы ушло еще три дня. Решено было как можно большему числу людей спуститься в шахту бункера по винтовой лестнице, поскольку лифт не работал без электричества. 
Подготовка акции состоялась тайно в субботу. С наступлением темноты люди решились на рискованное мероприятие. Правда, накануне Авенир и Лора пробрались внутрь туннеля, однако до конца его им не удалось пройти, поскольку Лора испытывала фобию замкнутого пространства, а оставить девушку одну, чтобы идти дальше в глубину, он не решился.

Вернувшись из пробного похода в туннель, Авенир решил, что первыми должны будут войти мужчины, а женщины держаться за ними или со свечками, или буквально рука за руку.
Туннель содержал несколько боковых помещений или камер для вспомогательных служб на случай использования его как бомбоубежища или командного пункта, но обилие дверей и плохая вентиляция не позволяла свободно ориентироваться при перемещении людей со слабым освещением.

Спускались в глубокую шахту медленно и долго, поскольку многие инвалиды и обессиленные люди не хотели упустить шанс на спасение.
Конечно, если бы смог спуститься Матис многих проблем, наверное,  удалось бы избежать, но впереди беглецов шли Авенир и Лора, наученные отцом девушки.

Первые 50 метров идти было не сложно, поскольку дверные перемычки и щиты оказались не защелкнуты, а просто плотно прикрыты.
Далее пошли замки с механическими кодами, которые были записаны Авениром со слов Матиса. Однако, беженцы, которые шли вслед юноше и девушке, постоянно паниковали. И когда замок одной из защитных дверей не сработал, некоторые попытались вернуться назад к лестнице многометровой шахты бункера, ведущей наверх. Но группа решительных мужчин преградила им путь, объясняя паникерам, что они, попав в руки извергов-контролеров, предадут всю массу беженцев. Тем временем, оказалось, что Авенир использовал не очередной код по списку, а следующей. Юноша повинился перед Лорой, и они тронулись решительно вперед по туннелю, преодолевая промежуточные двери-преграды.

Замешательство среди беженцев возникло, когда показалась винтовая лестница, ведущая наверх.
Совсем непонятно было, охраняется ли снаружи вход-выход в бункер на материке и насколько вокруг него свободно, чтобы беженцы могли появляться не поодиночке, с угрозой поочередного расстрела, или им удастся массово предстать перед соотечественниками-гражданами, чтобы изобличить своих мучителей.

Решено было, что первыми вместе с Авениром попытаются выйти беженцы, которые хорошо знают место предполагаемого замаскированного выхода из бункера на материке.
На удачу беглецам оказалось и то обстоятельство, что это было раннее утро воскресенья, так что отомкнув массивную защитную дверь, а затем декоративную дверцу в стене первого этажа со двора какого-то административного учреждения, они стали накапливаться здесь) постепенно приходя в себя от пережитого волнения.

Однако самое ответственное было впереди.
Требовалось, передвигаясь поодиночке или отдельными группами, разбудить горожан и призвать их собраться на лобном месте в городе.
Когда через пару часов люди стали скапливаться на площади, оказалось много желающих поведать городской массе о беззаконии, чинимом властями в столь трагичных обстоятельствах.
Власти спохватились чересчур поздно, и предотвратить разоблачение им уже было не по силам.

Авенир и Лора призвали людей снарядить специальный отряд из бойцов химзащиты, которые должны отправиться на пароме на остров, чтобы помочь тяжело больным и сильно пострадавшим.
Гражданам, потерявшим свое жилое имущество, постановили незамедлительно его компенсировать.
Многие из беженцев отправились в медицинские учреждения на диагностику степени повреждения и облучения, чтобы получить страховое  удостоверение.

Однако, Авенир и Лора незамедлительно прибыли на остров с первым же паромом, чтобы выручать своих тяжело больных родственников.
– Авенир, а что же будет с бункерами и тоннелем, - поинтересовалась Лора.
– Я думаю, - ответил юноша, - что их превратят в туристическую достопримечательность, когда к власти придут честные люди, а не виртухаи в погонах.
                2014-11-11 (Сб. "Омут будней")