Квентин Тарантино. Роскошь быть собой

«Я не утверждаю, что не обзаведусь семьей до 60 лет, но сейчас — это мое время, чтобы делать фильмы». Тарантино — 57, и он сделал все так, как и задумывал.



Закоренелый холостяк, выбравший вместо спутницы жизни — кинематограф, вместо рождения детей — создание кинолент, в этом году впервые стал отцом. За плечами остались девять самостоятельных фильмов и обещание: сначала кино, потом семейная жизнь. В честь прошедшего Дня рождения режиссера отдаю должное его творческому пути, преданности самому себе — во всех отношениях — и удивительно трепетному, страстному и вместе с тем бережному отношению к кино. 



«Я хочу, чтобы через десять, или двадцать, или тридцать лет какой-нибудь двенадцатилетний парень, решивший посмотреть фильмы Квентина Тарантино, мог выбрать любой из них — и не разочароваться».



В детстве любимым различением семьи были частые походы в кинотеатр, так что в свои сети кино забрало Тарантино еще мальчиком.

Но каждый ребенок берет в руки листок бумаги и фломастеры с красками — это развитие моторики и один из естественных этапов общего саморазвития ребенка. Только для некоторых простое рисование фигур или просмотр лент в кинозале — как стрелки железнодорожных путей: это перевод «естественного этапа» на единственно возможную и верную дорогу — в будущем.

Фирменный стиль Тарантино закладывался по крупицам, на волне детских впечатлений. Неудивительно, что фильмы, которым юный Квентин отдавал свое предпочтение, не всегда подходили его возрастной категории: в 9 лет он посмотрел «Познание плоти» (1971) Майка Николса, рассказывающий о похождениях молодых мужчин в поисках плотской любви. Следом — «Избавление» (1972) Джона Бурмена: о насильственном столкновении городских жителей с дикими обитателями Джорджии.

Практически наравне с кино, толкаясь и стараясь занять такое же почетное место, в жизнь и творчество режиссера проникло телевидение. Тарантино часто проводил время с отчимом, который присматривал за ним днем, а вечером уходил на ночную смену. Скучая в окружении его взрослых друзей, Тарантино без конца сидел перед телевизором, пересматривая сериалы, вестерны и телевизионные шоу, которые стали его главной компанией.

Я уверена — нет более мощной творческой энергии, или, скажем, наилучшего рудника для поиска этой самой энергии, чем период детства и юности: здесь всегда бьют самые сильные гейзеры.

Так, желание сделать сериал не оставляет Тарантино в покое достаточно долго: начиная от идеи снять сериал на основе «Джанго освобожденный» (2012) до намерения возродить вестерн-сериал «Лансье» (1968-1970). Даже в момент написания сценария к «Бесславным ублюдкам» (2009), который создавался на протяжении 10 лет, Тарантино раздумывал разбить фильм на несколько эпизодов.

Настойчивые «сериальные» импульсы обретают форму в «Однажды в Голливуде» (2019) — здесь Тарантино работает с телевизионными программами вплотную. Обилие телесериалов, мелькающих на экранах главных героев на протяжении всей ленты, — не только одна из единиц, передающих атмосферу и специфику Голливуда 60-70ых. Чтобы лучше раскрыть и понять персонажа Рика Далтона (Леонардо ДиКаприо), Тарантино снимает несколько сцен выдуманного телевизионного вестерна «Закон охоты», в котором Далтон исполняет роль Джейка Кэхилла, охотника за головами. Также, с помощью спецэффектов Тарантино определяет Рика Далтона в реальный эпизод популярного в то время сериала «ФБР» (1965-1974).

Тут снова сверкает блеск в глазах Тарантино, и он заявляет о новом намерении продолжить вымышленный вестерн-сериал. Так вышло, что маэстро не смог остановиться и написал дополнительных пять эпизодов. Поэтому тема жгучей любви к сериалам и перспективы получить сезон-другой от Квентина Тарантино — открыта и ждет своего продолжения.



«Я всегда надеюсь, что, если миллион человек смотрит мой фильм, они смотрят миллион других фильмов».



Тем, кто только знакомиться с ярким индивидуалистом Тарантино, можно не ходить далеко и для старта посмотреть именно «Однажды в Голливуде», чтобы понять, почему о Тарантино говорят как о человеке, исступленно влюбленным в кино и преданным ему всей душой.

Это фильм об актерах — о самых маленьких, успешных, проживающих кризис в карьере и тех, кто остается в тени из-за специфики своей работы. О режиссерах. О фильмах и сериалах, которые снимаются внутри кино или которые были специально сняты для этого кино. О любимых вестернах. В конце концов, о Голливуде. Количество синематографа в различных плоскостях и ракурсах зашкаливает и бьет по высшей отметке.

Это практически полное пособие по всем излюбленным тарантиновским приемам, которые режиссер, как заботливый родитель, торжественно переносит из фильма в фильм. Противостояние продакт-плейсменту в виде вечной и знакомой до тошноты марки сигарет «Red Apple», которую рекламирует Рик Далтон, или логотипа «Big Kahuna Burgers» на городском автобусе. Женские ступни от Марго Робби и Маргарет Куэлли (Киска) — последним, несмотря на некоторую неухоженность, в фильме уделяется на 30 секунд больше времени, чем ступням Марго. Отсылки к своим любимым фильмам и просто — к своим фильмам и персонажам (конечно, чтобы принять участие в поиске пасхалок, лучше начать знакомство с ранними лентами).

Хорошо сконструированный мир аллюзий и отсылок, полноценная вселенная, личная и замкнутая — как игра в углу своей комнаты с излюбленными игрушками в далеком прошлом, для которых Тарантино писал свои первые мини-сценарии.

С чувством осознанности или нет, а может быть, с искренним наслаждением перебирая в голове кадры юношеских фильмов и не задумываясь о том, разгадает ли невнимательный зритель загадку, Тарантино наполняет ленты самым сокровенным.

У каждого режиссера найдутся кадры, прямо повторяющие моменты из его любимых кинолент, такой прием мало кого удивит. Например, убийство мистера Кэнди в «Джанго освобожденном» — это копия момента из «Наемника» (1968) Серджио Корбуччи: пуля проходит через грудную клетку, после чего из белого бутона на пиджаке сочится кровь. Подобными отсылками к фильмам детских лет пестрит все творчество Тарантино. Но это — малая часть.

Многие обнаружат, что «Джанго освобожденный» основан на старом спагетти-вестерне «Джанго» (1978). Но если изучить творческое полотно Тарантино более внимательно, окажется, что актер Франко Неро, который сыграл Джанго в старом фильме, в «Джанго освобожденном» получил эпизодическую роль Америго Веспуччи, беседующего с Джанго в доме у мистера Кэнди. Само имя Америго Веспуччи тоже дано не просто так, но тут догадаться можно самостоятельно.

Такое же «тарантиновское камео» встречается в фильме «Бесславные ублюдки». Название, что тоже для многих не секрет, было взято с фильма 1978 года. Бо Свенсон, сыгравший в старом фильме главную роль, появился в ленте у Тарантино и исполнил роль полковника Свенсона.

Такая «игра» с актерами — одна их главных практик у Тарантино. Еще один пример из «Бесславных ублюдков», но несколько другого характера — имя персонажа Альдо Райне (Брэд Питт), созвучное с именем американского актера Альдо Рэя. Дань уважения — превыше всего.



«Главная отличительная черта моего стиля? Это очень трудный вопрос. Я бы хотел, чтобы об этом сказали другие. Ведь я не задумываюсь, когда что-то делаю».



Следующая «киношкола» для Тарантино открылась в 22 года, когда он взялся за работу в кинопрокате. Этот период своей жизни режиссер вспоминает с особой теплотой: обилие кассет, которые можно крутить целыми днями, и люди, выбирающие что-то для себя каждый день.   

Одно из вечных вузовских заданий для режиссеров — подглядывание и подслушивание за жизнью. Их учат наблюдать поведение людей и их привычки, ловить обрывки фраз и яркие реакции. Тарантино наблюдал и учился по-своему: изо дня в день в видеопрокате люди выбирают фильм на вечер, один человек каждый понедельник берет любимую ленту, чтобы сгладить начало недели, а другой предпочитает смотреть по воскресеньям исключительно триллеры — замкнутый мир видеопроката, полный закономерностей и своих интересных систем. Ну а главным «учебником» стали рецензии американской журналистки Полины Кейл. Она была человеком, который наиболее сильно, по словам самого Тарантино, повлиял на него и научил видеть эстетику.

Возможно, именно в этой альтернативной киношколе — в бесконечном потоке фильмов, засмотренных до дыр, людей, обсуждающих друг с другом, что им выбрать сегодня, и рецензий — зарождается будущий фундамент тарантиновского кино: нелинейное повествование и диалоги.

Тарантино отлично владеет рычажками, отвечающими за интерес зрителей. Что говорить — это рассказчик, который способен завладеть вниманием и самое главное — удержать его, даже если диалог между двумя персонажами длится 15 минут. 

Беседу Ганса Ланды (Кристоф Вальц) и Перье ЛаПадита (Дени Меноше) в «Бесславных ублюдках» даже не назвать словесной борьбой: несмотря на сдержанность и явную оборону в лице ЛаПадита, которого допрашивают о присутствии евреев в его доме, Ганс Ланд — хозяин положения, пьющий стакан молока, как у себя дома, и уверенно закуривающий трубку. Мы не знаем, чего ждать от затянувшегося диалога, пока камера не опускается под пол (на минуточку, тоже один из часто используемых приемов у Тарантино) и не обнажает перед нами секрет ЛаПадита: в доме скрывается еврейская семья. Теперь зритель нервозно и с любопытством ждет момента — надеется на него! — когда «Охотник за евреями» покинет дом фермера и уйдет ни с чем. Да только обаятельный, запудривающий мозги Ганс Ланда знал все с самого начала.

Тарантино выжидающе подглядывает за нашей реакцией и в нужный момент — момент, когда начинают закрадываться сомнения или даже скука, — жмет на кран, обрушивающий новые подробности, вжимает ими обратно в действие на экране и победоносно заталкивает нас в зыбкую пучину кино.

Действия фильмов «Бешеные псы» (1992) и «Омерзительная восьмерка» (2015) происходят практически в одной локации — это склад и постоялый двор «Галантерейной Минни». Здесь зритель оправдано может заскучать, так как воспринимать действие в ограниченном пространстве всегда психологически сложнее. Но — бам — и мистер Оранжевый (Тим Рот) оказывается крысой и копом под прикрытием, бац — кто-то отравляет кофе, и все в «Галантерейной Минни» встают на уши и начинают расследование.  Хочется смотреть дальше? Да вы еще спрашиваете!

Добавьте к этому закрученное нелинейное повествование, когда мы узнаем о подготовке мистера Оранжевого к операции под прикрытием или предысторию «Галантерейной Минни» до того, как туда прибыл дилижанс Уоррена (Сэмюэл Л. Джексон) и Джона Рута (Курт Рассел), и — бам — вы в киноловушке у Тарантино.



«В моих фильмах нет места морализаторству. Я рассказчик, а не моралист».



Если взглянуть на творческое полотно «сверху», то есть не вглядываясь в мелькающие женские ступни, съемки диалогов движущейся камерой, бесконечные отсылки к любимому кино, — что останется? Истинно тарантиновская, яркая, как клякса крови на белом пододеяльнике, черта.

Багровыми пятнами проходит через кино насилие — добротное, с отрубанием конечностей, снятием скальпелей и смачными драками на кулаках (между мужчинами и женщинами в том числе). Так получилось, что человек, не переносящий насилие в реальной жизни, с искрометным удовольствием и чернотой рисует его на экране — бутафорской кровью и кусочками мозгов, которые приходится соскребать Джулсу и Винсенту с сидения автомобиля. 

Я точно так же не переношу насилие в жизни и негативно отношусь к насилию в кино. Зачем мне включать фильм с откровенными, озлобленными насильственными сценами и испытывать горечь и дискомфорт? Я не буду этого делать. За одним исключением. 

Фишка тарантиновоского насилия — не считая того, что оно всегда приправлено щепоткой юмора и ложечкой цинизма — заключена в одной простой истине: плохие парни и девушки должны получить по заслугам. Ярче всего эта мысль звучит в «Однажды в Голливуде» и «Бесславных ублюдках», в которых Тарантино переписывает историю.

«Бесславные ублюдки» целиком состоят из торжества правосудия и наказания неугодных. Тарантино сделал то, о чем мечтали многие: заставил нацистов трепетать от страха перед отрядом американских солдат-евреев и организовал операцию по уничтожению Гитлера и всех его приближенных. Но сделал это в своей тонкой и искусной манере — через силу кинематографа, насмешку над врагом и извращенную жестокость с вырезанием свастики на лбу у нацистов.   

Наказание «Семьи» Чарльза Мэнсона в «Однажды в Голливуде» происходит в более деликатной манере и в меньших масштабах. История идет своим ходом, принимая в себя реальных и вымышленных персонажей и сплетая их жизни воедино. 9 августа члены «Семьи» так же врываются в дом, но, по взмаху режиссерской руки, ошибаются и попадают в руки к Клиффу и Рику Далтону.

Несмотря на то, что над расправой и нелепыми криками членов банды мы смеемся и открыто наслаждаемся вместе с Тарантино, в конце чувство превосходства от кровавой взбучки сменяется легкой грустью. Камера удаляется вверх от живой и веселой Шэрон Тейт (Марго Робби), уводя нас от хорошо сшитой сказки чародея Тарантино.

Режиссер утверждал, что своими фильмами не читает мораль. Но если взглянуть на его творчество под таким углом, Тарантино запросто можно заподозрить в лукавстве.



«Убить Билла — жестокий фильм, спору нет. Но это фильм Тарантино! Вы же не просите убавить громкость, оказавшись на концерте Metallica».



Кинопремии, награды — под них пишутся сценарии, под них снимаются фильмы. Все крутятся в одном колесе: придумать идею, донести ее до зрителя и критиков, получить заслуженные лавры или просто высказаться. Индустрия кино, в массе своей, представляется мне этаким балаганом — и даже не в плохом смысле слова, но в естественном своем разрезе. Многое сливается воедино, многие хотят быть друг на друга похожими, и порой такое течение накрывает не самых дурных режиссеров.

В маркетинге одно из главенствующих понятий — это «tone of voice», дословно — «тон голоса». Тарантино, обладая исключительным голосом, никогда не повышает тон, чтобы быть услышанным. Но его всегда можно вычленить из хаоса голосов – он попросту к ним не принадлежит.

Это 57-летний мальчик, который играет в собственной песочницей, с собственными формочками и витает в идеально-выверенном мире, в который иногда врывается мама (кинокритики) и зовет на обед (кинопремии). Для новой игры он подбирает игрушки (актеров), которые нравятся ему больше всего, и вместе с ними возвращается в свою закрученную вселенную. Так и получается, что кайфует и развлекается один Тарантино, а за ним — все остальные.

Меня повеселили два случая. Первый — это критика, с которой обрушилась на Тарантино дочь Брюса Ли за «насмешки» над ее отцом в «Однажды в Голливуде», и одна из рецензий к фильму «Бесславные ублюдки». Автор рецензии ругал Тарантино за то, что тот выставил немцев и их предводителя – очень сильного и серьезного противника — жалкими и глупыми солдатами, боящихся банду ублюдков. Ведь наши предки сражались на этой ужасной войне, а здесь нам показывают полнейшую чушь и исковерканных врагов.

В такие моменты я понимаю, что своей дерзостью и преданностью себе, любимым фильмам и кинематографу в целом, Тарантино не просто собрал из маленьких лоскутков свой уникальный и узнаваемый голос. Он добился потрясающей вещи. Подобное непонимание всегда можно разрешить простым, емким, а главное неоспоримым: «Это — Тарантино. Вы ожидали чего-то еще?».