Обратный эффект Часть 23

Все мужчины – козлы!

Ольга

Большую часть времени после моей неожиданной и такой болезненной встречи с прошлым я сидела у компьютера с наушниками в ушах. Но в звуки музыки  я практически не вслушивалась. Просто мне хотелось отгородиться ото всего и всех. Так неожиданно вспыхнувшие воспоминания приносили невероятную боль. Потрясение от того, что вдруг навалилось на меня, я переживала несколько дней. Но потом постепенно начала возвращаться к реальности, и обнаружила, что Макс пропал. Абсолютно пропал. Он привел меня домой в тот день, о чем-то поговорил с Марией Владимировной и все… Больше он не появлялся. Не заходил, не писал сообщения, чтобы узнать, как дела. Что произошло? Неужели своим рассказом о том, что со мной случилось, я так напугала его, что он решил порвать нашу дружбу? Хотелось написать ему самой. Но я сдерживала себя. Если все это его оттолкнуло, то мои попытки вернуть его будут унизительны. А унижаться я не хотела. И поэтому просто ждала. Ждала и надеялась. Я знала, что он на неделю уезжает на фестиваль в другой город. Может, после поездки он напишет мне или придет. Но прошла еще неделя, а Макс так и не появился. В школу я пока не ходила. Мария Владимировна посоветовала мне побыть дома, чтобы немного прийти в себя. Но теперь я стала чувствовать, что боюсь идти в школу, боюсь встречи с Максом, боюсь окончательно убедиться, что он меня бросил. Все это время меня поддерживал Никита. Но его поддержка иногда сопровождалась подливом масла в огонь. Стараясь успокоить меня по поводу наших утухших отношений с Максом, он начинал говорить о нем всякие нелицеприятные вещи. И временами мне уже стало казаться, что Никита в чем-то и прав, и Макс не такой замечательный, каким я себе его воображаю. Но вот только моей любви к нему это не умоляло. А когда настал день концерта, я решила отправиться в школу, хоть Никита старательно отговаривал меня. Мы же с Максом должны были танцевать в паре. Наверное, он уже танцует с кем-то другим, с Иванковой, к примеру. Вот я пойду и на все это посмотрю, посмотрю, как он поведет себя, что скажет, или, вообще, ничего говорить не будет, а просто сделает вид, что я лишь пустое место. Надо все расставить по местам. А прятаться в песок, как страус, не имеет никакого смысла. И я пошла…
Макс был в классе. Он сидел за партой с Блесновым. Когда я вошла, он сразу поднял взгляд. Но… почти тут же отвел его. И продолжил разговаривать с соседом, как будто меня здесь вовсе не было. Значит, я теперь «пустое место». Думала, что к этому я подготовилась, но, как оказалось, нет. Мое сердце словно начали резать на мелкие кусочки. Медленно, очень медленно, и очень больно. Хотелось кричать, но не было голоса, хотелось вырываться, но не было сил. А сознание будто покинуло меня, не желая верить в то, что происходит, не желая впустить в себя ужасную реальность. Не чувствуя ничего, кроме свирепствующей внутри меня боли, я прошла вдоль стены к своей последней парте и опустилась на стул… Неужели, я еще жива?.. Но я была жива. Еще. К сожалению. Потому что немного позже я поняла, что действительно хочу умереть…
Третьим уроком был концерт в актовом зале. Я, конечно же, была в зрителях. Господи, и зачем я только осталась?! Но, должно быть, мне хотелось убедиться, что все действительно настолько плохо, и сделать уже ничего нельзя. Или я испытывала желание помучить себя видом того, как Макс исполняет танец с другой. Или просто я вновь и вновь хотела видеть Макса, хотела смотреть на него, на то, как он потрясающе двигается, как он красив…
Они танцевали с Иванковой. Это было восхитительно. Но у нас бы с ним получилось не хуже, а может, даже и лучше. Может… если бы мы были вместе…
По дороге домой меня нагнала Иванкова.
- Ольга, подожди. Я с тобой кое о чем поговорить хотела.
Я остановилась и развернулась к ней.
- Макс, все-таки, какой козел! – вдруг возмущенно выдала она.
Я смотрела на нее растерянно и непонимающе. Какое дело ей до меня и до Макса? К чему все это? Может, она хочет прибрать его к рукам? Так я ей, кажется, уже не помеха.
- Представляешь, что он мне показал? – Иванкова эффектно вытащила из бокового кармана своей модной сумки до боли знакомый блокнот и помахала им у меня перед носом.
- Еле выцарапала у него! Сказал, что классу хотел дать почитать. А там такое! – глаза Варвары в ужасе округлились. – Но ты и сама знаешь. Это же твое. Извини, что прочитала, конечно. Но… это правда? Ну, про твоего отчима?
Я ничего не ответила, только забрала блокнот из ее рук.
Не дождавшись ответа, она вдруг продолжила:
- А ты, кстати, в курсе, что Макс с тобой на спор роман крутил?
Я ощутила, что не могу дышать. Если новость с блокнотом меня еще только накрывала своей темной все убивающей на своем пути волной, то последнее признание словно парализовало меня. Я медленно повторяла про себя каждое слово: «Макс на спор крутил со мной роман. На спор. Крутил. Роман. Макс…».
- Он же Жанку из параллельного класса бросил осенью. Ну, заняться человеку нечем, вот и  поспорил с классом, что тебе голову заморочит. А ты, типа, будешь ему с учебой помогать, списывать давать все. Прикинь, подонок какой! Глупо, конечно, что мы все молчали. Но многие даже как-то всерьез не восприняли. А потом даже верить начали, что он тобой увлекся. Так все натурально было. А он раз – и с этим блокнотом является. Да еще стих твой, ему посвященный всему классу почитать раздал. Распечатать, ведь, не поленился, урод! Прямо твоим подчерком написан. И фотки ваши со свидания показывал. Ну, со снеговиком, например.
Я чувствовала, как каждое произнесенное Варварой слово вонзается в меня, словно острый нож. Осознание приходило медленно. Поверить во все это я почти не могла. Хотелось кричать, что такого просто не может быть. Не может! Никак! Никогда!
Варвара вытащила из сумки немного помятый листок бумаги и протянула мне. На нем я увидела распечатку своего стихотворения, посвященного Максу. Наверное, он сфотографировал его тогда. Тогда, когда он в первый раз попал к нам домой, когда нес меня по лестнице на руках. Он знал, что я люблю его и… так поступил…
Я повернулась и, сунув листок в карман пальто, поплелась по дороге к дому.
- Сочувствую! – полетело не вдогонку. – Такие уж они козлы – мужчины!
Варвара осталась где-то позади. Я шла, не оборачиваясь, глядя себе под ноги. А на меня с асфальта, вымокшего под недавно прошедшим весенним дождем, смотрело голубое небо, покрытое легкими перистыми облачками. Оно было такое светлое и радостное и никак не сочеталось с тем, что творилось у меня в душе. И я была рада, что могу топтать его ногами…