Обратный эффект Часть 27

Прогулка в парке, или Все встает на свои места

Ольга

Когда я увидела Макса, идущим по аллее в нашу сторону, мне стало нехорошо. Человек, из-за предательства которого я пыталась покончить с собой, был всего в нескольких десятках шагов от меня. Я почувствовала, что не могу дышать. Мои легкие отказывались принимать воздух, спазм сжал горло. Я уткнулась взглядом в асфальт, чтобы не видеть его, чтобы переждать, когда он пройдет мимо. Но через несколько мгновений не справилась и подняла глаза. Макс стоял совсем рядом, в метре с небольшим от меня. Стоял и смотрел на меня в упор. Наши глаза встретились. Что было в его взгляде? Не знаю… Может, неуверенность, волнение и тревога. А возможно, мне все это лишь показалось. Но… но это снова был его взгляд. Взгляд черных больших прекрасных глаз, от которого я сходила с ума, который завораживал и благодаря которому я готова была простить все на свете.
- Привет! Оль, я хотел поговорить с тобой, если… ты, конечно, не против.
Я ощутила, как заболели мои пальцы, которыми я, сама того не заметив, впилась в край скамьи, ощутила, как с шумом втягиваю воздух в легкие, которые вдруг начали работать. Я поднялась и сделала шаг к Максу.
- Оль! – услышала я позади себя встревоженный и удивленный голос Никиты. Но  махнула ему рукой. Макс хотел поговорить, а я не могла ему отказать. Но когда мы немного отошли и сели на соседнюю скамейку, напротив той, на которой остался Никита, я вдруг почувствовала раздражение и ненависть к этому парню. И к себе самой. Зачем он подошел после всего, что случилось?! И отчего меня до сих пор неудержимо тянет к нему? Почему? Зачем? Зачем все так запутанно и сложно?
- Оль, я пришел сказать, что… что я не отдавал Иванковой твой блокнот. Она его украла из моего рюкзака. Глупо, конечно, было носить его с собой, но… но я бы никогда ей его не отдал.
Я сунула руку в карман. И достала оттуда… нет, не свой обычный блокнот, как должно быть, ожидал Макс, а… стихотворение, мое стихотворение с признанием в любви к нему. Листок был изрядно помят. Он лежал там с момента разговора с Варварой. Почему-то я не стала избавляться от него. Я протянула этот смятый лист Максу. Он взял его и покраснел.
- Я, когда в первый раз у тебя дома был, наткнулся на это стихотворение и сфотографировал. Но… я знаю, это глупо, его тоже Иванкова перекинула себе на сотовый вместе с фотками со снеговиком. Я его не хотел никому давать. Я знаю, ты мне сейчас не веришь. Все, что я говорю, кажется враньем. Но это правда. Именно это правда… Ложь была в другом.
И Макс принялся рассказывать мне об интриге Иванковой, о том, как класс поддержал ее и о своем гнусном участии во всем этом. Было больно, нестерпимо больно. Я чувствовала, как по моим щекам начали течь слезы, как их холодные соленые струйки попадали в рот. Иванкова сказала, что Макс все это время обманывал меня. Но услышать это от него было в тысячи раз больнее.
- А потом, после того, как мы побывали у твоей старой квартиры, я заходил к вам, но Никита сказал, что ты никого не хочешь видеть. А я настаивать не стал. Смс тебе писал, но ты не ответила. И я подумал, что, может, ты и правда, пока общаться не хочешь. А когда я вернулся, Варвара мне сказала, что ты с Никитой встречаешься.
Тут я удивленно взглянула на Макса. Такого поворота событий я никак не ожидала. Причем тут Никита?
- Она мне фотки показала, где вы вместе. И где… целуетесь даже.
Должно быть, мое лицо выражало изумление, потому что Макс замолчал и уставился на меня. А потом растерянно пробормотал:
- Ну… там не совсем понятный снимок был. Но вы так стояли, словно целуетесь.
Я замотала головой, отрицая то, что услышала. А Макс как-то напрягся еще больше и продолжал:
- Но… но я не из-за этих снимков к тебе не подошел в день концерта. Просто Иванкова пообещала всем блокнот показать, если я с тобой общаться буду. Я не знал, что она с ним делать собирается. Но рисковать не стал. Тем более думал, что у тебя теперь парень есть. И я тебе не нужен… Я не знаю, веришь ты тому, что я сейчас рассказываю или нет. Но это правда. И… и еще правда, что… ты  мне не безразлична. Я не сразу это понял. Но когда Иванкова сказала, что ты с Никитой дружишь, и эти снимки показала, я … мне так больно стало… Я… Оль… я… я…
Я смотрела на Макса. Я не безразлична ему? Что… что это значит? И что это значит для меня? Я с трудом вникала в то, что происходит сейчас. Душа металась в поисках осознания всего того, что навалилось на меня в последние полчаса. Я пыталась как-то все переосмыслить, но у меня ничего не получалось. Сердце бешено стучало, в голове царил хаос. Но… Макс вдруг сунул руку за отворот куртки и вытащил оттуда какой-то листок. Причем тут это? Что это? Причем тут этот листок?
Макс развернул листок ко мне. На нем оказалась фотография. Я была так взволнованна, что даже не сразу поняла, чья она.
- Оль, помнишь, ты говорила, что у тебя даже маминых снимков не осталось. Все сгорело. Я найти смог. В другой город съездил. Списался с ее подругой, у которой она жила во время учебы и про которую ты мне рассказывала. И у той ее фото оказалось.
На снимке действительно была моя мама. Совсем юная, красивая. Она смотрела на меня и улыбалась. Я взяла фотографию в руки. Мои пальцы дрожали. И от этого, а еще от застилающих глаза слез, изображение совсем смазалось. Мои губы произнесли: «Мама». Я подняла глаза.
- Оль, прости меня, если можешь. Я бы хотел, чтоб все по-другому сложилось. Хотя, если бы не все это, я бы, наверное, не узнал тебя так, как знаю сейчас. Спасибо тебе.
Макс вдруг поднялся со скамейки и направился по аллее в сторону выхода из парка. А я сидела с маминой фотографией в руке и смотрела, как он уходит. И он уходил. Парень, которого я безумно любила, любила даже сейчас, после всего того, что произошло, парень, недостойной которого я считала себя по всем параметрам, и который был важнее для меня всего на этом свете, даже важнее моей жизни, парень, которому я готова была простить все и прощала...
- Макс… - хриплый шепот слетел с моих губ.
- Макс… - я хотела остановить его.
- Макс! – я хотела, чтобы он услышал меня.
Я вскочила со скамейки и кинулась за ним следом.
- Макс!!!
Парень обернулся. Его изумленные глаза поймали взволнованный взгляд моих заплаканных глаз.
- Оль?
Я добежала до него и остановилась совсем близко. Его лицо выражало такое сильное удивление, что я даже растерялась.
- Оль… Оля! Ты разговариваешь! – выдохнул он, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
И только тут я вдруг поняла, что бежала за Максом и звала его по имени. Не про себя, а так, что он услышал. Я была сбита с толку происходящим, не понимала, что делаю, и что следует делать. Но мое сердце все решило за меня, и я прошептала:
- Макс, не уходи… Я… я люблю тебя…
Наверное, из моих глаз так и текли слезы, потому что Максим поднял руку и аккуратно провел большим пальцем у меня по щеке.
- Ты, правда, не хочешь, чтобы я уходил?
Я замотала головой.
- Я подонок, Оль… Я тебя не достоин…
Я закрыла своей ладонью его рот. А Макс вдруг притянул меня к себе и, нагнувшись к моему лицу, прошептал прямо мне в ладонь, обдавая ее своим влажным горячим дыханием:
- Оля… Оленька, я люблю тебя.