Жестокие игры в лабиринте. Глава 8. Часть 1

За окном серый дождь. Глухой стеной капли обрушиваются на крыши, ритмично отбивая чечётку. Размытые отблески витрин, огни окон в доме напротив, город погряз в сером унынии от потока непрекращающегося холодного дождя. Улицы, залитые водой, зовут скорее запрыгнуть в какое–нибудь ближайшее кафе, выпить горячительное, чтобы согреться от этой промозглой сырости, и хоть искуссвенно, но создать себе настроение. Именно об этом я сейчас и думаю, сидя на работе перед включённым компьютером, бездумно пялясь отсутствующим взглядом в окно. Всё смешалось на душе – желания, амбиции… Словно внутри поселился щетинистый клубок, который меня всё время дёргает за нитки настроения, словно куклу марионетку. От вязкой апатии до горячей агрессии разгон слишком короткий, я таким состоянием уже не на шутку пугаю близких. Мать, видя меня таким, снова пьёт сердечные капли, а Кот проявляет уже значительное беспокойство.

- Ты сейчас словно болен. Пока ты не поймёшь себя до конца, не преодолеешь боль утраты, тебе не нужно ни с кем сближаться. Слишком много с тобой в последнее время произошло нехорошего, неправильного. Тебе сначала нужно душу свою залечить, найти положительные эмоции, вот что тебе сейчас нужно в первую очередь. Поезжай один на природу, полюбуйся красотой осени, побудь наедине с собой, найди, наконец, в себе эту пресловутую точку покоя, которая снова соберет тебя из кусков в единое целое. Сходи в музей, посмотри на прекрасное, отвлекись. Испокон веков красота лечила душу. У каждого человека должен быть период переосмысления жизненно важных вещей, когда надо отпустить все ситуации, просто жить и наблюдать, наполняясь пониманием. Считай, что у тебя как раз настал такой момент.

Я закидываю в рот продолговатую белую таблетку и запиваю глотком воды. Мдаа… Много чего мне ещё предстоит понять и переосмыслить.

Самое тяжкое и опустошающее чувство в жизни – разочарование. Когда , клокоча гневом ,ты злишься и воюешь, проявляешь чувства, и значит, ты ещё жив. Но именно разочарование заводит тебя в тупик, где состояние полнешего опустошения становится непоправимым и бесповоротным. Всё кончено. Тебе даже бороться уже не за кого, а главное, незачем. Искать виновных в случившемся тоже пустая трата времени. Находясь во власти любовных чар, мы ждём от людей определённых поступков, но забываем о том, у каждого из нас есть своё право на выбор. Совершённое ею – это её выбор. Мне лишь остаётся пытаться понять ситуацию такой, как она есть. Но принять её или нет – это уже мой выбор. Уже ничего не исправить и не изменить. Можно, конечно, себя бичевать за то, что позволял себе все эти нелепые мечты и ожидания, но и в этом тоже, если задуматься, нет никакого смысла. Здравый рассудок подсказывает одно – перешагнуть, и жить дальше, что, несомненно , правильно. Но как при этом болит и саднит сердце, которое в отличие от разума, способно чувствовать. Правда, потом мы всё чаще удивляемся – откуда же на свете столько людей, не способных больше любить… Такие плохие люди, живут себе по инерции, не прилагая больше сил, чтобы найти свою любовь и удержать. Да просто эти люди испытали в своей жизни смертельное разочарование, им вонзили в сердце нож, провернули и там оставили. Лезвие, оставшееся в теле навсегда, будет часто напоминать о себе уколами памяти. Однажды умерший не может больше чувствовать, но он всё помнит. И дело даже не в этой девушке, произошедшее с ней только напомнило те давние времена, когда образ другой женщины помог мне выжить в той реанимации. «Уходи. В одиночестве не больно». В одиночестве до боли пусто…

- Вы чем то расстроены? – приятный голос выводит меня из философского диалога с самим собой. Невысокая девушка в элегантном костюме стоит у моего стола и явно интересуется, чем вызван столь удручающий минор на моём лице. Новая бухгалтер, я уже её мельком видел, востроглазая офисная дамочка, уверенная в своей неотразимости. Взглянув на безупречный макияж и лаковые туфли на стройных ножках, почему то угадываю чулки с кружевной резинкой под строгим деловым костюмом. С чувством неоспоримого достоинства она всегда артистично подавала на подпись документы, кокетливо прогнувшись над столом, указывала наманикюренным пальчиком на нужную графу. Единственное, что нарушало строгий безупречный образ – копна тёмных вьющихся волос , лежащая свободными кудрями на узких плечах, и дьявольская искорка в зелёных дерзких глазах с пушистыми ресницами.

Вопросительно поднимаю бровь. Она обходит острый край стола, встаёт ко мне вплотную, и прогнувшись вперёд, тихо шепчет:
- Я хорошо чувствую людей. У вас что то произошло, и вы из за этого очень глубоко  переживаете. Я хочу вам дать совет – нельзя держать печаль в себе, если её не отпустить, она начнёт травить вас изнутри. Подумайте об этом…

Сладкий дурман духов приятно кружит голову, красивый рельеф её груди, виднеющийся в вырезе шёлковой блузки, я просто не могу не заметить. Уверен, она наклонилась сейчас ко мне так близко специально. Не женщина, а какое-то наваждение. Если бы она немного раньше завела со мной этот разговор, её флюиды безусловно достигли бы своей цели. Но сейчас добрая доза ежедневного успокоительного даёт о себе знать, притуплённые чувства и эмоции стихли, и их проявление мне сейчас совсем ни к чему. Убаюканный лекарствами Зверь дремлет, но  новые приступы голода уже время от времени подкатывают мерзкими спазмами. Он в любой момент может очнуться, и как знать, чем это может на сей раз закончиться. Поэтому, беги от меня, девочка, пока не поздно, иначе даже такой дерзкой и уверенной в себе я ничего не смогу гарантировать.

- Хорошо, я подумаю, - отрывисто буркнув, демонстративно беру у неё из рук предназначенные для меня бумаги, встаю из за стола, и выхожу из кабинета.

Что то мне подсказывает, что сейчас я только раззадорил офисную нимфу. Есть женщины, которые считают себя настолько неотразимыми, что готовы сами проявлять активную настойчивость в построении их отношений с мужчинами. Их принцип : «понравился – беру», образовался, конечно, не на пустом месте, всему виной повышенное мужской внимание, коим барышни оказались избалованны. Они, конечно, считают, что хорошо знают мужчин. Настолько хорошо, что абсолютно уверены в своём богатом арсенале различных психологических крючков и манипуляций. Живёшь ты себе такой, спокойно и размеренно, в ус не дуешь, пока не появится дамочка, придумавшая в своём фантазийном мозгу тебе какую–нибудь роль, и с упорством начинает её на тебя напяливать. И что удивительно, у них это прекрасно получается.

Для чего, спросите вы? А для того, чтобы потом, сидя в кафе за ланчем с давней подругой, надев недовольную мину на холёное личико, рассказывать ей, как же ей наскучило ваше внимание. Такие женщины - сами зверьки, маленькие и плотоядные. В её хорошенькой головке всегда зреет куча многоходовок, как реализовать план так, чтобы очередной очарованный ею самец попал в копилку её персональных побед. Вот только добившись своего, она готова переступить через наскучившую ей добычу. Предварительно пнув каблуком – шпилькой, она уже готова упорхнуть навстречу новым победам и удовольствиям.

Я хорошо знаю таких женщин, знаю, чего им от меня нужно. Ещё я знаю, что свиду такие организованные и безупречные, они способны также и любить. Горько и беззаветно. Внутри каждой из них живёт маленькая девочка, на которую они сами же и накидали сто слоёв защитных панцирей. Они вырастили и сделали себя сами, но при всей их внешней самоуверенности, боятся быть сломанными и уязвимыми. Их броня им помогает держать невозмутимую роль Снежной Королевы на высоком ледяном троне, но где-то глубоко внутри, там, где ночами плачет испуганная девочка, они мечтают о сильном мужчине. Они желают спрятаться за него, такого сильного и надежного, чтобы он защитил её от всех, от всего мира, и в первую очередь от самой себя. И вот тогда она изменится. Хищное коварство уступит место нежной, любящей и берегущей. Я это знаю, и вижу её уже насквозь. Но все роли, что она мне уже уготовила – увы, не мои.

Поэтому, я сейчас, накинув пальто с поднятым от дождя воротником, иду быстрым шагом к своей припаркованной у здания машине, намереваясь в дорожном потоке раствориться среди серой пелены дождя вечернего осеннего города. Это я так решил. Но не она. Она, зло закусив губу, так и осталась стоять у моего стола. Мерцающая заставка на экране привлекла её внимание, несколько движений «мышкой» - и все приложения выстроились в ряд на мониторе ноутбука. В спешке и раздражении я забыл отключить компьютер.

Радуясь, как школьница, своей удаче, девушка вошла в каждое из них, включая социальную сеть. Появившаяся на экране фейковая страничка привела её в неописуемый восторг, мысль – «а он даже интереснее, чем я думала», только укрепила её в своём желании. Поправив и без того идеально сидевшую юбку, она чувственно облизала губы, развернулась, и чётко чеканя каждый шаг, вышла за дверь кабинета.

А я тем временем мчал навстречу к другу, с которым обещал встретиться ,  поболтать, а заодно помочь выбрать ему квартиру. Да и просто, как весь день мечтал,отогреться в уютном маленьком кафе. Обменявшись приветствиями, мы усаживаемся за столик, и поглядывая на часы, начинаем ждать опаздывающего риэлтора.
- Здравствуйте
Перед нами смущённо улыбающаяся девушка. Нервно крутя в руках мокрый зонтик, своей улыбкой она словно извиняется за опоздание и испорченную питерским дождём причёску. Мы хором здороваемся в ответ. Предложив ей стул, оба наперебой начинаем за ней ухаживать, заказываем кофе. Я галантно беру у неё из рук промокший плащ, чтобы повесить на вешалку. Наши взгляды встречаются, и… я залипаю. В её взгляде есть что-то особенное. Светлая и нежная теплота, она умиротворяет и ласкает, заставив тянуться к ней, как к жизненно необходимому истоку. В отличии от офисной коллеги, эта девушка тонка и деликатна, я её чувствую и принимаю. Она солнечно смеётся бархатным голосом, а я ощущаю, словно какая-то сила надавила на нужные рычаги, что-то потянула, дернула, и сорвала ржавый засов с тяжелой дубовой двери. Зверь, под дурманом от лекарств, глухо ворочается внутри, жалобно скулит, но не в состоянии сейчас даже поднять голову. Приятель, ты мне сейчас не нужен, совсем. Я не хочу, чтобы в очередной раз всё было испорчено, может как раз именно сейчас всё будет по другому?